ТЕМА 11. Стилевые проявления индивидуальности

1. Направления исследования стиля в психологии. Стиль как личностные диспозиции (А. Адлер, Г. Оллпорт). Стиль как характеристика когнитивных процессов (Р. Гарднер, Г. Уиткин). Стиль как параметр поведения (А. Томас, С. Чесс) и деятельности (В.С. Мерлин, Е.А. Климов).

2. Пауль П.Балтес. Всевозрастной подход в психологии развития: исследование динамики подъема и спадов на протяжении жизни.

3. Индивидуальный стиль деятельности (В. С. Мерлин, Е.А. Климов, Я. Стреляу). Стиль деятельности и стиль действий. Факторы, детерминирующие индивидуальный стиль деятельности. Подготовительный и исполнительский виды индивидуального стиля деятельности.

4. Когнитивный стиль: пограничные состояния и персональный экспириенс (от англ. experience - опыт) в формировании индивидуального стиля деятельности. Когнитивный стиль, успеваемость учащихся жесткие навыки.

5. Норма и аксиология в формировании когнитивного стиля. Ментализм как телепатия и феномен индивидуального когнитивного стиля деятельности.

6. Ментализм как когнитивный стиль деятельности в мастерстве психологических опытов.

Литература

Адлер. А. Индивидуальная психология // История зарубежной психологии: Тексты / Под ред. П.Я. Гальперина, А.Н. Ждан. М., 1986.С. 131 — 140.

Варламова, Д. С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройством для жителя большого города / Дарья Варламова, Павел Бесчастнов.

Зейгарник, Б.В. Теории личности в зарубежной психологии. М., 1982. 128 с.

Климов, Е.А. Психология профессионального самоопределения : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Е.А.Климов. — 4-е изд., стер. — М. : Издательский центр «Академия», 2010

 Либин, А.В. Стиль - это человек? // Стиль человека: психологический анализ. М.: Смысл, 1998.

Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986. 253 с.

Ролз Дж. Идеи блага и приоритет права // Современный либерализм: Джон Ролз, Рональд Дворкин, Исайя Берлин, Уилл Кимлика, Майкл Дж. Сэндел, Джереми Уолдрон, Чарльз Тейлор / Пер. с англ. Л. Б. Макеевой. — М.: Прогресс-Традиция: Дом интеллектуальной книги, 1998.

Теплов Б. М. Способности и одаренность // Избр. труды. М., 1985. С. 15—41.

Чудновский В. Э. Воспитание способностей и формирование личности. М., 1986. 80 с.

Gardner R. W., Jackson D. N., Messick S. J. Personality organization in cognitive controls and intellectual abilities // Psychol. Iss. 1960. V. 11. Mon. 8. 148 p.

 Witkin H. A., Goodenough D. R. Cognitive styles: Essence and origins. Field dependence and field independence // Psychol. Iss. 1982. Mon. 51. 141 p.

1. Стиль — форма жизни и деятельности, характеризующая особенности делового взаимодействия (совместной деятельности); ролевого (гендерного) и формального (должностного) поведения; склада мышления (образ жизни); манера игры и шарм (антоним - харизма); стиль одежды; методы и приёмы работы (стиль руководства - К. Левин).

Один из первых философскую проблематику стиля обозначил И. Кант[816] в номинации деонтологическоголиберализма. От греч. δέον «должное»— учение о проблемах морали и нравственностиназывают этикой долга или долженствования, либо этической системой, основанной на правилах поведения, поскольку именно они лежат в основе понятия долга. Однако, этика не обладает стилем. Хотя примером этики  деонтологического либерализма является академик А. Д. Сахаров. "Деонтологический[817] либерализм" - это прежде всего теория о справедливости и о приоритете справедливости. Психологическим эквивалентом деонтологического личности служит номинация ассертивной личности (от лат. Assertor - защитник).

Разработка проблемы способностей в отечественной психологии во многом опирается на концепцию индивидуального стиля деятельности, в которой наиболее полно воплотится качественный подход к способностям (Б.М. Теплов, В.С. Мерлин, Е.А. Климов, Н.С. Лейтес, Э.А. Голубева). С другой стороны, все большее значение приобретает личностный подход к способностям (Т.И. Артемьева, В.Э. Чудновский). В последнее время наметилась тенденция сблизить оба аспекта исследования и саму проблему индивидуального стиля рассматривать с точки зрения личностного подхода к способностям. В этой связи представляет интерес ряд зарубежных исследований индивидуального стиля. Среди них можно выделить два уровня: исследования «стиля жизни», «стиля личности» и исследования индивидуальных особенностей познавательных процессов (когнитивного стиля).

В интерактивной стороне стиля рассматривается характеристика тех компонентов общения, которые связаны с непосредственной организацией их совместной деятельности.

В социальной психологии сложилось специальное направление, где интерактивная сторона общения взята за исходный пункт всякого социально-психологического анализа. Это направление — символический интеракционизм — связано с именем Г. Мида, Кули.

Выясняя социальную природу человеческого «Я», Мид пришел к выводу, что становление «Я» происходит в ситуациях общения, которые понимаются не как совокупность реакций людей на мнения друг друга, а как совместная символическая деятельность. В процессе совместной деятельности формируется личность, осознавая себя, не просто смотрясь в других людей как в зеркало, но действуя совместно с ними посредством знаков.

О возможностях и типологии совместной деятельности писали Уильям Томас и Ральф Киллменн (1972), выделяя следующие пять основных стилей поведения в конфликтной экономической ситуации:

приспособление, уступчивость;

уклонение;

конкуренция, противоборство;

сотрудничество;

компромисс, конформизм, нонконформизм, ассертивность.

Само понятие «стиль» было введено в психологию А. Адлером[818] , создателем одного из классических течений психоанализа — «индивидуальной психологии». Его теория подробно рассматривалась в советской психологической литературе], но адлеровский стиль жизни не являлся специальным предметом анализа. Основными понятиями индивидуальной психологии являются социальное чувство и чувство неполноценности[819] , основы которых заложены в самой природе человека [], так как ребенок рождается беспомощным и нуждается в заботе других людей. Чувство неполноценности дает толчок к развитию человека, заставляет его стремиться к совершенству []. Человек ставит перед собой конечную цель — добиться успеха. Однако его жизненный путь зависит не только от того, что понимается под успехом, но и от того, какими способами достигается успех, от стиля жизни.

Согласно А. Адлеру[820] , для достижения конечной «цели успеха» необходимо преодолеть чувство неполноценности. Это преодоление получило название компенсации. Есть такое характерное польское слово: odszkodowanie, которое наглядно характеризует процесс преодоление неполноценности в стиле жизни. Стиль жизни выступает как «закон движения» человека, определяющий как его поведение, так и внутреннее развитие. Он тесно связан с направленностью личности индивида (характером конечной цели), егомотивацией. Как вид компенсации чувства неполноценности стиль жизни может различаться по успешности адаптации человека к требованиям общества. По этому критерию выделяются три основных стиля[821] .

1. Удачная компенсация. Стремление к успеху и конечная цель подчинены социальному чувству. Человек успешно адаптируется к жизни в обществе.

2.Неудачная компенсация.Человек преодолевает чувство неполноценности способами, не одобряемыми обществом (алкоголизм, преступность), либо уходит в болезнь, служащую оправданием его неадаптированного поведения. Чувство неполноценности переходит в комплекс неполноценности, который часто скрыт за комплексом превосходства. В качестве причин возникновения данного стиля А. Адлер выделяет как наличие органических недостатков, так и неправильное воспитание.

3. Сверхкомпенсация[822] . Стремление к успеху переходит в стремление добиться превосходства над остальными людьми. А. Адлерсчитал сверхкомпенсацию механизмом творчества[823] .

Таким образом, кроме стилей, осуществляющих позитивную функцию адаптации к требованиям общества, выделяется негативный тип стиля. Изменить стиль жизни крайне трудно, ибо человек стремится сохранить его любым путем, даже если сам страдает от него. Кроме того, стиль обладает инертностью[824] , и это приводит к тому, что, выполняя положительную функцию адаптации в одних условиях, он может оказаться непригодным в других.

По мнению А. Адлера, стиль, являясь продуктом воспитания, формируется преимущественно в годы раннего детства[825] . Поэтому в качестве основного метода изучения стиля предлагается использовать психологический анализ ранних воспоминаний, получаемых от испытуемого в процессе клинической беседы.

В адлеровской концепции стиля общество представлено абстрактно, как объединение людей вне зависимости от конкретных исторических условий: вся человеческая цивилизация служит обеспечению безопасности, выживанию в биологической борьбе за существование. Каждый человек должен «способствовать движению этого объединения людей, компенсирующего слабость отдельного человека, по пути прогресса [12; 24]. Поэтому эффективность стиля жизни индивида А. Адлер оценивает по его адаптированности к требованиям общества. Арену формирования стиля он целиком переносит внутрь индивида и ставит в зависимость от динамики двух, имманентно присущих всем людям чувств: общности и неполноценности.

Влияние адлеровской концепции стиля жизни прослеживается у ряда современных исследователей. Так, Г. Шихи[826] характеризует стиль жизни как способ решения жизненных проблем. Она рассматривает кризисные периоды у взрослого человека, обусловленные, по ее мнению, наличием двух противоположных стремлений: к уюту, согласию с другими людьми и к поискам своей индивидуальности. В первом стремлении большую роль играют усвоенныев детстве внутренние запреты и нормы, типа языческого римского dabis mihi ego te ( ты мне, я тебе). Они становятся внутренним стражем, охраняющим безопасность человека, но ограничивающим его свободу. В отличие от А. Адлера, Г. Шихи считает неизбежными конфликты между двумя стремлениями, что и обусловливает наличие кризисных периодов. Стиль жизни выступает как способ разрешения конфликта, преодоления кризисов. Всего автор на основании наблюдения выделяет семь стилей. Так, стиль «вечный ребенок» характеризует человека, который не смог преодолеть заложенное в детстве стремление к уюту, самостоятельную жизнь ему заменила забота родителей. Конфликт может быть преодолен и по-другому. Человек со стилем «скрытый парень» по-своему преодолел стремление к уюту и ведет беспокойную жизнь, но копирует ее с человека, который ему хорошо известен, избегая самостоятельных решений, «скрывается» за чужой судьбой. Представитель иного стиля — «временный жилец» — успешно вырвался из дома. Ему присуща самостоятельность, которая, однако, абсолютизируется настолько, что он нигде не может обосноваться, найти себе место, везде живет как в гостинице. Эти и другие выделенные стили имеют чисто описательный характер. На наш взгляд, в концепции Г. Шихи представляет интерес постановка проблемы связи возрастных кризисов и стиля как способа их преодоления.

Иной аспект изучения стиля характерен для работ Г. Оллпорта[827] , что связано со своеобразием его подхода к личности. Личность Г. Оллпорт определяет как «существующую в пределах индивида динамическую организацию таких психологических систем, которые определяют уникальность его приспособления к окружению» [14; 48]. В качестве единицы личности выделяется ее черта. Черты личности могут быть мотивационными или стилевыми. Мотивационные черты имеют направляющее значение, стилевые — инструментальное [828] . Особенностью концепции Г. Оллпорта является то, что понятие «стиль» в ней появляется дважды. Сначала под стилем понимаются «манеры поведения», соответствующие отдельным стилевым чертам личности: вежливая, энергичная и т.д.Г. Оллпорт вводит собственно понятие стиля как «специфической индивидуализированной манеры выполнения любой высоко интегрированной произвольной деятельности[829] ». Он пишет, что «стиль представляет собой наиболее сложную и полную форму экспрессивного поведения[830] » это проявление не отдельной стилевой черты, а всей совокупности черт личности, как стилевых, так и мотивационных. В первую очередь в стиле проявляются именно центральные, наиболее устойчивые черты личности. Однако проявляется стиль в рамках деятельности, которая понимается здесь не как психологическая структура, а как область занятий индивида, в частности его профессия. Г. Оллпорт выделяет стиль художественной деятельности — проявление личности художника, композитора, музыканта, поэта, писателя в его творчестве; стиль экономической деятельности, под которым понимается характер ведения финансовых дел и в который включаются специфические ошибки, заблуждения, проистекающие от таких черт личности, как поверхность, торопливость, избыток воображения, предубежденность; стиль выбора работы — удачный, когда намерения человека соответствуют его способностям, и неудачный; собственно профессиональный стиль как процессуальная форма выполнения индивидом своей привычной работы; упоминаются также стиль общения и стиль социальных отношений.

Таким образом, рассмотренные концепции стиля связывают последний с различными аспектами изучения личности: мотивационной сферой (А. Адлер, Г. Шихи), чертами личности (Г. Оллпорт), системой ценностей (Н. Адлер). Вместе с тем обращает на себя внимание ряд общих положений, значимых для дальнейшей разработки проблемы: рассмотрение стиля как проявления целостной личности, признание определенной роли социальных условий в формировании индивидуального стиля, характеристика как позитивных, так и негативных его форм.

2[831] . Пауль П.Балтес. Всевозрастной подход в психологии развития: исследование динамики подъема и спадов на протяжении жизни. Во-первых,  любому процессу развития присуща внутренняя динамика приобретений и потерь. Согласно этому взгляду, ни один процесс развития не состоит исключительно только из роста и совершенствования. Во-вторых, степень пластичности развития может быть изучены наиболее эффективно с помощью исследовательской стратегии, называемой "тестирование пределов".

3. В отечественной психологии наибольшее распространение получила концепция индивидуального стиля деятельности В.С. Мерлина, Е.А. Климова[832] и их сотрудников, где стиль понимается как «обусловленная типологическими особенностями устойчивая система способов, которая складывается у человека, стремящегося к наилучшему осуществлению данной деятельности» [6; 49]. Полученные в рамках данной концепции результаты имеют большое теоретическое и практическое значение. Правда, в последнее время положение о том, что «стиль деятельности не может быть ошибочным» [6; 167], подвергается сомнению. Практическую значимость имеет положение А. Адлера о возможности прогнозирования поведения человека по особенностям его стиля жизни [11; 100]. В частности, это открывает перспективы использования полученных знаний о стиле учащихся в профориентационной работе с ними, как предлагает Б.Б. Косов [5].Такое противопоставление стилевых характеристик и способностей вызвано присущим западной психологии акцентом на количественный подход к способностям. Б.М. Теплов[833] писал: «Основной вопрос должен заключаться не в том, насколько одарен или способен данный человек, а в том, какова одаренность и каковы способности данного человека» [9; 28]. Таким образом, качественное своеобразие способностей должно проявляться и в качественном своеобразии способов выполнения деятельности, т. е. в стиле. С другой стороны, исследования стиля на личностном уровне показывают, что характеристики стиля могут влиять и на результат выполнения деятельности. Примером тому могут быть понятия неудачной компенсации А. Адлера, ошибочного стиля Г. Оллпорта. В советской психологии в последнее время проводились специальные исследования, направленные на установление связи когнитивного стиля и способностей на уровне психофизиологических характеристик (соотношение сигнальных систем). Мы ставили своей задачей проследить взаимосвязь стилевых характеристик и способностей на собственно психологическом уровне.

Именно это понимание, по-видимому, имел в виду В. С. Мерлин, утверждая, что в концепции Г. Оллпорта стиль определяется как совокупность инструментальных черт личности [6; 164—166]. Сам Г. Оллпорт не сводит стили как манеры поведения к чертам личности. В поведении он выделяет два тесно связанных аспекта: адаптивный и экспрессивный. Первый аспект отражает направленность поведения, второй — форму, в которой оно осуществляется [14; 465]. Адаптивный аспект поведения обусловлен направленностью на решение задачи, стоящей перед человеком, соответствующими умениями и промежуточными целями. Экспрессивный аспект обусловлен национальными и расовыми особенностями, темпераменте и личностными чертами, как мотивационными, так и стилевыми. 3. Остановимся теперь на исследованиях индивидуальных особенностей познавательных процессов. В конце 40-х гг. американские психологи впервые обратили внимание на индивидуальные различия в процессе восприятия.

Отечественная концепция индивидуального стиля деятельности (ИСД), разработанная Е. А. Климовым и В. С. Мерлиным, реализует понимание стиля как определенной психологической системы, как его связь с конкретными индивидуальными особенностями человека. Стиль обусловлен психологически (психофизиологически), но он не фатально детерминирован индивидуальностью субъекта, а формируется как „ин­тегральный эффект взаимодействия субъекта и объекта“. Стиль может изменяться при изменении условий деятельности. Формирование и развитие стиля связано с формированием и развитием индивидуальных особенностей субъекта. В зависимости от объективных требований дея­тельности одни и те же свойства личности выражаются в разных стилях», верно отмечает В. А. Толочек. В работах Е. Н. Кабановой-Меллер (1934,1956), Б. Г. Ананьева и его сотрудников (1960, 1970, 1972), Б. Ф. Ломова (1959), Ф. Н. Шемякина (1940,1959) и других показано, что при создании и оперировании пространственнными образами учащиеся пользуются различными приемами. Одни при предъявлениии наглядного изображения (с целью создания по нему образа) детально фиксируют все его конкретные особенности, постепенно воссоздают образ из отдельных деталей, объединяя их в единое целое. Другие схватывают в представлении сначала общий контур объекта и лишь затем мысленно наполняют его соответствующими деталями, придающими образу структурную определенность, законченность, четкую конфигурацию.

Эти особенности проявляются у одного и того же учащегося при работе с различными видами наглядности (чертежом, рисунком, географической картой), при выполнении разных учебных заданий, что свидетельствует об их устойчивости, индивидуальном своеобразии.Отмеченные особенности в создании пространственных образов выявлены не только у школьников, но и у конструкторов, проектировщиков, художников...Интересные данные получены в исследованиях В. А. Моляко (1972), Б. М. Ребуса (1965), М. Оливковой и других. Ими обнаружено, что конструкторы различаются не только манерой создания пространственных образов (более «аналитической» или «синтетической»), но и выбором опорных элементов.Отмеченные особенности одни авторы объясняют преимущественным преобладанием первой и второй сигнальной системы (М. Н. Борисова, 1954; Б. Б. Коссов, 1956, и др.), другие - формированием индивидуальных механизмов пространственного различения, узнавания (М. О. Шехтер, 1969), третьи - особенностями строения и функционирования зрительной системы, обеспечивающей построение образа (В. П. Зинченко и др.) (И. С. Якиманская, 1976, с. 70, 71. 73).

В общении аналитик стремится подчеркнуть различие между собой и другими людьми, что приводит к ограничению его круга, избирательности, затруднениям во взаимопонимании. Тот, кому свойствен синтетический стиль, лучше идентифицирует себя с другими, что способствует созданию широкого круга общения.

3.Понятие когнитивного стиля[834] получило распространение в начале 50-х гг. ХХ века.

Когнитивный стиль - это собирательное понятие для относительно устойчивых способов познавательной деятельности, познавательных стратегий, заключающихся в своеобразных приемах получения и переработки информации, а также приемов ее воспроизведения и способов контроля.

Идею о существовании устойчивых различий в способах восприятия и мышления сформулировал в 1951 г. Дж. Кляйн (Klein), а термин «когнитивный стиль» предложил американский психолог Р. Гарднер[835] (Gardner, 1959). Новый этап стилевых исследований начинается работами Г. Уиткина (WitKin, 1949), основной заслугой которого считают обогащение гештальтистских представлений о поле и полевом поведении идеей индивидуальных различий. Когнитивный стиль, связанный с различными аспектами функционирования познавательной сферы, считается стабильной индивидуальной характеристикой способов взаимодействия человека с информационным полем (WitKin). Наиболее пристальное внимание уделяется изучению таких параметров, как зависимость - независимость от поля (WitKin, 1949), импульсивность - рефлексивность (Kagan, 1966), аналитичность - синтетичность, или концептуальная дифференцированность (Gardner, 1959), узость - широта категоризации (Pettigrew, 1939), когнитивная сложность - простота (Bieri, 1955). Однако уже первые результаты ясно показали, что исследователи имеют дело с психологической реальностью, анализ природы которой не может быть ограничен пониманием стиля только как когнитивной переменной.

В зарубежной и отечественной литературе можно встретить упоминание около полутора десятков различных когнитивных стилей, в том числе:

Когнитивный стиль[836] - способ переработки информации - ее получения, хранения и использования. Эти способы являются относительно независимыми от содержания информации, различаются у разных людей и устойчивы у каждого конкретного человека.

Виды когнитивных стилей

Полезависимость-поленезависимостъ[837] . Люди, обладающие поленезависьмым когнитивным стилем, способны преодолевать контекст окружающей среды и отделять себя от окружающего мира.

Уравнивание-заострение. Одни люди не замечают значительных различий между предметами, другие обращают внимание на несовпадение малейших деталей.

Высокая-низкая толерантность к нереалистическому опыту - насколько легко принимаются факты, противоречащие знаниям и навыкам человека Толерантные к нереалистическому опыту испытуемые быстро замечают необычность ситуации и успешно справляются с перцептивными заданиями.

Узкий-широкий диапазон​эквивалентности  (или​концептуальнаядифференцированность). Одни люди склонны разделять классифицируемые объекты на небольшое число групп, ориентируясь на сходство между этими объектами (широкий диапазон эквивалентности). Другие отмечают прежде всего различия, объединяют в одну группу небольшое число объект и в итоге классификации получают много групп.

Фокусирование-сканирование. Фокусирование - способность сконцентрировать внимание на наиболее важных деталях информации, не отвлекаясь на помехи. Сканирование - низкая концентрация внимания, неумение выделить важные и второстепенные детали.

Рефлексивный-импульсивный когнитивный стиль (количество ошибок, которыеделает испытуемый прежде, чем найти правильный ответ). При высокой импульсивности испытуемый дает ответ, не задумываясь увидев первую же похожую картинку. Рефлексивность связана с анализом тестового задания и проверкой всех возможных гипотез.

Когнитивная простота-сложность. Дж. Кедли. Когнитивная сложность тем больше, чем больше непохожих друг на друга конструктов применяет индивид для оценки других людей. Конструкт - то, чем два или несколько объектов сходны между собой и, следовательно, отличны от третьего объекта или нескольких других объектов.

3. Экстернальность — интернальность[838] , или локус контроля. (От лат. locus — «местоположение»). Одни люди склонны считать, что способны управлять событиями (внутренний локус контроля, интернальность), другие полагают, что от них мало что зависит, так как все с ними происходящее объясняется внешними неконтролируемыми факторами (внешний локус контроля, экстернальность). Понятие локуса контроля предложено Д. Роттером[839] (D. Rotter, 1966) в качестве устойчивой характеристики человека, формирующейся в процессе его социализации.

Люди с внутренними локусом контроля более уверены в себе, последовательны и настойчивы в достижении цели, склонны к самоанализу, общительны, спокойнее и доброжелательнее, популярнее и независимее. Они в большей мере находят в жизни смысл, у них очевиднее выражена готовность к оказанию помощи (К. Муздыбаев, 1983; Л. Липп с соавторами [L. Lipp et al, 1968]; С. Шварц, Г. Клау-зен [S. Schwartz, G. Clausen, 1979]). Поскольку интерналы в своих неудачах винят прежде всего себя, они испытывают больший, чем экстерналы, стыд и вину (У. Фейрес [Е. Phares, 1976]).

Подростки с внутренним локусом контроля позитивнее относятся к учителям и к представителям правоохранительных органов (П. Хевен [P. Haeven, 1993]. Склонность же к внешнему локусу контроля сочетается с неуверенностью в своих способностях и стремлением отложить реализацию намерений на неопределенный срок, тревожностью, подозрительностью, агрессивностью. Такие люди испытывают большие трудности в принятии решения, если оно имеет для них серьезные последствия. Для них в большей мере угрозу составляет напряжение, поэтому они более уязвимы и подвержены «выгоранию» (В. И. Ковальчук, 2000).

Отмечается большая стрессоустойчивость лиц с внутренним локусом контроля (С. В. Субботин, 1992; Дж. Роттер [J. Rotter, 1966]).

Локус контроля влияет на мотивацию к учению. Люди с внутренним локусом убеждены, что успешное освоение программы зависит только от них самих и что для этого у них достаточно способностей. Поэтому, весьма вероятно, они будут хорошо учиться в школе и вузе. Они более восприимчивы к обратной связи в процессе обучения и склонны к устранению собственных недостатков. Они больше интересуются своей карьерой и работой, чем люди с внешним локусом контроля.

Вообще люди с внутренним локусом контроля организованнее: могут бросить курить, в транспорте пользуются привязными ремнями, используют противозачаточные средства, сами решают семейные проблемы, зарабатывают много денег и отказываются от минутных удовольствий ради достижения стратегических целей (М. Findley, H. Cooper, 1983; Н. Lefcourt, 1982; P. Miller et al., 1986).

В то же время Л. И. Анциферова (1994) высказывает мнение, что хотя интернальность и связана с ощущением себя субъектом, управляющим своей жизнью, контролирующим ее события и склонным к активному, преобразующему стилю поведения, по природе своей она ведет к ограничению спонтанности (свободного выражения чувств, эмоций, проявлений импульсивного поведения).

Было обнаружено, что с возрастом у мальчиков усиливается интернальность, а у девочек — экстернальность (Н. Kulas, 1988). У взрослых, по данным А. К. Ка-натова (2000), во всех возрастных периодах уровень субъективного контроля несколько выше, чем у женщин того же возраста. Кроме того, по информации этого автора, следует, что с возрастом уровень субъективного контроля (интернальность) снижается. И это неудивительно. С опытом люди все больше начинают понимать, что не все в их жизни зависит только от них.

Внутренний локус контроля является социально одобряемой ценностью. Он всегда входит в идеальный Я-образ. Поэтому интернальность имеет для мужчин большую значимость, чем для женщин (К. Муздыбаев, 1983; А. В. Визгина и С. Р. Пантелеев, 2001).

Согласно Л. А. Головей (1999), экстернальность — интернальность влияет на профессиональное самоопределение школьников. Учащиеся с превалированием экстернального контроля в ситуации выбора профессии руководствуются эмоциональной ее привлекательностью. Не соотносят свои склонности с этим выбором и предпочитают такие профессиональные сферы, как человек — человек, человек — художественный образ. Среди экстерналов чаще, чем среди интерналов, встречаются лица с низким уровнем контроля. По опроснику Кеттелла они обнаруживают высокую возбудимость (фактор D), чувствительность (фактор /), напряженность (фактор QIV) и непосредственность (фактор N).

На основании этих данных Л. А. Головей делает вывод, что у экстерналов процесс самоопределения является пассивным, незрелым, что связано с эмоциональными особенностями, с незрелостью таких структур самосознания, как рефлексия, самоконтроль и саморегуляция, с незрелостью мотивационной сферы.

Профессиональное самоопределение интерналов отличается большей самостоятельностью, осознанностью и адекватностью. Диапазон выбора профессии у них гораздо шире, чем у экстерналов, и более дифференцирован. Мотивы и эмоции более устойчивы. Интерналы активны в достижении цели. По опроснику Кеттелла они характеризуются низким нейротизмом (фактор С), самоконтролем (фактор QUI), общительностью (фактор Л), избирательным контактом с окружающими (фактор L) и тенденцией к нормативному поведению (фактор G).

Таким образом, подростки с интернальным контролем более уравновешены эмоционально, самостоятельны, активны в достижении цели, имеют определенные и стабильные установки на будущее, более высокий уровень самоконтроля.

В различных профессиях люди с внутренним локусом контроля добиваются больших успехов, чем те, кто отличается внешним локусом. Так, страховые агенты, считающие, что неудачи можно контролировать, продают больше страховых полисов. Они почти в два раза реже бросают эту работу в течение первого года (М. Seligman, P. Schulman, 1986). У людей, имеющих внутренний локус контроля, больше шансов увлечься своей работой и получать от нее удовлетворение, а также быть преданным своей организации.

Менеджеры с внутренним локусом контроля менее подвержены стрессам, чем их коллеги с внешним локусом контроля, выполняющие ту же работу. Такие же данные получены относительно бухгалтеров (Daniels, Guppy, 1994).

Д. Миллер (D. Miller, 1982) обнаружил, что руководители характеризуются более высокими показателями внутреннего локуса контроля, чем неруководители. Руководители же, у которых уровень внутреннего локуса контроля высокий, стремятся внедрять много нововведений в производство, идут на значительный риск и принимают решение сами, не приглашая экспертов.

4[840] . Характеристика отдельных когнитивных стилей. Полезависимость и поленезависимость (Г. Уиткин). Рефлексивность и импульсивность (Д. Каган). Ригидность и гибкость. Узкий и широкий диапазон эквивалентности. Толерантность и нетерпимость к нереалистическому опыту. Когнитивная простота и когнитивная сложность. Взаимосвязь когнитивных стилей с личностными особенностями. Положительный и негативный стили атрибуции; экстернальный и интернальныйлокус контроля (Дж. Роттер); вербально-логический (абстрактный) и образно-действенный (конкретный) стиль переработки информации.Сопоставление индивидов с разными типами когнитивного стиля дает сложную картину различий между ними также и в результатах выполнения некоторых видов деятельности. Так, люди с аналитическим стилем лучше выполняют тесты на идентификацию понятий, а лица с неаналитическим стилем - прочие вербальные тесты (Coop, Brown, 1970). Найдены значимые связи когнитивного стиля с различиями в запоминании и узнавании случайно предъявляемых слов, а также с успешностью решения некоторых проблем (Davis, Klausmeier, 1970).

Исследования показали, что когнитивные стили определяют не только способы деятельности, но и ее успешность. Так, толерантность к нереалистическому опыту связана способностью быстро адаптироваться к необычной ситуации. Фокусирование, в отличие от сканирования, обеспечивает успешность деятельности в осложненной помехами ситуации. Рефлексивные дети делают меньше ошибок, чем импульсивные.

Полезависимость обеспечивает высокую компетентность в межличностных отношениях, а поленезависимость - продуктивность аналитической деятельности.

Индивидуальный стиль дифференцируется также по особенностям когнитивного контроля: ригидность — гибкост[841] ь; по сложности: когнитивная простота — когнитивная сложность; по типу мышления: аналитический — синтетический;по доминирующему способу обработки информации: образный — вербальный, по локусу контроля: экстернальный — интернальный.

Полезависимость — поленезависимость[842] . Впервые эти стили были введены в научный обиход американскими учеными под руководством Г. Уиткина (Н. A. Wit-Kin, D. R. Goodenough, 1982; Н. A. Wimcin et al, 1967,1974) в связи с изучением соотношения в перцептивной деятельности зрительных и проприорецептивных ориентиров.

Суть эксперимента заключалась в том, что испытуемый, помещенный в затемненную комнату и сидящий на изменяющем свое положение кресле, должен был привести в вертикальное положение светящийся стержень, находящийся внутри светящейся рамки, которая также меняла свое положение.

Было выявлено, что одни испытуемые, чтобы оценить вертикальное расположение стержня, используют зрительные впечатления (ориентация на положение рамки), а другие — проприорецептивные ощущения (ориентация на положение своего тела). Тенденция опираться на внешнее видимое поле получила название полезависимости, а тенденция контролировать зрительные впечатления за счет проприорецепции — поленезависимости. У первых восприятие предъявлявшихся фигур на определенном фоне искажалось из-за недостаточного обособления и дифференцирования частей в образе восприятия, у вторых было адекватным в связи со способностью вычленять стимулы из контекста.

Таким образом, способ пространственной ориентации связан со способностью вычленять отдельную деталь или фигуру из целостного пространственного контекста (сложной фигуры). Поэтому поленезависимость стала рассматриваться как умение преодолевать видимое поле и структурировать его, выделять в нем отдельные элементы. Полезависимость означает противоположное качество познавательной деятельности, когда все элементы видимого поля оказываются жестко связанными, а детали трудноотделимыми от пространственного фона.
[843]

В результате появились и методы диагностики полезависимости — поленеза-висимости, например тест включенных (встроенных) фигур в различных модификациях. Быстрое и правильное обнаружение фигуры характеризует поленезависимость, а медленное и ошибочное — полезависимость.

В дальнейшем способность успешно выделять какую-либо деталь из сложного изображения оказалась связанной с рядом интеллектуальных, и прежде всего — невербальных способностей. На основании этого был сделан вывод о существовании более общей особенности когнитивного стиля, получившей название «способности преодолевать организованный контекст». В зависимости от ее выраженности стали говорить об аналитическом, активном и глобальном, пассивном подходам к полю. В первом случае у человека проявляется стремление реорганизовать его, расчленить на отдельные элементы.

Так, когнитивные стили полезависимости — поленезависимости стали восприниматься как отражающие особенности решения перцептивных задач. Полезависимость характеризуется тем, что человек ориентируется на внешние источники информации, он склонен игнорировать менее заметные черты анализируемого объекта, что создает ему большие трудности при решении перцептивных задач. Поленезависимость связана с ориентацией человека на внутренние источники информации (знания и опыт), поэтому он в меньшей степени подвержен влиянию внешних ориентиров, более склонен выделять в ситуации ее существенные, а не более заметные черты.

Но и на этом трансформация представлений Г. Уиткина об этих стилях не закончилась. Последняя его трактовка сводится к следующему: это глобальная доминирующая тенденция личности ориентироваться при решении проблемы либо на других людей (полезависимость), либо на самого себя (поленезависимость). Указанные стили он рассматривал как проявление индивидуальности в мотива-ционно-смысловой сфере.

Поленезависимые[844] склонны к активному научению; они любят структурировать материал и используют мнемонические стратегии для эффективного запоминания и воспроизведения информации; предпочитают изучать общие принципы, довольно легко их усваивая (А. Фернхем [A. Furnham, 1995]). Полезависимые учащиеся склонны к пассивному научению, используя предложенную им организацию материала.

Поленезависимость связана с высоким показателем невербального интеллекта (образным мышлением), более высокой обучаемостью, успешностью решения задач на сообразительность, легкостью смены установок, с автономностью, стабильностью образа Я, более объективными подходами к проблемам, устойчивостью к внушению, критичностью, более высокой моральностью. Однако поленезависимые хуже ладят с людьми, склонны ими манипулировать, менее позитивно оценивают их и себя, труднее разрешают конфликты. Группа, состоящая из одних поленезависимых, редко приходит к соглашению по спорным вопросам. Работая в паре, поленезависимые берут на себя руководство работой даже в том случае, если по инструкции им отведена подчиненная роль.

По данным Г. Уиткина (WitKin et al., 1977), полезависимые студенты более успешны в области искусства и гуманитарных дисциплин, чем в сфере точных наук. Они предпочитают также и более неформальные методы обучения, присущие полезависимым учителям. Поленезависимые же педагоги навязывают свою структуру организации преподаваемого материала, предпочитая более формальные модели его подачи. Поэтому с полезависимыми студентами у них может возникнуть несовместимость.

Г. Уиткин и др. (WitKin, 1974) установили, что полезависимые более конформны, а поленезависимые активнее ищут информацию и оказываются более осведомленными.

Полезависимые люди более расположены к психогенным расстройствам, менее моральны (среди лиц, совершивших криминальные деяния, преобладают полезависимые), более внушаемы, чувствительны к социальным воздействиям, сильнее нуждаются в поддержке со стороны окружающих, лучше ассимилируют противоречивую информацию, более «удобны» в общении, так как им свойственна теплота и сердечность (В. Крозье [W. Crozier, 1997]).

Согласно М. А. Гулиной (1987), полезависимость связана с низкой тревожностью.В исследовании монозиготных и дизиготных близнецов установлено, что на полезависимость — поленезависимость влияет генотип (С. Д. Бирюков, 1988; М. С. Егорова, 1981; Н. Ф. Шляхта, 1991). В то же время У. Ларсен (W. Larsen, 1982) выявил, что поленезависимость увеличивается с возрастом и с повышением уровня образования человека и оформляется как стилевая особенность к 17 годам. Затем ее уровень стабилизируется, а к старости даже снижается[845] (Н. WitKin, D. Goodenough, 1982).

Существенно, однако, то, что при этом место каждого человека на шкале полезависимости — поленезависимости оставалось постоянным (Г. Уиткин и др. [Wit-Kin et al., 1967]). Это было выявлено в результате лонгитюдного (на протяжении 14 лет) исследования, проведенного с привлечением 30 испытуемых мужского пола.

Рефлексивность — импульсивность. Эти стили были выделены Д. Каганом [846] (J. Kagan, 1965, 1966) при изучении интеллектуальной деятельности, когда в условиях неопределенности надо было принять решение и требовалось осуществить правильный выбор из некоторого множества альтернатив.

Импульсивные люди хотят быстрого успеха, отчего склонны быстро реагировать на проблемную ситуацию. Однако при этом гипотезы выдвигаются и принимаются ими без тщательного продумывания, поэтому часто оказываются неверными. Для рефлексивных людей, напротив, характерно замедленное реагирование в такой ситуации, решение принимается на основе тщательного взвешивания всех «за» и «против». Они стараются не допускать ошибок, для чего собирают больше информации о стимуле перед ответом, используют более продуктивные способы решения задач, успешнее применяют приобретенные в процессе обучения стратегии деятельности в новых условиях (Д. Каган с соавторами []. Kagan et al., 1966]; Р. Олт [R. Ault, 1973]; Д. Мак-Кинни [J. MacKinney, 1973]; В. Нейсле [W. Neussle, 1972]; Д. Денни [D. Denny, 1973]).

Импульсивные хуже, чем рефлексивные, справляются с заданиями на решение проблем, где не указаны альтернативы ответов (Каган []. Kagan, 1965]). В задачах на распознавание стимулов рефлексивные используют более консервативные стратегии, чем импульсивные, и поэтому оказываются более точными. Но при решении задач повышенной сложности импульсивные тоже начинают использовать консервативные стратегии (М. Фридрих [М. Fridrich, 1986]). Рефлексивные, как правило, менее чувствительны к вознаграждению (поощрению за правильные ответы). Поощрение же импульсивных ведет к задержке ответа. Следовательно, степень импульсивности при поощрении уменьшается (Малдонадо []. Maldonado, 1984]). При изучении точных наук рефлексивные лучше справляются с заданиями в условиях низкого контроля в противоположность импульсивным, которые более эффективны при высоком контроле (Е. Туманн [Е. Thumann, 1982]).

Рефлексивные более поленезависимы, чем импульсивные. У них выше устойчивость внимания (а по данным М. А. Гулиной [1987], — и его концентрация), они эффективнее используют обратную связь, имеют лучшую зрительную и слуховую кратковременную память. Согласно М. А. Гулиной, такие люди более доминантны. Но они и тревожнее, особенно в отношении качества своей деятельности, боятся ошибок.

Импульсивные обладают меньшим самоконтролем, низкой концентрацией внимания, но большим его объемом (М. А. Гулина). Многие авторы считают, что рефлексивность предпочтительнее импульсивности. Так, академическая успеваемость, как правило, выше именно у рефлексивных (Р. Олт, Мак-Кинни, Нейсле).

По данным В. Н. Азарова (1982,1988), для импульсивных характерна опора на перцептивно-рельефные признаки (цвет, величина элементов) и большая выраженность (по сравнению с рефлексивными) невербального интеллекта, а для рефлексивных — опора на количество элементов (признаков), т. е. аналитичность на уровне восприятия, и большая выраженность вербального интеллекта. Это дает основание отождествлять или, по крайней мере, сближать импульсивных с людьми, у которых преобладает первая сигнальная система, а рефлексивных — с теми, у кого преобладает вторая сигнальная система (по И. П. Павлову). Импульсивность связана с высокой активированностью и слабой нервной системой, т. е. имеет не только возникшую в жизни, но и природную обусловленность.

Указания В. Н. Азарова об ориентации импульсивных на цвет совпали с данными, полученными в исследовании Д. Катца (J. Katz, 1971), проведенном с привлечением в качестве испытыемых детей, и в работе Е. Т. Соколовой (1980), где обследовались взрослые.

Т. Н. Брусенцова (1984) отмечает, что стиль рефлексивность — импульсивность проявляется лишь в тех случаях, когда обучение достаточно трудное, а как подчеркивает С. Мессер, обнаруживается он лишь в ситуации неопределенности.[847]

При исследовании близнецов получены доказательства, что этот стиль формируется под влиянием среды (Н. Ф. Шляхта, 1991). Выявлено, что рефлексивность возрастает с возрастом (Д. Каган, [J. Kagan., 1965]), а импульсивность уменьшается по мере овладения субъектом сканирующими стратегиями (С. Мессер). Показано также, что та или иная стратегия зависит от типа решаемых задач, причем эта гибкость увеличивается с возрастом. Поэтому высказывается мнение, что скорее надо говорить об интраиндивидуальных различиях в каждом возрастном диапазоне, чем о стабильности проявления данного стиля в течение всей жизни.

Ригидность[848] — гибкость[849] (флексибильность[850] ) познавательного контроля. Этот стиль связан с легкостью или трудностью смены способа деятельности или переключения с одного информационного алфавита на другой. Трудность смены или переключения ведет к узости и негибкости познавательного контроля.

Термин ригидность был введен Р. Кеттеллом для обозначения явлений персеверации (от лат. perseveratio — «упорство[851] »), т. е. навязчивого повторения одних и тех же мыслей, образов, движений при переключении с одного вида деятельности на другой. Исследователем были выявлены значительные индивидуальные различия в проявлении данного феномена.

Диагностируются эти стили с помощью словесно-цветового теста Дж. Струпа. Конфликтная ситуация создается ситуацией интерференции, когда один процесс подавляется другим. Испытуемый должен называть цвет, которым написаны слова, обозначающие цвета, при этом цвет написания слова и тот, который словом обозначается, не соответствуют друг другу.

Л. П. Урванцев и А. П. Конин (1991) выявили большую флексибильность у мальчиков по сравнению с девочками, а также у учащихся школы-интерната по сравнению с учащимися обычной школы.

Узкий — широкий диапазон эквивалентности. Эти когнитивные стили показывают индивидуальные различия в масштабе, который используется человеком для оценки сходства и различия объектов. Одни люди при свободной классификации объектов разделяют их на множество групп с малым объемом (узкий диапазон эквивалентности), другие же на малое число групп, но с большим числом объектов (широкий диапазон эквивалентности).

В основе такого несовпадения лежит не столько способность видеть разницу, сколько степень «чувствительности» к выявленным различиям, а также ориентированность на фиксацию таковых разного типа. Так, для узкого диапазона эквивалентности характерна опора на явные физические особенности объектов, а для широкого диапазона — на их скрытые дополнительные признаки.

Ряд отечественных авторов первый стиль называют «аналитическим», а второй — «синтетическим» (В. А. Колга, 1976). Демонстрирующие первый, пользуясь более мелкими единицами шкалы, дают более точные оценки объектов или ситуации. Те же, кому свойствен синтетический стиль, пользуясь более грубой шкалой, выносят более общие оценки этих объектов и ситуаций. Аналитикам в большей мере присущи поленезависимость, рефлексивность, у них более гибкий контроль. Синтетичность означает преимущественную ориентацию на общие моменты в объектах, а не на их специфику. В умственной деятельности это приводит к выдвижению разнообразных вариантов решения задачи. В то же время ряд авторов полагают, что наибольшая успешность интеллектуальной деятельности достигается при совмещении аналитичности и синтетичности.

Экспериментальные исследования и повседневная практика обучения (в школе и вузе) отчетливо показывают, что учащиеся резко дифференцируются в отношении умения создавать пространственные образы и оперировать ими. Эта дифференциация носит устойчивый характер, что проявляется в специфике овладения целым рядом учебных предметов, в профессиональной направленности людей, их интересах, склонностях. В психологии накоплен значительный экспериментальный материал, свидетельствующий о наличии у людей стойких индивидуальных различий, связанных с их особенностями ориентации в пространстве, установления пространственных отношений и оперирования ими в процессе решения задач.

Выявлена связь этих когнитивных стилей с личностными особенностями. «Аналитичность» сопровождается повышенной тревожностью, она положительно связана с фактором самоконтроля по Р. Кеттеллу и отрицательно с фактором самодостаточности. «Аналитики»» стараются хорошо выполнять социальные требования и ориентированы на социальное одобрение.

Аналитичный стиль оказывается эффективным при следующей программе обучения — низкий темп предъявления учебной информации, большое число повторений, малая вариативность учебных заданий, акцент на произвольное запоминание и саморегуляцию функционального состояния (см.: Колга [ред.], 1986; Клаус, 1984).А. И. Палеем (1982,1983) выявлена связь между качественными особенностями эмоциональности, ее модальностной структурой и когнитивным стилем деятельности (аналитичность — синтетичность). Были обнаружены две тенденции в эмоционально-когнитивных связях. Первая — сочетание аналитичности с отрицательной эмоциональностью пассивно-оборонительного рода. Это значит, что чем выше оценки человека страха и печали (дистресса), тем более он склонен к операциям обособления, дифференциации, подчеркиванию специфических признаков объектов. Вторая тенденция — сочетание синтетичности с отрицательной эмоциональностью активно-экстернального рода. Иными словами, чем выше оценки гнева, тем больше человек ориентирован на операции объединения, установления общности, сходства.

Толерантность к нереалистическому опыту[852] . Толерантность (от лат. toleran-tia — «терпение») означает терпимость, снисходительность к чему-либо. Как стилевая характеристика она предполагает возможность принятия впечатлений, несоответствующих или даже противоположных имеющимся у человека (например, при быстрой смене картинок с лошадью возникает ощущение ее движения). Нетолерантные люди сопротивляются видимому, так как оно противоречит их знанию о том, что на картинках изображена неподвижная лошадь (М. А. Холодная, 1998). Основным показателем толерантности служит длительность периода, в который испытуемый видит движущуюся лошадь. Фактически речь идет об умении принимать несоответствующую имеющимся установкам информацию и воспринимать внешнее воздействие таким, какое оно есть на самом деле.

Когнитивная простота — когнитивная сложность. Теоретической основой этих когнитивных стилей является теория личностных конструктов Дж. Келли (2000). Выраженность того или иного стиля определяется мерой простоты или сложности системы личностных конструкций при интерпретации, прогнозировании и оценке действительности на основе определенным образом организованного субъективного опыта. Конструкт — это двухполюсная субъективно-измерительная шкала, выполняющая функции обобщения (установления сходства) и противопоставления (установление различий).

Для диагностики этих стилей используется разработанный Дж. Келли метод репертуарных решеток.Когнитивная сложность, по некоторым данным, связана с тревожностью, догматизмом и ригидностью, меньшей социальной адаптированностью. Дж. Адамс-Вебер (J. Adams-Weber, 1979) установил, что когнитивно-сложные субъекты точнее находят соответствие между выявленными конструктами и конкретными людьми и успешнее делают выводы о системе представлений человека после краткой беседы с ним.

Стили атрибуции. Стили атрибуции, или объяснения, — это характерный способ интерпретации событий. При негативном стиле человек склонен объяснять отрицательные события устойчивыми внутренними причинами (например, отсутствием способностей). Если инидивидуум верит, что он недостаточно способный и обречен на неудачу, то станет прилагать меньше усилий для достижения нужного ему результата. При положительном стиле атрибуции успехи объясняются своими способностями, а неудачи — случайностью (М. Ross, G. Fletcher, 1985). Эмоционально неустойчивые женщины и женщины-экстраверты объясняют неблагоприятные события внутренними причинами чаще, чем женщины с противоположными свойствами темперамента. Однако на выборке мужчин эта закономерность не выявлена (У. Rim, 1991).

Ряд исследователей считают, что от когнитивного стиля зависит успеваемость учащихся[853] , так как он влияет на то, какого рода содержание лучше, предпочтительнее усваивается учащимся и какое содержание отбрасывается, игнорируется (Coop, Brown). От когнитивного стиля зависит также, какие методы обучения облегчают приобретение знаний и умений, а какие затрудняют.

Все же данные разных исследователей по вопросу о связи когнитивного стиля с успешностью в разных видах деятельности не совпадают. Это, возможно, отчасти зависит от неадекватности применяемых понятий.Нельзя не отметить, что ни в одном из исследований когнитивного стиля не выясняются причины принятия человеком определенного когнитивного стиля. Неясно, что лежит в основе индивидуальных различий между людьми по исследуемой динамической характеристике - социальный опыт или некоторые природные свойства. Более того, несовпадение результатов разных исследователей по вопросу о связи когнитивного стиля с личностными и интеллектуальными качествами людей создает впечатление случайности вариаций когнитивного стиля между людьми и непостоянства его проявлений у одного и того же человека (ShoiiKsmith, 1969) (Акимова М. К. Изучение индивидуальных различий по интеллекту // Вопросы психологии. 1977. № 2. С. 178, 179).

Выделяют также стили: вербально-логический (абстрактный стиль переработки информации, обусловленный ведущей ролью левого полушария) и образно-действенный (конкретный стиль переработки информации, который обусловлен преобладанием (ведущей ролью) правого полушария).

По мнению Д. М. Вордела и Дж. Ройса (D. M. Wardell, J. R. Royce, 1978), когнитивные стили связаны с эмоциональной сферой, поэтому их целесообразно делить на когнитивные, аффективные и когнитивно-аффективные. В основу такой дифференциации положены три фактора:

• рационализм: опора на логически последовательный взгляд на внешний мир;

• эмпиризм: учет внешнего опыта;

• метафоризм: преобразование опыта знаниями, имеющими символическую природу и включающими механизмы инсайта.

Рядом авторов (М. Петцольд [М. Petzold, 1985]; Г. Никель [Н. №ске1 et al, 1985]) делаются попытки интегрировать с помощью кластерного анализа разные когнитивные стили. При этом меняют и их название. Так, указанные авторы объединили когнитивные стили в три группы — формальные, тематические и смешанные — и дали им название концептуальных.Таким образом, термин «когнитивный стиль» употреблялся по отношению к уже открытым и изучавшимся ранее феноменам. Следствием этого явилась некоторая путаница в определении явлений одного порядка: устойчивые индивидуальные различия в познавательной деятельности, не влияющие на ее эффективность и не связанные с ее содержательной стороной, могли быть отнесены к понятию когнитивного стиля или не включаться в него. Кроме того, данный термин может употребляться в разных значениях. Одни психологи понимают под стилем устойчивые индивидуальные различия по одной, независимой от других характеристик, и количество «когнитивных стилей» равно числу этих характеристик (поленезависимость— полезависимость X. Уиткина, импульсивность — рефлексивность Дж. Кагана) [21; 3]. Другие исследователи (в основном представители меннинджеровской группы; Ф. Хольцман, Дж. Кляйн, X. Шлезингер, Р. Гарднер[854] и другие) каждую отдельную характеристику именуют «принципом когнитивной регуляции», оставляя термин «стиль» для системы характеристик. Так, Р. Гарднер называет стилем «сверхординарную структуру «я», которую составляет система индивидуальных регуляций» [855] []. Нужно сказать, Рэнди Гарднеру принадлежит научно и документально зарегистрированный рекорд максимального пребывания без сна, без использования стимуляторов любого рода. Эксперимент Гарднера демонстрирует, что продолжительное лишение сна имеет весьма небольшой эффект, сродни изменению настроения, который может быть связан и с усталостью.[] Это основное положение происходит, также, и от заявления Демента, что на десятый день эксперимента Гарднер был в состоянии, кроме всего прочего, обыграть его в пинбол.

Трудности при анализе конкретной проблемы связи когнитивного стиля со способностями вызваны также существующим в зарубежной психологии противопоставлением стиля и способностей. Как это ни парадоксально, оно вызвано требованиями валидности исследований, согласнокоторым каждая отдельная характеристика должна быть четко отнесена либо к способностям, либо к стилю. Способности связываются с успешностью деятельности (результативные характеристики), стиль же определяется как способ движения к цели (процессуальные характеристики). В отличие от способностей, которые характеризуются униполярностью (наличию способности противопоставляется ее отсутствие) и ценностной нагруженностью (от наличия способности зависит эффективность деятельности), стиль операционально предстает непрерывным континуумом, биполярным по отношению к уровню выраженности индивидуальной особенности и нейтральным по отношению к ценности [22; 56—61].

В наибольшей степени этой задаче отвечают исследования X. Уиткина. Их анализ уже давался в советской литературе [3], [7]. Однако он касался поздней концепции X. Уиткина[856] , в которой разграничиваются способности и стилевые характеристики. Мы рассмотрим более раннюю его концепцию и историю ее создания. Первоначально в 1948 г. был обнаружен феномен устойчивых индивидуальных различий в выполнении некоторых тестовых методик (их описание дается в [3], [7]): в ситуации, когда зрительная и вестибулярная информация противоречили друг другу, одни испытуемые отдавали предпочтение зрительной информации, другие вестибулярной. Первые- были названы полезависимыми (имелось в виду зрительное поле), вторые поленезависимыми. В 1950 г. была обнаружена высокая корреляция поленезависимости с результатами выполнения теста спрятанных фигур (модификация теста Готтшальдта). Эти результаты получили обобщение в концепции перцептивного стиля полезависимости — поленезависимости [21; 4—5]. X. Уиткин связал поленезависимость со способностью преодолевать зрительный контекст, организованное зрительное поле с целью выделения его части. В дальнейшем была прослежена связь поленезависимости с успешностью в решении творческих задач с аналитическим фактором (по Дж. Коэну) методики Векслера, с фактором воображения методики Pop шаха. Это позволило X. Уиткину выдвинуть концепцию глобального — артикулированного когнитивного стиля[857] . Люди с глобальным стилем отличаются целостностью, нерасчлененностью познавательных процессов. Противоположный полюс — артикулированный стиль X. Уиткин связал с интеллектуальной способностью переструктурировать материал [21; 6]. В 1965 г. эта концепция была расширена за счет включения особенностей выделения себя из окружающего мира [21; 8]. X. Уиткин предположил, что эти особенности, как и когнитивный стиль, связаны со степенью развития, выделенности, дифференциации психических структур и процессов. Артикулированный когнитивный стиль представляет собой частное проявление высокой степени дифференциации. Исследования показали, что люди с высокой степенью дифференциации лучше владеют эмоциями, склонны отстаивать свою точку зрения несмотря на авторитеты, имеют более творческую направленность. Люди с низкой степенью дифференциации имеют, однако, своипреимущества: они лучше запоминают лица, более общительны, более компетентны в социальных вопросах, легче улаживают конфликты. В крайних вариантах эти типы приводят к шизофрении, с одной стороны, и алкоголизму, истерическому неврозу — с другой [17], [21]. Таким образом, на социальном уровне степень дифференциации психических структур и процессов сохраняет статус стилевой характеристики ввиду социальной равноценности ее полюсов.

Нужно отметить, что раннюю концепцию X. Уиткина отличают три момента: 1) выделяются уровни перцептивного, когнитивного и социального стиля; 2) подчеркивается связь стилевых характеристик со способностями; 3) стиль выводится на уровень личностных особенностей.

В 70-х гг. эта концепция подверглась критике со стороны ряда американских психологов. С их точки зрения, характеристики, влияющие на эффективность решения творческих задач, должны быть отнесены к способностям, а не к стилю. X. Уиткин сохранил термин «полезависимость — поленезависимость» как наиболее нейтральней: предпочтение зрительной или вестибулярной информации в лабораторных условиях не имеет отношения к успешности реальной деятельности, где эти Два вида информации обычно не противоречат друг другу [22; 56—61]. В новом качестве шкала полезависимости — поле-независимости приобрела смысл зависимости — автономии от внешнего мира, внешних связей. Тем не менее X. Уиткин сохранил связь стиля со способностями. Он предположил, что полезависимость и поленезависимость обусловлены разными путями психического развития. Полезависимые люди более открыты для внешнего мира, и это развивает в них социальные способности. Поленезависимые люди склонны к автономному функционированию, это развивает у них когнитивные способности [22; 61].

Таким образом, X. Уиткин сохранил ценностную нейтральность шкалы полезависимости — поленезависимости предположением о том. что ее полюса связаны с различного рода способностями: социальными и когнитивными. Социальные способности противопоставляются когнитивным, полезависимые люди оказываются неполноценными в когнитивной области ввиду недостаточного развития способности к выделению, анализу.

Одним из основных положений советской психологии является взаимообусловленность процессов анализа и синтеза, которые наряду с процессом обобщения лежат в основе общих умственных способностей (С. Л. Рубинштейн). Проведенное нами экспериментальное исследование показало, что как преобладание процесса анализа, так и преобладание процесса синтеза своеобразно сказываются на проявлении когнитивных способностей[1]. Аналитические способности (связывавшиеся X. Уиткином с поленезависимостью) дают возможность выделить ключевые детали, отделить существенное от второстепенного, но способности к синтезу дают преимущества там, где нужно увидеть целостную картину, общее в различных явлениях. Можно предположить, что как анализ, так и синтез — необходимые компоненты когнитивных способностей, качественное своеобразие которых определяет когнитивную равноценность полезависимости и поленезависимости, но традиционные тест-методики сконструированы таким образом, что дают преимущество поленезависимым испытуемым.

Выделение уровней перцептивного, когнитивного и личностно-социального стиля в исследованиях индивидуальных различий познавательных процессов позволяет, во-первых, систематизировать исследования тех характеристик, которые объединены под общим названием «когнитивный стиль», а во-вторых, сделать вывод об органической связи данных исследований с исследованиями стиля жизни, стиля личности.

В качестве характеристик перцептивного стиля выступают «аналитический — отношенческий стиль» Дж. Кагана, исследовавшийся при помощи методики, сходной с тестом спрятанных фигур [20], «сглаживаниё — подчеркивание различий» Ф. Хольцмана и Дж. Кляйна [7], [16], «сфокусированность внимания» X. Шлезингера [16].

Исследования когнитивного стиля в собственном смысле слова выходят за рамки особенностей восприятия, затрагивают особенности мышления. Так, «концептуальный стиль» Дж. Кагана, долгое время отождествлявшийся с «аналитическим — отношенческим стилем», относится к индивидуальным особенностям познавательных процессов более высокого порядка [15] и позволяет судить об особенностях процессов выделения сходства и различия. С особенностями процесса обобщения имеет дело «диапазон эквивалентности» Р. Гарднера, исследовавшийся при помощи методики свободной классификации объектов [16]. Характеристика «связанности — свободы» Дж. Кляйна и Р. Гарднера связана с индивидуальными особенностями решения перцептивно-смыслового конфликта.

На личностно-социальный уровень выходит характеристика «сфокусированности сознания» X. Шлезингера, основанная на тенденции отделять интеллект от аффекта [16]. Характеристика «допустимости нереалистической информации» Дж. Кляйна и X. Шлезингера, связанная с устойчивостьюкогнитивных установок [16], фактически выходит на уровень исследований догматизма как особенности личности (М. Рокич). Большой интерес в этом плане представляет исследование импульсивности — рефлексивности, проводившееся Дж. Каганом[858] и его сотрудниками [18]. Фактически рефлексивность и импульсивность предстают двумя стратегиями выполнения деятельности. Они соответствуют двум основным типам индивидуального стиля деятельности, выделенным в советской психологии: первый характеризуется тем, что ориентировочные операции в основном предшествуют исполнительным, составляется подробный мысленный план действия, при выполнении часто применяются контрольные операции; для второго типа характерна кратковременная предварительная ориентировка, целостный характер мыслительного плана с уточнением в процессе выполнения благодаря частым ориентировочным операциям, контрольные операции редки [6; 176]. Когнитивный стиль «входит» в эту характеристику как особенности ориентировки, детализированность мысленного плана действия. Действительно, как показали исследования, рефлексивность коррелирует с поленезависимостью [18]. Когнитивный стиль в данном случае является составным компонентом стиля деятельности и приобретает личностную окраску.