ПОДЛИННЫЕ ПОКАЗАНИЯ УИЛФРИДА ЮСТЕЙСА РИВЕРТОНА. 16 страница

– Отдел убийств? – отрывисто переспросил он. – Какого черта ему тогда здесь нужно?

Сынок, путаясь в словах и захлебываясь слюной, истерическим тоном изложил ему всю историю о том, как его бывшая жена жила с человеком, которого убили прошлой ночью, и о том – по крайней мере, так следовало из его слов, – что капитан Шумейкер собирается с минуты на минуту арестовать его по обвинению в этом убийстве…

– Выйди вон отсюда и проследи, чтобы эта глупая гусыня в зале занялась хоть каким-нибудь делом, – приказал Уоррен-старший. – Я сам это улажу.

– Ну конечно, папа, – благодарно сказал Тайлер и бросился бегом к двери.

– Мой сын – ничтожество и дурак, капитан, – произнес Уоррен-старший презрительным тоном. – Он также теряет сознание от страха при малейшем нажиме на него. Но если бы он вообще был в состоянии совершить убийство, то уже много лет назад прикончил бы меня!

– Я предупредил, что это всего лишь обычное расследование, – вежливо сказал я. – Мы установили возможность прямой связи между вашим сыном и его бывшей женой, хотя она до недавнего времени жила с Митфордом – они расстались совсем незадолго до его гибели.

– Понимаю. – Он нетерпеливо фыркнул. – Хорошо, что я вовремя пришел. Еще пять минут, и мой сыночек, весьма возможно, признался бы, что виноват в этом убийстве, потому что наверняка решил бы, что это самый легкий способ избавиться от вас. Он не то чтобы идиот – просто лишен даже малейших признаков мужества! Он с самого начала знал, что их брак – форменное несчастье. Они ведь были одного поля ягода – Тайлер и эта девушка! Оба искали кого-то, кто мог бы послужить им опорой. Так что буквально с первой же минуты их супружеской жизни выяснилось, что они потерпели полный крах! И это мой единственный сын, капитан! – Он снова презрительно фыркнул. – Временами я вообще сожалею о том, что он появился на свет!

– Я беседовал с некой мисс Эриксон. Она…

– Я помню ее, – прервал меня Уоррен-старший. – Подруга Кармен. Вот у этой девушки силы воли хоть отбавляй! Если бы Тайлер женился на ней, это был бы его самый разумный поступок в жизни. – Холодная усмешка промелькнула под его аккуратными усами. – Полагаю, она вам сообщила, что я с самого начала не давал им жить! И чуть ли не один я виноват, что их брак оказался неудачным!

– Что-то в этом роде, – вынужден был признаться я.

– Мне кажется, тут все зависит от точки зрения. Да. Я в самом деле изводил Тайлера и в то же время в глубине души молился, чтобы он в один прекрасный день взбунтовался, послал меня к черту, сказал, чтобы я не смел лезть в его личную жизнь. Но только этот день так и не наступил, да теперь никогда уж не наступит! – Его губы скривились в горькой усмешке. – В конце концов я стал даже жалеть эту девушку. И мне не кажется, что она улеглась в чужую постель в поисках развлечений. Я лично думаю: ей настолько все опротивело, она так от всего устала, что ей легче было принять предложение, чем сопротивляться.

– Это звучит довольно грустно. – Я терпеливо слушал его.

– Так оно и было, – продолжал он. – Долгие годы она была под сапогом у своего брата – кинозвезды. Потом ухитрилась выйти замуж за Тайлера, который, в свою очередь, всегда был под сапогом у меня. Честное слово, я вполне мог бы пожалеть девушку, если бы только не одна вещь. – Он так сжал губы, что рот превратился в тонкую жесткую линию. – Тайлер добрался и до меня за те годы, что они прожили вместе. Мне не хотелось бы думать, что Кармен принимала в этом участие, но я совершенно не уверен, что это не так.

– Что значит «Тайлер добрался до меня»?

– Он начал красть. – Голос его был бесцветным. – Я, правда, не сумел поймать его на месте преступления – он оказался слитком хитер. Но в конце концов я раскрыл весь механизм его махинаций. Процент прибыли стал несколько снижаться, и это происходило буквально в каждом втором магазине, исключая разве те, в которых распоряжался лично я сам.

Стоило Тайлеру заняться магазином, как доход снижался. Так что через полгода я вернул его из Сан-Франциско обратно в Лос-Анджелес. Но и здесь история повторилась точь-в-точь – я думаю, это вас не удивит. Вот таким образом он и очутился в конце концов в этой лавочке. – Уоррен сделал небрежный жест рукой. – В этой жалкой дыре, где у него в подчинении только две девушки. И целая бригада экспертов по отчетности и торговле регулярно проверяет все его приходно-расходные документы.

Скажите, что он за человек, если стал воровать у собственного отца? – Он с шумом выдохнул. – Если я когда-нибудь найду все-таки доказательство его мошенничества, то немедленно упеку его за решетку, можете мне поверить, капитан!

– Я отлично понимаю ваши чувства, мистер Уоррен. – Сказав это, я решил предпринять последнюю попытку. – А может быть, наилучшим выходом для вашего сына была бы повторная женитьба? Он никогда не упоминал при вас имя Айрис Демпси – это такая рыжеволосая красотка, очень привлекательная?

Уоррен-старший негодующе фыркнул.

– Я видел ее всего один раз, месяца два назад. Я прилетел из Нью-Йорка раньше, чем предполагал, и потому оказался дома часов в двенадцать ночи, а не на другой день в полдень. Оба они возлежали на кушетке полуголые, а гостиная выглядела так, словно по ней пронесся ураган.

Разумеется, я взял их за шиворот и выкинул за дверь, сказав вдогонку, что они могут, если хотят, развлекаться перед домом на лужайке, только не под одной крышей со мной!

– Снова не та девушка?

– Тайлер всегда будет выбирать только неподходящих девушек! Такой уж он дурак!

– Пожалуй, мне пора идти. Благодарю за то, что вы потратили на меня столько времени, мистер Уоррен.

– Пусть вас это не беспокоит, – отозвался он, – и, пожалуйста, передайте от меня самый теплый привет капитану Ковальски.

– Так я и сделаю, – пообещал я.

– Он все еще работает в ночной смене?

– Разумеется. – Я поспешил к двери.

– Должно быть, вы почувствуете себя довольно странно, капитан, когда, войдя утром в его кабинет, увидите Ковальски сидящим как обычно за столом?

– С чего бы это? – огрызнулся я.

На этот раз его фырканье прозвучало торжествующе.

– Да потому, что Ковальски вот уже пять лет как лежит в могиле, капитан!

– Видимо, именно поэтому он больше не требует кофе к себе в кабинет по утрам, – осторожно заметил я.

– Я родился и вырос среди тех, кто торгует готовым платьем, и сам проработал в этой отрасли всю жизнь, но мне никогда еще не приходилось встречать копа, одетого в костюм стоимостью как минимум в три сотни долларов! – Он весело хохотал. – И ни один настоящий коп не стал бы слушать моих излияний о семейных делах в течение добрых пятнадцати минут. – Потом мистер Уоррен-старший склонил голову набок и внимательно посмотрел мне в лицо. – Шумейкер? Как-то это не слишком вяжется, а?

– Можете попытаться называть меня Холманом.

– Холман? – Он помолчал несколько секунд, потом звонко щелкнул пальцами. – А, теперь я вспомнил! Мэнни Кругер из Стеллара – мой старый приятель. Он пару раз упоминал ваше имя. Вы ведь тот самый парень, который берется улаживать всякие щекотливые дела, верно?

– Что-то в этом роде, – признался я.

– В таком случае наверняка за всем этим скрывается великий братец-кинозвезда Кармен?

– Все это с самого начала было непросто, – сказал я, – а после убийства Митфорда дело еще больше осложнилось.

– Хороший ответ, – вежливо одобрил Уоррен. – Тем более, что я не получил никакого ответа на свой вопрос. – Он снова фыркнул.

– Так и было задумано. Вы могли бы оказать мне большую услугу, мистер Уоррен, если бы не стали упоминать при вашем сыне, что рассказали мне о его связи с Айрис Демпси.

– Насколько глубоко увяз Тайлер в этом деле, Холман?

– Я и сам не знаю, – честно признался я. – Если вы выполните мою просьбу, я смогу выяснить это.

– Я вам могу сделать встречное предложение, – расставил точки над «i» Уоррен. – Я не стану ничего говорить Тайлеру, если вы дадите мне слово, что, как только вам станет ясно, в чем именно он замешан, – что бы там ни было! – вы немедленно дадите мне знать об этом!

– Договорились. – Я долгую минуту пристально смотрел на него. – Неужели вы и в самом деле до такой степени ненавидите своего сына, мистер Уоррен?

– И даже гораздо сильнее, – резко ответил он. – Никто на свете не мог бы даже отдаленно представить себе всю глубину ненависти, которую я испытываю к собственному сыну, Холман!

– И вы не чувствуете себя временами одиноко?

– Я потратил целую жизнь на то, чтобы заложить прочный фундамент будущего многомиллионного торгового предприятия. И ради чего?

Глава восьмая

Стремительная блондинка на этот раз была облачена в коротенький черный жакетик с длинными рукавами и белые брючки, облегавшие ее так плотно, словно они были второй кожей красотки. Между полами жакетика и поясом брючек золотилась ничем не прикрытая полоска атласной кожи. Чуть повыше пупка поблескивала обвивавшая смуглое тело металлическая цепочка.

Она устремилась вперед так быстро, что я и на этот раз не успел досмотреть до конца сладостный сон наяву: я как раз приценивался к ней на местном невольничьем рынке и предлагал за нее доллар семьдесят пять – именно за эту цену она мне и досталась в моих грезах.

– Думаю, мы можем подождать в грузовике, – прервала мой сон Ева. – Если вы везучий, мистер Холман, то вам удастся переговорить с Рэем: у него скоро будет десятиминутный перерыв.

– Если бы я был продюсером и оплачивал участие Пакстона в фильме, – проворчал я. – то уж не дал бы ему попользоваться ни единым лишним центом!

– Все в порядке, Фрэнк, – бросила она телохранителю, который опять слонялся возле трейлера.

Я внимательно проследил за ее подрагивающими на ходу ягодицами, когда мы поднимались по лестнице, и вслед за ней вошел в прохладный салон.

– Это тот самый Фрэнк? Интересно, пытался ли кто-нибудь научить его говорить?

– Его наняли не для того, чтобы он разговаривал, – холодно ответила блондинка. – Не хотите ли пока выпить чего-нибудь? Рэй, правда, пьет только шампанское, потому…

–…что, по его мнению, это одна из самых милых деталей, которые считаются высшим классом, – закончил я фразу за нее. – Я с удовольствием выпью, спасибо, и, пожалуйста, называйте меня Риком, даже если я вам и несимпатичен, ладно?

– Хорошо, Рик, – вспыхнула Ева. – Но я давно пришла к выводу, что это не вы лично несимпатичны мне, а ваше отношение к Рэю.

– В следующий раз я захвачу свою книжку для автографов, – пообещал я.

Она подала мне бокал, потом наполнила еще один. В какое-то мгновение я успел уловить расчетливый огонек в ее сапфировых глазах, но, когда Ева повернулась ко мне, он уже погас. Она подняла свой бокал, скривив полные губы в загадочной усмешке.

– Быть может, я просто слегка ненормальная в отношении к Рэю. Вот хотя бы эта штука… – Она просунула большой палец под цепочку и туго натянула ее, так что на атласной коже остался рубец. – Я ношу ее сегодня с самого утра и только совсем недавно вдруг поняла, что в этом выразилось, скорее всего, бессознательное желание продемонстрировать всем и вся мое полное подчинение Рэю, мою рабскую зависимость от него, если хотите! Так почему бы нам не заключить соглашение: будем уважать чувства друг друга к Рэю!

– Может быть, вы согласитесь пообедать со мной сегодня вечером, чтобы окончательно договориться по всем пунктам перемирия? – предложил я.

– Мне очень жаль, Рик. – Ева оттопырила нижнюю губу с такой очаровательной гримаской, что было очевидно: на это потрачены долгие часы тренировки перед зеркалом. – Я бы очень хотела, честное слово! Но это совершенно безнадежно! Когда съемки у Рэя в разгаре, мне ни за что не выкроить и минутки свободного времени.

– Что ж, – с сожалением пожал я плечами, – если он когда-нибудь выставит своих рабов на аукцион для продажи, то уж я-то явлюсь туда первым и предложу хорошую цену!

– Это очень галантно с вашей стороны, Рик! – Ее глаза мягко светились. – Как только я увижу вас в зале, немедленно сброшу все, что на мне будет, оставлю только цепочку!

Я поднял свой бокал и предложил:

– Выпьем за этот день!

– И за ту ночь, которая за ним последует! – Она лукаво подмигнула мне поверх своего бокала.

– Сегодня утром я беседовал с психоаналитиком Пакстона, – сообщил я, – и кончилось тем, что я невзлюбил его почти так же, как вашего босса. Полагаю, это уже немалое достижение.

– Рэй так волновался, что вы не позвонили ему вчера вечером, он мне рассказал решительно все. – Ева слегка приподняла плечи. – Наверно, именно для этого и служат девушки-Пятницы? Может быть, мне не следует спрашивать – но Рэй так рассчитывает на вас! – вы чего-нибудь добились, Рик?

– Не думаю, что это можно назвать большими успехами, – честно признался я. – Ведь я до сих пор не нашел его сестру.

– Бедная девочка! – прошептала Ева. – Она, должно быть, чувствует себя такой одинокой…

Внезапно дверь широко распахнулась, и на пороге появился Мужчина с большой буквы. Силуэт его четко вырисовывался в резком солнечном свете.

Я понял, но слишком поздно: мне, прежде всего, вообще не следовало заходить в салон, и я не должен был угощать его девушку шампанским. Сомбреро было низко надвинуто на лоб, но я видел, что глаза его сверкают холодной яростью. Одежда и сапоги были покрыты пылью, на боку висела кобура, а в ней зловеще поблескивала рукоятка кольта.

У меня перехватило дыхание, когда его правая рука вдруг дернулась. Но тут же я с облегчением перевел дух и почувствовал себя счастливым, ибо рука его, не трогая кобуру, медленно поползла вверх, добралась до роскошных усов и стала их нежно поглаживать.

– Да не стой же как столб, Ева, – сказал Пакстон нарочито тихим голосом. – Мне сейчас совершенно необходимо шампанское. Этот вонючий потрох, который почему-то называет себя актером, Джил Мейер, только что в шестой раз переврал свою реплику!

Чары развеялись. Я снова был в трейлере, в обществе знаменитого актера и его девушки-Пятницы. Оказалось – я вовсе не был застигнут врасплох с чужой девушкой и не ждал рокового конца от выстрела грозного кольта, кольта Мужчины с большой буквы.

Он снял сомбреро и швырнул его на туалетный столик, принял из рук Евы полный бокал, медленно осушил 14 о и протянул, чтобы она снова его наполнила.

– Это в самом деле мило с вашей стороны, что вы проходили мимо и решили забежать, Холман, – промурлыкал Пакстон. – С моей стороны было, по-видимому, довольно глупо думать, что вы сочтете мое дело важным и срочным и будете постоянно держать меня в курсе?

– Может быть, нам установить двустороннюю связь по радио? – предложил я. – В таком случае, я смог бы каждые полчаса докладывать вам, что еще не нашел вашу сестру, а не раз в сутки, как это делаю я!

– Ничего себе! За целые сутки вы не напали даже на самый крохотный след? – Ева, наливая ему шампанское, вынуждена была приостановиться – так сильно дрожал бокал в его руке. – А мне-то казалось, что вас считают лучшим из детективов, Холман.

– Я и есть лучший! – без ложной скромности сказал я. – Но я уже говорил вам, что первой ошибкой в моей жизни было то, что я вчера поднялся к вам в трейлер!

– Джентльмены! – весело сказала Ева. – Ведь благополучие Кармен все-таки важнее, чем ваш ритуальный обмен оскорблениями, не так ли?

– Помолчи, – приказал Пакстон. – Иначе можешь вдруг оказаться девушкой-Пятницей, которая получает свой последний чек.

– Я подам в суд, – пригрозила она. – За нарушение доверия!

– Если явишься в таком наряде в суд, то непременно выиграешь дело. – Он неохотно улыбнулся ей. – Я просто не выношу в тебе одну вещь: ты всегда оказываешься права.

– Один раз я все-таки ошиблась, – сказала Ева устало. – Кажется, это было летом шестьдесят четвертого, если я не ошибаюсь?

– Ты тогда еще не была со мной?

– В этом-то и заключалась ошибка. – Она долила бокал до краев, потом бросила на меня совершенно нейтральный взгляд. – Расскажите, как у вас идут дела, Рик? Нам все-таки хотелось бы послушать.

– Кармен у Джеки Эриксон нет. Митфорд скрывается в какой-то норе в Венеции. – И тут я немного покривил душой. – Но пока что я его не нашел. Насколько я установил, есть такой парень, Луи, который прикрывает его. Это имя вам ни о чем не говорит?

– Как он выглядит? – спросил Пакстон.

– Ходячий мертвец. Вылитый Борис Карлов в роли Франкенштейна, притом совершенно лысый. – Я передернулся. – Луи – это такой тип, которого, если увидишь хотя бы один раз, никогда уже не забудешь!

Он покачал головой с очевидным разочарованием.

– Это имя мне ни о чем не говорит.

– Что еще? – спросила Ева.

– Кармен удрала из санатория не по внезапному побуждению: ей помог кто-то из служащих лечебницы и кто-то еще за стенами санатория. Этот «кто-то» послал ей сообщение, которое страшно взволновало ее и заставило покинуть санаторий.

– И кто-то из служащих помог ей?! – Глаза Пакстона сверкнули гневом. – Мерзавец этот Дедини! Я поеду туда и сверну ему мерзкую шею!

– Это был не Дедини, – возразил я. – Кто-то из его штата, и, как вы понимаете, потребуется некоторое время на то, чтобы выяснить, кто именно.

– Сообщение? – вопрос был задан Евой как раз вовремя.

– В этом сообщении говорилось, что Митфорд охотится за Рэем, а ее брату, мол, об этом ничего не известно. – Я посмотрел на самодовольное лицо Пакстона, которое внезапно приняло странное выражение. – Ваш психолог ничего не сообщил вам об этом, а также о перемене в настроениях Кармен по отношению к вам, потому что не был уверен, что это надолго. Но за время пребывания в санатории она много раз повторяла Шумейкеру, что вы всегда были совершенно правы, а она – всегда неправа. Послушать ее, так в ваших глазах вот-вот должно появиться небесное сияние.

Он сделал большой глоток из бокала, и струя пузырящегося вина побежала по его подбородку.

– Пожалуй, события разворачиваются слишком стремительно для меня, – пробормотал Пакстон. – Может быть, передохнем минутку, Холман?

– Ну конечно, – согласился я.

– Разрешите я подолью вам шампанского, Рик? – стремительная блондинка подошла ко мне совсем близко, ее сапфировые глаза сияли, но в них было что-то как будто предостерегающее… Черт побери, я понятия не имел, что она имеет в виду! Она наклонила бутылку над моим бокалом.

– Что за дурацкое предупреждение передали ей? – внезапно встрепенулся Пакстон. – Какого дьявола подонок, вроде Росса Митфорда, станет вдруг охотиться за мной? Я ведь позаботился о том, чтобы его полностью вылечили, и вдобавок уплатил ему двадцать грандов.

Мне достаточно только мизинцем шевельнуть – и он будет раздавлен в этом городе как клоп. И ему это прекрасно известно!

– Но ваша сестра об этом не знает, – терпеливо объяснил я. – Так что это был единственный, самый верный способ заставить ее бежать из санатория. Она поверила, что вашей жизни угрожает опасность!

– Так почему же она не явилась прямо ко мне, чтобы рассказать обо всем?

– Может быть, она решила, что сама в состоянии справиться с этим? – намекнул я.

Пакстон тупо уставился на меня неподвижным взглядом, потом вдруг понял, что я имел в виду. Глаза его потемнели от ужаса.

– О боже! – прошептал он. – Нет!

– Но это всего лишь догадка. – быстро сказала Ева. – Мы ведь не знаем, что именно она решила. Верно, Рик?

– Верно, – кивнул я. – А Венеция не настолько велика, чтобы я не смог обнаружить там Митфорда. Думаю, что будет очень скоро.

– Вот видишь, Рэй? – сказала она успокаивающе. – Ты слышал, что он сказал? Рик ведь и в самом деле лучший детектив в этом городе – он это много раз доказывал.

– Наверное. – Голос вернулся к нему. – Мне нет смысла чересчур беспокоиться, правда?

– Ну конечно! – с жаром подтвердила Ева. – Рик очень быстро все уладит. Мы теперь неизмеримо ближе к тому, чтобы найти Кармен, чем двадцать четыре часа назад, Рэй.

– Ты снова права! – Усмешка скривила было углы его губ, но тут же погасла. – Мерзавец! – Он швырнул свой бокал в стенку трейлера, и тот со звоном рассыпался в углу на мелкие осколки, оставив за собой дорожку пузырьков шампанского. – Грязный – подлый – врун – и мерзавец! – Вены на его шее вздулись узлами, когда он выкрикивал эти слова во весь голос. – Все эти годы я верил ему как собственному брату! А он даже не сообщил мне о самом важном событии за всю мою проклятую жизнь! – Он рассмеялся смехом, больше похожим на звуки похоронного оркестра. – Мой друг! Мой старый приятель! Психолог!

– Рэй! – сказала Ева дрожащим голосом. – Ты ведь слышал, что сказал Рик? Джерри не сообщил тебе об этом раньше только потому, что хотел убедиться, действительно ли отношение Кармен к тебе изменилось или это только очередная причуда ее больного воображения.

– Я слышу об этом впервые. – Пакстон помолчал – голос не слушался его. – Но сейчас речь не об этом, – заговорил он на этот раз почти спокойно. – Сейчас самое важное – найти Кармен. Мой старый друг, Иуда Шумейкер, подождет. – Он подошел к туалетному столику и взял сомбреро. – Мне нужно возвращаться на съемку.

– Может быть, ты попросишь реквизитора зарядить твой кольт настоящей пулей? – Ева робко пыталась шутить. – Тогда, если Джил Мейер снова переврет свою реплику, ты сможешь выхватить револьвер и вышибить ему мозги!

Пакстон остановился перед ней и усмехнулся невесело.

– Ты всегда знаешь, что сказать! – Он подцепил пальцем металлическую цепочку, обвитую вокруг ее талии, и вдруг резким движением скрутил ее так, что краска сбежала со щек Евы от боли. – Ты вся моя, а? Душой и телом? – Пакстон еще сильнее затянул цепочку – слезы выступили на глазах у девушки и покатились по щекам, но она не издала ни звука. – Скажи это! – приказал Рэй.

– Ты сам это знаешь, – прошептала она.

– Скажи!

– Душой и телом я вся твоя, – едва выговорила Ева.

– А дальше? Мне необходимо услышать это сейчас, детка! – В голосе его прозвучала чуть ли не умоляющая нота.

– В любое время, в любом месте, где угодно. – Голос на мгновение изменил ей, но потом окреп. – Когда мы наедине, и при твоих друзьях, и на глазах у всех, при самом ярком свете! Как только ты прикажешь, я готова повиноваться.

Он выпустил цепочку.

– Носи эти синяки с гордостью, детка. Ибо они – доказательство благоволения твоего хозяина к своей рабыне. А позже я явлю тебе и другие знаки своего расположения, вроде бриллиантового браслета и тому подобного!

Все это было так похоже на сцену из грандиозного по замыслу, но самого примитивного фильма, какие сейчас уже никто не выпускает. Пакстон снова надвинул сомбреро на лоб, внимательно осмотрел свое отражение в зеркале и аккуратно поправил шляпу.

– Вы поработали не так уж плохо, Холман, – бросил он, проходя мимо и даже не удостоив меня взглядом. – Но вы должны приложить все усилия, слышите?

– Рэй! – в голосе Евы звучала такая настойчивость, что он задержался на пороге салона. – У Мейера в следующей сцене есть одна удачная реплика. Что-то вроде того, что самый лучший стрелок – тот, который убит, потому что ему никогда больше не придется промахнуться.

– Да, – кивнул Пакстон.

– Не давай ему закончить эту реплику, – сказала она. – Перебей его, чтобы он успел произнести только две трети строчки.

– Но Пак – прекрасный режиссер, и он, пожалуй, не будет в восторге от этого? – осторожно спросил Пакстон.

– А ты должен помнить, кто звезда в этом фильме! – Ее голос стал жестким. – А наш замечательный постановщик пусть убирается куда хочет вместе со своим Джилом Мейером, который по шесть раз подряд путает свои реплики!

– Что ж, ты, наверное, права, беби! Он толкнул дверь. – Так и будем действовать: смеяться и царапаться.

– Только не забудь извиниться перед Джилом – но не раньше, чем убедишься, что лента в коробке! – крикнула она ему вдогонку. – Это обычно имеет успех!

Дверь за ним захлопнулась, и тотчас же Ева тихо застонала и опустилась на пол. Я поднял ее на руки и отнес в глубокое кресло, потом отстегнул металлическую цепочку и снял ее с талии. Вся кожа на бедрах была покрыта уродливыми синими пятнами.

– Со мной все в порядке. – Она почти с яростью убеждала в этом себя и меня. – Только дайте мне шампанского.

Я налил ей бокал и подождал, пока она не выпила все до дна, потом спросил:

– Как часто такое случается?

– Не часто. – Она улыбнулась одними губами. – Слава богу!

– Я видел, что вы пытались подать мне какой-то знак, но так и не понял, в чем дело.

– Все равно было уже слишком поздно. Он так или иначе вернулся бы к этому, раньше или позже. – Ева взглянула на свой пустой стакан. – Не откроете ли другую бутылку, Рик? Я чувствую, что заслужила еще порцию.

– И все это только из-за того, что Шумейкер не сообщил о том, как изменилось отношение Кармен к нему? – Я откупорил бутылку и снова наполнил ее бокал.

– Дело обстоит в миллион раз хуже. Джерри много лет служит Рэю костылем, в полном смысле этого слова, – этакий надежный костыль под мышкой, – а вы всего одной фразой выбили этот костыль! До конца дней своих он больше не будет верить Шумейкеру, а это означает, что ему срочно нужно искать себе новую подпорку. Так что я получила внезапное повышение.

– А эта чушь насчет того, что вы вся его – душой и телом, да и остальная муть?

– Вы видели, как тщательно минуют все выбоины и трещины мальчишки, когда скачут по дорожке? Они вбили себе в голову, что, если наступят хотя бы на одну, непременно произойдет нечто ужасное. – Она устало покачала головой. – Вот так же и Рэй. Этот дурацкий ритуал каким-то странным образом успокаивает его страхи, которые он прячет в самых потаенных уголках своей души: мол, преданность и привязанность к хозяину, если произнести заклинание, становятся прочнее.

Ева бросила на меня испытующий взгляд, и лукавая тень усмешки промелькнула в ее сапфировых глазах.

– А ведь вам пришли в голову скверные мысли, Рик Холман! – сказала она с укором. – Вроде того, что я партнерша Рэя в специальном мини-представлении для близких друзей?

– Вообще-то, в какой-то момент я именно так и подумал, – признался я.

– В первый же день, как я получила эту работу девушки-Пятницы, мне пришлось несколько часов кряду слушать его лекцию, в которой он осветил мельчайшие детали его необыкновенного таланта. На второй день он мягко, но очень твердо объявил мне, какими будут наши личные отношения. Было совершенно ясно, что я должна непременно влюбиться в него, и ему – как это благородно с его стороны! – было меня заранее жаль. Но он считает, что связь, одновременно и деловая, и сексуальная, – это очень неудобно и не дает полного удовлетворения. Он не возражает, чтобы я была страстно влюблена в него, а свои плотские потребности удовлетворяла где-нибудь на стороне.

– Сам он тоже так поступает?

– Думаю, что да. – Ева слегка пожала плечами. – Во всяком случае, пять ночей в неделю он проводит вне дома.

– И несмотря на это, вы любите этого типа?

– Ни одна женщина не может любить человека, который не хочет отвечать на ее чувства, – рассудительно заметила она. – Мне кажется, что я Испытываю к нему, скорее, то же, что и курица к своему цыпленку. Рик, ведь глубоко в душе он – все еще напуганный ребенок! Вы ведь слышали наш разговор о том, как помешать Мейеру произнести его выигрышную реплику.

Это я посоветовала Рэю, как оборвать Мейера, чьи лучшие годы уже далеко позади. Но ведь эта идея принадлежала вовсе не мне, а самому Рэю! Ему просто необходимо было соблюсти привычный ритуал. Если поступить так или иначе подскажет ему кто-нибудь другой, то все в порядке: ему не придется чувствовать себя подонком. Каким-то образом получается, что если кто-то со стороны выскажет вслух его же собственную идею, вся ответственность за дальнейшее и ложится на того, кто это сказал, но только не на самого Рэя!

– Честное слово, у меня голова идет кругом! – сказал я беспомощно.

– Я надеюсь, что вы найдете для него Кармен, – прошептала Ева, будто разговаривала сама с собой. – Ведь если с ней что-нибудь стрясется сейчас, Рэй предстанет перед всеми таким, какой он и есть на самом деле.

– Что ж, пожалуй, придется снова начать поиски, – согласился я. – Вы уверены, что вам уже лучше?

– Со мной все в порядке. – Она положила ладонь на мое предплечье и крепко сжала его. – Вы – отличный парень, Рик, и я надеюсь, что вы повторите ваше приглашение пообедать, как только мои синяки заживут!

– Перемирие требует длительных переговоров и немало времени для того, чтобы детально обсудить все пункты. Так что одним обедом нам не обойтись.

– Я уж позабочусь о том, чтобы врач студии как можно скорее избавил меня от синяков, – пообещала Ева. – И первое, что я сделаю завтра утром, – это выкину металлическую цепочку и закажу себе пояс из цветов – такой, который будет рваться от первого же прикосновения.

Глава девятая

Было что-то около шести вечера, когда я остановил свою машину возле дома и поставил ее под навес. Я очень надеялся, что сестра Демпси не восприняла мое предложение как дешевую шутку и не уехала на весь уик-энд куда-нибудь в другое место. Пару секунд спустя я увидел на ступеньках у двери чей-то чемодан, но следов его владельца не обнаружил. Я отпер дверь и прошел по всем комнатам: везде было пусто и тихо, рыжеволосой красотки я нигде не нашел. Только потом я сообразил, в чем дело, отпер заднюю дверь и вышел к бассейну.

Копна рыжих волос возвышалась над спинкой шезлонга. Она, должно быть, услышала мои шаги – в тот же миг ее лицо появилось над боковой ручкой кресла.