Глава 2. Ценностно-нормативные феномены.

Ценностно-нормативные феномены призваны регулировать поведение индивида в группе в целях сохранения ее целостности и субъектности. Основной вклад в их образование вносит внутригрупповая деятельность, а также общепсихологические закономерности, социум и другие группы. К числу наиболее важных ценностно-нормативных феноменов относятся групповые нормы, групповые роли, ингрупповой фаворитизм, конформность и влияние группового меньшинства.

Групповые нормы

Групповыми нормами называют стандартные правила или модели поведения, обязательные для исполнения всеми членами группы. Их содержание может регламентировать самые разные аспекты групповой жизни, начиная от стиля одежды и заканчивая характером межличностных отношений. Такая регламентация позволяет предотвращать возникновение центробежных тенденций или снижение результативности совместной деятельности, которые могут вызвать неприемлемые действия отдельных членов группы (например, агрессивное поведение или отлынивание от работы).

Разумеется, это создает определенные неудобства для индивида, ограничивая ему свободу действий. Однако эти ограничения не так серьезны, как может показаться на первый взгляд. Групповые нормы задают не жесткий стандарт поведения, а лишь определенные рамки, в пределах которых он может действовать по своему усмотрению. С другой стороны, они существенно облегчают пребывание индивида в группе, избавляя его от необходимости размышлять, как следует поступить в той или иной ситуации. Кроме того, нормы способствуют снижению внутренней тревожности, вызванной опасением, что его поведение навлечет негативную оценку или осуждение окружающих. И, наконец, групповые нормы делают предсказуемым поведение других членов, что создает атмосферу безопасности в группе. 

Факт существования групповых норм подтверждается простым наблюдением: в разных группах один и тот же индивид ведет себя по-разному. Возникает резонный вопрос, каково происхождение этого феномена? Ответ на него содержится в теории конвергенции[36] М.Шерифа, в основу которой положены результаты проведенного им эксперимента. Под предлогом измерения точности восприятия испытуемым предлагалось определить координаты эталонной точки. Полученные ответы фиксировались, после чего М.Шериф комплектовал группу из 3 – 4 человек и предлагал совместными усилиями определить, где находилась искомая точка. Интрига состояла в том, что на предварительной стадии испытуемым предъявлялись эталонные точки с разными координатами. Нетрудно догадаться, какую бурю страстей это вызывало в группе, но, в конце концов, испытуемые достигали согласия. Оказалось, что координаты этой коллективной точки были близки к среднему арифметическому координат, которые испытуемые указывали в начале эксперимента, работая индивидуально [см. 15].

По мнению М.Шерифа, аналогичным образом формируются и групповые нормы. Приходя в группу, каждый индивид имеет собственное представление, как следует вести себя в той или иной ситуации. Столкнувшись с альтернативными моделями поведения, он сперва приходит в недоумение, а затем начинает подстраиваться под них. В результате индивидуальные представления конвергируют (сходятся) к некоторому среднему значению, которое и становится групповой нормой.

Из сказанного следует, что групповые нормы возникают по прецеденту: чтобы индивидуальные представлении вызвали недоумение и начали конвергировать, нужно, чтобы они казались значимыми большинству членов группы. Это означает, что групповые нормы регламентируют далеко не все области групповой жизни, оставляя индивиду известную свободу действий.

Складываясь постепенно, в ходе межличностного взаимодействия групповые нормы слабо осознаются и почти не вербализуются. Их сохранение и трансляция осуществляется благодаря постоянной демонстрации большинством группы соответствующих моделей поведения. Это является одной из причин высокой консервативности групповой нормы: раз возникнув, она длительное время остается без изменений, в том числе вопреки попыткам ее трансформировать.

Как уже отмечалось, групповые нормы обязательны для исполнения всеми членами группы. В то же время в отношении отдельных членов группа может предъявлять и дополнительные ожидания. Такие индивидуализированные ожидания составляют содержание групповой роли.

Групповые роли

Феномен групповой роли обусловлен необходимостью распределения функций в совместной деятельности. Такое распределение неизбежно сопровождается неравенством, что влечет и неравенство издержек, которые несут исполнители функций. Это нарушает принцип справедливости (Дж.Хоманс) и может привести к возникновению центробежных тенденций. Поэтому группа компенсирует понесенные издержки, вознаграждая исполнителя функции определенным групповым статусом. Он определяется как мера, в которой группа и каждый ее член идет навстречу ожиданиям обладателя статуса. Таким образом, групповая роль – это не только индивидуальная групповая норма, но и сопряженный с нею статус индивида в группе. В этом смысле ее можно было бы уподобить организационной должности, соотносящей функциональные обязанности с соответствующим вознаграждением.

Ролевая структура конкретной группы зависит от содержания исполняемых ею деятельностей и избранного способа распределения функций. В этом плане групповые роли принято разделять на инструментальные, эмоциональные и внутригрупповые. Поскольку содержание инструментальной и эмоциональной деятельностей для каждой группы специфично, создать универсальную типологию групповых ролей этой категории не представляется возможным. Другое дело – внутригрупповая деятельность, которая в любой группе направлена на достижение одной и той же цели – обеспечение ее целостности и субъектности. Логично допустить, что большинство групп изберет оптимальный способ распределения функций в этой деятельности, что приведет к гораздо большему однообразию ролевой структуры данного типа.

Анализ многочисленных исследований, посвященных ролевой дифференциации в группе, позволяет выделить в качестве наиболее универсальной роль лидера. Это – самая высокостатусная групповая роль, что объясняется исключительной важностью исполняемых лидером функций: он создает новые групповые нормы. На первый взгляд это вступает в противоречие с теорией конвергенции М.Шерифа, согласно которой групповая норма образуется путем усреднения индивидуальных представлений об оптимальной модели поведения. Однако на самом деле такое впечатление обманчиво: процесс конвергенции чересчур энергозатратный и длительный, в то время как группа нередко нуждается в немедленном реагировании на ситуацию. Поэтому наряду с конвергенцией используется и другой, более экономичный и оперативный, способ создания нормы – механизм лидерства: одному из своих членов группа делегирует право реагировать на тот или иной прецедент избранной им моделью поведения, которую остальные воспроизводят как в сложившейся ситуации, так и в дальнейшем. Эта модель и превращается в групповую норму.

Из сказанного следует, что лидер является своего рода законодателем группового поведения, оказывая самое серьезное влияние на жизнь группы. Это и объясняет тот повышенный интерес, который проявляется к феномену лидерства, начиная с античных времен. Первую попытку объяснить, почему подданные беспрекословно выполняют указания правителя и охотно следуют за ним, предпринял еще Платон (427 – 347 г. до н.э.), утверждавший, что для этого нужно обладать харизмой (от греч. charisma — божественный дар, благодать)  – дарованными свыше исключительно привлекательными личностными качествами – мудростью, красноречием, милосердием и т.п. Тем самым были заложены основания господствовавшей в течение многих столетий харизматической теории лидерства.

До середины ХХ в. харизматическая теория лидерства не имела альтернатив – дискутировалось лишь содержание харизмы. Так, в полном противоречии с Платоном, известный итальянский мыслитель и политический деятель эпохи Возрождения Н.Макиавелли утверждал, что правитель, дабы снискать уважение подданных, должен хранить молчание, быть беспощадным не только к виновным, но и к невиновным и вообще время от времени совершать непонятные, в том числе и неразумные поступки. Более того, в 30-е годы в связи с организационным оформлением теории черт и успехами в создании диагностического инструментария харизматическая теория получила дополнительный импульс, стимулировавший широкомасштабные исследования содержания лидерских качеств. Однако, как это нередко случается в науке, взрыв популярности предзнаменовывал кризис теории. В 1940 г. убежденный сторонник теории черт и харизматической теории лидерства К.Бирд [см. 15] предпринял попытку обобщить результаты 20 таких исследований. Оказалось, что в них фигурировало 79 (!) лидерских черт, из которых трижды повторялось только 5%, дважды – 20 %, а остальные упоминались лишь в одной работе[37]. Это нарушало ключевой принцип научного исследования – принцип повторяемости, что полностью дискредитировало харизматическую теорию лидерства.

Кризис харизматической теории лидерства стимулировал создание нескольких альтернативных концепций. Так, согласно психоаналитической теории лидерства Ф.Шамбо [см. 15], эту позицию завоевывает индивид с выраженными эгоистическими мотивами, руководствуясь которыми он стремится полностью удовлетворить свои потребности, в том числе и за счет фрустрации остальных членов группы. Это вызывает у них агрессию, под влиянием которой эгоист несколько изменяет свое поведение в пользу группы. С другой стороны у остальных членов группы наряду с агрессией возникает страх перед фрустратором. Порождаемый этими взаимоисключающими чувствами внутренний конфликт вынуждает их прибегнуть к специальной психологической защите – идентификации себя с объектом агрессии и страха[38]. Одним из следствий этого становится подражание поведению эгоиста, что автоматически превращает его в лидера.

В основу бихевиористских концепций лидерства положена теория социального обмена Дж.Хоманса, согласно которой члены группы вознаграждаются групповым статусом в зависимости от ценности их вклада в решение групповых задач. Как уже отмечалось, наличие статуса позволяет рассчитывать, что группа будет действовать в соответствии с ожиданиями его обладателя. Следовательно, тот индивид, кто вносит наибольший вклад в совместную деятельность и имеет благодаря этому самый высокий статус, получает и максимальную возможность навязывать группе свои представления о правилах поведения, т.е. выполнять функцию лидера. 

В отличие от предшествующих концепций, рассматривающих лидерство как достижение индивида, сторонники когнитивистской ориентации считают данный феномен функцией группы. По их мнению, группа избегает ответственности за принятие решений, в силу чего делегирует эту обязанность одному из своих членов. Обычно на эту роль выдвигается тот индивид, кто в наименьшей степени отличается от группового большинства: группа рассчитывает, что, преследуя собственные цели, он будет тем самым отстаивать и интересы остальных. Выбор же конкретного кандидата происходит по прецеденту: если в сложившейся ситуации именно это лицо может стать выразителем групповых интересов, то ему и отводится роль лидера, в том числе и помимо его воли. С этого момента данный индивид будет исполнять лидерские функции до тех пор, пока его действия не вступят в противоречие с ключевыми интересами группы.

Указанные концепции, хотя и является альтернативными, не противоречат друг другу. Скорее всего, группа располагают несколькими механизмами становления лидерства.

Второе место в групповой иерархии занимает советник. Его групповой статус не намного ниже, чем у лидера, а по количеству внутригрупповых контактов советник даже опережает его. Это объясняется ролевыми функциями советника: он истолковывает поведение членов группы с точки зрения его соответствия групповым нормам. Необходимость такого толкования вызвана тем, что групповая норма предоставляет индивиду достаточно широкий диапазон свободы, границы которого не имеют четкого обозначения. В этих условиях легко нечаянно отклониться от нормы и вызвать неодобрение окружающих. Для разрешения таких спорных случаев и требуется вмешательство советника.

Несмотря на довольно высокий статус, советник не занимает лидерскую позицию даже после исчезновения лидера. Скорее всего, это связано с его личностными особенностями: чтобы создавать новые нормы, нужно иметь определенную склонность к риску и готовность доминировать. Советник же не обладает этими качествами: он, наоборот, склонен к осторожности и социальной желательности, без чего было бы невозможно исполнение им своих функций.

Поэтому в случае освобождения лидерской позиции ее занимает один из представителей третьего эшелона. Он представлен несколькими ролями, каждая из которых может иметь не обязательно одного исполнителя.

Наиболее универсальной из них является роль микролидера – центральной фигуры в микрообъединениях, члены которых связаны друг с другом более тесными эмоциональными отношениями. Как правило, интересы такого объединения (микрогруппы), не противоречат общегрупповым, но, тем не менее, имеют свою специфику. Представлять эти интересы в пространстве группы и призван микролидер. Чаще всего именно микролидер наиболее влиятельной микрогруппы претендует на освободившуюся позицию лидера.

На той же ступени групповой иерархии находится оппозиционер. Исполнитель этой роли постоянно критикует решения, принимаемые лидером или группой, что должно вызывать осуждение и наказываться снижением статуса. Однако статус оппозиционера весьма высок, так как его действия продиктованы его ролевыми функциями – они ограничивают почти безраздельную власть лидера и группы в целом. В отсутствие такого ограничения возрастает риск необдуманных решений, наносящих ущерб интересам группы. Поэтому нужен человек, который хотя бы усомнился в их оправданности, чтобы группа могла задуматься над этим вопросом.

Похожая функции включена в групповые обязанности шута. Внешне – это объект постоянных подшучиваний и поддразниваний, на которые он не только не обижается, но и сам отвечает той же монетой. Непосвященному наблюдателю может показаться, что статус шута невысок, однако на самом деле он занимает весьма почетное место в групповой иерархии. За кажущейся несерьезностью шута скрываются две важные ролевые функции. Во-первых, его подшучивания являются не чем иным, как мягкой формой критики тех действий членов группы (включая и лидера), которые могут нанести ущерб ее интересам[39]. Во-вторых, подшучивание над шутом позволяет сублимировать внутригрупповую агрессию, которая в противном случае привела бы к возникновению центробежных тенденций. В каком-то смысле шут является своего рода «внутренним громоотводом», позволяющим разрядить напряжение, которое неизбежно накапливается в группе.

Роль же «внешнего громоотвода» выполняет козел отпущения. Легче всего эту роль обнаружить в подростковых классах, где обязательно найдется какой-нибудь Козлов, который виновен во всех без исключения происшествиях. Непосвященному наблюдателю, ознакомившемуся с «жизнеописанием» такого козлова, рисуется образ отпетого хулигана, которого давно пора отправить в колонию. На самом же деле вменяемые ему прегрешения обусловлены не его личностными особенностями, а отведенной ему ролью: он берет на себя ответственность за те действия группы, которые могут навлечь внешние санкции на всех ее членов. Понесенные им при этом издержки компенсируются групповым статусом, равным статусу всех представителей третьего эшелона.

Самые низкие позиции в групповой иерархии отведены последнему и изгою. Исполнитель роли последнего наименее успешен в любых видах деятельности, которые значимы для группы или ее внешнего окружения. Это объясняется не его низкими способностями, а теми функциями, которые ему отводит группа. Во-первых, в его лице группа получает эталон нижнего предела допустимых отклонений от нормы, той границы в диапазоне свободы, которую нельзя преступать. Во-вторых, наличие последнего позволяет остальным членам группы снизить уровень внутренней тревожности по поводу собственного поведения и сохранить приемлемый уровень самооценки.

В отношении изгоя каждый член группы обязан выказывать пренебрежение и применять санкционные действия, даже если он ничем этого не заслужил. Это позволяет группе наглядно демонстрировать те последствия, к которым может привести нарушение групповых норм. К счастью, такая роль является хотя и типичной, но не обязательной – к ней группа прибегает лишь в тех случаях, когда оказывается в экстремальных условиях, угрожающих ее целостности и субъектности. 

Обычно отношение группы к последнему и изгою вызывает у внешних наблюдателей (учителей или руководителей) законное возмущение и сочувствие к объектам гонения. Однако попытки урезонить группу или оказать поддержку исполнителям этих ролей производят обратный эффект. Групповая роль является своеобразной нормой, которую группа отстаивает всеми имеющимися у нее средствами. Чаще всего это выражается в ужесточении санкций в отношении защищаемых и конфликте группы с непрошеными защитниками. Единственным действенным способом облегчить положение этих лиц является их перевод в другую группу.