Потаенную игру ради достижения той же цели. 7 страница

либо: войну, конфликт, отношения — тянуть с этим делом.

Промедление влечет за собой целый хвост проблем, среди

которых утрата уверенности в себе, неосознанное стремление

избегать конфликтов или схожих ситуаций в следующий

раз, горечь и озлобление... Все вместе — абсурдная и неоправданная

потеря времени.

Прежде чем решиться на какое-

то дело, сначала просчитайте возможные последствия и

определите для себя, как вы будете выходить из них при необходимости.

Каким вы представляете завершение дела, куда

оно вас заведет? Если ответы туманны и расплывчаты, если

успех кажется невероятно привлекательным, а поражение

хоть в какой-то мере несет опасность, возможно, вы собираетесь

пуститься в авантюру. Азарт и эмоции грозят увлечь вас

в ситуацию, которая может завершиться ночным кошмаром.

Пока этого не произошло, схватите себя за руку, удержитесь

от неоправданного риска. А если, как вам кажется, вы

уже совершили эту ошибку, есть только два разумных решения:

либо закончить все как можно скорее, нанеся мощный

победный удар, осознавая, чего это стоит, и отдавая себе отчет,

что в любом случае это лучше, чем продлевать агонию,

либо смириться с потерями и безотлагательно выйти из игры.

Ни под каким видом не допускайте, чтобы гордость или забота

о репутации все глубже затягивали вас в эту трясину: ненужная

в данном случае настойчивость приведет лишь к тому,

что и достоинство ваше, и репутация пострадают еще сильнее.

Лучше быстрое отступление, чем длительные бедствия.

Мудрость заключается в том, чтобы знать, когда нужно остановиться

и выйти из игры

Для большинства из нас завершение дела — проекта, кампании,

попытки повлиять или уговорить кого-то — представляется

своего рода границей, стеной: мы свою работу выполнили,

теперь время подсчитывать убытки и прибыли и переходить

к чему-то новому. Линдон Б. Джонсон смотрел на мир

иначе: окончание дела виделось ему не стенкой, в которую

он упирался, а дверью, через которую можно было двигаться

дальше. Для него не слишком важно было одержать эту победу.

Главным было то, где он окажется в результате, какие

шансы получит для следующего витка. Какой был смысл выигрывать

на внеочередных выборах 1937 года, если бы через

полтора года его выкинули из администрации? Мечте о

президентстве пришел бы конец. Если бы после выборов он—

молодой человек — поддался искушению упиваться своей победой,

моментом триумфа, так бы и произошло.

Он посеял бы

семена своего провала на следующих выборах. Слишком много

врагов нажил он за время предвыборной кампании — они

не упустили бы возможности подпортить ему дело на выборах

1938 года, да и в округе могли подстроить ему неприятности,

пока он находился в Вашингтоне. И Джонсон не теряет

времени — с первых часов после победы он занят тем, чтобы

завоевать симпатии этих людей, превратить их из врагов

и недоброжелателей в союзников.

В одних случаях ему помогает

в этом удивительное обаяние, в других — неординарные

поступки или умение искусно играть на людском эгоизме.

Он не останавливался в настоящем, постоянно помня о

будущем и о том, что успехом нужно умело воспользоваться

для того, чтобы обеспечить дальнейшее движение.

Важно отдавать себе отчет: о любом деле чрезвычайно

опасно мыслить лишь в категориях победы или поражения,

сводить все к успеху или провалу. Вы рискуете застопориться,

вместо того чтобы двигаться дальше. Эмоции порой подчиняют

нас себе и проявляются во всем, будь то безудержное

веселье в случае победы, безразличие в момент усталости

или горечь при поражении. Нам нужно постараться стать

более гибкими, смотреть на жизнь глазами стратегов. Окончание

дела — по сути дела, не конец; то, как вы закончите

один этап, влияет и даже определяет то, каким будет следующий.

Порой и победы бывают неполезны и даже пагубны —

они никуда не ведут, — а некоторые поражения приносят положительный

результат, если они пробуждают к действию или

служат уроком на будущее.

Единственное окончательное окончание — это

смерть. Пока она не наступила, все остальное — развитие.

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ

Все люди в этом мире делятся на три категории. Первые —

мечтатели и говоруны — начинают всякое дело взрывом энтузиазма.

Однако эта вспышка недолговечна, энергия быстро

иссякает, когда они сталкиваются с реальным миром и начинают

понимать, как много придется потрудиться, чтобы

осуществить задуманное. Эти эмоциональные создания живут

моментом, они легко теряют интерес, как только их вниманием

завладевает что-то другое. Их жизни переполнены

проектами, осуществленными наполовину, — в том числе и

совершенно несбыточными, напоминающими скорее видение

Есть и другая категория людей — они доводят все задуманное

до конца либо из чувства долга, либо потому, что им

удается выдавить из себя последнее усилие. Но финишную

черту они пересекают, уже изрядно подрастеряв энтузиазм

и энергию, с которыми приступали к делу. Это смазывает

окончание кампании. Из-за того, что им не терпится поскорее

добраться до финиша, окончание выглядит скомканным,

торопливым. А это оставляет у прочих участников дела ощущение

легкой неудовлетворенности — оно не запоминается,

не остается в памяти, не имеет отклика.

Оба типа начинают каждый проект, не задумываясь о том,

как они будут его заканчивать. А по мере того, как проект

развивается, неизбежно отличаясь от того, как они его себе

представляли изначально, они уже не знают, как из этого поскорее

выбраться — в результате одни бросают дело на полдороге,

другие доводят его поспешно, скомкав конец.

Третья группа включает в себя тех, кому ведомы важнейшие

законы власти и стратегии: окончание чего бы то ни было —

проекта, кампании, разговора — крайне важно. Окончание

остается в памяти и дает всходы. Война может начаться громко,

под фанфары, она даже может принести множество побед,

но, если окончится она плохо, все запомнят именно это.

Понимая важность и эмоциональный отклик окончания любого

дела, люди этого типа осознают, что важно не просто дотянуть

до конца начатое, важно окончить это дело хорошо —

энергично, с умом, не упуская из виду то, как о нем будут вспоминать,

как это событие будет отзываться в сознании окружающих

спустя некоторое время. Такие люди обязательно начинают

с разработки четкого плана. Когда появляются сбои —

а такое происходит всегда, — они сохраняют хладнокровие и

ясность мысли. Они прогнозируют не только окончание дела,

но и то, что будет происходить позже, заботятся об отдаленных

результатах.

Причина, по которой достойно завершать дела нелегко,

проста: окончание вызывает чрезвычайно сильные чувства.

Находясь на пороге разрешения тяжелого и отнимающего

силы конфликта, мы отчаянно мечтаем о передышке, о мире.

Если конфликт оборачивается для нас победой, мы нередко

оказываемся в плену ложных представлений о величии или

поддаемся алчности и хватаем больше чем нужно. Если конфликт

слишком тяжел и мучителен, гнев провоцирует нас на

неистовую вспышку в финале. Если в конце мы терпим поражение,

страстная жажда мщения бушует в душе. Подобные

чувства разрушительны, они способны погубить всю хорошую

работу, проделанную ранее. Поистине нет ничего труднее

в стратегии, чем сохранить трезвую голову до конца, да

еще и не потерять ее после окончания дела, — но нет и ничего

более важного

Наполеон Бонапарт был, возможно, самым выдающимся

из всех когда-либо живших полководцев. Его стратегии поражают

тем, насколько гармонично сочетаются в них гибкость

и точный расчет. Уж он-то всегда планировал каждое

свое дело до конца. Но ошибиться может каждый: после того

как он вначале разбил Австрию под Аустерлицем, а затем

Пруссию под Йеной и Ауэрштедтом — две грандиозные победы,

— он навязал проигравшим жесткие условия мира, с

тем чтобы ослабить их и превратить в придатки Франции.

Результатом его просчета оказалось то, что австрийцы и

пруссаки, страстно желая реванша, годами вынашивали

план мести. Обе страны втайне занимались подготовкой своих

армий, выжидая наступления того дня, когда несокрушимый

Наполеон дрогнет. Этот, долгожданный для них, роковой

момент настал после злосчастного бегства из России в

1812 году, и тогда они обрушились на него всей своей мощью.

Наполеон позволил мелочным эмоциям — желанию унизить,

отомстить за себя, принудить к покорности — вмешаться

в стратегические планы. Сумей он, не отвлекаясь на них,

всецело отдать свое внимание отдаленным перспективам, он

почувствовал бы, насколько важно ослабить Австрию и Пруссию

психологически, а не только физически — обольстить их

своим великодушием, предложив благоприятные условия

мирного договора, превратить в преданных союзников, вместо

того чтобы множить ряды врагов и недоброжелателей,

лелеющих планы отмщения.

Как следует затвердите этот урок: блестящие планы и

многочисленные победы — это еще не все. Вы станете заложником

собственного успеха, если позволите победе увлечь

себя и в пылу зайдете слишком далеко, наживая оскорбленных

и озлобленных врагов, одерживая победы на полях

сражений, но проигрывая в политических играх, которые следуют

за битвами. Чтобы такого не произошло, необходимо

развить у себя особое свойство, своего рода стратегический

третий глаз: способность на протяжении всей кампании, занимаясь

сиюминутными делами, удерживать внимание на

будущем, чтобы суметь отстоять свои интересы и на следующем

витке войны. Этот третий глаз поможет вам справиться с

перехлестывающими эмоциями — из коих особенно опасны

гнев и жажда мести, — не позволяя им вмешаться в дело и

испортить продуманные стратегические планы.

Важнейшая проблема на войне — умение вовремя остановиться.

Нужно знать, когда следует поставить точку и перейти

к переговорам. Остановившись слишком рано, вы рискуете

потерять все, чего добились до сих пор; за такое короткое

время конфликт не успеет показать вам, как он будет

разворачиваться и в какую сторону направится. Остановившись

чересчур поздно, вы принесете в жертву все свои завоевания,

истощив силы в затянувшейся борьбе, захватив больше,

чем можете понести, нажив себе озлобленных и мстительных

недругов. Великий философ войны Карл фон Клаузевиц

анализировал эту проблему, обсуждая то, что он называл

«кульминационной точкой победы», — оптимальный момент

окончания войны. Для того чтобы уловить и распознать кульминационный

момент победы, вы должны хорошо представлять,

каковы ваши ресурсы, понимать, на что вы еще способны,

каков моральный дух ваших солдат, и чутко уловить момент,

когда силы пойдут на убыль. Если оптимальный момент

упущен, но вы продолжаете сражаться, вы столкнетесь со

всевозможными неблагоприятными последствиями: изнеможение,

нарастающие проявления жестокости и насилия и

другие еще более неприятные вещи.

Представьте, что у любого дела, у всего, чем вы занимаетесь,

есть своего рода кульминационный момент полноты и

совершенства. Ваша цель — закончить проект, именно находясь

в этой точке, на этом пике. Поддавшись усталости, скуке

или нетерпению, подгоняющему вас скорее закончить, вы

этого пика не достигнете. Алчность, ненасытность и мания

величия заставят зайти слишком далеко. Чтобы определить

момент кульминации, вы должны самым четким и конкретным

образом определить для себя, каковы ваши цели, чего вы хотите,

чего добиваетесь? Нужно также быть полностью в курсе

своих возможностей и ресурсов и трезво их оценивать —

насколько еще у вас может хватить сил? Такая осведомленность

позволит интуитивно ощутить, почувствовать, когда настанет

кульминационная точка.

При завершении любых человеческих отношений, любых

человеческих дел требуется ничуть не меньшее чувство кульминационной

точки, чем при ведении войны. Даже простой

разговор, заходящий слишком далеко, никогда не оканчивается

благоприятно. Злоупотреблять терпением, утомлять и

тяготить людей своим присутствием — грубая ошибка: уходить

нужно так, чтобы все жалели о вашем уходе и жаждали

встретиться еще раз, не меньше. Этого можно добиться, завершив

разговор буквально на мгновение раньше, чем того

ожидает собеседник.

Покинете общество слишком рано — и

вас сочтут робким или попросту плохо воспитанным, но если

уйти в правильно выбранный момент, на пике веселья и воодушевления

(кульминационная точка), — вы оставите о себе

приятнейшие воспоминания, о вашем уходе будут сожалеть.

Всегда лучше заканчивать дела энергично, на высокой ноте,

в этом есть, если хотите, особый шик.

Третье: если вы видите, что разгром неизбежен, то «помирать

» лучше «с музыкой». Это поможет завершить дело на

высокой ноте, даже если вы проиграли. Это поможет поддержать

дух ваших солдат, вселить в них надежду на будущее.

И наконец, последнее: учитывая, что завершение любого

дела есть не что иное, как начало следующего этапа, часто

имеет смысл закончить на неопределенной ноте. Если вы

миритесь с противником после битвы, дайте ему уловить тень

намека на то, что у вас в душе все еще осталась капля сомнения,

— в этом случае ему еще придется приложить усилия,

чтобы полностью себя реабилитировать. Когда кампания или

проект подходят к завершению, постарайтесь, чтобы у окружающих

создалось чувство, будто они не понимают, не могут

разгадать, что вы будете делать дальше, — подержите

их в напряжении, играя их вниманием. Заканчивая на таинственной,

неопределенной ноте — двусмысленностью, намеком,

каплей сомнения, — вы повышаете свои шансы в следующем

раунде, весьма тонко и хитро обеспечиваете себе

превосходство.

Образ:

Солнце. Оно оканчивает

свой бег и скрывается

за горизонтом, оставляя

после себя на небе великолепное

сияние, изумительный закат,

который долго потом остается

в памяти. Возвращения солнца

всегда ожидают с нетерпением.

Авторитетное мнение:Победа — ничто. Нужно

еще уметь извлечь выгоду из своего успеха.

— Наполеон Бонапарт (1769—1821)

НЕТРАДИЦИОННАЯ

(ГРЯЗНАЯ) ВОЙНА

Полководцу, ведущему войну, приходится постоянно

прикладывать усилия, стараясь добиться преимущества

над противником. Важнейшим преимуществом

можно назвать элемент неожиданности, применение

новых стратегических разработок, неизвестных неприятелю,

выходящих за рамки его опыта, абсолютно

нетрадиционных. Однако со временем любая стратегия,

которой только можно найти какое-либо применение,

будет опробована и применена — такова уж

природа войны. Поэтому поиск нового и нешаблонного

— неотъемлемое ее свойство — имеет тенденцию

стремиться ко все новым крайностям.

Энергия грязной войны просочилась и в общество,

и в культуру в целом. Идет ли речь о политике, бизнесе

или социуме, лучший способ справиться с оппонентами

— ошеломить их, нанести внезапный удар, откуда

они его не ждали. Все возрастающее давление таких

вот ежедневных войн делает применение грязных

стратегий неизбежным. У людей появляется двойное

дно: на вид милые и благопристойные, они тайком используют

скользкие и нечестные методы.

Нетрадиционная война обладает собственной логикой,

и вам необходимо ее понять. Во-первых, ничто

подолгу не остается новым. Тот, кто ставит на новизну

и неожиданность, должен постоянно генерировать

свежие идеи, отличные от традиционных для его времени

представлений и порой идущие с ними вразрез.

Во-вторых, с людьми, применяющими нешаблонные

методы, очень трудно справиться. Классический, прямой

путь — применение силы и мощи — тут не работает.

Чтобы совладать с обманом, приходится применять

сходные приемы, вышибать клин клином, пусть даже

рискуя запачкаться самому. Попытки сохранить чистоту,

не ронять моральных устоев грозят, увы, поражением.

ПЕРЕМЕШАЙ ФАКТЫ И ВЫМЫСЕЛ:

СТРАТЕГИЯ ИСКАЖЕННОГО ВОСПРИЯТИЯ

Ни одно существо не сможет выжить, если оно не наделено

способностью видеть или ощущать то, что происходит вокруг

него. Опираясь на этот постулат, вам необходимо осложнить

жизнь противника, постараться, чтобы он ничего не

знал о том, что происходит вокруг него, в том числе и о ваших

действиях. Сбейте противнику фокусировку, и вам удастся

ослабить его стратегический потенциал. Люди воспринимают

мир, пропуская события через фильтр собственных эмоций;

они невольно интерпретируют происходящее в соответствии

с тем, что хотят увидеть. Подкрепите их ожидания,

смастерите такую реальность, которая будет соответствовать

их желаниям, и они с готовностью будут обманываться.

Лучшие иллюзии и обманы основаны на неопределенности,

двойственности, смешении

реальности и вымысла, однородной смеси,

в которой невозможно отделить одно от

другого.

Управляя восприятием реальности

у окружающих, вы сможете управлять

ими самими.

В мире, где царит конкуренция, обман и дезинформация

представляют собой важное оружие, способное дать преимущество

над соперником. Им можно пользоваться, чтобы отвлечь

противника, пустить его по ложному следу, заставить

тратить драгоценное время и средства на оборону в ожидании

атаки, которая так и не последует. Но автор более чем

уверен, что представления большинства читателей о дезинформации

неверны. Для нее не требуется ни искусных иллюзий,

ни всевозможных отвлекающих эффектов. Ваши оппоненты

не настолько тонки и изощренны, чтобы обращать

внимание на такие вещи. Дезинформация должна отражать

реальность. Она действительно может быть искусной и тонкой,

как в случае с подготовкой союзников, но выглядеть все

должно как реальность — чуть-чуть подправленная, но ни в

коем случае не переделанная полностью.

Мы всего охотнее верим в то, чего сами желаем,

и полагаем, что другие думают так же, как мы сами.

— Юлий Цезарь (100—44 до н. э.)

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ

Еще на заре военной истории полководцы часто сталкивались

с таким затруднением: успех любой войны, любого сражения

едва ли не всецело зависел от того, чтобы как можно

больше узнать о противнике — его намерениях, сильных и

слабых сторонах. Вот только противник отнюдь не собирался

делиться информацией о себе. Кроме того, неприятели,

враги обычно были представителями иной культуры, так что

система ценностей, мышление, поведение были у них совершенно

иными. Равные в стратегическом таланте, полководцы

подчас не могли догадаться о том, что творится в голове

соперника. Со стороны соперник казался вещью в себе, недоступной

для понимания. И все же, не попытавшись проникнуть

в его тайны, нечего было и думать о том, чтобы победить,

действуя наугад.

Единственным решением было как следует изучить противника,

ориентируясь на внешние знаки. Стратег мог, к примеру,

пересчитывать огни костров, на которых готовилась

пища в неприятельском лагере, и следить за изменением их

количества на протяжении определенного отрезка времени.

По этому признаку можно было судить о численности армии,

о прибытии подкрепления или, наоборот, о том, что часть солдат

дезертировала. Для того чтобы понять, куда направляется

армия, готова ли она к сражению, нужно было искать признаки

перемещений или наблюдать изменения в расположении

врага. Можно было заслать в стан неприятеля шпиона

или лазутчика, чтобы получать сведения изнутри. Тот полководец,

кому удавалось собрать больше таких сведений и правильно

их истолковать, мог составить из них довольно четкую

целостную картину.

Полководец понимал и то, что, пока он изучает противника,

тот точно так же изучает и его армию. Размышляя об этой

взаимной игре, о необходимости разгадывать знаки, некоторые

выдающиеся стратеги, принадлежавшие к разным эпохам

и цивилизациям, приходили к одному и тому же прозрению:

а почему бы намеренно не исказить те показатели, к которым

присматривается неприятель? Почему не запутать его,

дать неверную картину? Если противник считает мои костры,

точно так же, как я считаю костры в его лагере, почему

бы не зажечь больше огней — или меньше, — чтобы создать

ложное представление о моих силах?

Если они следят за каждым

движением нашей армии, значит, нужно перемещаться

не в том направлении либо заманить врага в ловушку. Если

враг внедряет в мои ряды шпионов и лазутчиков, почему бы

не предоставить им заведомо фальшивую информацию? Неприятель,

полагающий, что ему известны количественный

состав и намерения моей армии, если при этом ввести его в

заблуждение, будет действовать, исходя из своего неверного

знания, и натворит массу ошибок. Он будет вести бой с

тенями.
Размышляя таким образом, стратеги Древнего мира в конце

концов создали искусство преднамеренного обмана, искусство,

которое со временем вышло за пределы военного

дела, просочившись в политику, а там и в общество в широком

понимании. По сути дела, дезинформация — это тонкое

воздействие на окружающих, искажение видимости, создание

превратного представления о нас. Все это нужно, чтобы

повлиять на то, как неприятель воспринимает действительность,

и заставить его видеть то, чего нет. Это искусство иллюзии,

игра с видимостью, и успеха добивается та сторона,

которая удачнее его применит

На войне, где ставки особенно высоки, нет никаких моральных

ограничений для применения дезинформации, обмана,

военных хитростей. Это еще один вид оружия, позволяющий

добиться преимущества. Кое-какие виды дезинформации

известны даже в мире природы — ну, например, камуфлирующая

окраска и другие виды притворства, позволяющие

животным выжить. Отказ от этого вида оружия — не

что иное, как добровольное разоружение в одностороннем

порядке, которое позволяет противной стороне лучше разглядеть

поле боя — понятно, что такое преимущество может

стать залогом победы. А в том, чтобы проиграть войну, нет ни

доблести, ни добродетели. Проигрыш — отнюдь не признак

высокой морали.

Если окружающие догадаются, что мы собой представляем,

сумеют предсказать, как мы поступим, а мы не знаем, каковы

их намерения, значит, у них есть неоспоримое преимущество

и рано или поздно счет будет не в нашу пользу. Вот поэтому

мы с младых ногтей учимся хитрить, лукавить, прибегать к

обману — говорим людям то, что они хотели бы от нас услышать,

скрываем свои истинные мысли, предпочитаем утаить

правду и вводим окружающих в заблуждение, чтобы произвести

на них впечатление получше. Часто все это мы проделываем

совершенно неосознанно.

Фальшивый фасад.Это древнейшая военная хитрость. Изначально

она основывалась на том, чтобы выглядеть в глазах

неприятеля слабее, чем на самом деле. Полководец, например,

мог изобразить отступление, бегство, приготовив западню

для врага, который бросался вдогонку. Это была излюбленная

тактика Сунь-цзы. Видимость слабости часто позволяет

выявить агрессивную сущность окружающих, когда они,

забыв об осторожности и выношенных планах, бросаются в

эмоциональную, яростную атаку.

Когда перед Аустерлицем

Наполеон оказался в меньшинстве, да еще в уязвимой позиции,

он намеренно демонстрировал признаки испуга, растерянности.

Вражеские армии оставили свои сильные позиции,

чтобы, воспользовавшись его слабостью, напасть, — и попали

в западню. Так он одержал величайшую из своих побед.

Контролировать свои эмоции, управлять лицом, тем фасадом,

который вы предъявляете миру, — навык наиважнейший.

Люди всего непосредственнее реагируют на то, что они

видят, на то, что открывается их взору. Если вы производите

впечатление человека умного — если вы кажетесь хитрецом,

— они принимают защитную стойку. Теперь обмануть

их невозможно. Вместо этого необходимо предъявить им

фасад, который спровоцирует на противоположную реакцию.

Лучшая маска в этом случае — слабость, она заставит

противника невольно ощутить свое превосходство, так что

соперники могут либо проигнорировать вас (а быть незамеченным

временами очень выгодно), либо, поддавшись на искушение,

повести себя агрессивно в самый неподходящий

(для них) момент.

Старайтесь, чтобы фасад, который вы являете миру, в

реальности был диаметрально противоположен вашему истинному

лицу, — такие уловки были в чести у стратегов во

времена Древнего Китая. Если вы готовы атаковать, покажите,

что вы несобранны, совершенно не подготовлены к бою

или настолько успокоились и расслабились, что вам не до

заговоров и войн. Создайте видимость дружелюбия. Так вы

сможете лучше контролировать свой фасад и оттачивать способность

держать соперника в неведении.

Ложная атака. Речь пойдет еще об одном ухищрении; известное

еще в глубокой древности, оно не утратило своего значения

до наших дней. Более того, это, возможно, самая распространенная

военная хитрость всех времен и народов.

Если врагу известно, что вы собираетесь напасть в пункте А,

он подтягивает туда все свои силы и постарается не пропустить

вас. Допустим, перед сражением вам удастся скрыть

свои истинные намерения и враг не заметит, как вы концентрируете

свои войска у пункта А. Однако в ту же минуту, как

вы начнете атаку, он со всех сторон устремится на защиту

своих позиций. Единственный выход — направить свою армию

к пункту В, но еще лучше двинуть в указанном направлении

лишь несколько отрядов, а основную часть армии придержать

в укрытии рядом с истинной целью. Чем отвечает

неприятель? Он перебрасывает хотя бы часть своей армии к

пункту В, чтобы защищать его.

Проделайте то же с пунктами

С и D, и врагу придется раскидать свои войска по всей карте.

Суть этого тактического приема в том, что армия действительно

передвигается, — это не слова, не слухи и не дезинформация.

Противник не может позволить себе роскошь

гадать, обманывают его или нападение неизбежно: если не

угадает, последствия могут быть трагическими. Поэтому волей-

неволей ему в любом случае приходится прикрывать

пункт В. Как бы то ни было, если войска движутся в определенном

направлении, игнорировать это невозможно, а это

означает, что приходится тратить время и силы. Ложная атака,

таким образом, позволяет рассеять силы неприятеля и при

этом держать его в неведении относительно ваших истинных

намерений — мечта любого полководца.

Северовьетнамцы столь же хорошо владели искусством

маскировки — вооруженные люди прятались в туннелях и

землянках — в решающий момент они буквально вырастали

из-под земли. Кроме того, они смешивались с гражданским

населением и были неотличимы от крестьян. Оставаться невидимым

для противника до тех пор, пока ему будет поздно

что-либо предпринять, — действенный способ оказывать решающее

давление, подчинить себе его видение ситуации

Во-вторых, если вы готовитесь к атаке и начинаете с того,

что затаиваетесь, сливаетесь с окружением, не подавая признаков

активности, то в результате атака окажется внезапной,

а это усилит ее многократно.