СТОЯНКА ПОЕЗДА ВНЕ РАСПИСАНИЯ 6 страница

Однако жуаньжуань уже увидел женщину. «Кто это был?» – спросил он манкурта. «Она говорит, что она моя мать». – «Она тебе не мать! У тебя нет матери! Ты знаешь, что она хочет? Она хочет взять твою голову!» – закричал жуаньжуань. Манкурт испугался. Лицо его стало серым. – «Не бойся! – сказал хозяин. – Ты ведь умеешь стрелять? На вот, возьми!» И он дал манкурту лук со стрелами.

Когда жуаньжуань уехал, Найман-Ана пошла к сыну. Она не видела, что ее сын, манкурт, уже приготовился стрелять. Солнце мешало ему, и он ждал удобного момента. «Жоламан, сын мой!» – позвала Найман-Ана сына. Но было поздно: стрела ударила ее прямо в сердце. Это был смертельный удар. Найман-Ана начала медленно падать, но раньше с ее головы упал белый платок, превратился в птицу и полетел с криком: «Вспомни, чей ты! Как твое имя! Твой отец Доненбай! Доненбай!»

Говорят, и сейчас идущий по казахской степи человек может слышать, как кричит эта птица: «Вспомни, чей ты? Как твое имя? Твой отец Доненбай!»

ЗАДАНИЯ

1. Ответьте на вопросы:

1.Кто такие манкурты?

2.Почему можно сказать, что манкурт – идеальный (лучший) раб?

3.О чем мечтала Найман-Ана?

4.Каким она увидела своего сына?

5.О чем говорила ему?

6.Как погибла Найман-Ана?

7.О чем кричит птица-память в степи сегодня? 

    2. Прочитайте и скажите, какое из данных утверждений наиболее точно передает главную мысль текста (легенды):

1.Матери не нужно было искать сына-манкурта: она не смогла ему помочь и погибла.

2.Человек должен знать и помнить историю своей земли, своего народа, своей семьи; без памяти, без корней он – раб, который ничего не любит, ничем не дорожит и который может сделать все, что хочет хозяин.

3.Победители были правы: слабые должны стать рабами.

3. Согласны ли вы с тем, что настоящий гражданин – это человек, уважающий историю, культуру, традиции своей страны? Что значит «любить Родину»? Как соединить любовь к своему народу с уважением к другим народам Земли? Не мешает ли одно другому? Как вы думаете, все ли народы (страны) должны идти по одному историческому пути, или каждый народ (страна) выбирает свой путь развития, непохожий на другие? Обсудите эти проблемы с товарищами.

4.Говорят, для одних Родина – мать, для других – дитя. Другими словами, одни любят и принимают Родину такой, какая она есть со всем плохим и хорошим в ней. Они не стараются исправить, улучшить что-то на Родине, для них она – святая, как мать. Другие же относятся к Родине, как к любимому прекрасному ребенку, которого, однако, надо учить, воспитывать и ошибки которого надо исправлять. Какой тип любви к Родине вам ближе?

РАСУЛ ГАМЗАТОВ

Далеко от Москвы аул Цада, затерявшийся среди горных вершин Дагестана. Небольшой аул, всего несколько домов, а слава его обошла весь мир. Двух прекрасных людей, двух поэтов подарил он – Гамзата Цадаса и сына его Расула Гамзатова. Не часто бывает такое счастливое совпадение в одной семье, когда эстафету поколений принимают надежные, твердые и добрые руки. Трудно быть сыном знаменитого человека и продолжить начатое им дело. Расул Гамзатов не просто продолжил дело своего отца, он нашел свой путь в поэзии. Поэты бывают хорошие, но бывают поэты, которые совершают подвиг, национальный подвиг для своего народа. Расул Гамзатов именно такой человек. Он поэт, свершивший поэтический подвиг, потому что во всем мире сегодня знают Расула Гамзатова, значит, знают его Дагестан, его аварский народ, жизнь аварского народа. А это действительно самая высокая оценка – быть поэтом своего народа.

Открытие мира приходило добрым словом отца, матери, с познанием мудрости и традиций народа.

В 1943 году вышел в свет первый сборник стихов Расула Гамзатова «Пламенная любовь и жгучая ненависть». Потом были первые стихи, новые сборники, переводы на аварский язык стихов Пушкина, Лермонтова и других русских поэтов. Сегодня стихи Расула Гамзатова звучат на 30 языках мира.

Слово Гамзатова – это боль и радость времени, это признание в любви матери, женщине, это доброе плечо друга. Поэт пишет о родном доме, об отце, брате, о друзьях, о мире во всем мире. В его поэзии вечные понятия совести и чести, патриотизма, гражданственности и мужества.

В творчестве Гамзатова трудно выделить главную тему. Потому что все, что связано с человеком, смыслом его жизни – для него главное. Большое место в поэзии Расула Гамзатова занимает тема Великой Отечественной войны. В стихах поэта слышится неутихающая боль за павших в боях детей Отчизны.

Стихотворение «Журавли» Расула Гамзатова стало песней планеты. Это стихотворение – слово памяти о миллионах не вернувшихся с войны солдатах.

Тема материнства – одна из наиболее любимых тем поэта. Она по праву занимает большое место в творчестве Гамзатова. Его слово матери, женщине, вызывает глубокое уважение. Очень нежно и трогательно написаны его поэмы «Берегите матерей», «Остров женщин». Стихи Гамзатова стали вечным памятником женщине-матери.

Поэзия Гамзатова – это безмерная вера и любовь к человеку.

Многие награды имел Расул Гамзатов отечественные и зарубежные, но самая главная из них – всеобщая любовь и уважение своего народа.

***

Радость, помедли, куда ты летишь?

В сердце, которое любит.

Юность, куда ты вернуться спешишь?

В сердце, которое любит.

Сила и смелость, куда вы, куда?

В сердце, которое любит.

А вы-то куда, печаль да беда?

В сердце, которое любит.

***

Дождь шумит под моим окном,

Гром гремит под моим окном.

Всё в душе у меня слилось:

Боль и радость, любовь и злость.

Радость я подарю друзьям,

Песне боль я свою отдам,

Людям буду любовь дарить,

Злость оставлю – себя корить.

***

Мы все умрём, людей бессмертных нет,

И это всё известно и не ново.

Но мы живём, чтобы оставить след:

Дом иль тропинку, дерево иль слово.

Не все пересыхают ручейки,

Не все напевы время уничтожит,

И ручейки умножат мощь реки,

И нашу славу песня приумножит.

***

Опять дорога, мы всегда в пути.

Я знаю, сколько прошагал и прожил

А сколько предстоит ещё пройти,

Не знаешь ты, и я не знаю тоже.

Опять дорога, вечно мы в пути.

Я вижу цель. Она всего дороже.

А суждено ли до неё дойти,

 Не знаешь ты, и я не знаю тоже.

***

Хочу любовь провозгласить страною,

Чтоб все там жили в мире и тепле,

Чтоб начинался гимн её строкою:

«Любовь всего превыше на земле».

Чтоб гимн прекрасный люди пели стоя

И чтоб взлетала песня к небу, ввысь,

Чтоб на гербе страны любви слились

В пожатии одна рука с другою

Во флаг, который учредит страна,

Хочу, чтоб все цвета земли входили,

Чтоб радость в них была заключена,

Разлука, встреча, сила и бессилье,

Хочу, чтоб все людские племена

В стране Любви убежище просили.

Журавли

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса.

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый,

Быть может, это место для меня.

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей…

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

Есть люди, которые метеором врываются в нашу судьбу, оставляя после себя яркий, неизгладимый след. Они при жизни еще становятся легендой, одно упоминание их имени согревает нам душу, делает добрее и чище.

Таким человеком и был Владимир Семенович Высоцкий – певец, поэт, артист Его звезда, воссияв на творческом горизонте, оставила земной мир навсегда. Но свет ее не погас – он в стихах и песнях, сыгранных в театре и в кино героях, в неистовом голосе Высоцкого, который звучит с магнитофонных лент и пластинок. Память о нем живет в названиях танкера и малой планеты – астероида Владвысоцкий. Не случайно вдова поэта Марина Влади предлагала установить памятник на могиле в виде камня-метеорита с лаконичной надписью: «Владимир Высоцкий 1938–1980».

Прошло почти тридцать лет без Высоцкого. Приутихла острая боль невосполнимой утраты, но не покидает чувство сожаления и горечи, что нет с нами этого человека в трудное время для его Родины – России. Постепенно схлынул не всегда здоровый ажиотаж вокруг имени певца, а истинный интерес к творчеству и личности, к «феномену Высоцкого» не ослабевает. Продолжают выходить новые сборники стихов и прозы, миллионными тиражами расходятся серии грампластинок «На концертах Высоцкого». В театрах идут спектакли, поставленные по мотивам его произведений, по радио и телевидению звучит его голос...

Владимир Высоцкий оставил богатое поэтическое наследие. Тематически разнообразное, оно охватывает почти все стороны жизни нашего общества. Это поэзия правды и любви к людям, поэзия чести и мужского достоинства, это гимн мужеству и романтике.

Все, что связано с армией, с людьми, которые служат в ней, с защитой отечества, было для Владимира Высоцкого в высшей степени священным понятием. Когда слушаешь его песни или читаешь стихи, трудно представить, что они написаны человеком, не шагавшим трудными фронтовыми дорогами, не горевшим в танке, не ходившим в разведку, не сражавшимся в воздушном бою, не хоронившим боевых друзей и, более того, – ни дня не служившим в армии. Между тем в военных песнях Высоцкого предельно точно переданы чувства и мысли воинов, победивших врага в самой жестокой и кровопролитной войне. Будучи сыном офицера-фронтовика и живя с ним среди военных, он хорошо знал их жизнь, много слышал от отца и его фронтовых друзей о войне. Обладая острым умом и хорошей памятью, будущий поэт, как губка, впитывал услышанное, чтобы затем талантом художника все переосмыслить, перечувствовать и воплотить в своих произведениях.

Тема войны для Высоцкого – это прежде всего тема благодарности тем, кто не дожил до Победы, и тем, кто остался жив, пройдя все дороги войны. Искренность и патриотизм его военных песен близки и понятны не только ветеранам, но и новому поколению, не знавшему войны, пробуждают чувство гордости за свой народ, за родную землю.

Я не люблю

Я не люблю фатального исхода,

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда весёлых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,

В восторженность не верю, и ещё –

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда – наполовину

Или когда прервали разговор.

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или – когда всё время против шерсти,

Или – когда железом по стеклу.

Песня о друге

Если друг оказался вдруг

И не друг и не враг, а так…

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош,

Парня в горы тяни – рискни,

Не бросай одного его.

Пусть он в связке с тобой одной,

Там поймешь, кто такой.

Если парень в горах – не ах,

Если сразу раскис и вниз,

Шаг ступил на ледник и сник,

Оступился – и в крик,

Значит, рядом с тобой чужой,

Ты его не брани – гони,

Вверх таких не берут, и тут

Про таких не поют.

Если ж он не скулил, не ныл,

Если хмур был и зол, но шел,

А когда ты упал со скал,

Он стонал, но держал

Если шел за тобой, как в бой,

На вершине стоял, хмельной,

Значит, как на себя самого

Положись на него.

Баллада о любви

Когда вода Всемирного потопа

Вернулась вновь в границы берегов,

Из пены уходящего потока

На сушу тихо выбралась Любовь –

И растворилась в воздухе до срока,

А срока было – сорок сороков…

И чудаки – ещё такие есть –

Вдыхают полной грудью эту смесь,

И ни наград не ждут, ни наказанья, –

И, думая, что дышат просто так,

Они внезапно попадают в такт

Такого же – неровного – дыханья.

Я поля влюблённым постелю –

Пусть поют во сне и наяву!...

Я дышу, и значит – я люблю!

Я люблю, и значит – я живу!

И много будет странствий и скитаний:

Страна Любви – великая страна!

И с рыцарей своих – для испытаний –

Всё строже станет спрашивать она:

Потребует разлук и расстояний,

Лишит покоя, отдыха и сна…

Но вспять безумцев не поворотить –

Они уже согласны заплатить:

Любой ценой – и жизнью бы рискнули,

Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить

Волшебную невидимую нить,

Которую меж ними протянули.

Я поля влюблённым постелю –

Пусть поют во сне и наяву!

Я дышу, и значит – я люблю!

Я люблю, и значит – я живу!

Но многих захлебнувшихся любовью

Не докричишься – сколько ни зови,

Им счет ведут молва и пустословье,

Но этот счёт замешен на крови.

А мы поставим свечи в изголовье

Погибших от невиданной любви…

И душам их дано бродить в цветах,

Их голосам дано сливаться в такт,

И вечностью дышать в одно дыханье,

И встретиться – со вздохом на устах

На хрупких переправах и мостах,

На узких перекрёстках мирозданья.

Свежий ветер избранных пьянил,

С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,

Потому что если не любил –

Значит, и не жил, и не дышал!

Песня о земле

Кто сказал: «Всё сгорело дотла,

Больше в землю не бросите семя!»?

Кто сказал, что Земля умерла?

Нет, она затаилась на время!

Материнства не взять у Земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что Землю сожгли?

Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,

И воронки – как раны зияют.

Обнажённые нервы Земли

Неземное страдание знают.

Она вынесет всё, переждёт, –

Не записывай Землю в калеки!

Кто сказал, что Земля не поёт,

Что она замолчала навеки?!

Нет! Звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран, из отдушин,

Ведь Земля – это наша душа, –

Сапогами не вытоптать душу!

Кто поверил, что Землю сожгли?!

Нет, она затаилась на время…

Он не вернулся из боя

Почему все не так? Вроде – всё как всегда:

То же небо – опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода…

Только – он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас

В наших спорах без сна и покоя.

Мне не стало хватать его только сейчас –

Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

Он всегда говорил про другое,

Он мне спать не давал, он с восходом вставал –

А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, – не про то разговор:

Вдруг заметил я – нас было двое…

Для меня – будто ветром задуло костер,

Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, словно из плена, весна.

По ошибке окликнул его я:

«Друг, оставь покурить!» – а в ответ –

                                                             тишина…

Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,

Наши павшие – как часовые…

Отражается небо в лесу, как в воде, –

И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло – для обоих…

Все теперь – одному, – только кажется мне –

Это я не вернулся из боя.

БУЛАТ ОКУДЖАВА

Песенка

Совесть, Благородство и Достоинство.

Вот оно святое наше воинство.

Протяни ему свою ладонь,

За него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем,

Но зато умрешь как человек.

Молитва

Пока земля ещё вертится,

Пока ещё ярок свет,

Господи, дай же ты каждому,

Чего у него нет:

Умному дай голову,

Трусливому дай коня,

Дай счастливому денег…

И не забудь про меня

Пока земля ещё вертится, –

Господи, твоя власть! –

Дай рвущемуся к власти

Навластвоваться всласть.

Дай передышку щедрому

Хоть до исхода дня,

Каину дай раскаянье…

И не забудь про меня.

Е.ЕВТУШЕНКО

                         Людей неинтересных в мире нет …

                               Людей неинтересных в мире нет.

                              Их судьбы – как истории планет.

                              У каждой всё особое, своё,

                              и нет планет, похожих на неё.

                              А если кто-то незаметно жил

                               и с этой незаметностью дружил, 

                               он интересен был среди людей

                              самою незаметностью своей.

                               У каждого – свой тайный личный мир.

                               Есть в мире этом самый лучший миг.

                               Есть в мире этом самый страшный час,

                               но это всё неведомо для нас.

                               И если умирает человек,

                              с ним умирает первый его снег,

                               и первый поцелуй, и первый бой ...

                                Всё это забирает он с собой.

                              Да, остаются книги и мосты,

                              машины и художников холсты,

                              да, многому остаться суждено,

                                но что-то ведь уходит всё равно!

                              Таков закон безжалостной игры.

                              Не люди умирают, а миры.

                              Людей мы помним, грешных и земных.

                             А что мы знали, в сущности, о них?

                              Что знаем мы про братьев, про друзей,

                             что знаем о единственной своей?

                             И про отца родного своего

                              мы, зная всё, не знаем ничего.

                              Уходят люди ... Их не возвратить.

                              И тайные миры не возродить.

                              И каждый раз мне хочется опять

                               от этой невозвратности кричать ...

БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД

   В середине сентября 1941 года немецко-фашистская армия вышла на южный берег Ладожского озера и блокировала Ленинград с юга. Фашистское командование группы армий «Север» бросило на город всю свою авиацию; одна бомбежка следовала за другой, но Ленинград не сдавался. Тогда немцы подтянули дальнобойную артиллерию и начали методически, район за районом обстреливать город. Разрушались дома, гибли люди, но город не сдавался. Гитлер отдал приказ – перекрыть все пути снабжения, лишить Ленинград какой-либо помощи извне. Миллионный город, рассчитывали фашисты, не выдержит долгой осады. Но проходили дни, недели, а город не сдавался. Гитлер еще надеялся на чудо. «Немецкие гренадеры, прошагавшие с победой все расстояние от Восточной Пруссии до пригородов Ленинграда, найдут в себе силы пройти и оставшийся десяток километров», – писал он осенью 1941 года. А чуть позже: «Если вследствие создавшегося в городе положения будут отвергнуты…», «Капитуляция Ленинграда… не должна быть принята…»

   Но прошел год, а Гитлер так и не дождался капитуляции города революции. Город Ленина выстоял в борьбе против фашизма. Выстоял, несмотря на две суровые голодные зимы… Особенно тяжелой была первая зима 1941-42 года. Несмотря на введение строгого рационирования продуктов, все запасы быстро закончились: многие продовольственные склады были разрушены и сожжены варварскими бомбардировками гитлеровской авиации. Кончились запасы мясных консервов, масла, круп, не хватало муки, хлеба. Норма выдачи хлеба на день составляла всего 250 граммов рабочим, 125 граммов всем остальным категориям ленинградцев.

125 граммов на сутки! Отрежь кусочек в 125 г и посмотри, каков он. Но даже и такое сравнение будет неточным. Ленинградский хлеб 1941-1942 годов выпекался из муки с большими добавками жмыха. Он был сырой и тяжелый, а не такой легкий и пышный, что держишь ты сегодня в руках. И такой кусочек – на целый день!

   Никогда прежде жители Ленинграда не ценили хлеб так высоко, как во время войны; никогда прежде не понимали они так хорошо, почему в древности пришельцам в знак гостеприимства подносили хлеб и соль. Никогда прежде они не осознавали столь ясно, отказать человеку в хлебе и соли – это значит обречь его на смерть.

   Согласно данным, представленным советским обвинением на Нюрнбергском процессе, только от голода в осажденном Ленинграде умерли 641803 человека. Это намного больше, чем число жертв в Хиросиме и Нагасаки. Эта цифра могла быть и больше – люди умирали здесь целыми семьями, и имена многих из умерших оставались неизвестными. Тысячи трупов в течение страшных зимних месяцев оставались лежать на улице, засыпанные снегом. Люди жили с одной-единственной мыслью: дожить до того дня, когда можно будет наесться досыта, когда весь этот кошмар отойдет в прошлое, станет воспоминанием. Дожить до победы. «Да, нам сейчас трудно… Но мы верим в победу… Нет, не верим, знаем – она будет… Придет день, когда этот кусочек черного хлеба мы увидим в музее» – слабым, но страстным голосом говорила Ольга Берггольц в один из тяжелейших дней блокады. Сегодня благословенный хлеб блокады – в музее истории города. Маленький кусочек хлеба в музейной витрине стал свидетелем тех дней.

   В конце ноября, когда на Ладожском озере установился лед, смельчаки проложили дорогу, и первые подводы с продовольствием прошли по тонкому льду в осажденный город. Потом, когда лед окреп, по ледовой дороге устремились к Ленинграду длинные колонны машин. Но путь их был нелегок. Фашистские варвары быстро обнаружили эту дорогу и начали ее бомбить. Лед покрылся трещинами, на многих участках дорога была разбита, машины проваливались под лед. Но шоферы не прекращали движения – они знали: в Ленинграде голодают сотни тысяч людей, многие уже истощены до крайности, многие умирают.

   Весной и летом ленинградцам становилось намного легче – было тепло. На многочисленных огородах, которые разбивались в самом центре города на газонах и клумбах, вместо цветов росли капуста, картошка, лук… Летом на стадионе имени Кирова состоялся футбольный матч (1942 года). Ход матча транслировался не только для ленинградцев, но и для немецких солдат на их родном языке. Это был удар посильнее бомбежки! Фашистская пропаганда вбивала в головы своим солдатам, что Ленинград вымирает, что его гибель неизбежна, а тут футбол! Ленинградские парни играли в футбол, и тысячи зрителей смотрели этот матч!

   Работали кинотеатры – ленинградцы даже во время блокады смотрели фильмы. Да что фильмы! В филармонии давались концерты, а в театрах ставились спектакли. И каждый раз рабочие, школьники, солдаты с фронта заполняли залы до отказа. В Ленинграде в дни блокады впервые исполнялась знаменитая Седьмая Ленинградская симфония Д. Шостаковича, исполнялась с блеском большим симфоническим оркестром.

   Тяжелее было зимой – замерзал водопровод, ухудшалось снабжение водой – ее приходилось брать прямо из Невы. Но санитарная служба города работала исправно – за все время блокады в городе не было эпидемий. Люди умирали от голода, от истощения, но от болезней – нет!

   И все же Ленинград мужественно держался. Работали заводы, они выпускали оружие для фронта. Остановился транспорт, люди ходили пешком, ночевали прямо в заводских цехах у станков. Работали мастерские – в них ремонтировали поврежденные танки и самолеты.

   Начало разгрома фашистских войск под Сталинградом изменило обстановку на всем советско-германском фронте. И это позволило предпринять решительные действия по прорыву блокады Ленинграда. Такие попытки делались и раньше. Но они не имели успеха. Зимой же 1942/43 года можно было рассчитывать на серьезный успех.

   Враг не смог покорить ленинградцев – ни огнем, ни голодом. Город-герой выстоял. Сапог фашистских поработителей не топтал его улиц, не осквернил святыню советского народа. В январе 1943 года части Красной Армии прорвали кольцо вражеской блокады. По образовавшемуся коридору шириной всего в 9 км была проложена железная дорога, соединившая Ленинград со всей страной. Под непрерывным обстрелом вражеской артиллерии, под бомбами фашистских самолетов в Ленинград двинулись поезда с продовольствием и топливом. Лишь в начале 1944 года советским войскам удалось окончательно снять с Ленинграда блокаду. 900 дней и ночей боролся осажденный город-герой, вдохновляя и восхищая весь мир своим великим подвигом.

   Знаете ли вы, что…

… с каждым днем уменьшался хлебный паек.

  … состав блокадного хлеба:

… только в декабре 1941 года в Ленинграде умерло около 53 тыс. человек – столько, сколько в мирное время умирало за год. В январе 1942 года ежедневно умирало около 4 тысяч ленинградцев.

… многих женщин блокада лишила материнства, а дети, рожденные в годы войны, унаследовали от родителей развившиеся в условиях блокады психические отклонения.

… до 8 сентября 1941 года, то есть до установления полной блокады, из Ленинграда выехало более полумиллиона человек. Многие не воспользовались возможностью покинуть Ленинград – слишком велика была их любовь к родному городу.

… фашисты не жалели детей. В течение 900 дней осады гитлеровцы сбросили бомбы почти на 500 школ и детских садов. Но, несмотря на это, занятия продолжались: в 1942 году в Ленинграде работало 39 средних школ. В последний день блокады было открыто уже 123 школы. 3 ноября 1941 года за парты сели более 30 тысяч старшеклассников. В самое трудное время урок обычно длился 15 минут. Дети были настолько истощены, что должны были часто делать передышку. И все же весной 1942 года 532 школьника получили аттестаты зрелости.