На Западе интерес к модели человека в различных экономических теориях достаточно повысился начиная с 60-х гг. XX в. 2 страница

Сам факт говорит об иной расстановке приоритетов в решении прикладных эко­номико-психологических задач, нежели на Западе.

Существующая в настоящее время в России социально-экономическая ситуа­ция оказалась неожиданной не только для неискушенного в экономических вопро­сах населения, но и для сменяющих друг друга на реформаторском поприще ли­деров, имеющих серьезные познания в экономической науке. Если отбросить мысль о злонамеренности некой темной силы, остается заключить, что значитель­ное количество реализованных экономических и политических решений, возмож­но, не учитывало интересов всего общества в той мере, в какой этого требовал их масштаб.

Такая ситуация требовала ответа ученых на конкретные вопросы. Существуют ли чисто человеческие причины, по которым не идут те или иные реформы? В чем суть «психологического» компонента в комплексе причин коррупции, инвестиций и проблем руководства? Почему люди в некоторых случаях не хотят видеть «очевид­ной выгоды»? Каких «человеческих качеств» требуют реформы? Каким образом получить в массовом масштабе такие человеческие качества, при которых реформы могли бы быть осуществлены с наименьшими потерями для субъекта управления? Или, с другой стороны, какие человеческие качества нашего соотечественника дол­жны быть учтены самими создателями нормативных документов, регулирующих ход реформ?

Вначале многие неудачи были объяснены как сопротивление реформам из-за неизжитых поведенческих или мыслительных стереотипов населения. Возможно, именно вследствие этих причин появился ряд интересных и содержательных прикладных исследований по экономической психологии, рассматривающих «установ­ки людей, семей, групп»29 в качестве предмета данной науки. Последующий за эта­пом, выявляющим экономико-психологические стереотипы, момент развития на­уки должен был бы подготовить ответ на вопрос, как можно изменить мешающий реформированию стереотип. И такие исследования начали появляться. Например, нужно экономическое образование организовать так, чтобы формировать у студен­тов необходимые стереотипы и разрушать негодные, предполагая, что рынок в Рос­сии уже введен. Или, зная психологические особенности подчиненных, умному ру­ководителю следует умело их использовать, стремясь к наилучшему результату для фирмы, и т. д.

Однако скоро стало ясно, что еще не найдены условия, которые способствовали бы формированию «западного» варианта экономического поведения у каких-то многочисленных групп населения. Например, особенно актуален вопрос, как совме­стить право людей преследовать свои личные интересы и благополучие конкретных организаций и общества в целом. В настоящее время имеется значительное количе­ство исследований, в которых приводятся примеры, как руководители на различ­ных уровнях преследовали личный интерес не только в ущерб процветанию руково­димых ими организаций, но и за счет их гибели.30 Во многих случаях нельзя не признать, что такие решения являлись сиюминутно экономически эффективными для их авторов, если рассматривать их как рациональных экономических людей, стремящихся получить выгрду сейчас и любым путем. Но даже при таком понима­нии это экономическое поведение бесперспективно, если дальнейшие судьбы этих людей связываются именно с российской экономикой, резко откатывающейся назад. К сожалению, социологами доказано, что чем выше социальное положение нашего соотечественника, т. е. возможность принимать такие решения, тем слабее его связь с Россией и выше готовность уехать в другую страну.31

Вопросы, будет ли такая ситуация тиражироваться и доминировать в будущем,* или же она является следствием каких-то особых постсоветских психологических стереотипов, которые сами собой исчезнут со сменой поколений, совершенствова­нием законодательства или ужесточением внешнего контроля, и можно ли на эту ситуацию воздействовать сегодня, остаются для экономической психологии цент­ральными.

В последующие годы появился ряд публикаций, где экономическая психология рассматривалась как наука об индивидуальных вариациях экономического поведе­ния человека или группы людей. Причем за некоторую норму был принят все тот же классический «экономический человек». Напомним его основные качества: облада­ет полной информацией о ситуации, в которой действует, удовлетворяя свои по­требности; минимально взаимосвязан с другими экономическими людьми; рацио­нален с точки зрения механизмов принятия решений; эгоистичен, т. е. стремится к максимизации своей выгоды.

В российских полукриминальных условиях рациональное экономическое по­ведение, построенное на обработке доступной адекватной информации, может осуществляться только ограниченным количеством людей. После фактического пре­кращения действия Советов трудовых коллективов в самом начале реформ чуть ли не единственной обладательницей информации для экономически рациональных решений оказалась администрация предприятий, сохраняющая монополию именно на условия, необходимые для активного экономического поведения. Кроме того, дает о себе знать величайшая экономическая безграмотность основной части населе­ния. Например, из данных, полученных в исследованиях С. Б. Мурашева,32 видно, что представители «рядового» населения практически не разбираются в таких эле­ментарных экономических вопросах, как льготы по налогообложению (см. табл. 1.4).

Интересно, что большая часть опрошенных вообще не интересуется таким вопро­сом, как льготы по налогообложению, и даже не стремится получить информацию на эту тему. Поскольку очень небольшое число вообще имело дело с органами налого­обложения, можно предположить, что речь идет о людях, малоактивных экономи­чески.

Таких примеров величайшей экономической безграмотности Населения России, порожденной слабой экономической активностью, можно привести множество. Если упомянуть и о неконтролируемой массовой дезинформации, идущей под эги­дой рекламы, трудно говорить о каком-либо массовом информированном «эконо­мическом человеке» в России.

Что касается такого качества экономического человека, как независимость реше­ний, то выше мы уже обсуждали проведенную в отечественных условиях игру «Уль­тиматум», в которой проявилась не просто зависимость, а детерминированность экономического решения уверенностью, что любые деньги необходимо делить по­ровну с тем, от кого зависит их получение. В свете этих фактов есть определенная доля объяснения невероятной коррумпированности чиновников, обязанных произ­водить какие-либо выплаты, и уверенность значительной части государственных служащих, что именно бухгалтер (главный бухгалтер, кассир и т. д.) решают, платить ли в срок и полностью заработную плату.

И наконец, главное в экономическом человеке — стремление к максимизации выгоды. В настоящее время в массовом масштабе при кризисной экономической ситуации принимаются решения, крайне далекие от какой-либо максимизации. Так, в исследованиях И. А. Чеховских показано, что при очевидном отсутствии матери­альной выгоды, даже при явной убыточности дачного подсобного хозяйства в Рос­сии, его продолжает поддерживать значительная часть населения как больших, так и средних городов. Среди прочих мотивов, играющих в этом роль (семейная тради­ция, отдых, желание бывать на природе и т. д.), одно из первых мест занимает стрем­ление выжить на уровне натурального хозяйства в предвидении возможности по­вторения уже не раз пережитого: обвального падения курса рубля, прекращения выплаты заработной платы, перебоев со снабжением продуктами, топливом и т. п.

Таблица 1.4. ОЦЕНКА ВОСПРИЯТИЯ НАСЕЛЕНИЕМ НЕКОТОРЫХ ЛЬГОТ ПО НАЛОГООБЛОЖЕНИЮ

Интересными представляются многочисленные работы, выполненные на стыке экономической психологии и социологии.

По результатам исследований, специфическими поведенческими и личностны­ми характеристиками обладают представители различных социальных групп, если в качестве основного критерия стратификации взять экономический фактор. Однако структура современного российского общества отличается от западной. Так, по не­которым данным, в результате реформ 40 % людей оказались за чертой бедности, а 13 % трудоспособного населения — безработными;34 по другим данным за чертой бедности находится 60 % населения России.35 В 1997 году в это число вошли работ­ники первых 14 разрядов единой тарифной сетки в бюджетных организациях, раз­мер ставок (окладов) которых оказался ниже прожиточного минимума. По резуль­татам американских исследований, жизнь в постоянной бедности порождает определенную культуру, облегчающую адаптацию к ущербным условиям существо­вания. Субкультура бедности является не только ее следствием, но и причиной, поскольку играет роль в конструировании социальной реальности. «Пассивные бед­ные» не пытаются изменить свое положение, рационально оправдывая свое поведе­ние определенными ценностями. Субкультура бедности имеет способность к вос­производству.36

В России психология бедности, имеющей массовый характер, тем не менее не изучена. Однако некоторые виды девиантного поведения можно объяснить рацио­нальным оправданием своего стиля жизни бедными людьми. Так, в исследованиях предрасположенности к девиантному поведению, выполненных под руководством В. А. Спивака, было установлено, что более половины опрошенных при ответе на вопрос, могли бы они совершить противоправные действия в организации, в кото­рой работают, ответили, что могли бы — при крайних обстоятельствах. Какие обсто­ятельства являются крайними для людей, живущих за чертой бедности? И насколь­ко распространены в жизни россиянина такие обстоятельства, подчиняясь которым он попадает в разряд правонарушителей?

     Пример, Известно, что размер штрафа за безбилетный проезд на поездах железной дороги определяется минимальным размером заработной платы. Поскольку значительное число жителей крупных городов выходные дни проводят на дачных участках, плата за проезд в электричках может составлять значительную сумму для семьи среднего достатка. Обычно контролерами взимается только сумма штрафа, без стоимости билета. Это оказывается выгодным как пассажирам, следующим на достаточно дальние расстояния (экономия примерно 50 % суммы), так и контролерам, понимающим, что всю сумму (штраф плюс стоимость проезда) средний пассажир оплатить не может, Если число «зайцев» составляет значительную часть всех пассажиров, возникает вопрос, являются ли все они бессовестными нарушителями правил (к чему привыкают или находят рациональное оправдание), или необходимы определенные государственные дотации, которые позволили бы установить такие цены на железнодорожные билеты, которые позволяли бы людям вести себя законопослушно?

* Д евиантным называется поведение, не совпадающее с социальными нормами и ценностями, приня­тыми в обществе. Очевидно, ответить на такой вопрос могут экономические психологи-прикладники.

С другой стороны, совершенно очевидно, что у любого человека остается выбор, совершать или не совершать ему противоправный поступок в любой экономически окрашенной ситуации.

     Пример. У русского писателя Н. С. Лескова есть рассказ «Однодум», посвященный некоему Александру Рыжову, занимающему место квартального (чиновник в системе городского управления, на ранг ниже городничего) в небольшом городке. Смысл рассказа заключается в описании необычной личности героя, который отличается крайней религиозностью и богобоязненностью и никогда, ни при каких обстоятельствах, не берет взяток. Остальные же чиновники их традиционно берут и не могут представить (да и никто не может представить) жизнь без этого. Поскольку жалованье его составляет 2 рубля 87 копеек в месяц, он никогда не покупает даже соли. На вопрос вышестоящего чиновника, как ему удается так существовать, отвечает: «Если иметь великое обуздание, то и с малыми средствами обойтись можно».37

     Важно отметить, что Н. С. Лесков поместил этот рассказ в цикл «Праведники», подчеркивая тем самым не просто необычность такого «экономического» поведения в России,  но сакральный его характер. Тем не менее отечественную внутреннюю экономическую политику на протяжении значительного исторического периодагможно рассматривать, как поиск оснований для «великого обуздания» широких народных масс — религиозных, идеологических, политических. Сейчас еще живо поколение, испытавшее ужасы тотальной войны и репрессий — одного из самых сильных политических аргументов.

Еще одна группа смежных психолого-социологических исследований сосредо­точена в настоящее время на проблеме особенностей формирования и предсказания экономического поведения среднего класса, который должен был бы стать основой противостояния массовому обнищанию в России, Понятие среднего класса связы­валось в начале реформ с представлением о предпринимательстве. Однако измене­ние структуры собственности в России и ближнем зарубежье показывает, что среди новоявленных собственников преобладают не предприниматели, а директора пред­приятий. Очень часто они не обладают необходимыми управленческими навыками, личностными качествами, культурой, опытом, и их деятельность во многом направ­лена не на развитие производства,-а на сохранение контроля над ним и выбивание государственных льгот и субсидий. Они не заинтересованы в развитии нормальной рыночной конкуренции. Поведение предприятий определяется не столько рыноч­ными факторами, сколько необходимостью выстраивать нужную им модель взаи­модействия с государством. Такая ситуация говорит не о росте предприниматель­ской группы, а об увеличении влияния чиновников на предпринимательскую деятельность. t Более широкая попытка описания и предсказания экономического поведения населения России основывается на выявлении социокультурных типов, определяю­щихся системами ценностей (см. рис. 1.2).38

Отметим, что Россия отличается от других стран (бывших социалистических — например, Чехии, Словакии, Венгрии) большей долей пессимизма и неувереннос­ти, а следовательно, и меньшей экономической активностью. В последние годы предпринимаются попытки уточнить предмет экономической . психологии как психологами, так и экономистами. Психолог О. А. Дейнека пони­мает экономическую психологию как результат интеграции научного познания на

Рис. 1.2. Социокультурные типы населения России

стыке политической экономии и частных экономических науки, и социальной психологии.'Предметом экономической психологии является отражение хозяй­ственных отношений в сознании и поведении человека. В рамках этой дисципли­ны изучаются эффекты и феномены экономического поведения, механизмы и закономерности экономической деятельности, алгоритмы и модели, описываю­щие экономические предпочтения, выбор, решения и факторы, влияющие на опыт хозяйствования.

Таким образом, экономическая психология — это психология хозяйствующего субъекта. Им может быть один человек, семья, организация, государство или на­ция, т. е. объект исследования экономической психологии может быть представ­лен на разных уровнях — микро-, мезо- и макроэкономическом. Далее автор пи­шет, что «в рамках этой дисциплины изучаются эффекты и феномены экономического поведения, механизмы и закономерности экономической деятельности, алгоритмы и модели, описывающие экономические предпочтения, выбор, решения и факторы, вли­яющие на опыт хозяйствования».39 Из этого можно понять, что, учитывая много­образие экономико-психологических подходов и плоскостей их применения, автор заостряет внимание на феномене экономического сознания, присущего хозяйствую­щему субъекту, что является традиционным для отечественной психологии/Под экономическим сознанием понимается системная составляющая сознания, высший уровень психического отражения экономических отношений общественно разви­тым человекомЖшее О. А. Дейнека выделяет некоторые компоненты структуры экономического сознания.

Экономические эмоции и чувства, окрашивающие процесс приобретения, кол­лекционирования, заготовок и т. д.: эмоции практические (удовлетворение от результатов и процесса труда), гностические (связанные с познанием), глори-ческие (желания признание и почета), пунические (желание преодолеть опас­ность, испытать азарт, риск), альтруистические или эгоистические при обме­не и распределении.

Перцептивная сфера экономического поведения (исследования восприятия де­нег, отношения к вещам, товарам, услугам, неосознаваемая перцепция в рам­ках маркетинговой ветви экономической психологии — психология потреби­теля, рекламы; методы продаж).

Экономические представления и экономическое мышление: представления о том, как функционирует экономика, создается субъективный экономический образ; способность субъект-социального человека или социальной группы отражать, осмысливать экономические явления, познавать их сущность, ус­ваивать и соотносить экономические понятия, категории, теории с требова­ниями экономических законов, с реальностью и на основе этого строить свою экономическую деятельность.

Волевые компоненты экономического сознания — это экономические нормы, экономический интерес, экономический поступок, деятельность и т. д.

Такое понимание предмета и задач экономической психологии предоставляет огромный исследовательский простор науке. Особенности проявления психичес­ких процессов, свойств и состояний, а также сознания, имеющих экономическое содержание, еще ждут своих методологов и исследователей-практиков.

Экономисты также предпринимают попытки определить предмет экономической психологии и систематизировать ее задачи. М. К. Бункина и В. А. Семенов отмеча­ют, что «экономическая психология раскрывает процесс познания экономической реальности, состоящий из восприятия, представления и мышления», и включает следующие взаимосвязанные аспекты изучения:

побуждения или мотивы деятельности экономического человека;

экономическое сознание личности, формирующееся на основе жизненных пе­реживаний, накопленного опыта, преодоления трудностей;

бессознательное начало в психике индивида и масс (иллюзии, ажиотаж, стра­хи и психозы), возникающее из закрепившихся в памяти событий, взаимо­связей, эмоций;

экономическое поведение, активные волевые действия, целенаправленно из­меняющие окружающую среду.40

Итак, молодая отечественная экономическая психология претендует на решение широкого спектра проблем, находящихся на стыке психологии и экономической науки, хозяйственной деятельности (как особого рода деятельности) и поведенчес­ких факторов.

Теперь постараемся определить место экономической психологии среди других
наук.

1.5. Экономическая психология в системе наук

Прежде всего напомним, что любая наука может быть понята, как сфера чёловечес-. кой деятельности, основной задачей которой является выработка и систематизация знаний о мире. Науки различают по ряду существенных признаков. В основе их базового деления на группы могут лежать специфические особенности ее объекта — той стороне реальности, на изучение которой данная наука направлена. Естественно, что ни одна наука не в состоянии описать свой объект полностью.

Науки различаются и по предметам исследования. Предмет не фиксирует всех сторон объекта. Например, психология, имея объектом человека или группу, в каче­стве предмета рассматривает факты психической жизни, характеризуемые каче­ственно и количественно. Различные психологические направления, эволюциони­руя, могут рассматривать только сознание, сознательную и бессознательную области психики, поведение и т. д.

Изменяется и представление о предмете экономической науки — хозяйственных системах и хозяйственной деятельности. Классики создали науку об экономиче­ском поведении людей в ситуации рыночных экономических отношений, когда в качестве объекта рассмотрения берутся малые экономические системы — фирмы, предприятия, хозяйства отдельных владельцев. Впоследствии такой подход был на­зван микроэкономическим. Микроэкономика оперирует понятиями: прибыль, цены, затраты; изучает отношения между участниками рынка: производителями, потре­бителями, в основу анализа закладывая понятие конкуренции.

Общемировая тенденция к усложнению хозяйственных систем, усилению их вза­имозависимости, глобализации экономических проблем, выходу их за рамки от­дельных национальных и государственных хозяйств создает другую экономическую реальность и, как ее рефлексию, — макроэкономику — науку об агрегатном эконо­мическом поведении людей в макросистеме, выявляющую закономерности эко­номического развития на основе взаимосвязей между основными структурными пропорциями, обобщающими показатели народного хозяйства. Макроэкономика оперирует понятиями: общественное благосостояние, пропорции распределения на­ционального дохода, инфляция, совокупность инвестиций и т. д.

Союз микро- и макроэкономики с психологией порождается разными пробле­мами. Микроэкономика, исходя из представлений о достаточно устойчивой эконо­мической реальности, соответствующей определенной экономической формации и определенному типу цивилизации, дает ответы субъектам экономических отноше­ний микроэкономической среды — владельцу фирмы (группе владельцев), пред­принимателю, банкиру и другим о том, как оптимизировать свою деятельность, по­высив ее экономические показатели. Экономическая психология в прикладном ее аспекте отвечает на эти же вопросы, учитывая человеческий фактор на психологи­ческом уровне: характеристики личности, особенности ее поведения и деятельнос­ти, принятия решений и т. д. В определенном смысле, учебное пособие по приклад­ной экономической психологии — справочник для предпринимателя, действующего в условиях рынка и стремящегося «совместить» экономического человека с челове­ком реальным, учитывая рекомендации психолога. Областью интересов микроэко­номической психологии может быть использование экономических стимулов в управлении, психология потребителя, рекламы, любых видов хозяйственной дея­тельности в микроэкономической соеле.

Пример. Американский психолог Роберт Чалдини описывает ситуацию рассказанную одной его знакомой — хозяйкой магазина сувениров. Магазин специализировался на

 продаже ювелирных изделий. Был пик туристического сезона, когда возникли проблемы с продажей партии изделий из бирюзы. Они были хорошего качества для той цены, которую за них запрашивала владелица магазина, но почему-то плохо раскупались. Чтобы отделаться от надоевшего товара, хозяйка перед отъездом по делам написала

 записку, в которой поручила своей продавщице снизить цену на всю бирюзу в два раза. Когда она вернулась, вся бирюза была продана, причем вдвое дороже, ибо продавщица

по рассеянности вместо «снизь» прочла «повысь».

Р. Чалдини объясняет эту ситуацию тем, что покупатели, по большей части состоятельные отпускники, плохо разбирались в бирюзе и руководствовались стереотипом: «доро­гое — значит, хорошее». Людям, которым требовались «хорошие» ювелирные изделия, подорожавшая бирюза показалась более желанной.

Несколько иначе выглядит сфера исследований психологии, являющейся погра­ничной с макроэкономикой. С помощью макроэкономических категорий можно описать ту экономическую реальность, в которой действует экономически актив­ный человек. Можно охарактеризовать уровень развития данной экономической среды по сравнению с другими. Можно спрогнозировать какие-то варианты стихий­ного развития ситуации и аргументировать решение о том, каким образом в нее вмешаться (например, со стороны государства) и привести в соответствие с некото­рым запланированным образцом. Другими словами, макроэкономические исследо­вания ложатся в основу государственной экономической политики — системы ме­роприятий в сфере хозяйственной жизни, направленных на ее преобразование.

Макроэкономическая психология также является необходимым инструментом выработки экономической политики. В частности, она способна ответить на вопро­сы, возможно ли использование моделей успешных макроэкономических преобра­зований какого-либо государства в других странах и культурах, отличающихся мен­талитетом, национальным характером, «народным духом» насколько успешно будет выполняться в данной макроэкономической среде тот или иной нормативный акт в системе экономического законотворчества; поможет ли в предсказании экономи­ческой активности населения в плане инвестиций и т. д.

Имеется много примеров пренебрежения экономико-психологическими знани­ями в макроэкономических преобразованиях, в основном связанных со стремле­нием «ускорить» процесс экономической эволюции в тех культурах, которые рас­сматриваются как традиционные, а их экономики — как развивающиеся или примитивные.

     Известен случай с попыткой католических миссионеров «цивилизовать» жителей Центральной Африки — пигмеев, издавна существующих в рамках экономики присваиваю    щего типа. Это народ обладает уникальным и удивительным «чувством леса», взаимо действие с которым позволяет не только получать все необходимое для жизни племени, но и предоставлять проводников для исследователей тропических джунглей.После переселения части людей на открытую местность и попытки приобщить их к обработке земли произошли крайне неприятные события. Во-первых, глаза людей, из поколения в поколение живущих в сумерках тропической чащи, оказалось невозможно приспособить к яркому солнечному свету. Это вызвало болезнь глаз, сопровождающуюся силь ной болью. Люди вынуждены были принимать лекарства, в том числе — аналгетики,  вызвавшие у многих не просто привыкание, а род наркомании. Кроме того, людям, при выкшим к собирательству, оказалось невозможным объяснить права собственности на землю и ее плоды, выросшие в результате сельскохозяйственной деятельности их новых соседей — коренных жителей равнины. С точки зрения культуры самих пигмеев, воспользоваться этими плодами — не значило их украсть. Тем не менее «наркоманам и ворам» оказалось невозможным вписаться в социум, существующий в экономике друго­го типа и имеющий другой менталитет. Поэтому неудача данного эксперимента, стоив­шая жизни ни в чем не повинным людям, может быть названа экономико-психологичес­кой безграмотностью на уровне совместимости макросистем, хотя и ничтожных по численности.

Отметим, что в России исторически сформировались крайне слабые традиции оценки как индивидуальной, так и общественной человеческой жизни с точки зре­ния прогресса или деградации каких-то базовых качеств; отсутствует систематиче­ское психологическое образование в массовом масштабе. Поэтому во все времена в России был соблазн использовать готовые, полученные в другой культуре знания об обществе и человеке, а также существует длительная традиция такого заимство­вания.

В не столь отдаленном прошлом бесконечный спор либералов и славянофилов приво­дил то к поспешному введению в российскую действительность западных образцов, которые, как правило, не приживались, то к отмене всего, к чему приводили реформы, и возвращению России к модели самой себя, только устаревшей и утратившей актуаль­ность. Напомним, что раскрепощение крестьян в 1861 -г., имело кроме прочих послед­ствий террор и завершилось контрреформой. Попытка Столыпина создать класс сель­ской буржуазии с помощью передачи земли в частную собственность натолкнулась на общинное мышление крестьян, выразившееся не только в запугивании соседей, но и в преследовании их и даже физическом уничтожении. Все это говорит о привнесении ре­форматорами на российскую почву представлений об очевидной экономической выгоде, но для другого человека, «не россиянина», который, сообразно традициям европейской культуры, длительный период исторического развития являлся в отличие от российско­го крестьянина самостоятельным субъектом хозяйствования.

Таким образом, главные вопросы, на которые должна ответить макроэкономи­ческая психология, — каковы «человеческие» последствия смены экономического уклада, в особенности если она происходит революционным путем, а также возмож­ность предсказать экономическое поведение различных групп населения.

Постараемся теперь схематично изобразить соотношение экономической тео­рии и психологической науки (см. рис. 1.3).

Одна из причин продолжительного игнорирования возможности макроэконо­мической психологии как подхода к решению проблем экономической политики

заключается в том, что на экономический тип общества трудно посмотреть вне тра­диционной оценочной позиции. Большее экономическое развитие (и это принято отождествлять с большей прогрессивностью) без всяких оговорок обычно ассоции­руют с современным индустриальным или постиндустриальным (благополучным и стабильным) обществом Запада. Одновременно предполагается, что другие обще­ства находятся на подступах к той же цели, хотя и признается возможность различ­ных путей ее достижения.