Часть VI. ГОРИЗОНТЫ ОТКРЫВАЮТСЯ НА ЗАПАДЕ 7 страница

Глава 9. Из атеистов – в теософы

еософытов - в енияах поселенае

Первое издание тома I Тайной Доктрины разошлось мгновенно, и потребовался дополнительный тираж. Уильям Стед, знаменитый редактор "Пэлл-Мэлл газетт" и "Ревью оф ревьюз", получил экземпляр книги от самой Е.П.Б. Он пишет ей 8 декабря 1888 года:

«Вы — величайшая женщина, и я думаю, что никто кроме Вас (будь то мужчина или женщина) не смог бы написать "Тайную Доктрину". Я даже не чувствую себя достаточно компетентным, чтобы высказываться по поводу её необыкновенного содержания, — ведь я в этом полный невежда... Я не могу сказать, что понимаю Вас, поскольку мир, в котором Вы обитаете, настолько богат измерениями, что мне даже представить это не под силу, но всё же я не настолько глуп, чтобы не видеть, что гений Ваш не от мира сего и что Вы обладаете необычайными литературными и популяризаторскими талантами, которым прочие Ваши собратья вполне могут завидовать. Я должен очень поблагодарить Вас за Вашу книгу. Пока я прочел только введение и главу о Кили, так как очень интересуюсь его открытиями [173], но предвкушаю удовольствие от дальнейшего чтения. Огромное спасибо за обещание прислать второй том» [174].

Когда в конце года вышел том II, Стед столкнулся с проблемой рецензирования, ибо постоянные обозреватели делать это отказались. Тогда он вспомнил об Анни Безант, и она дала согласие [175]. Безант родилась в 1847 году в Лондоне, её мать была ирландкой, отец — наполовину ирландцем. В юности она была ревностной христианкой и вышла замуж за священника. Когда её вера в церковные догмы пошатнулась, муж поставил её перед выбором: примириться с церковью или уйти из дома. Она предпочла последнее. Её биограф профессор Артур Недеркот пишет:

«Во всём англоязычном мире, да и в Европе в целом, м-с Анни Безант была известна как одна из самых выдающихся женщин своего времени. Она была атеисткой, сходилась во взглядах с материалистами типа Чарлза Брэдло, пользовалась влиянием в радикальных политических кругах... была феминисткой. Благодаря Бернарду Шоу она сделалась сторонницей фабианского социализма. Она пропагандировала науки, стала литератором, редактором и издателем... боролась за общественные и образовательные реформы. Её ораторские способности в сочетании с личным обаянием покоряли настолько, что Шоу, наряду с тысячами других почитателей её таланта, называл её величайшим оратором века среди женщин. Вскоре к этому добавилась репутация лидера забастовщиков и организатора профсоюзов, что повлекло за собой осуждение и ненависть со стороны консервативных и умеренных кругов церкви и государства» [176].

В автобиографии, написанной в 1893 году, Анни Безант вспоминает этапы своего жизненного пути, приведшие её к встрече с Тайной Доктриной:

«Во мне всё сильнее зрело чувство, что для излечения социальных болезней требуется нечто большее, нежели то, чем я располагаю. Подход социалистов был пригоден в вопросах экономических, но откуда взять то вдохновение, те побуждения, которые привели бы к осуществлению Братства Человеческого? Наши попытки организовать группы бескорыстных работников провалились. Мы добились немалых успехов, однако это не было движение людей, действительно преданных до самопожертвования, способных работать во имя одной только Любви, желающих только отдавать, а не получать. Где же материал для более благородного общественного устройства, где камни для возведения Храма Человеческого? Я приходила в полное отчаяние, ибо все мои поиски такого движения кончались ничем. Более того, начиная с 1886 года во мне медленно крепло убеждение, что в моей философии чего-то недостаёт; что жизнь и разум представляют собой нечто другое, намного большее, чем я когда-либо догадывалась. Необычайно быстро развивалась психология; эксперименты по гипнозу обнажали самые неожиданные пласты человеческого сознания, странные загадки множественности личности и, что особенно меня поразило, — высокую интенсивность работы ума, когда мозг, предполагаемый генератор мыслей, находится в коматозном состоянии. Факты обрушивались на меня один за другим... Во тьме вспыхнул луч света — книга А. П. Синнетта "Оккультный мир" с её письмами, открывавшими замечательные новые горизонты мысли; речь в них шла не о сверхъестественном, а о природе, которая подчиняется законам более глубоким, чем я осмеливалась предполагать. Я занялась ещё и спиритуализмом, экспериментировала сама и убедилась, что феномены подлинны, только спиритуалисты объясняют их совершенно неправдоподобно» [177].

Стед попросил Анни Безант написать рецензию на Тайную Доктрину в начале 1889 года. Она вспоминает:

«По мере того как я переворачивала страницу за страницей, книга захватывала меня всё больше и больше. До чего же знакомым мне всё это казалось; как легко забегал вперёд мой ум, предвосхищая выводы; как всё в ней было естественно, как логично, как тонко и в то же время понятно. Я была потрясена, ослеплена светом, в котором разрозненные факты представали частью грандиозного целого. Все головоломки, загадки, вопросы, мучившие меня, казалось, исчезли". "Это впечатление было отчасти иллюзией, — добавляет она, — поскольку рассудку ещё предстояло постепенно усваивать то, в чём интуиция прозрела истину". "Но я увидела свет, — продолжает она, — и в этой вспышке озарения поняла, что изнурительный поиск завершен и Истина найдена. Я написала рецензию [178] и попросила м-ра Стеда замолвить обо мне словечко автору. А потом послала записку с просьбой принять меня» [179].

Е.П.Б. ответила ей:

«Со своей стороны, я тоже давно хотела с Вами познакомиться, ибо больше всего на этом свете меня восхищает дерзание и редкостное мужество людей, бесстрашно выражающих своё мнение перед лицом всего света... Я дома каждый вечер, начиная со времени чаепития в семь часов и до одиннадцати, и буду весьма рада видеть Вас, когда бы Вы ни пришли... Разумеется, это приглашение распространяется и на м-ра Барроуза или любого другого, кого Вы пожелали бы привести с собой» [180].

Герберт Барроуз был известный социалист того времени и соратник Безант. Февральским вечером они наконец встретились с Е.П.Б. [181], и Безант вспоминает:

«Она рассказывала о путешествиях, о разных странах. Это была лёгкая блестящая беседа. Её глаза были полузакрыты, изящные пальцы непрестанно скручивали сигаретки. Ничего особенно запоминающегося она не сказала; ни единого слова об оккультизме, ничего загадочного; просто светская женщина вечерком поболтала с гостями... Я навестила её снова и принялась расспрашивать о Теософском обществе, намереваясь вступить в него, хотя что-то [во мне] противилось этому. Ибо я понимала, определенно и ясно... что означало бы такое вступление. К этому времени мне, благодаря работе в Лондонском попечительском совете, во многом удалось сгладить неприязнь ко мне со стороны общественности. Передо мной открывалась более гладкая дорога; мои усилия по оказанию помощи встречались бы похвалами, а не порицаниями. Неужели бросаться в новый круговорот сражений, сделаться мишенью насмешек и снова вести борьбу, изнурительную борьбу за непопулярную истину? Снова восстать, теперь уже против материализма, и пережить стыд публичного признания, что я ошибалась и, введённая в заблуждение разумом, пренебрегала Душой?..»

Поборов свои опасения, Анни Безант решила вступить в Общество. Она продолжает:

«[Г-жа Блаватская] какое-то мгновение пронзительно смотрела на меня. "А Вы читали отчёт Общества психических исследований по поводу моей персоны?" — "Нет, и, пожалуй, впервые о нём слышу". — "Так вот, прочтите его; и если после этого вы вернётесь — хорошо". Я достала этот отчёт, прочла его и перечитала снова. Я быстро поняла, что это внушительное сооружение возведено на весьма шатком фундаменте. Заключения на основании сплошных предположений; голословные утверждения неправдоподобного характера; и — самое изобличающее — грязный источник, из которого черпаются свидетельства. Всё держится на правдивости Куломбов, — а те сами признали себя соучастниками предполагаемого обмана» [182].

Анни Безант вместе с Гербертом Барроузом вступили в Теософское общество 21 мая 1889 года [183]. О своём шаге Безант публично объявила в лондонской "Стар". Эту новость по всей Англии восприняли с изумлением. В августе она дважды выступила в Зале науки с лекциями, в которых объясняла причины своего решения. Вторая лекция была затем напечатана в виде брошюры под названием "Почему я стала теософом". Безант ещё несколько раз выступала с этой речью в других аудиториях. Ганди вспоминал, что слышал её в Королевском зале Народного дворца — огромного общественного здания в Уайтчепеле для рабочего люда [184]. В этих выступлениях она говорила также о карме, перевоплощении, об учителях мудрости. Осенью, извещая своих родных о том, что Безант вступила в Теософское общество, Е.П.Б. писала:

«Война у меня с материалистами и атеистами хуже, чем когда-нибудь! Восстали на меня все Freethinker'bl, либеральные безбожники, все "Свободомыслители", — друзья Брадлоу, за то, что я будто бы совратила с пути истинного их возлюбленную Annie Besant... Церковники так обрадовались её отречению от безверия, что даже позабыли свою личную ненависть ко мне и хвалят теософию!!! Вот так происшествие'. Но что это за сердечная, благородная, чудесная женщина'. И как она говорит! Слушаешь и не наслушаешься!.. Демосфен в юбке!.. Это такое приобретение, что я не нарадуюсь. У нас именно недоставало красноречивого оратора. Я говорить совсем не умею; да и другие, знать — знают, а рассказать не умеют. А эта — соловей какой-то! И как глубоко умна, как всесторонне развита!» [185].

Когда Безант вступила в Теософское общество, то, к её глубокому сожалению, общество атеистов, для которого она выиграла столько битв, известило её о невозможности одновременно состоять в двух этих организациях. Олкотт вспоминает, что за несколько лет до этого Брэдло и Безант подобным же образом обошлись с членом своего движения из Индии, решившим присоединиться к теософам*186. Кто мог тогда предположить, что наступит день, когда она сама будет поставлена перед таким же выбором! [187].

Глава 10. Эзотерическая секция

Осенью 1888 года в Люцифере было объявлено о создании Эзотерической секции Теософского общества. Как глава ТО, Олкотт объяснил, каковы цели и структура новой секции:

«I. В целях содействия эзотерическим интересам Теософского общества посредством более глубокого изучения эзотерической философии, сим объявляется о создании организации под названием "Эзотерическая секция Теософского общества".

II. Учреждение и единоличное управление оной возлагается на г-жу Е.П. Блаватскую, которая становится главой Секции; она единолично несёт ответственность перед членами Секции за результаты; в структурно-организационном отношении Секция не связана с экзотерическим Обществом, кроме как через личность Президента-основателя. Лицам, которые хотят вступить в Секцию и желают следовать её правилам, надлежит обращаться непосредственно к Е.П. Блаватской по адресу: Лондон, Уэст-Энд, Холланд-парк, Ланздаун-Роуд, 17» [188].

К концу жизни Е.П.Б. в Эзотерическую секцию (ЭС) было принято свыше тысячи человек [189]. В письме к Дж.Д.Баку в Соединённые Штаты от 1 декабря 1888 года Е.П.Б. так обозначила назначение и задачи этой внутренней секции:

«Потребность в ней ощущалась очень сильно и повсеместно. Поскольку имелось многое, что я не могла предать огласке (в "Люцифере" или в "Тайной Доктрине"), а старые и испытанные наши члены были вправе получить определённые оккультные знания — больше, чем кто-то посторонний, то требования создать такую секцию — пока я жива и могу быть полезна людям — доносились со всех сторон. Тут нет места для деспотического правления... не сулит мне это и славы, зато почти тотчас же — массу недопонимания, злословия, подозрений и неблагодарности. Но если из сотни (109) теософов, уже связавших себя клятвой, я смогу наставить на путь истинный с полдюжины — я умру счастливой. Много званых, да мало избранных... Я могу указать путь лишь тем, чьи глаза открыты для истины, чьи души исполнены альтруизма, милосердия и любви ко всему живому и кто думает о себе в последнюю очередь... ...Эзотерическая секция — не из земли, перстная*; она не вмешивается в вопросы, связанные с экзотерическим управлением лож... В ней не взымаются ни вступительные, ни прочие взносы, ибо как сама я получила это знание, так и буду его передавать другим, и я скорее умру с голоду, чем возьму хотя бы грош за то, что учу священным истинам. Единственные мои расходы — почтовые и канцелярские, и их берёт на себя совет Ложи Блаватской, если "Тайная Доктрина" не принесёт мне достаточно средств, чтобы покрыть эти расходы... Тот, кто захочет получить своё наследство, пока я тут, — ибо после моей смерти им достанется ничтожная малость, — пусть просит об этом. Я с готовностью передам то немногое, что имею, — или, скорее, то, что мне позволено передать» [190].

Она не раздавала обещаний по поводу того, какие чудеса ожидают вступивших в Эзотерическую секцию, что являет разительный контраст с практикой так называемых оккультных организаций, с их заманчивыми обещаниями и – часто — баснословными взносами. Желающие вступить в ЭС часто спрашивали Е.П.Б. в письмах, какие обязательства налагает на них это членство. Так, однажды её спросили, может ли в Секцию вступить солдат. Она ответила:

«Что значит "солдат не свободен"? Разумеется, солдат не волен перемещаться в своём физическом теле, куда ему заблагорассудится. Но разве эзотерическое учение имеет дело с внешним человеком? Солдат может неотлучно пребывать в своей караульной будке, как ракушка на днище корабля, эго же солдата вольно устремляться куда пожелает и думать о том, что близко сердцу».

Однако она добавляет:

«От человека не требуется взваливать на себя непосильную ношу; как и пытаться сделать то, что превосходит его возможности... Человек, коего долг привязывает к месту, не вправе оставить его ради исполнения иного долга, каким бы великим тот ни был, ибо первейший долг, согласно оккультизму, заключается в неукоснительном исполнении своих обязательств в отношении имеющегося долга. Прошу прощения, если это покажется вам абсурдным парадоксом... но за последний месяц я вынуждена была повторять это ad nauseam usque**. "Связав себя обетом, рискую ли я получить приказ оставить жену, бросить детей и уйти из дома?" — спрашивают меня. "Нет, — говорю я, — ибо тот, кто пренебрёг своими обязанностями в одном случае, проявит вероломство и в других. Ни один настоящий, подлинный УЧИТЕЛЬ не примет в чела того, кто на пути к нему приносит в жертву кого бы то ни было помимо себя". Если жизненные обстоятельства таковы, что в нынешнем существовании человек не может стать адептом в полном смысле слова, пусть пополняет свой умственный багаж для следующей жизни, чтобы быть готовым откликнуться на первый же зов в следующем воплощении» [191].

В Эзотерической секции не обучали тому, как производить психические феномены. Совершенно исключалась и так называемая церемониальная магия, столь популярная в наши дни. В одном из писем к Ролстону Скиннеру Е.П.Б. указывает, что подобные "церемонии" могут быть опасными. Она пишет:

«Я читала и перечитывала вашу "Иудейско-египетскую загадку" раз двадцать и рекомендую её всем нашим каббалистам, таким как преподобный А.У.Эйтон... и Мейдерс***, прекрасный каббалист, который, однако, слишком забивает себе голову церемониальной магией, а я её на дух не переношу. [Некоторые] геометрические диаграммы, и фигуры в особенности, обладают силой, способной пробудить к действию полуслепых и неразумных стихийных существ, хотя вы можете и отрицать существование таковых сил и существ... Мы, придерживающиеся эзотерической философии Веданты... знаем, какую власть над стихиями имеют определённые круги и диаграммы. Вот почему я верю в церемониальную магию, но одновременно ненавижу и страшусь её. Опасайтесь определённых фигур и их сочетаний, м-р Скиннер..» [192].

Как замечает один писатель, с образованием Эзотерической секции Теософское движение получило новый импульс. Хотя в теософских журналах о работе секции сообщалось довольно скупо, — вся её деятельность проходила под строгим обетом неразглашения****193, — эта новая организация сплотила наиболее ревностных и преданных членов Теософского общества, что пошло на пользу всему движению. Как глава этой секции, Е.П.Б. индивидуально наставляла тех, кого считала своими учениками, с наибольшей пользой для их внутреннего развития в каждом отдельном случае [194].

Учебные материалы предназначались только членам секции, поэтому пришлось отказаться от печатания их в обычной типографии. В письме к Вере, которая сетовала, что сестра давно не даёт о себе знать, Е.П.Б. зимой 1888/89 г. описывает то, что она назвала "первобытным способом" воспроизведения эзотерических документов:

«Вот пересчитай, зоил бессердечный, мои занятия: каждый месяц пишу от 40 до 50 страниц Esoteric Instructions, — наставления в тайных науках, которые не могут печататься, а несчастные пять-шесть добровольцев-мучеников эзотеристов должны по ночам сидеть, — рисовать, писать и на машине литографировать, всего только в числе 320 экземпляров... Я же снова должна всё пересматривать, чтобы не ошиблись и не осрамили моих оккультических знаний».

Далее она приводит длинный перечень прочих своих дел и обязанностей [195]. О том, как была решена проблема размножения эзотерических учебных материалов, рассказал Джеймс Прайс. История эта начинается в Лос-Анджелесе весной 1888 года:

«В те дни многие теософы горели желанием стать "чела" или "мирскими чела", вступив в общение с Учителями, которых представляла Е.П.Б. Нисколько не сомневаясь, что претенденты, объявившиеся в таком количестве, только досаждают Учителям, я не предпринимал никаких попыток связаться с Е.П.Б. и её Учителем или привлечь их внимание к своей незначительной персоне... Однажды вечером, когда я размышлял [над Парацельсом], передо мной внезапно появилось лицо Е.П.Б. Я узнал её по портрету в Исиде, хотя сейчас она выглядела гораздо старше. Полагая, что это астральное изображение, как я поначалу решил, — всего лишь игра фантазии, я попытался избавиться от него. Но тут на лице появилось нетерпеливое выражение, и я мгновенно был извлечён из тела и тотчас же предстал "в астрале" перед Е.П.Б., которая находилась в Лондоне. Там близилось утро, но она всё ещё сидела за своим рабочим столом. Пока она говорила со мною, очень доброжелательно, я не мог избавиться от мысли: как странно, такая тучная и старая дама — и Адепт? Я пытался выбросить из головы эту непочтительную мысль, но она прочитала её, и, словно в ответ, её физическое тело сделалось полупрозрачным, открыв взору чудесное внутреннее тело, которое выглядело так, словно оно было из расплавленного золота. Затем вдруг перед нами предстал Учитель М. в своей майяви-рупа*****. Я низко поклонился ему, ибо он казался мне скорее Богом, чем человеком. Каким-то образом я знал, кто это, хотя видел его впервые. Он милостиво заговорил со мной и сказал: "Через шесть месяцев у меня будет для вас работа". Он отошёл в дальний конец комнаты, помахал на прощание рукой, и его не стало... Шесть месяцев спустя обещание Учителя сбылось. Возвращаясь из поездки по Южной Америке, мой брат Джон и я оказались в Нью-Йорке. Мы встретились с м-ром Джаджем, который был озабочен решением сложного вопроса: Е.П.Б. велела разослать её инструкции всем американским членам ЭС, но прислала ему только один экземпляр. Размножить текст ему было не на чем. Мы решили эту проблему, установив [печатный станок] и напечатав инструкции в виде книжек» [196].

Оба брата отлично знали типографское дело и были издателями ряда провинциальных газет в Соединённых Штатах. Выручив Джаджа, Прайс по указанию Е.П.Б. едет в Лондон, где учреждается издательство "Е.П.Б. пресс", в котором в дальнейшем публиковались не только эзотерические инструкции Е.П.Б., но также книги Теософского общества и другие издания [197].

Глава 11. Роковая буква

В июне 1889 года Е.П.Б. писала:

«Любопытное предсказание было сделано мне в 1879 году в Индии одним мистиком, утверждавшим, что каждая буква алфавита имеет либо благотворное, либо пагубное влияние на жизнь и труды того или иного человека. Людей, чьи имена начинаются с букв, звук которых противопоказан вам, следует избегать. "Какая же буква наиболее противопоказана мне?" — спросила я. — "Остерегайтесь буквы С [английского алфавита], — ответил он. — Я вижу, как над вашей головой зловеще горят три заглавные С. Вам следует особенно остерегаться их в ближайшие десять лет и оберегать Общество от их влияния. Это инициалы трёх людей, которые примкнут к теософской организации лишь затем, чтобы стать её самыми большими врагами". Я не вспоминала об этом предостережении до 1884 года, когда на сцене объявились Куломбы /Coulombs/. Хотела бы я знать, не д-р ли Коуз /Coues/ и мисс [Мейбл] Коллинз /Collins/ готовятся замкнуть этот список?» [198].

Интересно, что эти фамилии начинаются не просто с одной и той же буквы С, но даже с одинакового слога Со, как и фамилия Мейбл Коллинз по мужу — Кук /Cook/! Эллиот Ф. Коуз познакомился с Олкоттом и Блаватской в Европе в 1884 году и тогда же вступил в ТО. Вернувшись в Соединённые Штаты, он основал ТО в Вашингтоне, округ Колумбия, а к осени 1885 года уже был президентом Американского правления общества*199. Он был специалистом в области анатомии, истории, естествознания — в частности, орнитологии. Питер Брукс, известный своей природоохранной деятельностью, так отзывается о Коузе:

"Из всех профессионалов, благодаря которым орнитология стала наукой, ни о ком не вспоминают с таким уважением — почти благоговением, — как об Эллиоте Коузе" [200]. Заговор, о котором пойдёт речь в этой главе, начался с союза между Коузом в Америке и Мейбл Коллинз в Лондоне и привлек к себе внимание общественности после двух писем Коуза, опубликованных в Религиозно-философском журнале II мая и 1 июня 1889 года. В первом письме Коуз пишет, что "примерно четыре года назад", прочитав Свет на Пути**201, он "написал м-с Коллинз письмо с хвалебным отзывом и поинтересовался, каков его подлинный источник". Вопрос этот возник в связи с тем, указывает Коуз, что Свет на Пути "был, как считалось, надиктован м-с Коллинз "Кут Хуми" или другим адептом-индусом, который на правах Учителя заправлял Теософским обществом". Коллинз тут же собственноручно написала в ответ, что Свет на Пути "был вдохновлен или надиктован указанным выше источником". Коуз утверждает, что с тех пор они "не общались с м-с Коллинз до вчерашнего дня [2 мая 1889 года], когда я неожиданно получил от неё следующее письмо [от 18 апреля 1889 года]:

«Я чувствую, что должна написать Вам по одному сложному и болезненному (для меня) вопросу. Я не должна больше откладывать это письмо. Вспомните, как Вы спрашивали меня, кто был вдохновителем "Света на Пути"... В то время я одновременно изучала труды г-жи Блаватской и училась у неё. Я тогда ничего не знала о тайнах Теософского общества и недоумевала, что Вы имеете в виду. Я отнесла письмо ей; и в итоге я написала ответ под её диктовку... Теперь же я хочу облегчить свою совесть и сообщить, что написала то письмо, опираясь не на собственное понимание вещей, а просто чтобы угодить ей; и теперь вижу, что поступила неправильно. Далее я должна заявить, что "Свет на Пути", насколько мне известно, не был никем вдохновлен; я увидела его начертанным на стенах в том месте, которое посещаю духовно... там я прочла его и записала. Сама я никогда не получала доказательств существования каких-либо Учителей; но я верю (неизменно), что махатмическая сила должна существовать"» [202].

Во втором письме в Религиозно-философском журнале Коуз заявляет, что в предыдущем сообщении не привёл первого подлинного письма от Коллинз, потому что "его не оказалось под рукой". Он говорит, что теперь приводит его "слово в слово", добавляя, что "оно написано почерком миссис Кук, без даты и без подписи":

«[Книга] "Через Златые Врата" записана Мейбл Коллинз; так же как и "Свет на Пути" и "Идиллия Белого Лотоса", она была продиктована ей одним из адептов той группы, которая через г-жу Блаватскую впервые вступила в общение с западным миром. Имя этого вдохновителя не может быть выдано, поскольку личные имена Учителей и без того достаточно осквернены».

Коуз продолжает: "Вот в точности, слово в слово, что — как говорит теперь миссис Кук — она написала под воздействием г-жи Блаватской, которая "просила и молила" её об этом, и под её диктовку. Это определенно звучит по-Блаватскиански"*** [203].

Ещё бы! Ведь это "письмо 1885 года от Мейбл Коллинз" сочинил сам Коуз. Книга "Через Златые Врата" вышла только в 1887 году! Более того, в 1885 году, когда, по "словам Коллинз", она училась у Е.П.Б. и та продиктовала ей этот ответ, Блаватская находилась в Индии, а затем в Европе и попала в Лондон лишь в мае 1887 года [204]. Е.П.Б. впервые взяла в руки "Свет на Пути" только в 1886 году в Германии, получив экземпляр книги от Артура Гебхарда [205]. Сама же Мейбл Коллинз неоднократно отказывалась от авторства этих трёх книг, утверждая, что их продиктовал ей один из адептов [206]. Е.П.Б. указывала, что это учитель Илларион, грек, который помогал ей писать её собственные рассказы. Косвенным подтверждением тому, что беллетристка Мейбл Коллинз едва ли могла сама написать сочинения подобного рода, служит сообщение в лондонской "Стар", которое Е.П.Б. приводит в статье "Литературные записки":

«Свет на Пути мисс Мейбл Коллинз переведён теперь на санскрит... По меньшей мере последние 100 лет на санскрит не переводилось вообще ничего; но эта книга в такой степени буддийская и оккультная, что удовлетворяет даже учёных индусов».

Вслед за этим Е.П.Б. замечает:

«Эта книжечка — подлинная жемчужина — относится к той же школе индо-арийской и буддийской мысли и учёности, что и учения Тайной Доктрины, и от неё и исходит» [207].

В своих письмах для Религиозно-философского журнала Коуз "забыл" упомянуть о том, что Мейбл Коллинз незадолго до того была исключена из Эзотерической секции ТО. По словам Е.П.Б., она "нарушила обеты, совершив самое чёрное предательство по отношению к своему ВЫСШЕМУ Я. И когда я уже не могла больше держать в ЭС ни её, ни её друга Майкла Анджело Лейна, от клеветы и вероломства этих двоих содрогнулось всё Общество" [208]. Коллинз подала на Е.П.Б. в суд за клевету, но когда в июле 1890 года началось рассмотрение дела, адвокат Блаватской предъявил поверенному Коллинз письмо его клиентки, и тот немедленно обратился в суд с просьбой прекратить дело [209]. Содержание этого письма Коллинз остаётся неизвестным по сей день. Коуз начал проявлять недовольство ТО после упразднения Правления, которым он полновластно распоряжался больше года. В октябре 1886 года двенадцать американских лож образовали Американскую секцию Теософского общества, генеральным секретарём которой был избран Уильям Джадж [210]. О том, как развивались события дальше, рассказывается в письме Е.П.Б. к сестре Чарлза Джонстона в Ирландию:

«[Коуз] с некоторых пор начал писать мне, среди прочего, и о том, что ТО в Америке следует отдать под его руководство. Он попытался настроить меня против Джаджа и Олкотта, и даже дошёл до того, что предложил мне вступить с ним в сговор, чтобы обмануть их! Буквально накануне последнего съезда в Чикаго**** он писал мне, что его ещё не поздно избрать президентом, и просил, чтобы я послала съезду телеграмму с распоряжением на сей счёт. Подлинный смысл его просьбы заключался в том, чтобы я намеренно ввела в заблуждение всю теософскую организацию в Америке, заявив, что избрание его на пост президента — это желание Учителя. Нечего и говорить, что его план провалился! И вот теперь, по этой причине, он стал врагом Общества и моим личным, и извергает всевозможные злобные угрозы» [211].

О притязаниях Коуза на руководство Обществом мы узнаём из его писем к Е.П.Б. [212]. Её ответные письма были недавно обнаружены в собрании Коуза в Историческом обществе штата Висконсин и опубликованы Майклом Гоумсом в журнале Канадский теософ [213]. Интриги Коуза завершились тем, что возглавляемый им филиал ТО — Гностическое ТО в Вашингтоне — было аннулировано 22 июня 1889 года, а сам он был исключен из Теософского общества [214]. После изгнания Коуз принялся ещё яростнее нападать на Е.П.Б. в Религиозно-философском журнале. "Храните молчание, — говорила она теософам, — если вы умны. Кто опустится до того, чтобы разбирать или просто замечать такую неописуемую и отвратительную грязь, может лишь замарать руки" [215]. Храня молчание, заметила Е.П.Б. спустя несколько месяцев, она следовала совету самого же Коуза, который написал ей четырьмя годами ранее (22 ноября 1885 года):