Как на самом деле это они пробивают путь тебе.

— Бальтазар Грациан (1601 — 1658)

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ

Для того чтобы выжить и добиться успеха в жизни, нам приходится

то и дело использовать окружающих для какой-то

цели, какой-то потребности — чтобы приобрести то, чего мы

не можем добиться своими силами, получить поддержку, защиту,

воспользоваться умением или талантом, которыми сами

не обладаем. Однако в описании человеческих взаимоотно-

шений слово «использовать» имеет ярко выраженный негативный

оттенок, а нам всегда хочется выглядеть лучше и благороднее,

чем на самом деле. Мы предпочитаем думать об этих

отношениях как о взаимопомощи, сотрудничестве, партнерстве,

дружбе.

Но это отнюдь не проблема чистой семантики, такая подмена

— источник опасного заблуждения, способного нанести

нам серьезный вред. Когда вы ищете союзника, за этим

стоит ваш интерес, некая потребность. Это сугубо практическая

тема, от нее зависит успех задуманного вами дела. Если

вы позволите эмоциям и иллюзиям вмешаться в процесс формирования

ваших альянсов, вы в опасности. Искусство заключать

успешные союзы зависит от вашей способности отличать

дружбу от взаимной выгоды.

Первый этап — научиться понимать, что все мы постоянно

используем других людей, которые помогают нам и при

этом достигают каких-то своих целей.

Следующий шаг: осознав это и постоянно об этом помня,

вы должны научиться заключать необходимые стратегические

союзы, объединяясь с людьми, способными дать вам то,

чего вы не в состоянии добиться самостоятельно. Это потребует

от вас умения управлять своими чувствами; оставьте

эмоциональные потребности для сферы личных отношений,

тогда как в социальных баталиях, о которых мы говорим сейчас,

требуется совсем иной подход. Союзы, способные принести

вам максимум пользы, непременно должны быть выгодными

для обеих сторон. Альянсы, построенные на эмоциях

либо на дружеских и родственных связях, не принесут вам

ничего, кроме огорчений и проблем. Стратегический подход

к заключению союзов позволит вам избежать типичных ошибок,

которые погубили многих

Война была крайне опасным делом, поскольку то и дело

случалось, что одно государство вторгалось и захватывало

другое, что вызывало большое недоверие среди соседей, и со

временем могло проиграть, лишившись их поддержки. В то

же время государство, долго хранившее верность своему

союзнику, подчас из-за этого оказывалось втянутым в войну,

в ходе которой не могло постоять за себя и рисковало лишиться

всего. Создание крепких длительных союзов было в каком-

то смысле искусством более тонким и важным, чем военное,

а государственные деятели, в этом искусстве преуспевшие,

обладали большей властью, чем полководцы.

Именно благодаря Игре заключения союзов царству Цинь

удавалось крепнуть и разрастаться в опасную эпоху Сражающихся

царств (403—221 гг. до н. э.). Цинь заключало союзы

с отдаленными царствами и нападало на непосредственных

соседей; эти приграничные государства, на территорию

которых вторгались воины Цинь, не могли получить помощь

от дальних соседей, так как у тех был договор с Цинь. Если

Цинь предстояло столкнуться с врагом, у которого имелся

сильный союзник, то вначале велась работа по расторжению

этого союза — шпионы Цинь распространяли слухи,

сеяли раздоры между союзниками, одну из сторон пытались

соблазнить щедрыми посулами, — это продолжалось до тех

пор, пока союз не распадался. После этого Цинь захватывало

одно государство, а потом и второе. Постепенно, шаг за

шагом, оно прибирало к рукам соседние царства и к концу

III века до н. э. оказалось способным объединить Китай —

выдающееся достижение!

Чтобы правильно вести Игру заключения союзов, сегодня,

как и в Древнем Китае, нужно быть предельно трезвомыслящим

и дальновидным, обдумывать все на несколько

ходов вперед и при этом не бояться перемен, напротив — сохранять

ситуацию по возможности мобильной. Сегодняшний

союзник завтра может оказаться соперником — и наоборот.

В подобной картине нет места сантиментам. Если вы слабы,

но умны, то сумеете скачками продвигаться к позиции силы,

прибегая к помощи то одних, то других союзников. Иной

подход — заручиться поддержкой одного основного союзника

и установить с ним прочные и доверительные отношения.

Это способно прекрасно сработать и принести взаимную

пользу во времена стабильности. Однако в периоды непостоянства

и перемен (а подобное случается гораздо чаще) такая

стратегия может оказаться гибельной: несовпадение ваших

интересов неизбежно будет нарастать и усугубляться

и в то же время трудно будет разорвать отношения, в которые

обе стороны вложили столько глубоких чувств. Лучше

помнить о переменах, оставлять для себя свободу выбора,

а союзников заводить по мере надобности и на основе взаимной

выгоды, а не преданности или общности идеалов.

В золотую эру Голливуда актриса была там совершенно

бесправным существом. Карьеры были непродолжительными;

даже самым знаменитым звездам удавалось продержаться

не более нескольких лет, после чего их неизбежно вытесняли

те, кто помоложе. Актриса хранила верность студии, на

которой снималась, а потом в бессилии наблюдала, как роли

уплывают к другим. Разбила этот стереотип Джоан Кроуфорд,

которая блестяще сыграла свой вариант Игры заключения

союзов. В 1933 году, к примеру, она познакомилась со сценаристом

Джозефом Манкевичем, в ту пору застенчивым

юношей в самом начале карьеры — заметим, блистательной.

Кроуфорд, которая сразу же распознала талант, постаралась

подружиться с ним — к его немалому изумлению. В результате

он написал для нее девять киносценариев, намного продлив

ее профессиональный век

Кроуфорд всегда была приветлива с кинооператорами и

фотографами, и те не жалели времени, чтобы получше поставить

свет и снять ее в самых выгодных ракурсах. Точно

так же она обхаживала и продюсеров, от которых зависел

выбор сценария, в котором она присмотрела для себя роль.

Нередко Кроуфорд заводила дружбу с молодыми, начинающими,

но талантливыми людьми, которые ценили такое отношение

звезды. Что же до студии, то она не хранила верность

ни одной из них — по сути, всю жизнь она оставалась верна

лишь самой себе. Этот прагматичный, лишенный ложных сантиментов

подход к созданию постоянно изменяющейся сети

союзов и альянсов позволил Кроуфорд избежать встроенных

в систему ловушек, в которые попадали многие другие голливудские

актрисы.

Из-за того, что у Людовика

XI была не слишком сильная армия, швейцарцы, хотя и

играли мало заметную роль на европейской сцене, были его

партнерами по необходимости. Загодя, за много лет, догадавшись,

что так может случиться, он культивировал этот альянс,

приводя в бешенство своих врагов, неспособных принять

причины столь странного союза.

В молодости Линдон Джонсон, в то время амбициозный

молодой помощник конгрессмена, прекрасно знал, что у него

нет ни власти, ни талантов, необходимых для того, чтобы подняться

наверх. Он научился с умом использовать таланты

других людей. Понимая, какое значение имеет информация в

конгрессе, он задался целью сходиться и налаживать дружеские

отношения с теми, кто занимал ключевые позиции — не

обязательно высокие посты — в цепочке передачи информации.

Особенно обходителен он был с пожилыми людьми, которым

были приятны и компания энергичного молодого человека,

и собственная роль в общении — гипотетическая

фигура отца, дающего советы. Постепенно Джонсон — невзрачный

паренек из Техаса, небогатый, без связей — поднялся

на самый верх, а помогла ему сеть правильно и вовремя

заключенных союзов

Любители велосипедных гонок знают, что участники нередко

прибегают к излюбленной многими стратегии: не выбиваться

вперед, а пристраиваться за лидером. Так они почти

не испытывают сопротивления воздуха — лидер гонки

преодолевает его и помогает им поберечь силы. На последних

минутах гонки резкий рывок — и уставшего лидера обходят.

Позволять другим преодолевать сопротивление воздуха

и экономить свои силы — в высшей степени экономичный

и стратегический подход

Одна из лучших военных хитростей в Игре — сделать вид,

будто вы поддерживаете другого человека в его борьбе за

некое дело, для того чтобы в конце концов обернуть все себе

на пользу. Таких людей несложно найти: в глаза бросается

потребность в содействии, временная слабость, помочь преодолеть

которую вполне в ваших силах. Решив с вашей помощью

свои проблемы, они будут чувствовать себя в долгу,

и вы можете решить, как этим воспользоваться, — например

Одна из разновидностей Игры заключения союзов — игра

в посредничество, центр, вокруг которого вращаются различные

силы. При этом вы остаетесь совершенно автономным и

самодостаточным, в то время как окружающие состязаются

за право быть рядом с вами. Именно таким образом, благодаря

усилиям князя фон Меттерниха, австрийского министра

иностранных дел в наполеоновскую эпоху и позднее, Австрии

удавалось оставаться важнейшей политической силой, с

которой считалась вся Европа. То важное обстоятельство, что

Австрия лежит в центре Европы, имело решающее стратегическое

значение для всех европейских государств. Даже во

время правления Наполеона, когда Австрия была ослаблена

более чем когда-либо и Меттерниху приходилось заискивать

перед французами, ему удалось оградить свою страну от каких

бы то ни было осложнений. Так, не вступая ни в какие

официальные союзы с Францией, он сумел крепко привязать

Наполеона к Австрии, устроив его брак с принцессой из австрийского

королевского дома.

Пребывая в доверительных

отношениях с представителями всех великих держав Европы

— Англии, Франции, России, — он поставил дело так, что

все события вращались вокруг Австрии, несмотря на то, что

сама она к тому времени уже не была сильной в военном отношении.

Вся прелесть этого варианта Игры заключается в том, что

вы можете добиться немалой власти, не занимая главенствующую

позицию и даже не стараясь занять ее. К примеру,

встраиваясь в цепь передачи информации, вы получаете доступ

к этой информации и контроль над ней. Либо вы умеете

делать что-то такое, чего нет у других, и они, эти другие, не

постоят за ценой, чтобы это получить, — разве не великолепное

средство для достижения своих целей? Либо вы служите

посредником, в котором все нуждаются и без которого

не удается покончить с разногласиями. Как бы то ни было,

важно не забывать: вы сможете сосредоточить силы в этом

центральном пункте, только оставаясь независимым, сохраняя

нейтралитет, поддерживая одинаковые и ровные отношения

со всеми сторонами. В ту самую минуту, как вы примете

чью-то сторону, вступите в тот или иной продолжительный

союз, ваша власть станет неизмеримо слабее.

Один из важнейших компонентов Игры — возможность

воздействовать на альянсы других людей, управлять ими и

даже разрушать их, сея непонимание между участниками,

вызывая раздоры между ними. Разрушение альянсов неприятеля

почти такое же важное достижение, как заключение

собственных. Когда в 1519 году Эрнан Кортес высадился в

Мексике, с ним было всего пятьсот человек против тысяч и

тысяч ацтеков. Зная, что многие мелкие мексиканские племена

обижены на могущественную ацтекскую империю, он

повел в них подрывную работу, постепенно добиваясь разрыва

союза с ацтеками. Напевая какому-нибудь царьку ужасные

истории о планах, якобы вынашиваемых ацтекским императором,

Кортес, например, мог убедить первого, что нужно

схватить ацтекских посланников, когда те появятся в его

племени. Это, в свою очередь, вызывало гнев императора, и

он заявлял о разрыве. Теперь племя оказывалось в опасной

изоляции — и обращалось за помощью и поддержкой к Кортесу.

Неустанно и ловко ведя свою линию, разрабатывая эту

негативную версию Игры, Кортес добился того, что почти все

союзники ацтеков перешли на его сторону.

Здесь важно сосредоточиться на том, чтобы посеять недоверие.

Заставьте одного партнера усомниться в другом,

передавайте слухи, зароните сомнения в искренности и

чистоте мотивов, проявляйте дружелюбие к одному из парт-

неров, вызывая ревность у другого. Так вы сможете вызвать

целую бурю эмоций, поразив сначала одну сторону, потом

другую, пока не распадутся все связи и союз не развалится.

Теперь все его бывшие участники чувствуют себя незащищенными

и уязвимыми. Манипулируя или открыто предлагая

поддержку, добейтесь того, чтобы они обратились к вам за

помощью

Схватка с неприятелем, у которого имеется поддержка

многих союзников, вне зависимости от того, насколько они

сильны, не должна вас страшить. На войне у союзников, как

правило, возникает множество проблем и осложнений, связанных

с управлением и контролем. Наихудший тип руководства

— руководство разделенное, ему не хватает темпа и маневренности:

если полководцы вынуждены обсуждать всякий

ход и приходить к соглашению каждый раз, прежде чем

начнут действовать, они движутся с черепашьей скоростью.

Сражаясь против больших союзов, как ему нередко приходилось,

Наполеон всегда сначала нападал на самое слабое

звено, младшего из участников альянса. Его поражение могло

привести — и порой приводило — к падению всей системы.

Кроме этого, он стремился к быстрой победе в сражениях,

даже небольших, потому что никого так не обескураживает

поражение, как объединенную союзническую армию.

Наконец, не забывайте, что вас обязательно станут подвергать

нападкам за то, что вы ведете Игру заключения союзов.

Вас будут осыпать упреками, обвинять в беспринципности,

аморальности, предательстве. Помните: даже сами эти обвинения

— не более чем стратегический ход. Они представляют

собой часть моральной атаки (см. главу 25). Те, кто их

выдвигает, стараясь вызвать в вас чувство вины или раскаяния,

таким образом защищают собственные интересы. Не

поддавайтесь, не позволяйте им себя окрутить. Единственная

реальная опасность, которой вы подвергаетесь, — это риск в

конце концов заработать такую репутацию, что люди будут

опасаться заключать с вами союзы. Но, если окружающие будут

знать, что вы помогали людям в прошлом и готовы помогать

в дальнейшем, вы непременно обретете последователей и активных

компаньонов. Кроме того, вы великодушны и умеете хранить

верность, поскольку потребность в этом обоюдна. А показав,

что вас невозможно подкупить фальшивыми обещаниями

вечной верности и дружбы, вы будете вызывать заслуженное

уважение. Многих воодушевит и привлечет то, насколько реалистично

и вдохновенно вы ведете Игру.

Авторитетное мнение:Остерегайтесь сентиментальных

альянсов, в которых сознание

того, что сделал доброе дело, — единственная

компенсация за благородство и жертвенность.

— Отто фон Бисмарк (1815—1898)

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

Если вы ведете Игру заключения союзов, не сомневайтесь —

тем же заняты и окружающие вас люди. Вы не можете поэтому

принимать их поступки на свой счет, обижаться на их

поведение — вы должны научиться с этим считаться. Но

встречаются и другие типы, любой союз с которыми будет

для вас вреден. Обычно их можно узнать по чрезмерному

пылу, с каким они вас добиваются: они первыми идут на

сближение, пытаясь пустить вам пыль в глаза, ослепить соблазнительными

предложениями и обещаниями. Чтобы защититься

от них, не дать использовать себя в отрицательном

смысле, будьте внимательны: разберитесь в том, может

ли предлагаемый альянс принести вам ощутимые, реальные

преимущества. Если видимой пользы нет или она так эфемерна,

что ее трудно уловить, будьте начеку и как следует подумайте,

нужен ли вам подобный союз. Постарайтесь разузнать

что-то о прошлом предполагаемых союзников — не отличились

ли они своей алчностью, не используют ли людей, ничего

не давая в ответ. Остерегайтесь людей, которые красиво

говорят, обладают располагающей наружностью и заводят

разговоры о дружбе, преданности и бескорыстии: они могут

оказаться виртуозными мошенниками, которые хотят поживиться,

играя на ваших чувствах. Внимательно следите за соблюдением

интересов обеих сторон и ни при каких обстоятельствах

не позволяйте отвлечь себя от этого.

Стратегия 28

НЕ ЖАЛЕЙ ДЛЯ НЕПРИЯТЕЛЕЙ

ВЕРЕВКИ, ЧТОБЫ ОНИ СМОГЛИ

ПОВЕСИТЬСЯ: СТРАТЕГИЯ ОПЕРЕЖЕНИЯ

ИСКУССТВО БЫТЬ ПЕРВЫМ

На протяжении жизни вам придется сражаться на двух фронтах.

Первый — фронт внешний, это ваши неизбежные соперники

и враги, а вот второй — менее заметный и очевидный.

Речь идет о ваших коллегах, сотоварищах-придворных, многие

из которых, возможно, что-то замышляют против вас, добиваясь

решения своих собственных задач и удовлетворения

своих собственных интересов за ваш счет. Все осложняется

тем, что порой приходится сражаться на обоих фронтах

одновременно, давая отпор внешним врагам и в то же время

стараясь обезопасить свои внутренние позиции, расходуя на

эту борьбу драгоценные и совсем не бесконечные силы.

Решение не в том, чтобы закрывать глаза на внутренние

проблемы (решив игнорировать их, вы долго не продержитесь),

и не в том, чтобы идти против них в открытый, традиционный

бой, высказывая свое недовольство, проявляя агрессивность

или заключая против обидчика оборонительные

союзы. Поймите: у внутренней войны особая, нешаблонная

природа. Поскольку теоретически, формально люди находятся

по одну сторону баррикад, лучшее, что вы можете сделать,

— постараться сохранить видимость игры в одной команде,

на общее благо. Жалобами или атаками вы ничего не

добьетесь, более того — это будет плохо и недостойно выглядеть

в глазах окружающих, так что вы рискуете оказаться

в изоляции. Однако при этом вам следует быть начеку, так

как подобные противники — карьеристы или корыстолюбцы

— способны на коварные действия и закулисные интриги.

У таких людей фальшь кроется за внешней приветливостью и

готовностью сотрудничать.

Необходимо освоить особые формы военных действий,

подходящие для этих расплывчатых, но весьма опасных сражений,

которые ежедневно происходят вокруг. Одна из нетрадиционных

стратегий, которая лучше других подойдет в

подобной ситуации, — умение добиться преимущества. Ее

развивали на протяжении столетий самые ловкие и изворотливые

придворные. Основана стратегия на двух простейших

предпосылках. Первая: ваши соперники скрывают в себе семя

собственного уничтожения; вторая: если вы сумели добиться,

чтобы соперник забеспокоился и ощутил собственную

слабость — пусть даже это незаметно никому, кроме него

самого, — он дрогнет и изменит линию поведения, начнет обороняться

и защищаться, нанося ущерб самому себе.

В основе человеческой личности нередко лежат слабости,

психологические изъяны, неконтролируемые эмоции.

У людей с комплексом неполноценности или, напротив, своего

превосходства, у тех, кто страшится хаоса или безнадежно

стремится к идеальному порядку, развивается тип поведения

— социальная маска, — скрывающий их изъяны и позволяющий

выглядеть в глазах окружающих уверенными,

приятными в общении, ответственными. Но маска подобна

рубцам, покрывающим рану: тронь неосторожно — и рана

может вскрыться, причиняя боль. Ваши соперники теряют

способность держать себя в руках, эмоции рвутся из-под контроля.

Они жалуются, отбиваются, ведут себя, как при мании

преследования, а иногда наружу проступает высокомерие

и заносчивость, несмотря на все усилия их скрыть. На

мгновение маска спадает.

Если вы чувствуете, что кто-то из коллег может представлять

для вас опасность (или у вас имеются сведения, что против

вас и в самом деле плетут интриги), прежде всего попытайтесь

провести разведку. Последите за их поведением, припомните

их поступки и высказывания в прошлом, их ошибки,

попытайтесь выявить их комплексы. Вооружившись этими

знаниями, можете приступать к игре на опережение.

Для начала постарайтесь нанести противнику незаметный

укол, чтобы посеять сомнение, заронить чувство неуверенности

и тревоги. Это может быть ненароком сделанное замечание

или что-то еще в том же роде. Главное, чтобы ваша

жертва усмотрела в этом вызов, угрозу своему положению

при дворе. Ваша цель, однако, не в том, чтобы открыто бросать

перчатку. Задача иная: заставить неприятеля забеспокоиться,

дать ему почувствовать неопределенную угрозу. Он

чувствует, что подвергся нападению, но не уверен, чем и откуда

ему грозят. В результате возникает смутное, гнетущее

чувство беспокойства. Ощущение собственной неполноценности

нарастает и грызет изнутри.

А вы продолжаете подкармливать их сомнения — это переход

к следующему этапу. Тут обычно лучше всего действовать

скрытно. Другие люди, средства информации, а может

быть, и просто слухи сделают эту работу за вас. Эндшпиль

обманчиво прост: когда сомнений накапливается достаточно,

они запускают реакцию, а вы стоите в стороне и наблюдаете,

как ваш объект разрушает себя сам. Не выдавайте себя

злорадными взглядами и потиранием рук и уж тем более не

поддавайтесь искушению нанести последний удар. В это время

лучше вести себя приветливо, проявить дружелюбие, даже

предложить помощь и совет. Ваш объект может в такой ситуации

повести себя неожиданно эмоционально: он способен

кинуться в атаку, допустить грубую ошибку или разоткровенничаться,

разоблачив себя. Возможна и другая крайность:

потеряв уверенность в себе, неприятель попытается угождать

тем, кто сильнее, изо всех стараясь упрочить свое положение

и повысить собственную самооценку. Люди невольно

сторонятся тех, кто неуверен в себе.

К этому времени дебют партии — ваш поступок или высказывание

— будет прочно забыт, особенно если он не носил

открыто агрессивного характера. Запомнится другое —

неадекватные реакции вашего противника, его странное заискивающее

поведение. Ну а вы чисты и безупречны, вашей

репутации ничто не грозит. То, что ваш неприятель лишился

своих позиций, — ваша победа. Если бы вы напали открыто,

преимущество было бы временным и эфемерным; по сути

дела, ваша политическое положение оказалось бы весьма

шатким: ваши несчастные, страдающие соперники — жертвы!

— завоевали бы всеобщие симпатии, стали объектом жалости

и сочувствия. Именно на вас возложили бы вину за их

поражение. Не нужно допускать этого, пусть они упадут в

яму, которую сами же вырыли. Не забудьте, кто начал первым,

— вам пришлось только обороняться.

Вы, может быть,

немного помогли им, подтолкнули, но в любом случае им некого

винить, кроме себя, — и так это будет восприниматься

не только ими самими, но и окружающими. Это сделает их

поражение вдвойне более мучительным и горьким, вдвойне

более эффективным.

Победить так, чтобы неприятель так и не понял, как это

случилось, не заметил вашей роли, — верх стратегического

искусства в нетрадиционной войне. Овладейте этим мастерством,

и вы, во-первых, убедитесь, что это намного проще,

чем сражаться на два фронта, а во-вторых, ваш путь наверх

окажется не в пример более гладким.

Ни в коем случае не мешай неприятелю, если он хочет

совершить самоубийство.

—Наполеон Бонапарт (1769—1821)

Кому из нас не приходилось в жизни встречаться с такими

мак-клернандами! Эти люди, как правило, внешне милые и

обаятельные, так и норовят сделать подлость за спиной. Не

стоит вступать с ними в открытое столкновение — они большие

мастера таких игр и без труда переиграют вас. Но тонкая

игра на опережение способна творить чудеса.

Ваша цель — добиться того, чтобы соперники подобного

рода выставили свои амбиции, свой эгоизм на всеобщее обозрение.

Сделав это можно, выявив их скрытые, но сильные и

глубокие комплексы. Заставьте их забеспокоиться — пусть

у них возникнет подозрение, что люди их не любят, что у них

шаткое положение, что путь к вершине недостаточно хорошо

расчищен. Возможно, подобно Гранту, вы сумеете предпринять

какие-то действия, чтобы расстроить их планы. При

этом для вас важно не выявить своего участия — будьте с ним

вежливы, покажите, что вы им сочувствуете. Заставьте их

почувствовать, что их недооценивают, и они начнут колебаться,

ощутят свою ущербность. Все их мрачные, потаенные

эмоции, которые с таким трудом удавалось скрывать, всплывут

наверх и забурлят на самой поверхности. Они заторопятся,

попытаются нанести удар, обрести утраченное преимущество.

Поработайте над тем, чтобы заставить их нервничать,

лишите их обычного хладнокровия. Чем больше они открываются,

тем сильнее это отталкивает окружающих, пока не

наступит изоляция — их законный удел.

ТОЛКОВАНИЕ

Епископ Нуайон не был безобидным чудаком. Его заносчивость

была весьма зловредного свойства, заставляя его полагать,

что он наделен безграничной властью над людьми. Он,

ничтоже сумняшеся, наносил окружающим обиды и оскорбления,

но при этом никому не было позволено перечить ему

или указывать на недостойное поведение. Аббат избрал единственно

возможный способ найти управу на этого спесивого

человека. Будь насмешка слишком очевидной и откровенной,

это вышло бы не так занимательно, а епископу, жертве, даже

посочувствовали бы. Сделав свою издевку тонко, почти неуловимо

пародийной, да еще и заставив епископа самого поучаствовать

в ней, де Комартен и позабавил придворных (всегда

важно лишний раз доставить удовольствие сильным мира

сего) и помог Нуайону, который слушал сию пародию лучась

от счастья, самому себе вырыть могилу, став всеобщим посмешищем.

С высот тщеславия епископ был низвержен в глубины

унижения и бессильного гнева. Внезапно увидев себя

глазами окружающих, Нуайон утратил равновесие, удалившись

даже от короля (а того до поры до времени забавляла

его напыщенность). Кончилось тем, что, к облегчению многих

и многих, Нуайон предпочел удалиться от двора.

Самые сложные, самые неприятные из наших коллег —

как правило, люди с раздутым самомнением, которые полагают,

что они во всем правы и достойны похвалы. Тонкая насмешка,

скрытая пародия — прекрасный способ обрести преимущество

над подобными типами. Всё выглядит так, будто

вы их хвалите, даже подражаете их стилю или идеям, но у этой

похвалы есть жало: не таит ли это подражание в себе насмешки?

Не скрывается ли за похвалой критика? Эти вопросы не

дают им покоя, заставляют томиться подозрениями, вызывают

тревогу и неуверенность. Может, вам кажется, что у них

есть какие-то изъяны — а может, и другие согласны с этим?

Если вам удастся поколебать их несокрушимую уверенность

в себе, то реакция может быть неадекватной, избыточной —

но тем самым они сыграют против себя. Такая стратегия особенно

успешно срабатывает против тех, кто считает себя

мощными интеллектуалами и кого невозможно переубедить

никакими аргументами в споре. Цитируя их собственные слова

или приводя их же идеи, но в слегка шаржированной форме,

вы нейтрализуете красноречие этих людей и заставите их

засомневаться и встревожиться.

ТОЛКОВАНИЕ

Для самурая поражение в поединке было равносильно смерти

или публичному унижению. Мастера боя на мечах использовали

любое преимущество — физическую сноровку и ловкость,

отличное оружие, отточенную технику, — чтобы только избежать

этой участи. Но великие самураи, такие как Бокуден или

Мусаши, обладали еще одним, важнейшим преимуществом.

Они умели, тонко воздействуя на соперника, внести разброд в

его мысли, сбить с толку, заставить забыть об избранной тактике.

Они могли смутить противника, вынудить задуматься о

том, «с какой ноги начинает бег сороконожка», — смертельная

ловушка для тех, кто должен действовать стремительно, полагаясь

на рефлекторные реакции.

ТОЛКОВАНИЕ

Для самурая поражение в поединке было равносильно смерти

или публичному унижению. Мастера боя на мечах использовали

любое преимущество — физическую сноровку и ловкость,

отличное оружие, отточенную технику, — чтобы только избежать

этой участи. Но великие самураи, такие как Бокуден или

Мусаши, обладали еще одним, важнейшим преимуществом.

Они умели, тонко воздействуя на соперника, внести разброд в

его мысли, сбить с толку, заставить забыть об избранной тактике.

Они могли смутить противника, вынудить задуматься о

том, «с какой ноги начинает бег сороконожка», — смертельная

ловушка для тех, кто должен действовать стремительно, полагаясь

на рефлекторные реакции.

Важно понимать: чтобы добиться победы в такой игре,

необходимо исподтишка воздействовать на настроение и концентрацию

неприятеля. Излишняя прямолинейность — обидные

замечания, открытая угроза — только заставят его насторожиться.

Обнаруживая опасность, которую вы для него

представляете, вы только раззадорите его, пробуждая желание

посоперничать с вами и показать себя с лучшей стороны.

Не стоит допускать этого. Лучше едва уловимым намеком,

тончайшим замечанием заставьте соперника встревожиться,

задуматься, ощутить неуверенность — и вот он уже

кружит в лабиринте собственных мыслей. Точно так же невинное

на первый взгляд действие способно вызвать вспышку

раздражения, нетерпения или разочарования, лишающих

человека способности ясно мыслить. В обоих случаях он будет

промахиваться и начнет делать ошибки.

Важно понимать: чтобы добиться победы в такой игре,

необходимо исподтишка воздействовать на настроение и концентрацию

неприятеля. Излишняя прямолинейность — обидные

замечания, открытая угроза — только заставят его насторожиться.

Обнаруживая опасность, которую вы для него

представляете, вы только раззадорите его, пробуждая желание

посоперничать с вами и показать себя с лучшей стороны.

Не стоит допускать этого. Лучше едва уловимым намеком,

тончайшим замечанием заставьте соперника встревожиться,

задуматься, ощутить неуверенность — и вот он уже

кружит в лабиринте собственных мыслей. Точно так же невинное

на первый взгляд действие способно вызвать вспышку

раздражения, нетерпения или разочарования, лишающих

человека способности ясно мыслить. В обоих случаях он будет

промахиваться и начнет делать ошибки.

4. В январе 1988 года сенатор от Канзаса Роберт Доул, должно

быть, предчувствовал верную победу в предвыборной

президентской гонке. Его основным соперником среди республиканцев

был Джордж Буш, занимавший пост вице-президента

в администрации Рональда Рейгана. В Айове на закрытом

собрании членов Республиканской партии (где проходило

выдвижение кандидатов на предстоящие выборы) —

первом испытании в предварительных выборах — Буш выступил

не слишком удачно и занял лишь тусклое третье место.

Его опередили Доул и телевизионный проповедник Пэт Ро

бертсон. Агрессивный стиль, в котором повел кампанию

Доул, привлек к нему всеобщее внимание — у него явно были

все задатки лидера

Однако было нечто, что омрачило для Доула его блестящую

победу в Айове. Ли Этвотер, тридцатишестилетний помощник

Буша, распространил в средствах массовой информации

историю, ставившую под сомнение неподкупность

супруги сенатора, Элизабет Доул, которая ранее также была

государственной служащей. Сенатор занимал выборную

должность свыше тридцати лет, за это время он привык ко

всякого рода нападкам. Однако атаки на его жену, как ему

казалось, выходили за всяческие рамки. Доул обладал чрезвычайно

вспыльчивым нравом, и его помощникам стоило

немалых усилий скрывать это обстоятельство. Когда же поднялась

шумиха в прессе, он не сдержался перед журналистами,

и это дало Этвотеру повод заметить: «Он может все

отрицать, но все же нет дыма без огня — если все неправда,

с чего бы ему так выходить из себя?» Вслед за этим Этвотер

прислал Доулу письмо на десяти страницах, в котором перечислил

все случаи, когда сенатор в ходе кампании терял самообладание

и выходил из себя. Это письмо тоже стало достоянием

прессы. Доул был вне себя, и дело даже не в выборах.

Он одержал в Айове убедительную победу, однако не мог

спокойно наблюдать, как пачкают грязью имя его жены. Он

просто обязан разобраться с людьми этого Буша, он сведет с

ними счеты, особенно с Этвотером

Следующим этапом кампании были предварительные выборы

в Нью-Гемпшире. Одержав в них победу, Доул значительно

укрепил бы свои шансы, — а он прочно лидировал во

всех опросах. Однако на сей раз Буш взялся за дело активнее,

гонка набирала обороты. В выходные накануне голосования

люди Буша прокрутили ролик, в котором Доул предстал

как двуличный политик, который отстаивает в сенате не

то, во что искренне верит, а то, что ему в данный момент выгодно.

Ролик был снят с юмором, обманчиво забавный, но в

то же время ядовитый — ясно было, что это дело рук Этвоте

ра. И время для его выхода рассчитано было идеально — у

Доула не оставалось времени ответить или хоть как-то отреагировать

на едкий выпад. Благодаря ролику Бушу удалось

выйти в лидеры и одержать победу на этом этапе

Вскоре после оглашения результатов предварительных

выборов в Нью-Гемпшире телеведущий компании Эн-би-си

Том Брокау, интервьюируя Буша, спросил, не хочет ли тот

сказать что-нибудь своему сопернику. «Нет, — отвечал, улыбаясь,

Буш, — разве что пожелать ему удачи». Спустя несколько

дней Брокау задал тот же вопрос Доулу. «Да, — неожиданно

злобно пробормотал Доул сквозь зубы. — Пусть

перестанет меня оговаривать»

В последующие дни эти слова Доула бесконечно повторяли

по телевидению и обсуждали во всех американских газетах.

Из-за всего этого он выглядел как неудачник, раздраженный

своим проигрышем. Прошло еще несколько недель.

Следующий тур в Южной Каролине принес ему поражение,

за этим последовала целая череда неудач, которые он потерпел

в южных штатах. В какой-то момент удачно начатая кампания

Доула дала сбой, и все пошло под откос. Мало кто задумывался

о том, что все это началось в Айове.

ТОЛКОВАНИЕ

Ли Этвотер представлял себе, что всех взрослых людей можно

разделить на две категории: безнадежно повзрослевших

и сохранивших что-то от ребенка. Люди первой категории

негибки, чересчур серьезны и поэтому легко уязвимы — особенно

в век телевидения. Доул безусловно относился к первому

типу, тогда как сам Этвотер был большим ребенком.

Для Этвотера не составило большого труда разобраться в

том, на какого рода раздражители — например, нападки на

его жену — Доул реагирует особенно болезненно. В Айове,

вспомнив старые обвинения в ее адрес, он сумел больно

уязвить сенатора. Он нанес Доулу еще один удар, написав

письмо, в котором указывались все его промахи, а потом

продолжал увеличивать нажим, сняв издевательский ролик

и показав его по телевидению Нью-Гемпшира в последний

момент, так что Доул ничего не мог предпринять в ответ.

Конечно, действия Этвотера были откровенной провокацией,

но получилось так, что вспышка Доула во время интервью

на Эн-би-си выставила в невыгодном свете его самого:

именно поведение сенатора выглядело «неспортивным».

Этвотер, истинный гений игры, виртуозно умеющий ставить

противника в заведомо невыгодное положение, к этому

моменту уже незаметно стоял в тени. Доул, не в силах сдержать

эмоций, продолжал свои резкие высказывания, усугубляя

ситуацию, — это и привело к окончательной неудаче

на выборах.

Проще всего справляться в этой игре с людьми негибкими.

Отсутствие гибкости отнюдь не означает, что они лишены

чувства юмора или необаятельны. Речь о другом: эти люди

нетерпимы и неспособны мириться с чем-либо, идущим вразрез

с их представлениями, с их кодексом приемлемого поведения.

Став мишенью какого-нибудь эксцентричного шута,

фигляра или просто встретив человека нестандартного, они

не могут сдержаться. Их непроизвольная реакция, нередко

слишком острая, приводит к тому, что в глазах окружающих

они выглядят вечно недовольными, придирчивыми, а порой

мстительными. Словом, демонстрируют поведение, недостойное

лидера. Внешнее спокойствие взрослого человека на глазах

улетучивается, и взглядам окружающих предстает капризный,

раздражительный и незрелый подросток.

Не протестуйте, когда подобные люди переходят на личности:

чем более резко они выражают свой протест, чем яростнее

на вас нападают, тем в более невыгодном свете выставляют

себя же. Они забывают, что самое главное — как их

воспринимают, какими видят их окружающие или, например,

избиратели, — если речь идет о предвыборной гонке. Они до

такой степени не способны проявить гибкость, что совсем

нетрудно заставить их совершать ошибку за ошибкой; для

этого не нужно наносить серьезных ударов — достаточно и

легчайшего толчка.

Кому из нас не приходилось испытывать желание отомстить

тем, кто с нами плохо обошелся? Как велико искушение

броситься на обидчиков, откровенно высказать все, что

мы о них думаем, поведать всем о наших чувствах, но слова

здесь не помогают. Словесные перепалки не приносят удовлетворения,

от них мы не испытываем ничего, кроме горечи и

пустоты. Куда более сладкая месть — возможность посмеяться

последним, заставив обидчика мучиться смутным, но

разъедающим чувством бессилия. Спровоцируйте их на то,

чтобы приоткрыться, выставить напоказ неприглядные черты

своей натуры, отнимите у них мгновения славы — но сделайте

это завершающим маневром в сражении. Это подарит

вам двойное наслаждение: во-первых, вы покажете, что никто

не смеет безнаказанно вас задевать, во-вторых, нанесенная

вами рана не скоро заживет. Верно говорят, что месть —

это блюдо, которое нужно подавать холодным

Авторитетное мнение:Мы часто

даем в руки соперникам орудия

нашей собственной гибели.

— Эзоп (VI в. до н. э.)

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

В определенных обстоятельствах открытая война предпочтительней

— когда, например, вы можете окружить неприя

теля и разгромить его. В повседневной жизни, однако, часто

разумнее и эффективнее действовать исподтишка, нанося

незаметные удары. По сравнению с открытыми стычками эти

меры могут показаться слишком слабыми — иногда нам так и

хочется выйти на врага с открытым забралом. Но сиюминутное

преимущество, которого вы этим добьетесь, будет почти

сразу же сведено к нулю: ваша агрессивность может вызвать

у окружающих подозрения, они перестанут доверять вам,

ожидая новой вспышки. В конце концов, более важно сохранить

доверие и репутацию. Мудрые царедворцы всегда кажутся

воплощением благонравия, скрывая, однако, под бархатными

перчатками железные кулаки.

Стратегия 29

ОТКУСЫВАЙ ПОНЕМНОГУ:

СТРАТЕГИЯ СОВЕРШИВШЕГОСЯ ФАКТА

Чересчур откровенно стремясь к успеху, не скрывая своих амбиций,

вы рискуете вызвать неприязнь окружающих. Откровенные

попытки урвать побольше и забраться прямиком на

вершину власти опасны, они порождают зависть, недоверие

и подозрительность. Часто лучшим и более разумным решением

является постепенное продвижение: откусывайте по кусочку,

поглощайте небольшие участки, играя на том, что людям

свойственно быстро забывать. Замрите, затаитесь — и никто

не заметит вашего продвижения. А если и заметят, будет уже

слишком поздно: территория принадлежит вам, событие совершилось.

К тому же вы всегда сможете заявить,

что действовали из самозащиты. Пока

окружающие разберутся, что к чему,

вы уже соберете целую империю

В тот же вечер де Голль представил Черчиллю свой план:

он должен обратиться по радио Би-би-си к соотечественникам,

не поддержавшим пособнический режим и хранившим

верность свободной Франции. Он призовет их не сдаваться

и продолжать сопротивление. Кроме того, если кому-то из

французов удалось бежать в Англию, он предложит им встретиться

с ним.

Черчилль сомневался: ему не хотелось бы портить отношения

с новым французским правительством. Но де Голль

обещал, что не скажет ничего, что можно было бы рассматривать

как измену по отношению к вишистам. После долгих

уговоров он получил разрешение на выступление.

В своей речи де Голль почти не отклонился от оговоренного

ими плана, вот только закончил он неожиданно — пообещав

слушателям, что назавтра снова выйдет в эфир. Это

заявление было для Черчилля сюрпризом, но обещания нужно

выполнять. Не выпустить де Голля в эфир? Это выглядело

бы нехорошо, да и вообще необходимо было подбодрить несчастных

французов в столь мрачные дни.

В следующем выступлении де Голль был заметно решительнее.

«Любой француз, у которого есть в руках оружие, — заявил

он, — обязан продолжить сопротивление». Он пошел еще

дальше, призвав французских генералов и офицеров, оставшихся

во Франции, противостоять врагу. Он сам и те, кто присоединится

к нему в Англии, представляют часть нации в изгнании.

Они назовутся «Свободной Францией» и сформируют

армию, чтобы в итоге добиться освобождения своей родины

от гитлеровцев

Черчилль не имел возможности постоянно и пристально

следить за деятельностью де Голля. Полагая, что аудитория

французского генерала невелика, он смотрел сквозь пальцы

на его нескромные заявления и позволял продолжать выступления

по радио. Между тем с каждым разом де Голль приобретал

все большую известность, так что прекратить передачи

теперь уже было бы невозможно — генерал стал настоящей

знаменитостью. Линия, избранная французским правительством

и командованием армии перед лицом оккупантов,

многими расценивалась как бесчестье. Французы осуждали

вишистов — однако де Голль был единственным, кто открыто

выступил и предложил альтернативу. В его голосе звучала

уверенность, его высокая фигура и худое лицо мелькали теперь

на страницах газет и в кинохронике. Но важнее всего

было другое: его призыв был услышан, его армия, начавшись

с нескольких сотен солдат в июле 1940-го, уже через месяц

насчитывала несколько тысяч человек.

Вскоре де Голль заявил, что намерен возглавить кампанию

своей армии по освобождению французских колоний в

Центральной и Экваториальной Африке от вишистского

правления. Места эти были малонаселенные и дикие — почти

сплошь непроходимые тропические леса, — располагались

они вдали от стратегически важных регионов Северной

Африки на Средиземном море, однако там имелось несколько

морских портов, которые могли оказаться полезными.

Черчилль, поразмыслив, выразил готовность поддержать де

Голля. Французские войска должны были без особого труда

захватить Чад, Камерун, Французское Конго и Габон.

Когда де Голль возвратился в Англию в конце 1940 года,

под его контролем уже находилась громадная территория,

тысячи квадратных километров. Армия его тем временем

выросла до двадцати тысяч человек. Решительные действия

де Голля поразили воображение англичан. Он не был больше

беглецом, просившим убежища, — это был настоящий,

яркий политический и военный лидер. И де Голль вел себя

соответственно этим переменам: теперь он выдвигал свои

требования и действовал в намного более агрессивной манере.

Черчилль уже начинал подумывать, не допустил ли он

ошибку, предоставив французу неограниченную свободу

действий.

На следующий год британская разведка выяснила, что де

Голль налаживает контакты с растущим движением французского

Сопротивления. Сопротивление, возглавляемое социалистами

и коммунистами, начиналось хаотично, какая-либо

структура отсутствовала. Де Голль лично избрал себе в помощники

одного из членов довоенного социалистического

правительства, Жана Мулена, который приехал в Англию в

октябре 1941 года. Вместе они работали над объединением

подполья. Из всех действий, предпринимаемых де Голлем,

именно это могло принести реальную пользу союзникам: эффективно

действующее Сопротивление было просто бесценно.

Итак, в начале 1942 года, с благословения Черчилля, Му

лен на парашюте высадился на территории Южной Франции.

Между тем де Голль держался все более властно и успел

наговорить резкостей многим представителям союзнических

армий и правительств — в частности, американскому президенту

Франклину Д. Рузвельту. Это привело к вполне понятному

желанию заменить неудобного француза кем-то более

покладистым. Американцы были уверены, что нашли идеального

кандидата: генерал Анри Жиро, один из наиболее уважаемых

военных руководителей Франции, человек с несравнимо

лучшим послужным списком, чем у де Голля. Черчилль

кандидатуру одобрил, и Жиро объявили командующим французскими

силами в Северной Африке. Де Голль, чувствуя, что

против него готовится заговор, стал настаивать на личной

встрече с Жиро, мотивируя это тем, что им необходимо обсудить

сложившееся положение. После долгих обсуждений

и согласований он получил разрешение на встречу и вылетел

в Алжир в мае 1943 года.

Два генерала почти сразу же набросились друг на друга,

каждый выдвигал требования, не приемлемые для другого.

Наконец, после долгих споров, де Голль согласился пойти на

уступки: он предложил организовать комитет, который бы готовился

к управлению послевоенной Францией, и подготовил

проект документа, в котором называл Жиро главнокомандующим

и одним из двух председателей Французского комитета

национального освобождения, вторым был де Голль.

В свою очередь генерал де Голль должен был заняться комитетом

— укомплектовать его и очистить от чиновников, сотрудничавших

с вишистским правительством.

Жиро такой вариант удовлетворил, он поставил под проектом

свою подпись. Вскоре после их встречи он покинул

Алжир, чтобы нанести визит в США. Но де Голль не терял

времени: воспользовавшись отсутствием Жиро, он ввел в

комитет своих сторонников и участников Сопротивления.

Возвратившись, Жиро обнаружил, что его лишили значительной

части обещанной политической власти. В комитете,

который он помогал сформировать, он теперь находился в

изоляции, не имея возможности отстаивать свои интересы.

Прошли считанные месяцы, и де Голль был провозглашен единоличным

председателем комитета и главнокомандующим.

Жиро оставалосьРузвельт и Черчилль наблюдали за развитием событий с

нарастающим беспокойством. Они пытались вмешаться, угрожали,

но ничего не помогало. Те радиопередачи на Би-би-си

начинались вполне невинно, но теперь их жадно слушали миллионы

французов. Благодаря Мулену де Голль сумел добиться

в Сопротивлении почти полной власти; разрыв с де Голлем поставил

бы под угрозу срыва отношения союзников с Сопротивлением.

Что же касается комитета, сформированного де

Голлем с целью руководства Францией после войны, то его уже

признали правительства всех стран мира. Любая попытка втянуть

генерала в какой-либо политический конфликт при таких

обстоятельствах могла иметь крайне нежелательную окраску

и повлечь за собой кризис военной экономики.

Вот так получилось, что малоизвестный прежде французский

генерал стал хозяином положения. И никто ничего не

мог с этим поделать.

 лишь тихо уйти в отставку, что он и сделал.

ТОЛКОВАНИЕ

Когда генерал Шарль де Голль бежал в Англию, цель у него

была одна: вернуть Франции ее поруганную честь. Он надеялся

добиться этого, создав и возглавив политическую и

военную организацию, целью которой было бы освобождение

Франции. Он хотел, чтобы его родину рассматривали как

равную среди союзников, а не относились к ней как к порабощенной

нации, не способной постоять за себя и ожидающей

помощи со стороны

Если бы де Голль сразу открыто заявил о своих намерениях,

ему могли не поверить, усмотрев в его словах опасную

смесь лжи и честолюбия. А если бы он слишком быстро захватил

власть, то тем самым выдал бы свои намерения. Вместо

этого он, сохраняя полное хладнокровие и не отступая от намеченных

целей, двигался вперед постепенно, маленькими

шажками. Первый шаг — всегда самый важный — заключался

в том, чтобы привлечь к себе внимание общественности,

сначала одним выступлением на Би-би-си, а потом и целой

серией. Добиться такой возможности де Голль сумел с помощью

хитрых уловок и маневров. Благодаря незаурядному актерскому

дарованию и вкрадчивому, гипнотическому голосу

он довольно быстро добился признания. Это позволило ему

сделать следующий шаг, откусить еще один маленький кусочек

от целого — он сумел создать и укрепить армию.

Следующий кусочек де Голль откусил, захватив африканские

государства под контроль своей армии. Эта власть распространялась

теперь на обширные территории, и хотя это

были территории удаленные и изолированные, это не меняло

дела — у де Голля появилась неоспоримая политическая

власть. Затем генерал постепенно вошел в Сопротивление.

Прежде это движение считалось бастионом коммунистов, а

он сделал его своим. В конце концов он создал комитет, которому

предстояло управлять освобожденной Францией после

окончания войны, — мало-помалу, кусочек за кусочком,

он добился полного контроля и в этой структуре. Из-за того,

что он продвигался такими вот мелкими шажками, никто и

догадаться не мог, каковы его конечные цели.

Когда Черчилль

и Рузвельт осознали, насколько глубоко де Голль проник не

только в Сопротивление, но и в умы британцев и французов —

теперь все воспринимали именно его в качестве неоспоримого

лидера борющейся Франции, — было уже слишком поздно.

Остановить де Голля не смог бы уже никто. Его неоспоримое

лидерство стало совершившимся фактом.

Не так-то просто пробивать себе дорогу в этом мире,

энергично бороться и добиваться желаемого — и при этом

не навлечь на себя ни зависти, ни антипатии окружающих.

Кто-то может счесть вас агрессивным, слишком напористым,

карьеристом, готовым пройти по трупам. Что делать, чтобы

этого избежать? Вам следует не снижать своих амбиций, но

скрывать их до поры до времени, не вызывая подозрений.

Поэтапный подход, продвижение к цели мелкими шагами, от

одной промежуточной задачи к другой — идеальный способ,

позволяющий добиться осуществления своих замыслов в нашем

неискреннем мире. Главное при этом — не терять четкого

представления о своих целях, не отвлекаться. Нужно постоянно

представлять себе границы той империи, которую

вы намерены завоевать, а затем присматриваться к маленьким,

удаленным районам этой империи, которые удобно будет

захватить первыми. Каждый шаг должен быть логичным,

соответствовать общей стратегии, но при этом быть незначительным

— чтобы никто не заподозрил, каковы ваши отдаленные

намерения. Если вы станете откусывать слишком

большие куски, то заполучите больше, чем сумеете удержать,

и не сумеете справиться с внезапно нахлынувшими на вас

проблемами. Будете откусывать кусок за куском слишком

быстро — окружающие поймут, чего вы хотите.

Между тем

неспешный ход времени может отлично замаскировать ваши

намерения, придав вам вид человека скромного и не амбициозного.

К тому времени, когда соперники очнутся и поймут,

что их провели, им ничего не останется, как только поскорее

убраться с вашего пути.

Честолюбие может не только парить, но и стлаться.

—Эдмунд Бёрк (1729—1797)

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ

На первый взгляд люди кажутся чрезмерно агрессивными и

напористыми. А как еще можно объяснить бесконечную череду

войн, которая тянется из глубокого прошлого до наших

дней? Однако на самом деле это не вполне так, мы имеем дело

с некоей иллюзией. Война и подобные конфликты являют

собой разительный контраст с повседневной мирной жизнью,

именно потому они привлекают к себе особое, несоразмерное

внимание. То же самое можно сказать о тех агрессивных

личностях, которые выделяются на общем фоне тем, что —

так и кажется — постоянно норовят урвать побольше.

Истина в том, что большинство людей по природе своей

осторожны, они стремятся удержать хотя бы то, что имеют,

боятся непредвиденных последствий и неприятных ситуаций,

которые неизбежно влечет за собой каждый конфликт. Они

не выносят конфронтации и пытаются избегать любых стол-

кновений. (Именно поэтому многие, пытаясь достичь желаемого,

часто ищут выход в пассивной агрессии.) Вы должны

всегда помнить об этом свойстве человеческой натуры, когда

планируете решение каких-либо своих жизненных задач.

Именно это и является основанием для любого применения

стратегии совершившегося факта.

Вот как действует эта стратегия: вообразите, что имеется

нечто, к чему вы стремитесь или в чем нуждаетесь для достижения

безопасности или власти. Если вы просто возьмете

требуемое без долгих разговоров и объяснений, то предоставите

своим недоброжелателям выбор — сражаться с вами

или смириться с потерей и оставить вас в покое. Обладает ли

то, чем вы завладели, достаточной для них ценностью, чтобы

тратить силы, деньги или переживать опасности и тяготы войны?

Что обойдется дороже — война (которая из небольшого

конфликта может с легкостью перерасти во что-то более серьезное)

или утрата? Захватите что-то по-настоящему важное

или ценное, и им придется как следует все взвесить; им

придется принимать весьма ответственное решение. Но если

вы завладеете чем-то незначительным, несущественным, то

вероятность, что ваши соперники станут рваться из-за этого в

бой, ничтожно мала. Скорее всего, они решат не связываться

с вами из-за пустяков и оставят вас в покое.

Вы, таким образом,

играете на инстинктивной осторожности противников,

которая пересиливает в них стяжательские инстинкты. А потом

тот факт, что вы завладели чем-то, прежде принадлежавшим

им, воспринимается уже как совершившийся факт, и они

предпочтут смириться с этим обстоятельством: оспаривать

существующее положение вещей — дело сложное и неблагодарное.

Рано или поздно, следуя своему стратегическому плану,

вы делаете еще один шаг и откусываете новый небольшой

кусочек. На этот раз ваши противники насторожены: они начинают

понимать, что происходит. Однако и на сей раз речь

идет о незначительной мелочи, из-за которой не стоит ломать

копий. Раньше они не бросались по пустякам в драку, разве

теперь дело того стоит? Не торопитесь, работайте по плану

тонко, с умом, как это делал Шарль де Голль. Пройдет немало

времени, пока ваши цели не станут очевидными, и тогда ваши

противники пожалеют о своем миролюбии, недальновидности

— или лени? Но теперь начинать войну с вами уже поздно:

ситуация коренным образом изменилась, вы уже не так

малы и слабы, как прежде. Теперь у них появляются новые,

иные мотивы для того, чтобы избегать конфликта. Отгрызайте

понемногу от того, что вам необходимо. В этом случае вы не

вызовете у людей вспышки гнева, страха или недоверия настолько

сильной, чтобы эти эмоции пересилили естественное

нежелание драться. Не спешите, пусть между укусами

пройдет достаточно много времени. Это позволит вам сыграть

еще и на короткой людской памяти.

Самое главное в стратегии совершившегося факта — действовать

быстро и ничего не обсуждать. Если вам не удастся

скрыть свои намерения, то вы не успеете ничего сделать, как

станете объектом нападок, критики, анализа и множества

вопросов: «Как ты посмел даже думать о том, чтобы отхватить

себе этот кусок? Довольствуйся тем, что имеешь, и не

высовывайся!» Отчасти людская осторожность проявляется

в том, что они пускаются в бесконечные дискуссии вместо

того, чтобы действовать. С этим можно справиться, если захватывать

намеченную цель стремительно. Дискуссия окончится,

не начавшись. Не важно, насколько ничтожен сделанный

вами шажок, тот кусочек, который вы оторвете. Все равно,

захватив его, вы выделитесь из общего фона и завоюете

уважение и вес

В 1740 году при вступлении во власть Фридриха Великого

Пруссия была маленькой и слабой европейской страной.

Отец Фридриха не постоял за ценой, создавая прусскую армию,

но практически не использовал ее. Он прекрасно понимал:

стоит ему направить куда-то свою армию, как другие

европейские державы объединятся против него и раздавят,

не дав ничего предпринять. Фридрих, хотя его и отличали

непомерные амбиции, понимал, какие обстоятельства сдерживали

отца.

Однако спустя менее года после коронации удача, казалось,

сама пошла ему в руки. Самым большим врагом Пруссии

была Австрия, где также недавно появилась новая правительница

— эрцгерцогиня Мария Терезия. Не всех, однако, устраивала

ее фигура, многие ставили под вопрос законность ее

власти. Фридрих, решив воспользоваться политической нестабильностью

в стране, ввел свои войска в австрийскую провинцию,

Силезию. Мария Терезия, желая показать, что она

сильна, приняла решение отбить провинцию. Война затянулась

на несколько лет — и все же Фридрих отлично рассчитал

момент. Под конец возникла угроза, что он захватит территорию

куда большую, нежели сама Силезия, так что Марии Те

резии пришлось просить о мире.

Фридрих пользовался той же стратегией снова и снова,

захватывая небольшие страны или провинции, у которых не

хватало сил для того, чтобы как следует постоять за себя.

Действуя таким образом, он превратил Пруссию в сильную

державу. Начни он с попытки захвата больших территорий,

его намерения стали бы очевидны всем, и противники могли

объединиться, чтобы вместе оказать ему достойный отпор.

Стратегия поэтапного движения к цели оказалась в этом случае

как нельзя более подходящей. Австрия переживала не

лучшие времена, Силезия была совсем мала, и все же, захватив

ее, Пруссия стала немного богаче, она начала увеличиваться.