Проблема общественного и личного в творчестве Корнеля. Тип героя. Способы создания классицистического образа.

Художественная система французского классицизма получила наиболее полное законченное выражение в жанре трагедии. Ее создателем по праву считается Пьер Корнель. И хотя сам он в своих теоретических трудах нередко полемизировал с последовательными приверженцами классицистской доктрины, а его пьесы позднего периода обнару­живают явное тяготение к принципам барочной драматургии, именно произведения Корнеля определили в 1630-х годах наибо­лее общие типологические черты французской классицистской трагедии.

Ранние комедии Корнеля затрагивают более второстепенные аспекты нравственной жизни общества, но отра­жают их психологически достоверно и тонко. Компактно постро­енное лаконичное действие, умелое раскрытие характеров, при­надлежащих определенной, точно обозначенной социальной среде, гибкий изящных стих — все это определило их новизну и вместе с тем подготовило почву для того расцвета классической комедии, который мы увидим четверть века спустя в творчестве Мольера.

Однако подлинный триумф принесла Корнелю не «Медея», а трагикомедия «Сид» (1637), открывшая новую эру в истории французского театра и драматургии. Поставленная той же труп­пой Мондори, она имела успех, какого до тех пор не знала фран­цузская сцена. В этой трагедии Корнель впервые воплотил основ­ную морально-философскую проблему французского классициз­ма — борьбу долга и чувства, которая стала средоточием драма­тического интереса.

Вопреки уже сложившейся традиции, Корнель обратился не к античным источникам, а к пьесе современного испанского дра­матурга Гильена де Кастро «Юность Сида» (1618). Романти­ческая история любви испанского рыцаря, будущего героя рекон­кисты Родриго Диаса к донье Химене, дочери убитого им на по­единке графа Гормаса, послужила основой  для напряженной нравственной коллизии. Взаимное чувство молодой пары, вначале ничем не омраченное, вступает в противоречие с феодальным по­нятием родовой чести: Родриго обязан отомстить за незаслужен­ное оскорбление — пощечину, нанесенную его старому отцу, и вызвать на дуэль отца своей возлюбленной. Это решение он принимает после тяжелой душевной борьбы. Убийство на поединке графа Гормаса переносит внутренний драматический конфликт в душу Химены: теперь она, как некогда ее возлюбленный, оказывается перед таким же мучительным ре­шением проблемы чувства и долга. Она обязана отомстить за отца и потребовать казни Родриго, чтобы соблюсти долг чести и остаться достойной любимого. Этот симметрично выступающий в пьесе нравственный конф­ликт в обоих случаях решается в духе морально-философской концепции «свободной воли»— разумный долг торжествует над 'неразумной» страстью. Внешне в своем поведении герои неукос­нительно следуют этому принципу. Но если бы Корнель ограни­чился внешним поведением, «Сид» вряд ли стал бы той эпохаль­ной пьесой, которая на два века определила тип и характер Французской трагедии. Художественная правда ставит под со-мнение отвлеченную моральную схему. Для Корнеля долг родовой чести не способен уравновесить силу живого чувства двух любя­щих. Долг этот не является безусловно «разумным» началом — 8еДь источником конфликта послужило не противоборство двух равноправных высоких идей, а всего лишь оскорбленное тщесла­вие графа Гормаса, обойденного монаршей милостью: король из­брал воспитателем своего сына не его, а отца Родриго. Акт инди­видуального своеволия, зависть честолюбца приводит к траги­ческому столкновению и разрушает счастье молодой четы.

Корнель не мог признать абсолютную ценность этого индиви­дуалистически понимаемого долга и свести содержание пьесы к стоическому отречению героев от любви: вопреки своим поступ­кам, они продолжают любить друг друга. Психологическое, идей­ное и сюжетное разрешение конфликта Корнель находит, вводя в пьесу истинно высокое сверхличное начало, высший долг, перед которым вынуждены склониться и любовь, и родовая честь. По­ворот в судьбах героев определяется патриотическим подвигом Родриго, геройски сразившегося с войском мавров и спасшего свою страну.

Этот мотив вводит в пьесу истинную нравственную меру вещей и одновременно служит толчком к благополучной развязке: на­циональный герой поставлен над обычными правовыми нормами, над обычным судом и наказанием. Химена вынуждена отказаться от мести за отца, подчиниться воле короля и согласиться стать женой спасителя отечества. Таким образом, счастливый конец пьесы, за который критика сурово упрекала Корнеля, не является ни внешним искусственным приемом, ни моральным компромиссом героев, якобы поступившихся своими принципами в угоду чувству. Так же как ранее чувство было принесено ими в жертву феодаль­ной чести, фамильному долгу, так сейчас этот долг отступает пе­ред более высоким государственным началом.

Принципиальная новизна «Сида», заключенная в остроте внутреннего конфликта, определила небывалый успех пьесы. Но она же вызвала настороженное и неприязненное отношение к «Сиду» кардинала Ришелье. Героизация феодальной рыцарской чести представлялась в политической обстановке 1630-х годов крайне несвоевременной, а защита ее на поединке вступала в прямое противоречие с официальным запретом дуэлей, которые сурово карались законом. Королевская власть выступала в пьесе как совершенно второстепенная сила, лишь формально участву­ющая в действии. Наконец, не последнюю роль в недовольстве министра играло и само обращение к испанскому сюжету и пер­сонажам в тот момент, когда Франция вела долгую и изнуритель­ную войну с Испанией, а при дворе действовала враждебная Ри­шелье «испанская партия» королевы Анны Австрийской.

Но главный упрек, вслед за Скюдери, был адресован «безнравственности» ге­роини, нарушившей, по мнению Академии, правдоподобие пьесы. То, что эпизод женитьбы Родриго на дочери убитого им графа представлен во многих более ранних источниках, не мог, по мысли авторов, служить поэту оправданием, ибо «разум делает достоя­нием эпической и драматической поэзии именно правдоподобное, а не правдивое... Бывает такая чудовищная правда, изображения которой следует избегать для блага общества». Изображение об­лагороженной правды, ориентация не на исторически достоверное, а на правдоподобное, т. е. на общепринятую нравственную норму, стала в дальнейшем одним из главных принципов классицистской поэтики и основным пунктом расхождения с ней Корнеля. Под впечатлением от столь суровой критики Корнель покинул Париж и вернулся в Руан. Он подумывал даже отказаться от ли­тературной деятельности. Однако менее чем через три года он вновь появился в столице с двумя трагедиями из римской истории: «Гораций» и «Цинна». Обе они были поставлены в 1640 г. в том же театре Марэ, что и предыдущие пьесы Корнеля.

Морально-философский конфликт между страстью и долгом переносится здесь в иную плоскость: стоическое отречение от личного чувства совершается во имя высокой государственной идеи. Долг приобретает сверхличное значение. Слава и величие родины, государства образуют новую патриотическую героику, которая в «Сиде» еще только намечалась как вторая тема пьесы.

Сюжет «Горация» заимствован у римского историка Тита Ли­вия и относится к полулегендарному периоду «семи царей». Однако тема монархической власти как таковой не ставится в трагедии, а царь Тулл играет в ней еще менее значительную роль, чем кастильский король Фернандо в «Сиде». Корнеля инте­ресует здесь не конкретная форма государственной власти, а го­сударство как высший обобщенный принцип, требующий от от­дельной личности беспрекословного подчинения во имя всеобщего блага. Классическим примером могучей державы считался в эпоху Корнеля древний Рим, а источник его силы и авторитета драма­тург видит в стоическом отречении граждан от личных интересов ради пользы государства. Эту нравственно-политическую пробле­му Корнель раскрывает, избрав лаконичный напряженный сюжет.

Источником драматического конфликта служит политическое соперничество двух городов — Рима и Альбы-Лонги, жители ко­торых издавна связаны родственными и брачными узами. Члены одной семьи оказываются втянутыми в конфликт двух враждую­щих сторон. Одна из героинь трагедии альбанка Сабина, жена римлянина Горация, с горечью говорит об этой вражде и о своих страданиях. Судьба городов должна решиться в тройном поединке вы­ставленных каждой стороной бойцов — породнившихся между собой римлян Горациев и альбанцев Куриациев. Оказавшись пе­ред трагической необходимостью — сразиться во славу отечества с близкими родичами, герои Корнеля по-разному воспринимают свой гражданский долг. Гораций гордится непомерностью предъ­явленного ему требования, видит в этом проявление высшего доверия государства к своему гражданину, призванному защищать его. Куриаций, покоряясь велению родного города, внутренне, однако, протестует против него, не может и не хочет подавить в себе человеческое начало — дружбу и любовь. В этой сцене мы видим характерный для драматической тех­ники Корнеля прием контрастного противопоставления двух по­зиций, которые реализуются не в поступках героев, а в их словах. Если в «Сиде» Родриго и Химена, оказавшись в одинаковой ситу­ации, вели себя одинаково и обосновывали принятое решение одними и теми же доводами, то в «Горации», при одинаково при­нятом решении, оценка героями и самой ситуации, и своего пове­дения оказывается принципиально разной. Политическая идея слепого подчинения индивида воле государства, воплощенная в одном из героев — Горации, вступает в конфликт с гуманисти­ческой этикой, с признанием естественных человеческих чувств в лице Куриация. И в отличие от «Сида», конфликт этот не полу­чает благополучного разрешения.

Гораций выходит победителем из поединка, он убивает на поле сражения всех трех братьев Куриациев, в том числе жениха своей сестры Камиллы, которая встречает его гневным проклятием (IV, 5). Этот знаменитый монолог, служивший школой декламацион­ного искусства многим поколениям актрис, обращен одновременно к Горацию, упоенному своим жестоким торжеством, и к той силе, которая послала его на бой с близкими — неумолимому в своем властолюбии Риму. Проклятие Камиллы построено на ритори­ческом эффекте «пророчества» крушения Римской империи под натиском внешних и внутренних врагов. Смысл этого пророчества возвращает нас к основной трагической дилемме пьесы: суровое подавление всего человеческого, которое было источником мощи поднимающегося молодого государства, станет когда-нибудь ис­точником его падения и гибели.

Оскорбленный в своих патриотических чувствах Гораций уби­вает сестру. Однако так же, как в «Сиде», к спасителю отечества неприменимы обычные нормы правосудия. Защитником Горация выступает его старик-отец, оправдывающий убийство Камиллы патриотическим негодованием воина-победителя. Таким образом, трагедия кончается благополучно для главного героя, дважды избежавшего смерти — на поле сражения и на людском суде. Но основной драматический конфликт не получает гармонического разрешения. Центральная проблема пьесы — взаимоотношения личности и государства — предстает в трагическом аспекте, и ко­нечное торжество стоического самоотречения и утверждение гражданственной идеи не снимает этого трагизма. Тем не менее на протяжении долгой сценической жизни «Горация» именно эта гражданственность пьесы определяла ее общественную актуаль­ность и успех; так было, например, в годы Французской буржуаз­ной революции, когда трагедия Корнеля пользовалась большой популярностью и многократно ставилась на революционной сцене.

По своей структуре «Гораций» гораздо больше отвечает тре­бованиям классической поэтики, чем «Сид». Внешнее действие здесь сведено к минимуму, оно начинается в момент, когда дра­матический конфликт уже налицо и дальше лишь происходит его развитие. Никакие посторонние, привходящие фабульные линии не осложняют основной; драматический интерес сосредоточен вокруг трех главных персонажей — Горация, Камиллы и Куриа-ция. Обращает на себя внимание и симметричная расстановка действующих лиц, соответствующая их родственным отношениям и происхождению (римляне — альбанцы). На фоне этой строгой симметрии особенно отчетливо проступает противоположность внутренних позиций героев. Прием антитезы пронизывает всю ху­дожественную структуру пьесы, включая и построение стиха, как правило распадающегося на два противоположных по смыслу полустишия. «Гораций» окончательно утвердил канонический тип классической трагедии, а следующие пьесы Корнеля —«Цинна» и «Полиевкт» закрепили его.

Своеобразие идейно-художественной структуры корнелевских трагедий, в особенности «второй манеры», получило отражение в его теоретических сочинениях — трех «Рассуждениях о дра­матической поэзии» (1663), в «Разборах» и предисловиях, пред­посланных каждой пьесе. Темой трагедии должны быть, по мне­нию Корнеля, политические события большой государственной важности, любовной же теме должно быть отведено второстепен­ное место. Этот принцип Корнель последовательно проводил в большинстве своих пьес. Сюжет трагедии не должен быть прав­доподобным, ибо она поднимается над повседневным и обыден­ным, изображает необыкновенных людей, которые могут проявить свое величие лишь в исключительных ситуациях. Отступление от правдоподобия, как его понимала классическая доктрина, Кор­нель стремится оправдать верностью «правде», т. е. реально под­твержденному историческому факту, который уже в силу своей достоверности заключает в себе внутреннюю необходимость, за­кономерность. Иными словами, действительность представляется Корнелю богаче и сложнее, чем ее обобщенное абстрактное ис­толкование по законам рационалистического сознания.

Это положение распространяется и на трактовку драмати­ческого характера. Корнель различает правдоподобие «общее»— то, что «может совершить монарх, полководец, влюбленный, честолюбец»,— и «частное»— то, что «мог или должен был со­вершить Александр, Цезарь, Алкивиад». Конкретная в своей че­ловеческой сущности и поведении личность (разумеется, истори­чески известная) представляет больший интерес для драмати­ческого воплощения, чем абстрактный обобщенный характер.

Эти взгляды Корнеля полемически направлены против основ­ных устоев классицистской доктрины и, несмотря на многочис­ленные ссылки на Аристотеля, резко выделяют его позицию среди современных теоретиков. Они вызвали резкое неприятие со сто­роны представителей зрелого классицизма — Буало и Расина.

Пьер Корнель(1606 - 1684) - французский драматург, расцвет его творчества приходится на 1-ую половину XVII века. Его пьесы «Сид» (1637) и «Гораций» (1640) являются образцом жанра классицистической трагедии.

Сюжет трагикомедии «Сид» основывается на реальных событиях средневековой истории - главным героем здесь стал Руй Диас, герой испанской Реконкисты. Корнель использует факты из юности реального Сида-историю его любви и брака.

Т.о., главное внимание сосредоточено на напряжённой моральной ситуации, а не на внешнем действии. В центре - внутренний конфликт героев. Родриго и Химена вынуждены постоянно выбирать между чувствами и необходимостью соблюдать долг. Выбирая долг, влюблённые стремятся быть достойными друг друга. Здесь представлено рационалистическое представление о любви - любить можно только достойного человека. Конфликт выглядит неразрешимым. И автор разрешает конфликт извне в ситуацию вмешивается могущественный король, который примиряет влюблённых. Кроме этого, Родриго побеждает врагов и становится национальным героем, становится Сидом. Государственное и личное начало совпадают. Линя инфанты разрушает идею: герои следуют долгу и приходят к счасью, она же является и остаётся несчастной из-за того же долга.