Классический психоанализ и аналитическая психология 3 страница

заглядывать внутрь себя опасно, поскольку это может привести к болез-

ненному самокопанию, подрывающему здоровье. Поэтому в лучшем слу-

чае йога становится для западного человека такой психотехникой, с помо-

щью которой он пытается заниматься медитацией и тренировать раз-

личные части тела, в то время как глубокомысленность йоги состоит в ее

философии, основанной на единстве и природной целостности физиче-

ского и духовного.

Для восточного человека внутреннее всегда имело власть над внешним,

и мир был не в состоянии оторвать его от внутренних корней. Для запад-

284

К Л А С С И Ч Е С К И Й П С И Х ОА Н А Л И З И А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я

ного человека внешнее все больше и больше выходило на первый план,

в результате чего он оказался отчужденным от собственной внутренней

сущности. На Востоке преобладают интровертные тенденции, на Западе —

экстравертные. Психические предрасположенности у западного человека

иные, чем у восточного человека и, следовательно, как замечал К. Г. Юнг,

он наверняка или не сможет адекватно воспринять йогу, или будет упот-

реблять ее во зло. Во всяком случае западный человек не может выразить

с помощью понятий йоги свой субъективный опыт.

Все это вовсе не означает, что К. Г. Юнг не видел в йоге величай-

шее достижение восточного духа. Напротив, он считал, что, в отличие

от западной направленности вовне, связанной с познанием и овладени-

ем внешнего мира, восточные традиции, включая йогу, ориентированы

на внутренний мир человека, на обретение гармонии, покоя и целостно-

сти. Поэтому К. Г. Юнг критически относился не к йоге как таковой, а к приме-

нению ее западным человеком.

Он считал, что нет никакого смысла подражать йоге, если темная сто-

рона человека остается по-прежнему средневеково-христианской. Зани-

маться йогой среди достижений технической цивилизации и в том месте,

куда можно позвонить по телефону, — это значит прибегать к «духовному

мошенничеству». При отсутствии желания отвернуться от мира и погру-

зиться в бессознательное, занятие йогой не будет иметь желаемого эффек-

та. «Для этого требуется соединение противоположностей и, в частности,

решение трудной задачи — установления связи между экстраверсией

и интроверсией посредством трансцендентной функции» [58, с. 135].

В западном мире имеются направления, в чем-то приближающиеся

к йоге. Ближе всего к ней подошли некоторые методы психотерапии,

возвращающие сознание пациента во внутренний мир детских воспоми-

наний. Техника классического психоанализа с ее акцентом на вытеснен-

ных из сознания желаниях и влечениях человека предполагает постиже-

ние бессознательного и перевод его в сознание. Однако бессознательное

у З. Фрейда является чем-то таким, куда свалено все то, что несовместимо

с сознанием.

Иное понимание имеет место у К. Г. Юнга, для которого бессознатель-

ное — это коллективная и творческая по своему характеру психическая

предрасположенность человека, своего рода «духовная матрица», являю-

щаяся творческим началом. К аналитическо-редуктивным процедурам,

столь характерным для классического психоанализа, он добавляет кон-

структивные, синтетические процедуры, подчеркивающие целесообраз-

ность бессознательных тенденций развития человека. В свете своих кон-

структивных процедур он усматривает параллели между йогой и аналити-

ческой психологией.

285

А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я К . Г. Ю Н ГА

Из-за своей символики йога дает К. Г. Юнгу богатый материал при тол-

ковании бессознательного. Но он не использует методы йоги, так как

считает, что для западного человека ничто не должно насильственно

навязываться бессознательному. Напротив, необходимо делать все воз-

можное, чтобы открыть путь для беспрепятственного перехода бессозна-

тельного в сознание, освободив его от жестких стереотипов мышления.

С этой целью К. Г. Юнг использует метод активного воображения, в основе

которого лежит «специальный тренинг условного выключения сознания

с целью усиления и развития бессознательного содержания» [59, с. 38].

К. Г. Юнг ратовал за более глубокое, по сравнению с традицион-

ным для западного сознания, видение человеческой природы. Подоб-

но З. Фрейду он считал, что посредством подавления бессознательно-

го и контроля над ним никакого более глубокого видения не добьешься.

Слепое копирование возникших в иных психологических условиях мето-

дов, в частности йоги, «подражание и обезьянничание» ничего хорошего

не принесут западному человеку, который не должен отрекаться от своего

рассудка, а напротив, укреплять его опытом знакомства со своим бессоз-

нательным и развертывания трансцендентной функции. В этом отноше-

нии, как подчеркивал К. Г. Юнг, его метод, подобно фрейдовскому, осно-

вывается на практике освоения бессознательного. Однако различие точек

зрения, связанных с пониманием природы бессознательного, ведет к раз-

личной оценке символики, методов толкования, соотношения веры и зна-

ния, движущих сил развития человека.

Таковы основные, но далеко не исчерпывающие, общие и частные

расхождения К. Г. Юнга с рядом выдвинутых З. Фрейдом психоаналити-

ческих идей и концепций. Они нашли свое отражение не только в тео-

рии, но и в аналитической практике. Это касалось как практической реа-

лизации метода активного воображения при работе с пациентами или

домашних заданий по интерпретации ими своих сновидений, на что уже

обращалось внимание, так и иных новаций. Некоторые из них включали

такие установки, которые не совпадали с техническими приемами клас-

сического психоанализа.

Уже отмечалось то обстоятельство, что аналитическая терапия

К. Г. Юнга основывалась на предпочтительности общения аналитика

и пациента лицом к лицу, нежели использования кушетки, когда анали-

тик находится вне поля зрения пациента. Кроме того, частота используе-

мых им встреч с пациентами была менее интенсивной, чем в классиче-

ском психоанализе.

Если З. Фрейд полагал, что аналитические сеансы должны быть

не менее пяти-шести раз в неделю, причем на протяжении длительно-

го времени, исчисляемого не только месяцами, но и годами, то К. Г. Юнг

286

К Л А С С И Ч Е С К И Й П С И Х ОА Н А Л И З И А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я

считал, что в этом нет никакой необходимости. Он ограничивался тремя-

четырьмя сеансами в неделю на начальном этапе взаимодействия с паци-

ентом, а затем доводил эти встречи до двух, а порой и до одной, чтобы

тем самым дать возможность пациенту самостоятельно справляться с соб-

ственными проблемами. «Домашние задания» по интерпретации пациен-

том своих сновидений как раз и предполагали больший интервал между

сессиями, поскольку предоставляли время для реализации творческого

воображения и самостоятельного осмысления его материала.

В рамках классического психоанализа существовала четкая установка

на недопущение каких-либо перерывов в лечении, тем более длительных.

Разумеется, были случаи, когда в результате различного рода обстоятельств

пациенты прерывали лечение, а затем возвращались в анализ. Но подобное

прерывание лечения всегда рассматривалось аналитиком как нежелатель-

ное и недопустимое, если оно осуществлялось по вине аналитика.

К. Г. Юнг не придерживался подобной позиции. Напротив, порой он

сам прерывал лечение на два-три месяца. При этом он исходил из того, что

свободное от посещения аналитика время пациента не проходит напрасно.

Пациенту предоставляется возможность не только побыть с самим собой

и осмыслить все то, что он утратил или приобрел в аналитическом про-

цессе, но и научиться принимать решения самостоятельно, вместо того

чтобы перекладывать их на аналитика. Пациент снова оказывается в обыч-

ном для него окружении и, следовательно, может апробировать приоб-

ретенные им в анализе новые знания и некоторые грани опыта общения

с терапевтом в привычном для него мире. При такой стратегии врачева-

ния время выступает в качестве необходимого фактора исцеления.

С точки зрения К. Г. Юнга, чрезмерно частые посещения, как это имеет

место в классическом психоанализе, не сокращают необходимое для исце-

ления время. Вместе с тем он вовсе не считал, что основательное лече-

ние может быть осуществлено в более короткие сроки. Подобное лечение

действительно предполагает достаточно долгий период времени. Одна-

ко разрозненные во времени посещения аналитика и промежутки между

ними не только не препятствуют исцелению, а, напротив, способствуют

ему, если они заполняются самостоятельной работой пациента.

В классическом психоанализе значительное внимание уделялось вос-

поминаниям детства, поскольку особое значение придавалось этиологии

неврозов и считалось, что доведение до сознания причин заболевания

ведет к устранению психических расстройств. Нередко поиск истоков

заболевания, сопровождавшийся стремлением добраться до самых ран-

них воспоминаний пациента, становился основной задачей аналитиче-

ского процесса. При этом недооценивались ни то положение пациента,

которое он занимал в отношениях с другими людьми в данный момент

287

А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я К . Г. Ю Н ГА

времени, ни те переживания, которые были обусловлены ситуацией здесь

и теперь. Как правило, и то, и другое рассматривалось с точки зрения

повторения стереотипов мышления и поведения, заданных исключитель-

но детско-родительскими отношениями, раскрытие которых и должно

было составлять основную задачу психоанализа.

К. Г. Юнг не разделял подобную точку зрения на цели и задачи анали-

тической терапии. Он считал, что часто невроз состоит в возвращении

назад, и поиск исходных причин его возникновения не должен быть само-

целью, поскольку нередко он становится удобным средством оправдания

концептуальных представлений аналитика о специфике психического

расстройства и самооправдания пациента, возлагающего вину за свое

заболевание на далекое прошлое. Разумеется, без учета воспоминаний

и фантазий детства невозможен перевод бессознательного в сознание.

Однако, как замечал К. Г. Юнг, «задача психотерапии состоит в том, чтобы

скорректировать сознательные установки, а не гоняться за воспомина-

ниями детства» [60, с. 41].

В конечном счете швейцарский психотерапевт не отрицал значения

ретроспекции и интроспекции для осуществления успешного исцеле-

ния пациента. Скорее напротив, отвергая ориентацию на многомесяч-

ные и даже многолетние поиски воспоминаний детства, он ратовал за то,

чтобы ретроспекция и интроспекция продвигались значительно дальше

и глубже, чем это имело место в классическом психоанализе, акценти-

рующем внимание на личном бессознательном. В понимании К. Г. Юнга,

наряду с выявлением желания пациента вернуться в детство, необходи-

мо осуществлять такую аналитическую работу, в результате которой он

мог бы выйти за границы личного бессознательного и сперва вступить

в сокровищницу образов и представлений коллективного бессознатель-

ного, а затем приступить к самостоятельному творчеству, открывающему

путь к самореализации.

Основанная на аналитической психологии психотерапия включает в себя

установку на индивидуализацию метода лечения и иррационализацию целевой

деятельности. И то, и другое связано со специфическими типами пациен-

тов (интроверты и экстраверты, молодые и пожилые, имеющие легкие

и тяжелые психические нарушения, с трудом или без труда приспосабли-

вающиеся к реальности) и различными ступенями психотерапевтическо-

го процесса. Словом, задача аналитической терапии состоит в том, чтобы

лечить конкретного человека, а не какую-то абстрактную болезнь.

Таким образом, аналитическая терапия не только включает в себя мето-

ды лечения, используемые в классическом психоанализе, но и представ-

ляет собой такое врачевание души, которое ставится на службу самовос-

питания и самосовершенствования. Четвертая ступень аналитической

288

К Л А С С И Ч Е С К И Й П С И Х ОА Н А Л И З И А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я

психотерапии (преобразование, трансформация) расширяет горизонт

врачевания. Самовоспитание и совершенствование становятся неотъемле-

мыми составными частями психотерапии, которая ориентируется на внут-

ренние тенденции развития самого человека, способные в процессе обо-

юдного преобразования вовлеченных в анализ пациента и врача привести

к душевной целостности. Тем самым, как полагал К. Г. Юнг, аналитическая

психология восполняет глубокий пробел, ранее свидетельствовавший

о духовной ущербности западноевропейских культур по сравнению с вос-

точными, и становится не чем иным, как своеобразной «йогой ХХ века».

Основная задача аналитика заключается, по мнению К. Г. Юнга,

не в избавлении пациента от сиюминутных трудностей, а в подготовке его

к успешному противостоянию возможным затруднениям в будущем. Эффект,

которого добивается аналитик, состоит в возникновении такого душевно-

го состояния, в котором пациент начинает экспериментировать, выражать

себя посредством кисти, карандаша или пера. Оформление фантазий паци-

ента в материальные образы реальности осуществляется до тех пор, пока

психические события не получают полную свободу, т. е. пока он не достиг-

нет умения давать возможность им совершаться спонтанно и произволь-

но. Благодаря этому достигается новая установка, в соответствии с кото-

рой пациент приемлет для себя не только то, что диктуется его сознанием,

но и то, что является иррациональным и непонятным. Последнее прини-

мается им просто потому, что оно происходит. И если раньше он принимал

только происходящее извне, то теперь оказывается способным к принятию

совершающегося внутри и идущего изнутри, что прежде отбрасывалось или

вытеснялось под влиянием сознания. Таким образом происходит обогаще-

ние личности, осуществляется переход к психической зрелости, целостно-

сти и творческой независимости от своих комплексов и от врача.

Сказанное выше вовсе не означает, что аналитическая терапия, как

впрочем и классический психоанализ, ориентирована на то, чтобы осча-

стливить пациента и застраховать его от каких-либо возможных страда-

ний. Целостность и полнота жизни требуют не отрешенности от внеш-

него мира, в котором пребывает человек, или от внутреннего мира,

из которого он черпает свои творческие фантазии, а его включенности

и в то, и в другое. Подобная включенность, сопровождающаяся разре-

шением противоречий и возникновением новых проблем, предполагает

ориентацию на самостановление и достижение равновесия между радо-

стями и страданиями. Поэтому важнейшей целью психотерапии становится

не перевод пациента в какое-то недосягаемое счастливое состояние, а укрепление

его духа и научение с философским терпением переносить страдания.

В завершение рассмотрения различий между аналитической психо-

логией и классическим психоанализом следует, пожалуй, высказать еще

289

А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я К . Г. Ю Н ГА

одно соображение. Это соображение представляется важным, поскольку

нередко оба направления рассматриваются как принципиально отличные

друг от друга, в результате чего на протяжении ряда десятилетий между

современными психоаналитиками и представителями аналитической

психологии не наблюдалось ни какого-либо взаимодействия, ни конст-

руктивного диалога.

Данное соображение сводится к следующему. Несмотря на то, что ана-

литическая психология приобрела статус самостоятельного существования,

а ее современные представители стремятся отмежеваться от психоанализа

как такового, тем не менее очевидно, что между ними существуют не только

различия, но и сходства. Как уже было показано, многие идеи и представле-

ния, способствующие возникновению и развитию аналитической психоло-

гии, являлись логическим продолжением того, что было реализовано или

намечено З. Фрейдом в его исследовательской и терапевтической деятель-

ности. Это признавалось и К. Г. Юнгом, хотя он далеко не всегда соотносил

высказываемые им положения с идеями основателя психоанализа.

Примечательными в этом отношении являются тексты К. Г. Юнга,

относящиеся к концу 20-х гг. прошлого столетия. Так, в докладе, опубли-

кованном в 1929 г. в материалах Конгресса немецкого терапевтическо-

го общества, он подчеркивал, что рассматривает свою терапевтическую

технику как прямое продолжение развития фрейдовского метода свобод-

ных ассоциаций. В «Комментариях к “Тайне Золотого Цветка”», опубли-

кованных в том же году, он пришел к мысли, что по достижении середи-

ны жизни человека начинается естественная подготовка к смерти и что

в психологическом смысле смерть «является интегрирующей составной

частью жизни», а также целью, поскольку, «как только пройдена вершина

жизни, начинается жизнь, направленная к смерти» [61, с. 207]. В своих

размышлениях о жизни и смерти К. Г. Юнг не сослался на основателя пси-

хоанализа, хотя именно З. Фрейд в работе «По ту сторону принципа удо-

вольствия» (1920) выдвинул идею влечения к жизни и влечения к смер-

ти, подчеркнув при этом, что тем самым он «попал в гавань» философии

А. Шопенгауэра, для которого смерть являлась целью жизни.

В 1912 г., будучи Президентом международного психоаналитического

сообщества, К. Г. Юнг подчеркивал, что «психоанализ есть и должен быть

средством для широкого развития индивидуальных тенденций и для наи-

более гармоничного сочетания их с личностью в целом» [62, с. 137–138].

После разрыва с З. Фрейдом и с выдвижением основных идей аналитиче-

ской психологии он, по сути дела, стремился углубить и развить то, что

логически вытекало из подобного понимания психоанализа.

В 1953 г., т. е. фактически в завершающий период его исследователь-

ской и терапевтической деятельности, К. Г. Юнгу было предложено отве-

290

К Л А С С И Ч Е С К И Й П С И Х ОА Н А Л И З И А Н А Л И Т И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я

тить на вопросы, заданные ему представителем газеты «Нью-Йорк Таймс»

в Женеве М. Гофманом. Эти вопросы касались оценки вклада З. Фрейда

в теорию и практику психоанализа, а также влияния его взглядов на раз-

витие аналитической психологии. Отвечая на эти вопросы и дав крити-

ческую оценку некоторых допущений основателя психоанализа, К. Г. Юнг

подчеркнул, что в значительно большей степени он заинтересован «в про-

должении строительства той дороги, которую он (Фрейд. — В. Л.) пытался

проложить» [63, с. 289].

Не лишним будет, видимо, обратить внимание также на то, что на ран-

них этапах развития психоанализа К. Г. Юнг был не только масштабной

фигурой Международного психоаналитического объединения, но и спо-

собствовал пробуждению интереса к психоаналитическим идеям со сто-

роны тех, кто впоследствии стали ведущими психоаналитиками. К таким

фигурам относятся прежде всего К. Абрахам и М. Эйтингон, которые

в начале ХХ в. работали вместе с ним.

К. Г. Юнг оказал также воздействие на пробуждение интереса к психо-

анализу со стороны русских врачей и студентов-медиков, имевших воз-

можность общаться с ним в Цюрихе. В частности, уроженка Ростова-

на-Дону С. Шпильрейн прошла у него курс лечения, защитила под его

руководством диссертацию и получила степень доктора медицины, стала

видным психоаналитиком (у нее проходил курс анализа швейцарский

психолог Ж. Пиаже), а по возвращении в 1923 г. в Россию начала работать

в Государственном психоаналитическом институте в Москве. Побывав-

шая в Цюрихе Т. Розенталь также стала психоаналитиком и, вернувшись

в Петербург, работала в возглавляемом Бехтеревым Институте мозга, где

имела возможность познакомить российских исследователей с психоана-

литическими идеями и концепциями. У К. Г. Юнга в Цюрихе побывали

и такие московские психиатры, как Н. Осипов и А. Певницкий, которые

в начале ХХ в. одними из первых в России стали не только пропаганди-

ровать психоанализ, но и использовать его в клинической практике. Если

учесть, что некоторые работы К. Г. Юнга были переведены на русский

язык и стали достоянием тех, кто проявлял интерес к психологии и меди-

цине, то можно сказать, что, наряду с З. Фрейдом и А. Адлером, он несо-

мненно дал толчок к развитию психоанализа в России.

ГЛАВА 5

ХАРАКТЕРОАНАЛИЗ В. РАЙХА

Вильгельм Райх

Вильгельм Райх (1897–1957) — сложная и противоречивая личность,

вызывавшая как при жизни, так и после смерти неоднозначную оценку

его исследовательской, терапевтической, политической деятельности.

Достаточно сказать, что, будучи студентом медицинского факультета,

он был принят в члены Венского психоаналитического общества, при-

влек внимание З. Фрейда, который высоко оценивал его способности

и называл одним из блестящих учеников, внес значительный вклад в раз-

витие теории и практики психоанализа, выдвинул ряд оригинальных кон-

цепций, положенных в основу характероанализа, вегетотерапии и оргон-

ной терапии, принимал активное участие в политической жизни Австрии,

Германии и одним из первых изучал психологию масс фашизма, основал

Социалистическое общество консультаций по сексуальным вопросам,

ассоциацию Секспол, Институт сексуально-экономических и биологиче-

ских исследований, Международный журнал сексуально-экономических

и оргонных исследований, положил начало изучению раковой биопатии

и влияния радиации на раковые заболевания, проводил эксперименты

по лечению рака.

В то же время З. Фрейд отклонил его просьбу о прохождении у него

личного анализа, В. Райх был исключен в 1929 г. из Венской социал-демо-

кратической партии, а в 1934 г. из Коммунистической партии и из Между-

народной психоаналитической ассоциации, в конце 30-х гг. против него

была развернута кампания в Норвегии, в середине 50-х гг. Федеральное

продовольственное и лекарственное управление США наложило запрет

на его деятельность по использованию оргонных аккумуляторов, он был

осужден, признан виновным и приговорен к тюремному заключению.

После смерти В. Райха его научные труды находились под запретом,

а его имя не упоминалось в научной литературе. Однако в конце 60-х гг.

на волне студенческих выступлений против истеблишмента имя В. Рай-

ха вновь появилось в печати. Он был провозглашен «отцом сексуальной

292

ВИЛЬГЕЛЬМ РАЙХ

революции», изображенные на обложках его книг символы были воспро-

изведены студентами на стенах Сорбоннского университета, а во время

демонстраций в разных странах мира молодежь скандировала лозунги

и выдержки из его работ. В 70-х гг. интерес к В. Райху проявился со сто-

роны ученых, которые обратились к его идейному наследию, имеющему

отношение к телесно-ориентированной терапии, биологическим иссле-

дованиям, раковым заболеваниям.

Личная жизнь и профессиональная деятельность В. Райха не отлича-

лись спокойствием. Напротив, они были полны драматических событий,

связанных с пылкой влюбленностью и семейными драмами, различны-

ми начинаниями в области науки, политики и конфликтами с коллега-

ми по совместной деятельности, выдвижением ряда оригинальных идей

и непониманием в профессиональных кругах Австрии, Германии, Норве-

гии, США.

В. Райх родился 24 марта 1897 г. в части Галиции, принадлежащей Авст-

ро-Венгерской империи. Его отец, который спустя какое-то время после

рождения сына купил ферму в Буковине и стал богатым человеком, был

властным, авторитарным и вспыльчивым. Его мать, более молодая по воз-

расту, чем ее муж, и добрая женщина, была послушной домохозяйкой.

Появление на свет в 1900 г. младшего брата не только не вызвало радости

у В. Райха, но, напротив, сопровождалось негативными эмоциями, впо-

следствии переросшими в соперничество за мать.

В 14 лет он потерял мать, которая покончила жизнь самоубийством.

Это событие не могло не повлиять на него, поскольку, с одной стороны,

он боготворил свою мать, а с другой, переживал по поводу одного инци-

дента, который, возможно, и стал причиной ее самоубийства. Об этом

инциденте мало что известно, поскольку он не афишировался и составлял

некую тайну семьи. Предположения о данной тайне могут быть сделаны

на основе первой статьи В. Райха о табу инцеста в пубертате, написанной

им в возрасте двадцати двух-двадцати трех лет. В этой статье был описан

клинический случай, в контексте анализа которого выяснилось, что в воз-

расте 12 лет пациент был свидетелем некоторых отношений между мате-

рью и его репетитором, имевших место в отсутствие отца.

Находясь под воздействием противоречивых чувств и испытывая инце-

стуозное влечение, юноша предавался фантазиям, связанным со своеоб-

разным шантажом: если мать не будет благосклонной к нему и не ответит

на его желание, то он расскажет своему отцу об интимных отношениях

матери с молодым репетитором. Есть основания полагать, что описан-

ный им случай с пациентом в действительности относился к нему само-

му, поскольку однажды он обмолвился о том, что данная статья являлась

результатом его самоанализа. Его отец был человеком ревнивым, маль-

293

Х А Р А К Т Е Р ОА Н А Л И З В. Р А Й Х А

чик знал об этом и мог воспользоваться данной ситуацией в реальности

или в своей фантазии. Как бы там ни было на самом деле, но последствия

оказались трагическими: его мать покончила жизнь самоубийством, а ее

смерть подорвала здоровье отца, который заболел воспалением легких

и умер через три года, когда сыну было 17 лет.

До смерти матери В. Райх получал образование в домашних услови-

ях под руководством репетиторов. Затем он учился в гимназии в Черно-

вицах, где проявил интерес к изучению немецкого и латинского языков,

а также к естественно-научным дисциплинам. Со смертью отца заботы

по работе на ферме легли на плечи В. Райха. Одновременно он продол-

жал учиться. С 1916 по 1918 г. В. Райх служил в армии. В 1918 г. он поступил

на юридический факультет Венского университета, но вскоре перевелся

на медицинский факультет того же университета.

В 1919 г. В. Райх стал посещать сексологический семинар, выступил

на нем с рефератом «Понятие либидо от Фореля до Юнга», впервые

встретился с З. Фрейдом. Осенью 1919 г. он был избран руководителем

сексологического семинара. Летом 1920 г. В. Райх стал приглашенным чле-

ном Венского психоаналитического общества, через несколько месяцев

выступил на нем с докладом, посвященным анализу «Пер Гюнта» Ибсе-

на, и стал членом данного общества. Под влиянием З. Фрейда он начал

использовать психоанализ при работе с пациентами.

Годы учебы в Венском университете были трудными для В. Райха в мате-

риальном отношении, так как во время войны была разрушена ферма их

семьи и он вместе с братом остался без средств существования. Братья