Существует три подхода к созданию сети функционеров.

1. Функционеры назначаются из сотрудников базовых организаций, которые контролирует руководство партии. Это могут быть административные структуры (когда речь идет о партии власти), производственные структуры и т.д. Такой подход является самым легким и быстрым. Кроме того, партийная структура изначально оказывается на 100% управляемой из центра. Однако здесь есть и огромный недостаток: функционеры не являются профессионалами в области публичной политики и очень часто не испытывают к ней никакой склонности; если не сказать большего. В результате вместо живой партии может получиться чисто бюрократическая структура, все недостатки которой неизбежно проявятся в ближайшей избирательной кампании. 

2. Очень поучительно наблюдать, как подобные структуры работают с потенциальными активистами и сторонниками. Главный начальник приказывает одному из своих замов возглавить региональное отделение и в заданные сроки довести численность партии в регионе до требуемого уровня. Назначенный функционер приказывает всем своим подчиненным вступить в партию и докладывает начальству, что план выполнен и перевыполнен. Если партия не обладает идеологией, вреда от таких игр не будет: партия все равно мертва изначально. Но если, упаси Бог, идеология у партии все же есть, то несчастных назначенных «функционеров» немедленно начнут атаковать потенциальные активисты с улицы, с которыми надо постоянно работать; и вовсе не так, как привыкли такие «функционеры» работать с подчиненными. В результате активистов очень быстро отучат лезть к партийному начальству со всякими «глупостями», и новая партия потеряет именно то, ради чего она и создавалась: активных и сознательных сторонников.

3.  Второй подход – создание сети функционеров через привлечение к партии уже имеющихся в регионах публичных политиков. Это путь медленный и трудный: каждого из потенциальных руководителей отделений приходится находить через личные контакты и обрабатывать в индивидуальном порядке. Кроме того, ведущие региональные функционеры на первых порах оказываются достаточно независимыми от центра и могут начать играть свои игры. Зато с точки зрения эффективности работы с активистами и сторонниками партии, а также для проведения избирательных кампаний в регионах такой путь является оптимальным.

4. Третий подход реализуется, когда партия создается путем объединения нескольких уже существующих политических и общественно-политических организаций. Объединенная региональные структура создаются через слияние региональных отделений составных частей партии. Данный подход позволяет быстро сформировать сеть функционеров, обладающих необходимой мотивацией и опытом публичной политике. Однако при этом неизбежно столкновение амбиций функционеров, пришедших в новую партию из разных структур, причем указанное столкновение может расколоть партию и на уровне центрального руководства. Здесь следует с самого начала проявить жесткость и определить, какая из составных частей принимается базовой в том или ином регионе и готовиться к неизбежным скандалам и разборкам, которые породит такое решение. Описанный кризис (который в определенной степени подмочит репутацию партии в регионах и оттолкнет часть потенциальных активистов и сторонников) целесообразно спровоцировать и пережить как можно раньше; иначе он проявится самым неприятным образом во время избирательной кампании.

На практике при создании региональной структуры функционеров часто используют все три подхода одновременно, в том или ином сочетании.

Следует подчеркнуть, что при использовании любого из трех подходов в любом их сочетании полученная сеть функционеров будет далека от оптимальной. Все, чего можно здесь добиться – это чтобы количество неудачных кадровых решений не превысило опасную черту, за которой партия перерождается в бюрократическую организацию или становится бессильной перед внутренними конфликтами. Кадровые ошибки, совершенные на первом этапе партистроительства, могут быть исправлены в будущем. Гораздо опаснее в погоне за идеалом затянуть создание региональных структур и потерять импульс, который дает анонс партии.

После того как структура создана, она немедленно должна включиться в реализацию одного (или нескольких) предвыборных проектов. При этом оптимально использовать проекты, центр тяжести которых лежит в непосредственной работе с избирателями (типа проектов, связанных со сбором подписей) и которые естественным образом позволяют осуществлять массовый прием в партию. Здесь очень важно правильно выбрать время старта: проекты должны инициироваться в момент, когда партия уже обладает достаточной региональной структурой функционеров, готовой «переварить» первую волну активистов и сторонников.

Реализация предвыборных проектов имеет не только очевидную цель подготовки к выборам, но и несет очень важную нагрузку в плане партстроительства. Помимо того, что предвыборные проекты дают прилив активистов и сторонников партии, они являются прекрасным тестом качества региональной структуры. В процессе реализации предвыборных проектов высвечиваются все кадровые ошибки, совершенные при формировании региональной структуры; а также появляется кадровый резерв (в виде активистов), чтобы исправить эти ошибки.

Кстати, самым лучшим поводом для набора активистов и коррекции региональных структур являются избирательные кампании.

Итак, партия определила идеологию, создала региональную структуру, успешно реализовала ряд предвыборных проектов, провела одну или несколько избирательных кампаний. Следующий критический этап партстроительства наступит через полтора-два года после создания партии. Мы имеем в виду внутренние конфликты, вызванные так называемым кризисом роста.

Если партия успешно развивается, то ряд региональных организаций со временем могут стать достаточно сильными, чтобы обрести собственные политические интересы и амбиции, не всегда совпадающие с политикой центра. В партию постоянно приходят новые люди, часть из которых оказывается сильнее старых функционеров, однако возможности партийной карьеры для них оказываются ограниченными. Все это неизбежно порождает целую серию конфликтов: на уровне центрального руководства; внутри региональных организаций, между центром и регионами. Конфликты приобретают публичный характер, начинается речь о расколе и тому подобное.

Подчеркнем, что мы говорим здесь не конфликтах вообще, а именно о конфликтах, вызванных позитивным фактором: ростом и развитием партии.

 Кризис роста – обязательный этап развития любой партии. Причем этап довольно опасный: некоторые новые партии, возникшие в России в начале 90-х, настолько ослабли в результате кризиса роста, что практически потеряли дееспособность.

В подавляющем большинстве случаев в конфликтах, обусловленных кризисом роста, победителем оказывается центральное руководство партии. Это естественно, поскольку именно руководство обладает своего рода «авторскими правами» на идеологию, без которой партия не может существовать. В особенности это относится к партиям лидерского типа. 

Вопрос в том, какова цена победы.

Дать универсальные рецепты преодоления кризиса роста крайне затруднительно. Зато можно указать на некоторые типичные ошибки, которое совершает руководство, столкнувшись с кризисом роста.

1. Первое, что необходимо – разрешать возникающие конфликты быстро и решительно. Очень часто руководство, желая минимизировать потери, бесконечно затягивает с решениями. В результате главным содержанием деятельности партийных функционеров становится внутренняя борьба и интриги, а работа с активом и сторонниками партии начинает восприниматься как нечто несущественное, отвлекающее внимание от главного. На каком-то этапе лечить организацию становится поздно: она полностью теряет актив и приобретает устойчивую репутацию команды склочников и карьеристов.

2. Главный критерий разрешения любого конфликта: выживать должны не самые удобные и преданные, а самые сильные и работоспособные. Очень часто руководство партии поступает прямо наоборот. В результате происходит аппаратное перерождение партии; ее функционеры становятся похожими на чиновников в самом худшем варианте, и партия утрачивает способность заниматься публичной политикой.

3. Еще один типичный конфликт возникает, когда руководство, исходя из соображений, далеких от публичной политики, начинает в своих действиях отступать от партийной идеологии. В той или иной степени такое происходит с каждой партией; даже с партиями лидерского типа (лидер вынужден совершать действия, не соответствующие его положительному образу).

Если партия состоялась и имеет устойчивый контингент активистов и сторонников, она обязательно будет ограничивать свободу маневра своих политических лидеров. В целом такое ограничение следует рассматривать как позитивный фактор: партия выросла настолько, что начинает играть роль связующего звена между лидерами публичной политики и массой избирателей. Собственно, в этом состоит одна из задач партии как института гражданского общества. Однако на практике в каждом конкретном случае резкого политического поворота со стороны руководства партия будет переживать кризис, сопровождаемый потерей части активистов и сторонников. Кризис может носить глобальный характер: некоторые российские партии так и не смогли пережить уход своего лидера во власть. 

По типу отношений в связке лидеры – сторонники партии политические организации можно разделить на авангардные и референтные. Руководство авангардной партии постоянно навязывает своим сторонникам новые политические позиции и подходы; ведет их за собой, не особо заботясь, сколько сторонников партии будет потеряно в результате очередного маневра. В референтной партии картина обратная: руководство скорее отражает имеющиеся настроение сторонников организации, чем пытается сформировать такое настроение. На практике ни одну партию нельзя отнести ни к чисто авангардным, ни к чисто референтным: руководство постоянно вынуждено нащупывать золотую середину между этими двумя полюсами. Однако в России лидерам молодых партий явно присущ повышенный «авангардизм». Они уделяют слишком много внимания маневрам в элитах и готовы ради этого постоянно навязывать своим сторонникам непонятные, а иногда и неприемлемые для них позиции. Мало того, после каждого резкого поворота начинается «отстрел» излишне активных функционеров партии, требующих от руководства, чтобы с их мнением тоже считались при принятии решений.

Как известно, опираться можно только на то, что оказывает сопротивление. То, что руководители партии вынуждены считаться с ограничениями, накладываемыми на них партийным активом и сторонниками, является безошибочным признаком того, что партия состоялась, живет и способна играть роль избирательной машины. Отсутствие сопротивления означает и отсутствие опоры – партия переродилась в чисто аппаратную структуру, потерявшую подавляющее большинство лучших функционеров, активистов и сторонников. 

 Суммируя сказанное, можно заключить, что в первые годы существования новой партии ее развитие носит не поступательный, а кризисный характер. Партии неизбежно придется пережить ряд внутренних конфликтов, всегда связанных с определенными потерями как политического авторитета, так и части функционеров, активистов и сторонников. Руководство партии должно быть готово к кризису роста партии, должно хорошо понимать природу этого кризиса и сделать все, чтобы партия пережила его с минимальными потерями.

Переходя к проблеме ресурсного обеспечения партстроительства, мы в первую очередь обсудим то, как следует оптимально использовать имеющиеся ресурсы.

Традиционными источниками финансирования политических организаций являются спонсорская помощь, базирующаяся на личных контактах лидера и лоббистская деятельность. Сбор членских взносов и пожертвований у населения в России до сих пор почти не практикуется, но в перспективе он также станет серьезным источником средств для партстроительства. Существенную материальную помощь могут дать базовые организации.

Как правило, перечисленных источников все же бывает не достаточно, особенно для нормального финансирования региональных организаций. Вопрос, однако, состоит в том, насколько вообще следует финансировать региональные партийные структуры из центра.

Партстроительство является весьма затратным проектом. При прямом финансировании региональных организаций они способны поглотить огромное количество средств. И самое опасное, что указанные средства не только могут быть растрачены впустую, но даже принести существенный вред процессу партстроительства.

Как только функционеры в регионах садятся на зарплату из центра партии, они сразу же переориентируются с реальной политической деятельности на обслуживание руководства. Преимущество получают не функционеры, обладающие потенциалом публичного политика, а интриганы и очковтиратели. Аппаратное перерождение партии практически запрограммировано.

Мы считаем, что свою текущую деятельность региональные структуры партии должны обеспечивать за счет собственных ресурсов. Централизованному финансированию подлежит только реализация общепартийных предвыборных проектов. Иной порядок финансирования не только излишне затратен, но и определенно вреден: он может разрушить партию.

Понятно, что «самообеспечивающиеся» организации оказываются в большой степени независимыми от центрального руководства. Это может доставить немало неприятностей. Однако в распоряжении центра, как держателя идеологии партии остается достаточно рычагов (помимо финансовых), чтобы обеспечить требуемую степень управляемости региональных организаций.

Один из самых распространенных и эффективных методов ресурсного обеспечения региональных структур партии является финансирование «под кандидата». Для реализации этого метода прежде всего необходимо найти в соответствующем регионе подходящего ресурсодержателя: идеологически близкого кандидата, желающего избираться на ту или иную выборную должность (например, на должность мэра, губернатора, депутата Госдумы и т.д.) и обладающего достаточными ресурсами для обеспечения своей кампании. При договоренности с кандидатом – ресурсодержателем о поддержке его со стороны партии ресурсное обеспечение деятельности соответствующей региональной организации становится составной частью предвыборной кампании кандидата.

Привлечение подходящих ресурсодержателей является одной из самых сложных задач партстроительства. Предпосылками ее решения являются:

способность партии оказать реальную политическую поддержку кандидату как в области публичной, так и элитной политики;

способность партии оказать кандидату помощь в его засветке и раскрутке на федеральном уровне;

оказание организационной и методической помощи кандидату в проектировании и проведении его избирательной кампании.

Если в регионе удается найти одного или нескольких ресурсодержателей, готовых создавать и развивать структуры партии «под себя», то задачу финансирования соответствующей региональной организации можно считать решенной.

Итак, оптимальной является следующая схема финансирования партии: региональные организации находятся на самообеспечении и сами ищут подходящего спонсора-ресурсодержателя; централизованное финансирование осуществляется только при участии организации в том или ином общепартийном предвыборном проекте. Такая схема, помимо значительной экономии средств, сразу же ориентирует региональных функционеров в правильном направлении: работа в регионе, а не интриги вокруг центрального руководства партии.

 Правда, на практике, в силу конкретных обстоятельств полностью отказаться от централизованного финансирования функционеров не всегда удается, поэтому в заключение мы рассмотрим одну схему, которая не только позволяет оптимизировать порядок финансирования партии, но и помогает решать ряд других задач партстроительства. 

Схема заключается в следующем.

При партии создается некий формально независимый научный центр (под руководством лидеров партии) и сеть его региональных или межрегиональных филиалов - региональные научные центры (РНЦ). Задача РНЦ – анализ социально-экономической и политической обстановки в соответствующем регионе (или группе регионов), а также подготовка избирательных кампаний регионального уровня. Цель создания РНЦ - «упаковать» избранных функционеров партии в систему таких центров и тем самым жестко привязать их к центральному руководству.

Естественно, при создании РНЦ в тех или иных регионах не надо торопиться. Их открытие осмыслено только тогда, когда в регионе действительно есть высококвалифицированные функционеры, которые действительно способны потянуть работу РНЦ и которых необходимо как можно быстрее и как можно крепче привязать к партии.

Таким образом, система РНЦ позволяет перейти от централизованного финансирования организаций (что малоэффективно и разорительно) к точечному централизованному финансированию отдельных людей; причем минуя партийные каналы. Система управления партией получает параллельный, формально независимый от партийной структуры канал, приобретает дополнительную гибкость. Это может оказаться весьма серьезным подспорьем в период кризисов роста; при создании организации путем слияния нескольких уже существующих структур и во многих других случаях.

Практика показывает, что для эффективного функционирования федеральной партии достаточно создать 20-25 РНЦ, с соответствующим объединение регионов в кусты.

Насколько нам известно, схема РНЦ при построении политической структуры была полномасштабно применена лишь один раз (КРО, 1995г.), причем с довольно впечатляющими результатами: за короткий срок удалось сколотить на базе функционеров, надерганных из доброго десятка разных партий, вполне дееспособную единую организацию. Ничего похожего на это достижение в области партстроительства в России не наблюдалось ни до 95г., ни после.

В принципе, на первых этапах партстроительства роль, аналогичную РНЦ, может играть сеть общественных приемных в регионах. Но и она требует жесткого структурирования и руководства из центра.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ

В настоящем Приложении приводятся четыре статьи авторов,

опубликованные в периодической печати в период подготовки и проведения выборов в Государственную Думу 1999г.

Статьи «Торт с сюрпризом» и «Стратегия поражения» содержат анализ развития предвыборной ситуации и действий основных участников выборов, прежде всего блока ОВР. Их можно рассматривать как иллюстрацию к разделу «Стратегия». Читатель сам сможет оценить точность и достоверность сделанных нами прогнозов. Заметим лишь, что большую часть содержания этих статей, написанных до выборов 19 декабря 99г., мы смогли практически без изменений включить в нашу книгу, написанную уже после выборов.

Статья «КПРФ: между прошлым и будущим» тематически примыкает к разделу «Партстроительство и выборы». На примере самой развитой на сегодня российской партии она рассматривает взаимосвязь между партийной идеологией, организационной структурой партии и политикой, которую партия вынуждена проводить.

Статья «О чем молчит телевизионная социология» носит полемический характер. Однако при этом в ней затронуты и принципиальные методологические проблемы организации социологических исследований в интересах выборов. Статья, таким образом, дополняет материал пп. 3.5.3-3.5.5 настоящей книги.

ТОРТ С СЮЗПРИЗОМ

«Время mn»

Мая 1999г.

Подавляющее большинство прогнозов по предстоящим парламентским выборам поражает единообразием. Создается впечатление, что результаты выборов 1999г. запрограммированы задолго до их начала. Детали прогнозов отличаются в основном лишь уточнениями процентных соотношений между различными объединениями, для чего подчас используются довольно хитроумные методики. А если отнестись всерьез к утверждению Григория Явлинского, что предстоящие выборы определят судьбу России в наступающем тысячелетии; то получится, что Россия третьего тысячелетия – это Геннадий Зюганов; Юрий Лужков, Александр Лебедь и сам г-н Явлинский, взятые в тех или иных пропорциях (с возможным участием гг. Жириновского и Немцова). 

Почему-то упускается из виду, что, начиная с 1993г., ни одни федеральные выборы в России не обходились без сюрпризов. 1993г. – не предсказанная никем триумфальная победа г-на Жириновского; 1995г. – неожиданное поражение Конгресса русских общин (КРО) – одного из общепризнанных фаворитов предвыборной гонки. 1996г. – победа Бориса Ельцина, который (по данным социологов) еще за полгода до выборов не имел шансов даже на выход во второй тур. Вряд ли в 1999г. эта традиция будет нарушена. Наверняка произойдет нечто такое, что сегодня полностью упускается из виду.

Заблаговременные прогнозы здесь не работают. Попытки точно угадать на данном этапе, какая неожиданность произойдет на выборах, - сродни гаданию на кофейной гуще. Возможно, кто-то и угадает: число политологов и предсказателей в России настолько превысило количество мыслимых и даже немыслимых исходов выборов, что по элементарным законом вероятностей любой итог кто-нибудь да предскажет. Гораздо интересней проанализировать саму логику появления тех или иных сюрпризов на выборах.

При ближайшем рассмотрении сюрпризами неизбежны. Их появление обусловлено одной из трех групп причин: серьезной ошибкой фаворита, непониманием настроения избирателей или же существенными изменениями в расстановке сил. В 1995 году фатальная ошибка в определении предвыборной стратегии Конгресса русских общин – одного из фаворитов кампании – привела к неожиданной потере значительной части «своих» голосов. Успех Владимира Жириновского в 1993г., которого накануне выборов никто не относил к числу фаворитов, объясняется непониманием политической элитой, в том числе и обслуживающей ее наукой и СМИ, реальных настроений избирателей, которые и привели к неожиданному успеху «периферийного» избирательного объединения.

 Характерный пример принципиальных изменений в конфигурации избирательной кампании - выборы президента в 1996г. Событием, резко поменявшим конфигурацию этой кампании, стали прошедшие за полгода до этого выборы в Госдуму. Они показали полную несостоятельность президентских амбиций всех участвовавших в них претендентов – всех, кроме Геннадия Зюганова. В результате Борис Ельцин получил ту единственную расстановку сил, которая только и могла принести ему успех, а именно - выбор между ним и коммунистическим кандидатом.

Скажутся ли перечисленные факторы на предстоящих выборах в Думу?

Влияние третей группы факторов (изменение конфигурации выборов в зависимости от политических событий) пока что не ощущается. Все может измениться в случае отставки Е. Примакова. Тогда расстановка сил может резко поменяться: достаточно представить, что может произойти в случае появления в предвыборных раскладах избирательного объединения во главе с «обиженным» Е. Примаковым. Или еще хлестче: участие экс-премьера в выборах в блоке с кем-нибудь из сегодняшних фаворитов; например, с КПРФ или «Отечеством». В этом случае все сегодняшние прогнозы можно будет смело отправить в корзину.

Впрочем, начиная с 17 августа политические кризисы и скандалы следуют в России практически беспрерывно, однако это не привело к изменению положения сегодняшних фаворитов или к появлению новых. Возможно, относительная устойчивость ситуации обусловлена прежде всего тем, что в предвыборных раскладах 1999г. отсутствует официальная партия власти, которая, как правило, в первую очередь теряет очки из-за политической нестабильности. Поэтому вероятные политические кризисы (кроме отставки правительства) не изменят существенным образом предвыборной расстановки сил, и, следовательно, не принесут серьезных сюрпризов на выборах.

Однако, на наш взгляд, уже обозначился кандидат на фатальную стратегическую ошибку. Это Юрий Лужкова и его блок «Отечество».

    Определение оптимальной избирательной стратегии для г-на Лужкова не представляет никаких трудностей. Он единственный политик федерального уровня, который может предъявить избирателям конкретное дело: московское «экономическое чудо». Для мэра наиболее выигрышной является отработка положительного образа «чудотворца» – человека, способного «волшебным» образом вывести страну из экономического кризиса. Базовый электорат этого образа (число активных избирателей, стабильно голосующих за «чудотворцев») составляет не менее 12% процентов; причем не просматривается ни одного лидера, который мог бы составить мэру серьезную конкуренцию на этом поле. Интенсивная накачка положительного образа г-на Лужкова легко может позволить ему мобилизовать под себя практически весь свой базовый электорат, а также и определенную часть колеблющихся (подвижных) избирателей, гарантированно завоевав в итоге не менее 15-25% голосов.

Однако помимо реализации этой в общем весьма прозрачной стратегии г-н Лужков сегодня активно пытается играть на «чужих» площадках. Прежде всего, из блока «Отечества» сооружается некий заменитель партии власти – очевидно, в расчете на 10% избирателей, голосовавших в 95г. за НДР. Активно отрабатывается идея «просвещенного патриотизма» - г. Севастополь и т.п. За этим явно просматриваются попытки придать Юрию Лужкову образ «сильной личности» и составить конкуренцию традиционным лидерам в этой номинации: Александру Лебедю и Владимиру Жириновскому. Идет поиск своего места в так называемом политическом спектре: левый центр, правый центр и тому подобные абстрактные конструкции. Создается впечатление, что организаторы кампании г-на Лужкова лепят его образ, не вполне совпадающий с реальными контурами московского мэра; они упорно желают бороться с конкурентами не там, где г-н Лужков заведомо сильнее любого из них, но на их площадках.

На первый взгляд, такое наступление на широком фронте должно приносить московскому мэру лишь дополнительные преимущества. Однако реализация подобной «тотальной» стратегии является предельно рискованным мероприятием. Погоня за «чужими» голосами без жесткой и постоянной фиксации своего электората кончается тем, что кандидат теряет своих избирателей гораздо быстрее, чем приобретает чужих.

Впрочем, объявлять избирательную кампанию «Отечества» заранее проигранной еще рано. До выборов далеко, и времени для корректировки стратегии остается более чем достаточно. Здесь решающим фактором является то, насколько руководители «Отечества» осознают рискованность своих сегодняшних действий. Если осознают, то особой опасности эти действия пока что не представляют; их вполне можно рассматривать как своеобразную разведку боем с целью «прощупать» накануне выборов слабые места конкурентов и ввести их в заблуждение относительно истинной стратегии блока. Если же лидеры «Отечества» намерены придерживаться сегодняшней стратегии до конца своей избирательной кампании, то можно утверждать с довольно высокой вероятностью, что эта кампания закончится очередным сюрпризом. 

 На наш взгляд, главным источником неожиданностей на предстоящих выборах могут стать сдвиги в настроении избирателей, которые нынешняя элита не то чтобы не чувствует, но, скорее, не желает чувствовать.

  Если попытаться охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию в российской публичной политике одним словом, то наиболее адекватным термином является «застой». Избирателям не предложено ни одной новой убедительной идеи по изменению ситуации. Это естественным образом порождает у людей рост протестных настроений, разочарования в политической элите. Главным ощущением массового избирателя в настоящее время является, пожалуй, чувство безнадежности, связанное не столько с ситуацией в стране, сколько с отсутствием перспектив каких-либо позитивных перемен. Не утихающая склока в верхах, «импичменты», непрерывные скандалы и война компроматов только усилили эти настроения и еще больше дискредитировали российскую власть и политическую элиту в глазах народа.

Эта взрывоопасная ситуация создает весьма благоприятные условия для целого ряда избирательных объединений, не принимаемых сегодня всерьез. Те, кто сможет предъявить относительно новую, но при этом понятную и убедительную для значительного числа избирателей идею по быстрому и радикальному решению хотя бы некоторых проблем, получит определенные шансы на преодоление пятипроцентного барьера. И даже если барьер и не будет преодолен (для этого, помимо идеи, необходимы и значительные материальные и информационные ресурсы), все равно такие объединения смогут оказать довольно серьезное влияние на общую конфигурацию выборов и, следовательно - на их результаты.

 Наиболее вероятными кандидатами на «прорыв» являются сегодня радикалы, как левого (анпиловцы), так и ультра-националистического (макашевцы) толка. Особенно опасной может оказаться ситуация, если радикалы выступят единым избирательным блоком. В этом случае возникает не только угроза преодоления ими пятипроцентного барьера, но и образования довольно многочисленной думской фракции.

Парадоксально но для успеха на выборах радикалам может вообще не потребоваться никаких собственных ресурсов. Их кампания будет проделана за счет правых , которые ухватятся за борьбу с «фашизмом», как за палочку-выручалочку, что сможет обеспечить им (правым) преодоление пятипроцентного барьера. Лидеры правых явно не отдают – или не хотят отдавать - себе отчета в том, что они уже давно превратились для значительной части избирателей в знаковые фигуры, к которым относятся по принципу: выслушай, что они скажут, и сделай наоборот. Шумная и истерическая борьба правых с «фашистской угрозой» может быть, и позволит им приобрести некоторое количество дополнительных голосов, но одновременно с этим она предоставит левым радикалам тот самый информационный ресурс, который они никогда бы не получили сами по себе.

Считают, что успех радикалов приведет на выборах к значительной потере голосов КПРФ. На самом деле это далеко не так: электораты КПРФ и радикалов, хотя и пресекаются частично, но далеко не совпадают. Идеология компартии ориентирована прежде всего на мировоззрение человека брежневской эпохи, темпераменту которого свойственен вовсе не радикализм, но, скорее, консерватизм. Именно поэтому потери КПРФ в результате победы радикалов будут гораздо меньше, чем это кажется большинству наблюдателей сегодня.

Зато в результате их успеха КПРФ получит прекрасную возможность если не избавиться совсем, то в значительной мере смягчить свой отрицательный образ, который до сегодняшнего дня является главным препятствием к ее победе на президентских выборах. До сих пор противникам КПРФ довольно эффективно удавалось навесить на нее не только все прегрешения коммунистов начиная с 1917 г., но и придать ей отчетливо националистический оттенок. Довольно вялые оправдания со стороны лидеров КПРФ, естественно, не только не ослабляли, но лишь укрепляли этот отрицательный образ. Появление в политическом спектре России радикалов как самостоятельной политической силы даст КПРФ прекрасную возможность передать им значительную часть своего отрицательного образа. Для этого надо лишь организовать критическую атаку на радикалов – естественно, не с позиций «правых», а с точки зрения обывателя брежневского времени. Такой прием в избирательных технологиях называется «отстройкой от аналога», и он является одним их самых мощных и универсальных средств компенсации отрицательного образа. Воспользуется ли этим приемом КПРФ или нет, сказать трудно (коммунисты до сих пор проявляли поразительную негибкость в части публичной политики); но если воспользуются, то все сегодняшние прогнозы, единодушно предрекающие, что Геннадий Зюганов не имеет никаких шансов на победу во втором туре выборов 2000г., станут более чем сомнительными.

 Еще одним источником неожиданностей могут оказаться региональные избирательные объединения, типа «Голоса России».

Большинство аналитиков оценивает шансы подобных объединений довольно низко. В 1995г. аналогичный проект, возглавляемый Эдуардом Росселем, много голосов не получил. Непонятно, почему в 1999г. смогут добиться успеха проекты Шаймиева или Титова; тем более, что их лидеры пока что не предложили избирателям ничего, кроме туманных рассуждений о централизации и децентрализации. И, главное, никто не верит (причем совершенно обосновано), что возможно создать устойчивую структуру на основе объединения региональных «баронов»: каждый из них будет действовать, исходя лишь из своих узких интересов. Характерный штрих: не успел «Голос России» заявить о себе, как сразу в противовес ему появилась «Вся Россия».

На самом деле нынешние региональные объединения нацелены не столько на получение голосов на выборах, сколько на приобретение дополнительного веса и возможностей карьерных комбинаций для некоторых губернаторов. Однако при определенных условиях эти проекты могут сыграть весьма существенную роль в предвыборных раскладах – если кто-то из их лидеров начнет использовать идеологию «антимосковского шовинизма».

Ее суть - в обвинении Москвы в ограблении регионов и агрессивном требовании вернуть награбленное. Неважно, насколько эта идеология отражает реальное положение дел. Главное, что эта идеология полностью удовлетворяет всем критериям «идеи для отчаявшегося избирателя»: она проста, понятна, легко обосновывается, четко рисует образ врага и предлагает элементарный путь решения всех проблем. Трудно сказать, какое количество голосов может завоевать идеология «антимосковского шовинизма» при ее полномасштабной реализации в ходе избирательной кампании. Зато она наверняка окажет значительное влияние на всю конфигурацию выборов.

Наконец, источником сюрпризов на выборах могут оказаться избирательные объединения корпоративного характера, то есть объединения, ориентированные на ту или иную конкретную социальную группу избирателей.

В стабильной ситуации корпоративные проекты обычно не получают сколько-нибудь значительного количества голосов. Однако в «смутное время» ситуация меняется. В этом плане весьма характерен успех в 1993г. аграриев и «Женщины России». Правда, повторить его в 1999г. этим объединением вряд ли удастся: корпоративные проекты, как правило, имеют одноразовый успех. Однако к выборам 99г. готовятся новые проекты, реализация которых может привести к неожиданным результатам.

В качестве примера авторы обратим внимание на зарегистрированную год назад Общероссийскую партию пенсионеров (ОПП). 38 млн. российских пенсионеров составляют примерно треть избирателей страны. Если же говорить об активных (т.е. реально участвующих в выборах) избирателях, то здесь пенсионеры составляют около половины. Причем самой взрывоопасной половины: положение российских пенсионеров поистине отчаянно, и никаких перспектив на его улучшение не просматривается.

Организаторы партии пенсионеров построили идеологию, которая носит подчеркнуто корпоративный характер - главной целью провозглашена борьба за конкретные интересы пенсионеров: увеличение пенсий, восстановление вкладов и т.д. Агитация подчеркнуто и агрессивно ведется с позиции силы: мы, пенсионеры, достаточно многочисленны, чтобы выбрать угодную нам власть. В общем, предъявляется относительно новая система взглядов, обладающая достаточными атрибутами (простота, убедительность, четкое указание образа врага и т.д.), чтобы собрать значительное число голосов. 

Помешать ОПП сработать на выборах «на всю катушку» может недостаток узнаваемости. Правда, он может быть компенсирован ростом численности партии и активными информационной и PR кампаниями. Сегодня в тех регионах, где ОПП уже удалось укрепиться, она демонстрирует довольно впечатляющие результаты: в Санкт–Петербурге ее численность уже достигла численности КПРФ, а в Калининградской области превысила в 7 (!) раз.

Однако независимо от того, какого уровня подготовки достигнет ОПП к выборам, сам факт ее участия значительно повлияет на их конфигурацию. Именно ОПП может оттянуть на себя значительную часть голосов пожилых избирателей, традиционно поддерживающих коммунистов. В этом плане Партия пенсионеров гораздо опасней для КПРФ, чем радикалы, поскольку наносит удар по ядру коммунистического электората. Характерно, что в КПРФ это отлично поняли. В то время, как российский политический истеблишмент практически не замечает Партию пенсионеров, коммунисты уже давно дали команду своим региональным структурам противодействовать созданию отделений ОПП на местах.

В заключение авторы еще раз хотели бы подчеркнуть, что данную статью ни в коем случае не следует рассматривать как прогноз. Нас интересовали не столько те или иные неожиданности, сколько анализ самого механизма их появления. Потому все рассмотренные выше конкретные варианты являются не предсказаниями, но скорее, иллюстрациями.

В одном, однако, авторы уверены абсолютно точно. Сюрпризы на выборах неизбежны. И будут оставаться неизбежными, до тех пор, пока российская политическая элита не научится понимать (и уважать!) своих избирателей.    

СРАТЕГИЯ ПОРАЖЕНИЯ

«Время mn»

Ноября 1999г.

Как победить на выборах? Почему за меня (за нас) должны проголосовать избиратели? С поиска ответа на этот вопрос должна начинаться любая избирательная компания. Лаконичный и сжатый ответ, собственно говоря, и есть то, что следует называть избирательной стратегией.

Ответ этот не всегда очевиден и легок. Но не определив собственной стратегии, не оценив, не просчитав всех последствий ее реализации как в ходе самой избирательной кампании, так и после выборов, приступать к кампании бессмысленно, более того - вредно. Неправильно разработанная стратегия зачастую не только не приносит голосов ее создателям, но и наоборот – ведет к их потере.

Современная политическая история России, при всей ее краткости, изобилует вопиющими примерами того, как стратегические просчеты являлись основой крушения изначально казавшихся более чем выигрышных кампаний. ДВР в 1993г., КРО в 1995г. – эти более чем яркие случаи стратегических провалов должны были стать для политической элиты поводом если не к анализу, то хотя бы осознанию значимости такого понятия, как стратегия избирательной кампании.

Увы, весь ход нынешней предвыборной борьбы говорит об обратном. И наиболее характерный пример здесь – кампания блока ОВР.

Задолго до создания ОВР было ясно, что у «Отечества» есть только один источник получения голосов – положительный образ его лидера. Определение оптимальной избирательной стратегии для Юрия Лужкова не представляло поэтому никаких трудностей.

Будучи едва ли не единственным политиком федерального уровня, который мог предъявить избирателям конкретное дело – московское «экономическое чудо», Юрий Лужков просто обязан был положить в основу своей стратегии раскрутку образа «чудотворца» - человека, способного «волшебным» образом вывести страну из кризиса и ввести ее в «светлое будущее» ХХ1 века. Такая стратегия могла относительно легко позволить ему жестко отмобилизовать весь свой базовый электорат, и привлечь существенную часть колеблющихся (подвижных) избирателей – что гарантировало ему и «Отечеству» не менее 15-25% голосов.

Однако вместо этого Юрий Лужков начал активную игру не на своей, а на «чужих» площадках. Из блока «Отечества» в срочном порядке стали «сооружать» некий заменитель партии власти – вероятно, в расчете на 10% избирателей, голосовавших в 1995 г. за НДР. Активно, а порой и агрессивно, отрабатывалась идея «просвещенного патриотизма» – поездки в Севастополь и т.п. За этим явно просматривались попытки придать Юрию Лужкову образ «сильной личности» и составить конкуренцию Александру Лебедю и Владимиру Жириновскому.

Одновременно шел поиск «своего места» в так называемом политическом спектре: в левом центре, правом центре и прочих столь же виртуальных позициях.

Реализация подобной «тотальной» стратегии всегда является предельно рискованным мероприятием. Погоня за «чужими» голосами без жесткой и постоянной фиксации своего электората кончается тем, что кандидат теряет своих избирателей гораздо быстрее, чем приобретает чужих.

И уже к лету этого года эффект от реализации подобной стратегии проявился с абсолютной неизбежностью. Рейтинги как «Отечества», так и его лидера не только перестали расти, но и обозначилась их отрицательная динамика.

Можно было ожидать, что ошибки в стратегии будут устранены (тем более, что на них было указано в прессе еще в начале мая) и кампания пойдет, наконец, в правильном направлении. Но этого не произошло. Более того, вместо реализации одной более чем спорной стратегии началась реализация другой – еще более рискованной и опасной. Имеем в виду стратегию контрхода или по-другому - стратегию «противостояния» Юрия Лужкова Борису Ельцину и «семье».

Кампания на контрходе является разновидностью негативных избирательных кампаний - кампаний, построенных на отыгрыше отрицательного образа конкурента. Необходимым условием их реализации является наличие мишени для жестокой критической атаки – сильного и хорошо известного конкурента (политика), обладающего сильным отрицательным образом. При этом сама мишень может и не участвовать в данной избирательной кампании.

Расчет на победу строится на протестном голосовании; на том, что кандидата выберут за то, что он главный противник «плохого человека». Идея стратегии контрхода состоит в том, чтобы не только воспользоваться в своих интересах отрицательным образом мишени, но и заставить ее частично или полностью проводить избирательную кампанию противника.

История российских избирательных кампаний дает массу примеров использования подобной стратегий. Все первые кампании «демократов», в том числе и Бориса Ельцина, были сделаны во многом за счет контрхода – уступая по ресурсам правящей партии на несколько порядков, они побеждали потому, что КПСС не только объявляла их врагами, но и брала на себя весь труд по максимально широкому доведению сего факта до всех избирателей.

Однако, при всей своей кажущейся простоте и эффективности данная стратегия является весьма опасной и рискованной. Решившийся на нее кандидат должен быть готов в буквальном смысле слова идти до конца и понимать, что однажды начавшись, такая кампания может закончиться для либо победой, либо полным разгромом. Учитывая, что против кандидата выступает гораздо более сильный, чем он сам, противник, разгром носит, как правило, тотальный характер. Кандидат теряет не только свои политические, но сплошь и рядом экономические и административные позиции  (если они у него были), а иногда даже и свободу. Будучи начатой, подобная кампания уже не может быть остановлена без существенных потерь для кандидата, так как эта стратегия очень тяжело поддается корректировке, а тем более - кардинальным изменениям.

На практике подобный тип кампаний должен быть известен и Юрию Лужкову, и его окружению. Ведь только личное вмешательство московского мэра смогло остановить известного и популярного политика Николая Гончара и его блок «Наш город» на выборах в Московскую городскую Думу в 1997 г. Уровень вмешательства был таков, что известный своей «независимостью» Мосгоризбирком был вынужден вынести г-ну Лужкову официальное порицание.

Впрочем думал ли о последствиях или нет Юрий Лужков, но в нынешней кампании закон жанра сработал очень быстро и точно. Уже в августе этого года московский мэр был вынужден не только умерить свои президентские амбиции, но и поддержать амбиции Евгения Примакова, и не только поддержать, но и долго и упорно уговаривать того возглавить новый блок – «Отечество - Вся Россия».

Казалось бы, и г-ну Лужкову и особенно профессиональному дипломату Евгению Примакову неудачи в задействовании абсолютно неподходящих ни для одного из них стратегий должны были как минимум дать пищу для размышлений. Ведь и времени для исправления ситуации еще хватало. Но водоворот контрхода продолжал засасывать г-на Лужкова, который теперь уже не мог не увлечь в него и г-на Примакова.

Перипетии противостояния Кремль - ОВР в августе - ноябре у всех на памяти, а у некоторых еще и на устах. Накал противостояния оказался таким, что разговоры об информационных войнах стали расхожей темой, а по волнам эфира и страницам газет начала бродить тень Геббельса и его технологий.

Контрход сделал то, что и должен был сделать. И это уже не вина технологий, а беда технологов, которые запустили проект контрхода, то ли не зная, то ли не понимая ни его специфики, ни его последствий Уровень этих «технологов» в данном случае ничего не меняет. «Не зная броду...».

Однако, упрекая лидеров ОВР в недостаточном знании избирательных технологий авторы, отнюдь не отказывают им в здравом смысле или в чувстве осторожности. Более того, вся их карьера свидетельствует о наличии и здравого смысла и осторожности и решительности.

И именно здравый смысл, как кажется, и подсказал Юрию Лужкову и Евгению Примакову, что пора сворачивать с пути ведущего в никуда. Именно здравый смысл подсказал им, что пора остановиться и попытаться если и не договориться, то хотя бы остановить войну на полное взаимное уничтожение.

Так, видимо, и следует понимать контакты и доброжелательные слова обоих политиков в адрес Владимира Путина. И то, что слова эти были обращены не к Кремлю, а к премьеру, по большому счету ничего не меняет. Вопрос собственно говоря в том, захотят ли, смогут ли теперь остановить контрход те, против кого он был разыгран.

При этом у ОВР остаются шансы на успешный результат выборов Просто задача становиться намного более сложной и трудоемкой. Юрию Лужкову по-прежнему есть, что предъявить российскому избирателю. Евгений Примаков по-прежнему соотносится в массовом сознании с ценностями, понятными значительному количеству избирателей.

Все остальное - дело избирательных технологий. Тех самых технологий, незнакомство с азами которых равносильно поражению, равно, как незнание законов не спасает от наказания.   

МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ

 «Время mn»

6 декабря 1999г.

(печатается без редакционных сокращений)

Сегодня почти нет сомнений, что коммунисты выиграют парламентские выборы результатом, близким к 1995г., а на президентских выборах коммунистический кандидат с большой вероятностью выйдет во второй тур, который он скорее всего благополучно проиграет кандидату от партии власти.

Собственно говоря, на этом и построена политическая двухходовка, которую разыгрывает Кремль. Ход первый: на выборах в Думу демонстрируется полная несостоятельность президентских претензий всех лидеров, не входящих в кремлевскую «обойму» – кроме лидера КПРФ. Ход второй: президентские выборы сводятся к противостоянию кремлевского и коммунистического кандидата и разыгрываются по хорошо проверенному сценарию 1996г. Конечный результат очевиден. Шах и мат!

Что во всем этом поистине загадочно, так это готовность, с которой КПРФ играет предназначенную роль. Со стороны коммунистов не просматривается ни одной серьезной попытки вырваться из круга предопределенности. Каждый раз в критический для себя момент правящий режим вытаскивает на свет божий «коммунистическую угрозу», которую олицетворяет КПРФ. И каждый раз КПРФ вольно или невольно ему подыгрывает.

В чем тут дело? Может быть, КПРФ и «антинародный режим» сговорились между собой и вместе морочат головы доверчивым россиянам?

Теория «заговора» (в подтверждении которой обычно приводят регулярные голосования КПРФ за бюджет) не только наивна. На самом деле она ничего не объясняет. Не объясняет, например, почему коммунисты, раз за разом голосуя за «антинародные» бюджеты, не теряют при этом своих избирателей. Предположим, что верхушка компартии сговорилась с Кремлем. Но как удалось втянуть в этот «заговор» десятки миллионов сторонников КПРФ?

 Многие странности в поведении руководства КПРФ становятся понятными, если посмотреть на феномен компартии именно с точки зрения тех факторов и механизмов, благодаря которым коммунисты стабильно получают значительную часть голосов российских избирателей.

За КПРФ голосуют избиратели, предпочитающие образ жизни эпохи «развитого социализма» нынешнему. Большинство аналитиков не идут дальше констатации этого очевидного факта и объявляют КПРФ партией реванша, навешивая при этом на нее ответственность за все ошибки и преступления советской власти, начиная с 1917г. Понятно, что такой примитивный подход продиктован чисто идеологическими пристрастиями и не имеет ничего общего с серьезным и честным анализом. При ближайшем рассмотрении довольно легко заметить, что нынешние коммунисты отличаются, и весьма серьезно, от своих исторических предшественников.

Для понимания этого факта прежде всего необходима осознать, в чем именно заключаются позитивные ценности того образа жизни, который зафиксирован в сознании избирателей КПРФ на уровне стереотипов и побуждающие их голосовать за коммунистов.

С психологической точки зрения идеология нынешней компартии хорошо соответствует мироощущению человека эпохи «развитого социализма», считавшего свое существование оправданным и осмысленным (при всех тяготах этого существования!) благодаря тому, что он - гражданин великой, уважаемой всем миром державы, преодолевшей на своем пути невероятные трудности, прорвавшийся в кратчайшие сроки от сохи в космос, спасшей мир от фашизма, ведущей человечество к передовому обществу прогресса и социальной справедливости и т.д. В своем большинстве избиратели КПРФ – идеалисты, готовые спокойно переносить низкий уровень жизни и всяческие трудности и лишения во имя величия государства. Их требования высоких стандартов социальной защиты являются логическим продолжением абсолютизации государства как высшей ценности: я готов все отдать государству, а государство должно заботится обо мне. Характерно, что основные претензии избиратели КПРФ предъявляют именно к государству в целом, а не к конкретным работодателям, чиновникам и т.д. Понятно и более чем пассивное отношение этих избирателей к поддержке коммунистами правительственных бюджетов: ностальгию по великой державе бюджетами не излечишь.

Надо отдать должное руководителям КПРФ: они очень точно уловили психологический настрой своих избирателей и поставили во главу угла не социально-экономическую, а именно государственно-патриотическую идеологию. В этом смысле сегодняшние коммунисты радикально отличаются и от своих дореволюционных предшественников, и от западных социал-демократов. Они даже не «левые». Они - типичные российские традиционалисты, привязанные к конкретной форме традиционализма; к форме, которую он обрел в эпоху «развитого социализма». Если проделать мысленный эксперимент и перенести нынешних коммунистов в Россию начала века, то они выступили бы вовсе не под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а под лозунгом «За веру, царя и отечество!».

Однако с точки зрения электоральных перспектив КПРФ гораздо важнее этих идеологических нюансов является другой вывод. На сегодняшний день КПРФ является типичной, прямо-таки классической референтной партией, максимально точно отражающей психологию своих избирателей и действующей исходя из этой психологии. Ничего похожего на «авангард, руководящий рабочим классом и вносящий передовую идеологию в его сознание» со стороны нынешних коммунистов не наблюдается. Скорее справедлива обратная картина: КПРФ идеологически оформляет стереотипы массового сознания своих избирателей.

 Именно в референтном характере партии и заключается сила КПРФ. Коммунистические избиратели не только многочисленны. Они, как правило, люди политизированные, с повышенным чувством долга, осознающие свою ответственность - отсюда устойчивость и дисциплинированность коммунистического электората. Избирателей КПРФ весьма трудно расколоть – до сих пор все попытки со стороны других политических сил переориентировать на себя часть коммунистического электората на федеральном уровне заканчивались неудачей. Возможно, потому, что противники КПРФ плохо представляют себе природу этого электората.

Но референтный характер КПРФ не только обуславливает ее силу. Из него также вырастают и основные проблемы компартии.

Построив свой положительный образ на стереотипах «развитого социализма», КПРФ одновременно приобрела и отрицательный образ (антиобраз), накопленный КПСС за время ее правления. Судя по всему, опасность этого факта не осознавалась руководством компартии вплоть до конца кампании 1996г. Однако это кампания показала, что антиобраз КПРФ настолько силен, что он практически полностью блокирует расширение коммунистического электората, даже в ситуации столкновения с непопулярным Б. Ельциным. Гарантированно получая голоса «своих» избирателей, коммунисты не способны завоевать сколь либо существенное количество избирателей «чужих», что исключает возможность победы их кандидата на президентских выборах.

 Проблема отрицательного образа КПРФ как главного фактора, блокирующего выигрыш президентских выборов коммунистами, настолько ясна и очевидна, что не замечать ее может только слепой. Можно не сомневаться, что и руководство компартии сегодня отлично видит эту проблему. Но как оно пытается ее решать?

Вообще говоря, существует несколько подходов к решению проблемы антиобраза. Можно попытаться непосредственно ограничить его, публично и резко отмежевавшись от наиболее темных сторон коммунистического правления; прежде всего - от эпохи сталинизма. Можно расширить свой положительный образ – как за счет более широкой идеологической платформы; так и за счет коалиции с другими, не коммунистическими политиками. Наконец, можно дополнить положительный образ партии ярким положительным образом ее лидера, в расчете на тех избирателей, которые голосуют не за идеологию, а за личность.

Все эти подходы, как в стенку, упираются в референтный характер КПРФ.

Избиратели компартии приучены к весьма жестким идеологическим канонам. Чтобы соответствовать стереотипам «руководящей политической силы» времен «развитого социализма», надо быть очень точным в идеологии, политических позициях, словах, манере поведения. Кроме того, избиратели КПРФ более чем подозрительно относятся ко всяким компромиссам, особенно в идеологии (в области идеологии мирного сосуществования не существует!).

Образ жизни, олицетворяемый КПРФ, диктует и вполне определенный тип лидера. Лидер, прежде всего, должен представлять политическую позицию, причем позицию, выработанную коллективно. Поэтому человеческие, личностные качества лидера не должны быть чрезмерно яркими. Наиболее приемлемым является аппаратный стиль поведения - не очень резкий, без особо острых углов и т.д. В общем, лидер - это не живой человек, а некая функция, абстракция, олицетворение идеи. Яркий личностный положительный образ воспринимается с недоверием – уж больно свежи воспоминания о М. Горбачеве и Н. Хрущеве.

 Поэтому необходимые для КПРФ попытки смягчить проблему своего отрицательного образа одновременно представляют для нее и огромный риск. Они приходят в противоречие с набором стереотипов массового сознания, на котором основан положительный образ партии. К чему могут привести действия, разрушающие ядро положительного образа, хорошо известно - к быстрой и практически полной потере своего электората. Можно не сомневаться, что степень этого риска осознается руководством КПРФ – если не на уровне сознания, то инстинктивно.

В связи со сказанным весьма интересно проследить, какими способами пыталось и пытается решить руководство КПРФ проблему отрицательного образа партии.

Из всех возможных подходов до сих пор на практике был опробован только один – расширение собственного положительного образа и базового электората за счет более широкой идеологической платформы, поиска союзников и создания коалиций.

Наиболее удобное для КПРФ негативное расширение образа, т.е. попытка превратить в своих сторонников всех противников «антинародного режима», показало свою недостаточность еще в 1996г. Тем более не может сработать оно в настоящее время, когда только ленивый не объявляет себя врагом кремлевской власти. Понимая это, руководство КПРФ попыталось расширить образ партии в позитивном плане, создав вокруг компартии «широкую коалицию патриотических сил», которые не обязательно должны были придерживаться коммунистической идеологии. В результате в качестве союзников коммунисты получили кучу лидеров карликовых партий, за которыми никогда никаких избирателей и в помине не стояло. Что совсем не удивительно: 95% так называемого «патриотического» электората и так постоянно голосует за КПРФ, безо всяких коалиций. В общем, компартия расширилась «сама в себя». Зато мест в партийном списке КПРФ ее «патриотические» и прочие союзники затребовали от души.

Здесь необходимо для ясности сделать небольшое отступление. У нас почему-то в патриотический электорат часто зачисляют голосующих за В. Жириновского, А. Лебедя и других лидеров того же типа. На самом деле эти избиратели не «патриоты», а сторонники сверхсильной власти, что далеко не одно и тоже. Чтобы побороться за голоса этой части российского электората, КПРФ нужно было не создавать патриотические коалиции, а попытаться изобразить из Г. Зюганова «крутого мужика», способного железной рукой навести порядок в стране.

Представляется, что накануне предстоящих выборов руководство КПРФ осознало, чего на самом деле стоят ее соратники по патриотическому блоку, и стала потихоньку от них избавляться.

Гораздо более перспективными могли оказаться поиски союза с влиятельными силами политического «центра». Такой союз, при договоренности об изменении конституции в направлении формирования правительства большинством Думы, автоматически делает КПРФ если не правящей партией, то чем-то весьма близким к этому.

Судя по всему, в 1997г. КПРФ была близка к заключению такого союза с Ю. Лужковым. Однако первая проверка нарождающегося союза в деле сразу же провалилась, причем по вине коммунистов. Когда Г. Зюганов и Ю. Лужков совместно выступили против А. Лебедя на выборах губернатора Красноярского края, то местная организация КПРФ А. Лебедя, напротив, поддержала.

Дело в том, что КПРФ не только чисто референтная партия. На свою беду, она в добавок и самая демократичная по своему внутреннему устройству среди всех партий, действующих сегодня в России – демократичная настолько, насколько понятие «демократия» вообще применимо к такому организму, как политическая партия. Структуры КПРФ построены не на основе административной вертикали; они сплочены не преданностью тому или иному вождю, который может без всякого ущерба для себя менять соратников, как перчатки. Активистов и функционеров компартии объединяет идеология и желание провести эту идеологию в жизнь. Они будут работать в партии только до тех пор, пока ее действия не начнут расходится с идеологическим каноном. Поэтому активисты КПРФ совершенно естественным образом желают, чтобы с ними считались при определении партийной политики. Структура КПРФ не может не предоставить своим активистам такой возможности – иначе она рухнет в одночасье. Так что внутренний демократизм компартии обусловлен не какими-то особо передовыми взглядами ее руководства, а самой сутью организации.

Поэтому руководство местных организаций КПРФ вполне способно обвалить политику партийного центра, действуя наперекор ей в регионах. В принципе в этом нет ничего плохого – в нормальной, живой партии центр и не должен отрываться от партийной массы. Но когда эта масса руководствуется застывшими идеологическими догмами, это лишает центр всякой возможности проводить активную и гибкую политику.

Пиком успехов КПРФ за последнее время следует считать создание правительства Е. Примакова, в которое вошли представители компартии. Если не формально, то по существу коммунисты достигли вожделенной цели: формирования правительства на основе парламентского большинства. Правительство было популярным и имело электоральную поддержку гораздо более широкую, чем КПРФ. Сохранись оно в этой конфигурации до выборов – и образованная на базе правительства политическая коалиция вполне могла бы получить все необходимые рычаги власти: конституционное большинство в Думе и пост президента. Открывался ясный путь к преобразованию России в парламентскую республику, при которой влияние коммунистов на власть стало бы наконец соответствовать тому количеству голосов, которые коммунисты получают.

Все эти достижения руководство КПРФ поставило на карту ради эфемерного импичмента, который заведомо не мог ничем закончится, как бы не проголосовала Дума. Поставило – и проиграло, потеряв и правительство Примакова; и перспективы, с этим правительством связанные. Вряд ли стоит предполагать, что руководство КПРФ не понимало того, что делает. Оно просто не могло противостоять напору партийных радикалов и демагогов, требующих немедленных и бескомпромиссных действий против «антинародного» режима. Руководство КПРФ бессильно против такой демагогии – в арсенале идеологических штампов эпохи «развитого социализма» отсутствуют средства борьбы с ней. Выйти же за рамки этих штампов страшно, – можно остаться и без избирателей, и без партии. Поистине, мертвый хватает живого…

Суммируя сказанное, можно дать ответ на вопрос, поставленный в начале статьи.

Все странности в действиях КПРФ объясняются ее поистине парадоксальным положением в нынешней политической системе. По уровню своего развития она является практически состоявшейся структурой гражданского общества, которое нарождается в нашей стране; единственной полноценной парламентской партией в России. И в то же время она построена на идеологии, принципиально враждебной гражданскому обществу. Имея все возможности проводить активную и гибкую политику, она не может проводить ее, не разрушая идеологических штампов, которые являются основой ее популярности у избирателей. Она обездвижена; зависла между прошлым и будущим. Поэтому она и является сегодня не столько субъектом, сколько объектом политики, объектом манипуляций со стороны своих конкурентов.

До сих пор все попытки КПРФ выйти из «зависшего» состояния были неудачны. Время работает против коммунистов – идеологические стереотипы, на которых базируется привлекательность компартии, постепенно тускнеют. Возможно, нынешний цикл парламентских и президентских выборов дает КПРФ последний шанс превратить свой электоральный потенциал в реальное политическое влияние на власть. Смогут ли коммунисты использовать этот шанс – покажет будущее.

О ЧЕМ МОЛЧИТ ТЕЛЕВИЗИОННАЯ СОЦИОЛОГИЯ.

«Время mn»

Декабря 1999г.

Чем ближе день выборов в Государственную Думу, тем чаще и с экранов телевизоров и с газетных страниц на потенциальных избирателей обрушивается шквал прогнозов об их возможных результатах. С вопроса «Что будет, если выборы будут завтра?» начинается подавляющее большинство политических передач. Телевизионные социологи предстают вершителями судеб страны, с бесстрастностью и неумолимостью оракула вещающими, кому должно вознестись, а кому - погибнуть. И, как и подобает оракулам, не несут при этом никакой ответственности за достоверность прогнозов – они ведь излагают не свои домыслы, а полученные квалифицированными социологическими службами «объективные научные данные».

То, что до сих пор телевизионным социологам не удалось ни разу предсказать достоверного исхода федеральных выборов в их полной конфигурации, похоже, никого не смущает. Как правило, после подобных конфузов телекомментаторы начинают либо петь хвалу мудрости российского народа, либо обвинять его в «одурении». Никаких угрызений совести на предмет того, что они, телекомментаторы, накануне выборов пичкали этот самый народ информацией, оказавшейся на проверку, мягко говоря, недостоверной, при этом, понятно, не наблюдается.

Речь, естественно, не о том, что с экранов телевизоров нам лгут сознательно и намеренно (хотя и такое случается). Нет никаких сомнений, что реальные социологические исследования действительно дают сообщаемые нам данные или, во всяком случае, весьма близкие к таковым. Настоящая проблема гораздо серьезнее, и она ставит под вопрос достоверность самих исследований.