Префронтальная кора (ПФК): регионы, связанные с самосознанием и саморегуляцией 9 страница

синапсы заполонили полосатое тело, эти сиюминутные возна­ граждения заполняют собой весь экран радара и противостоять им означает растить в себе тревожность — тревожность, ко­ торую можно снять, только повторив запрещенное действие. Поскольку вы знаете, что иначе вам все равно не полегчает.

***

Н аконец , ситуация Элис достигла критической точки. Однажды на вечеринке она привычно заняла позицию у стола с угощением и стала без разбора набивать себя чипсами, печеньем, сырами, гуакамоле — всем, что манило ее с об­ манчиво безопасного стола. Она не могла остановиться, и ее пронзило острое чувство стыда. Ей не было оправдания, она никак не смогла бы разумно объяснить свое поведение. Она выбежала из комнаты, пробежала по коридору, зашла в лифт, затем выбежала из здания. У первого же продуктового ма­ газина она остановилась и купила себе большую упаковку шоколадного печенья с начинкой. Затем вернулась к себе домой, чтобы предаться еде в одиночестве. Спокойствие снизошло на нее вместе со звяканьем ключа в замке. Теперь она могла отпустить вожжи, перестать мучительно сдержи­ вать свои желания, как в гостях. Теперь она начала набивать живот по-настоящему. Она макала печенье в арахисовое масло и пожирала его одно за другим. Она нашла бейглы1, намазала сыром, засунула в микроволновку, но открыла дверцу до того, как сработал таймер. Они достаточно при­ готовились, можно есть! Она обожгла губы и язык, но не могла остановиться. Наоборот, боль от ожога прекрасно

1 Круглая булочка с дыркой посередине; бейглы обычно едят с сыром или копченой лососиной. — Примеч. пер.

#212                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

вписывалась в ее персональный ад. Она заслуживала муче­ ний. Такое удовольствие не может быть без боли.

Затем она увидела себя со стороны: это ужас, кошмар. Тем вечером, под резким светом лампочек, одна на кухне, отре­ шенная от всех, с оставшейся где-то невообразимо далеко вечеринкой, она сказала себе, что больше так жить не хочет. Она была в агонии. Ее желудок сжимался от боли. Язык и губы были обожжены, и все равно она получила еду недостаточно быстро. Все, это последний раз. Я должна выскочить из коле­ са, сегодня, сейчас. Теперь схема виделась ей совершенно ясно: каждый раз, когда она слишком долго пыталась жестко ограничивать себя в еде, неизбежно случался приступ обжор­ ства. Истощение эго сжигало мосты, которые она пыталась чинить. От чего-то нужно отказаться. Этот вечер не мог не случиться. И он продолжался до тех пор, пока не пришли боли, от которых Элис корчилась на полу коридора. Затем ее рвало в туалете. Продолжать есть стало невозможно.

Когда муж вернулся домой, она все еще лежала на полу

в кухне. Он закричал. « Я не могу на это смотреть, — сказал он. — Я не могу тебя спасти. Я не могу любить тебя, если ты не можешь любить себя. Ты должна решить, хочешь ты жить или нет, я не могу принять решение за тебя». Затем он ушел. Она легла на диван в гостиной, выпрямившись, на­

сколько возможно. Сильные боли никак не давали заснуть.

* *     *

На следующий день Элис начала многоступенчатую про ­ цедуру записи на консультирование, предоставлявшееся университетом. Она также начала искать группы для женщин

с нарушениями пищевого поведения. На тот момент она все делала на автопилоте. Другого выхода не было. Через И н ­

тернет она нашла организацию; расположенную неподалеку. Всего в получасе езды на автобусе. К счастью, день открытых дверей был назначен на следующую неделю. Муж отвез ее. Она нервничала, что придется сидеть в помещении с други­ ми женщинами и разговаривать о своих проблемах. Но как только она увидела администратора, тревога начала таять. Администратор тепло приветствовала ее и сказала несколь­ ко ободряющих слов. Неделю спустя она сидела, окруженная женщинами всех возрастов, у каждой из которых была своя история. И вскоре очередь говорить дошла до Элис.

« Я так плакала, -— рассказывала она мне. — Совсем рас­

клеилась». Но даже на самом первом собрании чувство отчаяния смешивалось с облегчением. Это было совершен­ но новое ощущение от того, что тебя понимают. Ведь рань­ ше никто ее не понимал. Она могла рассказать свои секреты,

и никто не был шокирован. О на плакала из-то того, как иррационально поступала и разрушала себя. Как такое мог­

ло случиться? Другие чувствовали то же: да, я причиняла себе ужасный вред, но не знаю, почему.

На последующих встречах Элис много нового узнала о са­ мых разнообразных формах пищевых расстройств. Оказы ­ вается, существуют так много вариантов и столько непред­ сказуемых болезненны х реакций . О бсуж дение своей проблемы в подробностях не приветствовалось, потому что они могли вызвать психологический срыв у другого члена группы или породить болезненное соревнование между участниками, у кого ситуация хуже. Подробности, касающиеся веса, калорий и внешнего вида, были запре-

#214                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

щены. Казалось, все сидели как на иголках. Вместо подроб­ ностей использовались стандартные формулировки: « П ри моем нарушении пищевого поведения я чувствую, ч то ...» В любом случае, это не была 12-шаговая программа, на­ стаивает Элис. Н о собрания проходили по четким прави­ лам. И эти правила помогали.

Элис ходила на группу раз в неделю в течение года. Часть этого периода она также проходила индивидуальное кон­ сультирование. Ее схемам требовалось время, чтобы изме­ ниться. Все было хорошо примерно три месяца, затем по­ степенно стали подкрадываться ритуалы, подсчет калорий

и даже переедание. Не так плохо, как было раньше, но все ж е ... На следующей неделе она обсудила ситуацию на груп­

пе. У меня срыв, сказала она. Вместо смакования подроб­ ностей ее попросили описать, чувствовала ли она себя грустной или напуганной, рассказать о социальных отно­ шениях, о том, притесняют ли ее на работе, каким был ее уровень ее стресса в колледже, в браке. Вскоре ей стала понятна основная тема группы: «Большинство из нас чув­ ствуют, что не вписываются в норму, напуганы и просто хотят, чтобы их любили».

На нашем последнем интервью Элис рассказала мне, что отношения с мужем улучшились, когда она присоединилась

к группе и ее проблемы уменьшились. Когда она вышла из кризиса, ее отношения с едой уже не так пугали мужа: он смог перестать сильно тревожиться из-за ее пищевого по­

ведения. « Я не всегда живу в режиме пищевого расстрой­ ства», — сказала она. Когда муж больше стал ей доверять,

у нее появилась уверенность в успехе лечения и улучшились результаты. Она стала более уверена в своих успехах. Полу-

чилось так, что она стала меняться для себя, а не для того, чтобы успокоить мужа. « Я не хочу, чтобы он или кто-то другой думал о моей проблеме. Я справлюсь с ней сама.

У меня бывают сложные дни и мне не нужно, чтобы мне специально на это указывали».

Сложнее всего ей давалось общение с другими женщинами.

И хотя Элис подобной связи не проводила, я не мог не думать о разговорах о телесных формах и привлекатель­

ности, которые вела с ней мать в детстве, — разговоры , которые, судя по всему, создали условия для ее растущей решимости ограничивать себя. Н а ранней стадии выздо­ ровления ей было крайне непросто общаться со свекровью.

« Все, чего она хотела, это разговаривать о подсчете кало­

рий », — сказала мне Элис. Она расхваливала преимуще­ ства своей диеты 1200 калорий в день, а Элис передерги­ вало. П очему ты поступаеш ь так с собой? Это вредно, говорила она себе. Или думала: почему ей так можно, а мне нельзя? Элис была готова спорить, оспаривать нелепые нормы, которые ее свекровь, по-видимому, одобряла. Но ей казалось, что ее аргументы будут каким -то образом на­ правлены против женщин. Ее слова: «разговор со свекро­ вью напоминал хождение по тонкому льду», — но этим путем она ходила и в детстве.

Сегодня, несколько лет спустя, Элис оценивает свою ситуа­ цию как «почти нормальную ». «Я все еще иногда срыва­ юсь, — сказала она, — но не испытываю чувства вины ». Ее намного меньше стало раздражать общение с другими женщинами. Она работала над смягчением своей черно-белой картины мира, позволяя себе принимать тот факт, что не все женщины, сидящие на диете, обязательно страдают

#216                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

расстройством приема пищи. «М оя главная задача, — де­ лает Элис вывод, — перестать бояться еды».

Сейчас она считает, что самоконтроль — это не железные оковы, в которые она должна заключать свои импульсы. Она говорит, что стала больше осознавать, что и зачем делает

и что чувствует в конкретные моменты, научилась гибче реагировать. Ее срывы случаются по большей части в пери­

оды грусти и одиночества. Эта часть не изменилась.

Для Элис выздоровление — не сплошь розовые пони и ра­ дуги. «Некоторые девочки заканчивают лечение и говорят: все чудесно, собираюсь плыть на байдарке в эти выходные, я люблю свое тело, теперь я люблю себя». У Элис дела об­ стоят иначе. « Я не участвую в этой кампании “полюби свое тело”, — сказала она мне. — Я не люблю свое тело, но уже не так ненавижу, как раньше. Я стараюсь просто много не думать о нем, и это хорош о».

* *    *

Некоторые специалисты по зависимостям поддерживают модель «всадник на коне». Они рассматривают контроль со стороны сознания (когнитивный контроль), или само­ контроль, как всадника, а импульсы — как коня. Эти «ду­ альные» модели были популярны в психологии несколько десятилетий и часто используются применительно к зави­ симости. Для зависимых характерны очень сильные импуль­ сы, и они теряют присущую большинству людей способность их контролировать. Всадник ослабил хватку, вожжи выпали,

и неуправляемый конь понесся вперед. Или конь слишком силен, чтобы его усмирить, и всадник прекращает бесплод-

ные попытки. Обратите внимание, что обе интерпретации опираются на концепцию болезни. Потому что дикий конь без всадника будет сеять опустошение, пока его не свяжут или не успокоят.

Но с контролем все не так просто. Когнитивный контроль представляет собой регулирующий поведение сигнал, кото­ рый формируется сразу во многих областях мозга и веером расходится по многим другим областям, выполняющим самые разные функции. Дорсолатеральная ПФК с помощью своих сложных нейронных сетей исполняет действительно сложные трюки — она отбирает информацию, распределяет ее по категориям, объединяет. Но она — не всадник на разгорячен­ ной лошади, а капитанский мостик на корабле, который может оценивать ситуацию в целом, составлять долгосрочные планы и осуществлять краткосрочное управление. Есть другие пре­ фронтальные регионы, расположенные более вентрально: один из них находится в районе средней линии, а другие два — по бокам от нее. Эти регионы осуществляют более примитивные виды контроля. Еще есть вентральная (южная) часть передней поясной коры, располагающейся сразу за пре­ фронтальной корой, которая пытается контролировать по­ ведение из центра эмоционального торнадо. Как нам составить представление о самоконтроле и потере самоконтроля с уче­ том этих различных систем?

Н ейробиология говорит нам, что и для зависимости, и для нарушения пищевого поведения характерна гиперактива­

ция контрольной системы дорсолатеральной ПФК , самой сложной из всех, за которой следует деактивация, или, что будет точнее, отсоединение этой системы от мотивацион­ ного ядра головного мозга. Компульсивная булимия Элис,

#218                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

как и последняя стадия любой другой зависимости, сопро­ вож дается сниж енной активностью дорсолатеральной

П Ф К и повы ш енной активностью полосатого тела, по меньшей мере в моменты искушения. Со временем обмен информацией между этими двумя структурами становит­

ся все более редким. Именно такую картину мы наблюдаем при истощении эго. Для истощения эго характерно то же самое отсутствие нормальной связи между капитанским мостиком и его мотивационными двигателями и та же по ­ теря контроля произвольного поведения. Теперь кратко­ временное состояние истощения эго выглядит как миниа­ тю рная модель длительного состояния, которое известно нам как зависимость.

Попытки зависимых или страдающих булимией людей со­ хранить самоконтроль постоянно проваливаются из-за ис­ тощения эго. А нейропсихологические исследования по ­ могают нам понять, почему. Подавление желания в чистом виде не работает. По-видимому, вентральны е регионы префронтальной коры, осуществляющие более примитив­ ные формы самоконтроля, при зависимости одерживают верх над расположенными выше регионами, такими как дорсолатеральная ПФК. Но все, что они могут, это тормозить импульсы, то есть бездумно дергать вожжи, когда человека накрывает тревожность. Это плохой ход. Так можно только разозлить лошадь.

Если же сложить детали картины вместе, она начинает при­ обретать смысл: дорсолатеральная ПФ К отсоединяется

и деактивируется, поскольку у нее отобрали работу. Сильные желания, возникающие в полосатом теле, требуют подавле­

ния, но это не входит в круг обязанностей дорсолатеральной

ПФК. Поэтому функция самоконтроля делегируется другим, более вентральным системам. А они работают менее эффек­ тивно. Подобное происходит, когда вы задействуете непра­ вильные мышцы для того, чтобы держать голову прямо

и втягивать живот, а в результате страдаете потом от болей в спине. Перед каждым приступом тяга Элис к обжорству становилась все сильнее, и рождалось чувство неизбежности срыва. Так длилось иногда несколько дней. Усиление тяги

и ощущение надвигающегося срыва, которые предшество­

вали приступам обжорства у Элис, иногда длились по не­ сколько дней. Мы можем представить, как она храбро воева­ ла со своими желаниями, опираясь, к сожалению, не на те части своего мозга.

Да и лошадь — это непростое животное. В главе 6 я описы­ вал результаты работы различных областей полосатого тела, от чистого импульса, формирующегося на его южной (вен­ тральной) оконечности, до чистой компульсии в северном (дорсальном ) регионе. Эти регионы обычно действуют вместе. Хотя обжорство Элис имело чисто компульсивную природу, оно было и импульсивным — то есть приносило удовольствие — по крайней мере, поначалу. Как и выпивка Джонни в течение первого часа. Добавьте к этому сложному построению сиюминутную привлекательность, которая действует разрушительным образом , так как намерение действовать находится под гипнозом сиюминутных радостей

и долгосрочные последствия теряют свою силу. Полосатое тело выказывает молодецкую удаль, дорсолатеральная ПФК теряет власть, и вот конь уже, вполне вероятно, стал всад­

ником. Как напоминает нам Тревор Роббинс: « Н ет ничего необычного или странного в передаче контроля над пове-

#220                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

дением дорсальной области полосатого тела » .1Действи­ тельно, в повседневной жизни привычки часто переходят на уровень рефлексов — например, когда мы проверяем, вы­ ключили ли утюг и свет, то выполняем эти действия автома­ тически.

Мы можем спросить себя, имеет ли смысл в таком случае рассматривать зависимых как людей с отсутствием кон­ троля. Если помните, Донна большую часть жизни педан­ тично все контролировала, расточая улыбки и скрывая свои личные потребности и обиды, несмотря на то что находи­ лась в постоянном поиске таблеток. И страдающие ано­ рексией бесспорно обладают невероятно сильным контро­ лем, несмотря на неутолимый голод. У Элис и у других, о ком я написал, всесильные символы постоянно находят­ ся в центре внимания и неустанно преследуются, процес­ сы подготовки или ритуалы выполняются с особой тщ а­ тельностью, а прочие цели отбрасываются в сторону ради одной-единственной, самой важной вещи, которая имеет наибольшее значение.

Если модель всадника на коне вам все еще по душе, вы долж­ ны учесть, что есть много всадников, которые меняются местами, и каждый обладает различными умениями; конь в зависимости от временного периода может быть то по­ слушным и дружелюбным, то неукротимым и свирепым животным; и никогда точно не понятно, кто кого контро­ лирует.

1 Barry J. Everitt and Trevor W. Robbins, “From the Ventral to the Dorsal Striatum: Devolving Views ofTheir Role in Drug Addiction,” Neuroscience and Biobehavioral Reviews 37, no. 9, part A (2013): 1950.

** *

Но есть кое-что ценное в системах контроля высокого уров­ ня, представленных дорсолатеральной ПФК, — капитанским мостиком. Это сознательный вид контроля. Он использует целенаправленное внимание для корректировки действий человека таким образом, чтобы они, в конечном итоге, при­ несли наибольшую выгоду. Он может справиться с сиюми­ нутной привлекательностью, благодаря тому, что человек представляет себе желаемое будущее и то, как его можно достичь. И он может преодолеть истощение эго. Как уже упоминалось, лучший способ борьбы с истощением эго — изменить точку зрения на эмоционально окрашенную си­ туацию и постараться интерпретйровать ее по-новому. Это значит, что вместо подавления эмоций нужно заняться об­ думыванием сути проблемы, полагаясь при этом на про ­ граммное обеспечение, уже установленное в дорсолатераль­ ной П Ф К ... хотя оно и нуждается в обновлении.

Элис должна была восстановить связь между капитанским мостиком и мотивационными двигателями мозга — после того, как они годами были обособлены друг от друга. Она должна была спланировать свое выздоровление. Она должна была найти не просто помощь, а тот вид помощи, который подойдет именно ей. Она должна была мотивировать себя на то, чтобы посещать группу каждую неделю. И она должна была говорить о своих чувствах, несмотря на то что общение с другими женщинами ее пугало. Эти шаги требовали усилий, были результатом глубоких размышлений о проблеме и из­ менения точки зрения. Но ею двигало и желание. Нарушение пищевого поведения стало ее заклятым врагом. Она страстно желала «стать нормальным человеком, частью общества, на-

#222                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

чать поступать спонтанно. Проникнуться мыслью, что мое тело — это последняя вещь, которая волнует людей. И я могу нравиться людям просто потому, что я — это я ». Мысль о том, что она может нравиться людям, на которой Элис себя неожи­ данно ловила после завершения групповой терапии, стала для нее почти что религиозным откровением (она тут же поспе­ шила добавить, что совсем не религиозна). Это потрясающее чувство принадлежности, того, что « со мной все в поряд­ ке», — такое сильное изменение точки зрения, что его труд­ но себе вообразить. Элис с детства не любила себя.

Элис сделала то, что должны сделать все зависимые, чтобы преодолеть зависимость: она восстановила связь между желанием и высшими когнитивными функциями мозга. Она восстановила связь между мышлением и эмоциями. Важно то, что каждый человек должен найти собственные мотивы,

а не следовать требованиям реальных или вымышленных людей. М ного переживший и выстрадавший, он должен за­

хотеть изменить свою жизнь и захотеть этого больше,чемеще одной дозы вещества или еще одного цикла действий, которые он выполнял столь долго. Только так синаптические связи между нейронами полосатого тела и дорсолатеральной ПФК можно возродить и укрепить. Только так объем серо­ го вещества в регионах мозга, отвечающих за контроль, может восстановиться, причем не просто возвратиться

к норме, а превысить ее средний уровень (как я описал

в главе 6). Когда привычки теряют свою силу, когда синап­

тические связи восстанавливают старые и прокладывает новые маршруты между полосатым телом и корой, это не означает внезапного возвращения самоконтроля: самокон­ троль меняет свой характер от наложения запрета до жела­ ния, от автоматического рефлекса до искреннего «хочу».

Глава 8

БИОЛОГИЯ, БИОГРАФИЯ И ЗАВИСИМОСТЬ

Связать биологическую основу зависимости с зависимостью конкретного человека непросто. Нейробиологические тео­ рии основаны на информации; полученной из сотен тысяч экспериментов; в каждом из которых участвовали десятки людей и были задействованы сложные технологии; требую ­ щие обработки большого объема числовой информации; включающей самые различные данные о каждом индивиде. Выявление тенденций и вычисление средних показателей — вот как науки о жизни пытаются осмыслить... мм... жизнь; включая самые незначительные изменения в нашем наиболее ценном органе; в мозге. Индивидуальный опыт — процесс почти противоположный: много размышлений о конкретных моментах своей жизни; когда кажется, что происходит нечто особенное и значимое. Анализировать опыт — значит ос­ мыслять свои ощущения, а не комбинировать мириад дан­ ных, пока не выскочит что-то имеющее смысл. Это абсолют­ но разные виды данных. И хотя сейчас предпринимаются попытки получить отчет испытуемых об их опыте во время регистрации их мозговой активности, эта методология

#224                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

находится в зачаточном состоянии. Еще очень многое пред­ стоит сделать.

Я попытался соединить наши научные представления о том, что происходит в мозге во время формирования зависимо­ сти и при выздоровлении, с личными историями людей, которые прошли через это. Я не сомневаюсь, что изменения мозга, наблюдаемые учеными, происходят в то же время, что

и изменения, переживаемые людьми из плоти и крови. Как может быть иначе? В этой книге исповедуется серьезный подход к этому соответствию и к попыткам понять механиз­

мы формирования зависимости путем ее внимательного изучения.

Прежде чем окончательно утвердить новый взгляд на за­ висимость, мы должны вернуться и еще раз обсудить то, как она понимается сегодня. Наша задача — разоблачить мифы и предубеждения и заменить их парадигмой, которая позволит взглянуть на зависимость более реалистично, не игнорируя ее биологические или психологические основы.

Д ругим и словами, мы должны точно установить, чем зависимость не является, а затем рассмотреть, чем она является.

Почему зависимость — не болезнь

В своем современном виде модель зависимости как болез­ ни утверждает, что зависимость — это хроническая реци ­ дивирующая болезнь мозга. Как таковая она характеризу­ ется изменениями в головном мозге, особенно в полосатом теле, обусловленными регулярным захватом дофамина в ответ на прием наркотиков и других психоактивных

веществ. Также она характеризуется изменениями в пре­ ф ронтальной коре, некоторы е области которой , отве ­ чающие за когнитивный контроль, утрачивают связи с по ­ лосаты м телом и н ередко часть си н ап сов по м ере прогрессирования зависимости. Это значительные изме­ нения. От них нельзя отмахнуться. И модель болезни — это единственная логически согласованная модель зависимо­ сти, которая действительно учитывает мозговые изменения, регистрируемые в сотнях лабораторных экспериментах, описанных в тысячах научных статей. Она, безусловно, объясняет нейробиологию зависимости лучше, чем модель

« вы б ора » и другие ее соперницы . К роме того, у этой модели есть и реальная клиническая польза. О на о б о ­

сновывает чувство беспомощности, которое испытывают многие зависимые, и позволяет им избавиться от чувства вины и стыда, подтверждая, что они не в состоянии сами справляться со своим состоянием. И она объясняет не­ вероятную устойчивость зависимости и подверженность зависимых срывам. Она даже демонстрирует, почему « вы ­ бор » не дает ответы на все вопросы: выбор управляется мотивацией, которая управляется дофамином, а дофами­ новая система при зависимости предположительно по ­ вреждена (= больна).

Тогда почему нас не должна устраивать модель болезни?

Главным образом потому, что каждый опыт, повторенный достаточное количество раз по причине своей мотивацион­ ной привлекательности, изменяет нейронную сеть полоса­ того тела (и расположенных рядом областей), адаптируя выработку и поступление дофамина. Но мы же не говорим, что заболели, придя в восторг от Парижа, влюбившись или

#226                                                                             Биология ЖЕЛАНИЯ

став фанатом местной футбольной команды. Каждый под­ крепляемый опыт строит собственную сеть синапсов в по­ лосатом теле и вокруг него (в том числе и в ОФК), и эти сети продолжают получать дофамин из источника в среднем мозге. Это справедливо для Парижа, романа, футбола и ге­ роина. По мере того как мы предвосхищаем и проживаем эти события, каждая синаптическая сеть усиливается и от­ тачивается, так что захват дофамина осуществляется все более избирательно, вместе с идентификацией вознаграж­ дений и формированием привычек. Префронтальный кон­ троль обычно не изучается, когда дело касается путешествий или футбола, но из лабораторных экспериментов и из при­ меров реальной жизни мы знаем, что привлекательные цели часто перевешивают самоконтроль. Мы знаем, что истоще­ ние эго и сиюминутная привлекательность — естественные процессы — уменьшают координацию между префронталь­ ными системами контроля и мотивационным ядром мозга (как я его называю). Хотя привычки зависимости укореня­ ются сильнее, чем многие другие, нет четкой демаркацион­ ной линии между зависимостью и регулярным достижением других привлекательных целей, ни в действиях, ни в функ­ ционировании мозга. Лондон вам больше не нужен. Все мысли о Париже. Хорошая еда, секс, музыка... все это вас больше не заводит. А вот кокаин — определенно.

И как же нам узнать, какие непреодолимые влечения и силь­ ные желания можно рассматривать как «болезнь», а какие считать частью нормального опыта и нормального измене­ ния мозга? Необходима какая-то точка отсчета. Не просто количество вырабатываемого дофамина, не степень специ­ фичности того, что приносит удовлетворение, не просто наличие или отсутствие когнитивного контроля «сверху

вниз»: все это растяжимые категории. Они не приводят

к формированию двух дискретных классов: болезнь и не-болезнь. Некоторые признанные специалисты предлагают говорить о болезни в том случае, если наркотик, алкоголь или поведение серьезно вредят жизни человека. Но опять же, где провести черту? Любовник, который вас заводит, может быть женат. А спортивные фанаты часто враждуют между собой, попадают под арест и игнорируют семейные обязанности, когда полностью включаются в игру. Опять же, «зависимость» не вписывается в какой-либо физиоло­ гический штамп, например «болезнь». Она не вписывается в какую-либо социальную категорию, например «ф анат» или «лю бовник». Это слово просто описывает регулярное достижение целей, обладающих высокой привлекательно­ стью, когда прочие цели теряю т свое очарование, плюс мозговые изменения, которые прессуют этот цикл мыслей и действий в хорошо заученную привычку. Другими слова­ ми, мало смысла в том, чтобы называть зависимость болез­ нью, так как «болезнь» и « норм а» — это широкие, пере­ секающиеся категории, границы которых устанавливают психиатры, не имеющие доступа к индивидуальному опыту или индивидуальному мозгу.