Кто такой Иисус Христос, чему учил и кому служил? 30 страница

А вот Красная Заря идёт и каменья нижет на убранство своё. И её мы приветствуем ото всего сердца – как Русы, а не как греки, которые не ведают о Богах наших и рекут недоброе, невежды.

Ведь сами мы носим имя Славы, а славу их покажем на железе ихнем; пойдём мы с вами и на меч.

Вот ведь и медведи встали, услышав славу ту [т.е. наше имя Славы], а олень скачущий останавливается и речёт другим о Русах, – эти-то не убьют их просто так, разве по необходимости. Греки же воюют по прихоти своей. А эти-то – Русы геройские, и похлёбку дают не как греки, который берёт [85] – и злобится на дающего.

Эту-то славу орлы клекочут тем и этим, что Русичи вольны и сильны по степи.

Д 8/3.Когда наши пращуры Сурожь [86] строили, начали греки некие приходить торговыми гостями на торжища наши. Прибыв, смотрели и, увидев землю нашу, посылали к нам множество молодёжи и дома строили и города для мен и торжищ.

И однажды увидели мы воинов их, вооружённых мечами и в броне, и скоро нашу землю прибрали они к рукам своим и повели игру не так, как мы. И тут мы видим – греки праздны, а славяне рабствуют на них. И так наша земля, которая четыре века была наша, стала греческой. И мы там – как собаки, что погонят нас скоро камнями прочь оттуда. И земля та огречилась. Так сегодня мы с вами должны достать её [т.е. получить, добиться] и кровью нашею полить, чтобы была она нам с вами плодородной и жирной.

Летит во Сварге Перуница и несёт рог славы [который даётся Перуницей воину, павшему в битве], чтобы его испили мы до дна. А поле наше должны мы с вами отобрать у наших у врагов. И Перуница та речёт: «И как же, Русичи, проспали вы пашню-то свою? Бороться вы должны в сей день!»

А вот и Сурья та речёт: «Идите, Русичи, и что же с этим вы делать будете?! И куда пойдёте из края своего?» Так ведь мы ударились о стену ту и сделали мы с вами дыру для нас и нашего всего, и будем у себя одни.

Се, а кому Перун присудит, тот будет в Раю есть пищу вечную, во Сварге получаемую. Погибли разве мы сегодня, и нету врат других у нас [т.е. разве нет у нас выхода?], чтоб мы ходили живыми? Мёртвыми уж лучше быть, чем на чужих живыми нам рабствовать. И никогда ведь отрок [т.е. раб] не живёт лучше повелителя, хоть он к нему и хорошо относится. Надобно князей нам наших слушаться и завоёвывать начать землю нашу, как нам они глаголят.

Тогда и Интра приходит к нам, чтоб сохранить нам силу к трвье и стоять нам крепко за поле своё. Обостряет ведь Сила Божеская нашу, и будем непобедимыми в поле мы стоять.

Принесём жертвы Богам своим на рушение их [т.е. врагов] – и порушим и тех, которые ещё кобенятся,[87] а должны бы долу [т.е. вниз] быть повержены во прах во крови их.

Если б сколько-нибудь быть посмелее нам, так греки наполовину станут такими, что не имеют силы той и все обабились, а у таковых мечи-то тонкие и со щитами лёгкими, и быстро такие выдыхаются и на землю кидаются тут по слабости своей. Потому как помощи от василевсов нет им, и на защиту свою самим вставать им.

Тут Сурожь будет наша; иных [т.е. иным принадлежит сейчас], а будет наша, и никого мы ихних слушать не должны.

Говорят они [греки], что установят нам своё письмо, чтобы его мы взяли и утратили своё. Вспомни-ка того-то ведь Илара, что хотел учить детей-то наших, а прятаться ему пришлось в домах тех, – будто мы того не знали; учился ж нашим письменам, и как Богам нашим требы-то устраивать.

И это говорю я вам же. Поприте вы тех греков, как говорю, поскольку ясно это мне, и видел я Кия, нашего Отца [т.е. во Сварге, как намекает автор этого текста], и он сказал мне, что мы с вами их уничтожаем, – и уничтожим Хорсунь и мерзость амастридскую,[88] и будем мы с вами великой державой с князьями нашими и городами великими, и железом без числа, и будет несчётно потомков наших. А греки уменьшатся в числе и будут на минулое своё дивиться и головами своими качать.[89]

Содейте так, поскольку будут нам грозы многие и громы грохотать, чредою беспрерывно друг за другом идя. И окончательно так мы победим, сотворим мы это на века многие благодаря Богам, и нас никто не уничтожит.

Слава Богам нашим до конца концов веков земли этой, и до благ всяческих Руси, Отцовской земли нашей! И так будет, ибо те слова имеем мы от Богов.

В этой дощечке заслуживает особого внимания следующий фрагмент: «Говорят они [греки], что установят нам своё письмо, чтобы мы его приняли, а своё утратили. Вспомнить лишь того Илара, что хотел учить детей наших, а пришлось ему прятаться в домах тех, и, пока мы не знали, учил наше письмо и как нашим Богам требы класть».

Возможно, здесь говорится о св.Кирилле, которому приписывают создание славянской азбуки. Именно поэтому столь рьяно некоторые «новые православные» взялись за огульное охаивание «Влесовой Книги». Она выбивает у них из-под ног и без того зыбкую почву для дискуссии о кажущемся варварстве славян и всего лишь 1100-летии их культуры. Ведь не зря же уже почти официально празднуется в день церковной памяти св.Кирилла (Константина) праздник славянской письменности, где он называется «первоучителем».

Чей же «первоучитель» св.Кирилл и что же он изобрёл? Скорее всего ни он, ни Мефодий, ни их ученики не изобрели ничего. Более вероятно, что Кирилл воспользовался уже имеющейся азбукой, которую почерпнул из виденной в Корсуни книги. Возможно, в Солуни и пользовались греческими буквами для записи славянской речи (а это то же самое, что сейчас записывать русскую речь английским или любым другим западноевропейским алфавитом), но в его «Житии» ясно говорится о книге, которую он выучился читать и которая была написана русскими письменами.

Так кто же изобрёл те буквы, которыми мы теперь пишем? Наверное, Бог Велес, ведь Он покровительствует мудрости, знаниям. Кто же тогда первоучитель русов? Велес. Впрочем, хотя «кириллица» – название и неверное, от него вряд ли вдруг откажутся. Да и имя Кирилл происходит от греческого «кириос» – «господин», «господь».

С графической стороны современная и древняя русская азбуки вполне схожи. Из 35 букв влесовицы с современными (из 33) практически полностью схожи 26 букв. В то время как с греческим алфавитом (состоящим из 25 букв) схожи только 16 букв! Таким образом, мы видим, что из греческого алфавита, как ни старайся, русскую азбуку не вывести. Кроме того, русские буквы все имеют свои имена, которые каждое что-то значит, а названия греческих букв смысла ни по-русски, ни по-гречески не имеют.

На какие же размышления это наводит? Да на такие, что русская азбука гораздо древнее греческой и что изобрёл её явно не св.Кирилл, раз «Влесова Книга» древнее его самого. И не зря во Влескниге упоминается о некоем греке Иларе, который «учил наше письмо и как нашим Богам требы класть». Но это-то последнее зачем? Видимо, были на то причины. Надо постараться представить себе, насколько важны были для наших предков богослужения, жертвоприношения, молитвы, какую жизненно важную роль играли Боги, будучи Отцами, Защитниками и Жизнедателями. Отсюда и их благодарность Богам, и их богославие. И тогда легко прийти к заключению, что наши извечные враги греки, боясь русов, их сплочённости, их любви к своему роду, к Родине и друг к другу и считая, что, например, культ героев-предков (поклонение им, почитание их) способствует этому, т.е. предки-герои (щуры и пращуры) помогают русам, решили заполонить Русь своими агентами с целью её христианизации. А для отсечения знаний о своей исконной вере необходимо было установить новую письменность, что с успехом и было реализовано введением так называемого церковно-славянского языка в качестве языка христианского богослужения и «книжного научения». Без смены письменности нельзя было вывести славяно-русов из-под влияния собственных жрецов и подчинить их Византии. Соответственно, смена славянской письменности не явилась цивилизационным благом, а была связана исключительно с принятием новой религии и опосредовала её утверждение на Руси.

Таким образом, легенда о славянских «первоучителях» Кирилле (ок.827-869) и Мефодии (ок.815-885) является новым мифом, облагораживающим палачей русской истории. Если исходить из этого ключевого мифа, положенного в основу фальсификации русской истории, у нас не отняли письменность и культуру, а наоборот, дали их тогда ещё якобы дикому и варварскому скопищу разрозненных племён, приняв тем самым в семью цивилизованных народов Европы. Преувеличение роли Кирилла и Мефодия, которым недавно был установлен памятник в центре Москвы, – вызов русской и славянской истории. Пора перестать повторять сказки и возвеличивать непрошеных гостей. Необходимо объяснить, кому и зачем потребовалось изменить письменность народа, имевшего к тому времени уже многотысячелетнюю историю и развитую культуру, в том числе и письменность. Изменения IX-X вв. были настолько радикальны, что потребовалось девять веков и гений Пушкина, чтобы нация стала воспринимать новый язык и начала ощущать себя единым народом.

Духовные потрясения IX-XIII вв., закончившиеся гибелью Киевской Руси, связаны со сменой основной религии государства. С введением новой письменности большинству населения стали недоступны в полном объёме древние священные тексты. Нововведения проходили непросто, в нелёгкой, то затухающей, то вновь разгорающейся борьбе, продолжавшейся вплоть до XIX столетия.

Смена письменности опосредовала принятие нового вероисповедания не только на Руси, но и в других странах. В частности, Армения в 405-406 гг. принимает новый вид графического буквенного письма, созданного Месропом Маштоцем. Это деяние преподносится как подвиг. Но возникает вопрос, почему армянам вдруг понадобился новый алфавит в начале V в.? Ведь в отличие от русских, которым всё ещё приходится доказывать наличие у них собственной древней истории, у армянского народа невозможно отнять историю Великой Армении (VI в. до н.э.- 387 г. н.э.) и Малой Армении (322 г. до н.э.- конец II в. до н.э.). Тем не менее, исконная письменность и созданная на её основе тысячелетняя культура были отброшены ради новой, христианской. Принятие новой письменности считается началом этногенеза армянской нации, а история предшествовавших средневековой Армении государственных образований была представлена и теперь воспринимается армянами как чужая. Просто созвучность этнонимов. Объяснение этому заключается в том, что Великая Армения с VI по III в. до н.э. находилась под властью династии Ахеменидов и Селевкидов, и там доминировал арамейский язык, но главное – конфессионально это была нехристианская страна. И в Армении принятие новой графики было связано с утверждением в ней христианства: «Армянский алфавит составлен из зендского по случаю перевода Библии на армянский язык одним из армянских архимандритов св. Месропом… До этого времени армяне употребляли греческое письмо [кстати, в графическом плане более простое, чем алфавит св.Месропа], а ещё раньше, во времена персидского царя Дария, – пехлевийское письмо, которое сменило их древнюю клинопись» (Шницер Я.Б. Иллюстрированная всеобщая история письмён. СПб., 1903, с.157). Таким образом, армянский народ был полностью оторван от предшествующей истории и культуры, и всё это ради утверждения христианства. Причём этот отрыв был ещё и консервативно-изолирующим, поскольку была принята система письменности, полностью отделявшая армян от соседних народов. Право же, строка из Интернационала «весь мiр насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мiр построим…» относится даже не к самым последним столетиям мiровой истории. Она стара, как мiр.

Другой пример, относящийся к тому же переломному времени: «в конце IV в. епископ Ульфила, или Вульфила, изобрёл особый алфавит и перевёл всю Библию, за исключением “Книги Царств”, на язык гетов. Жил он в г.Томи в “Малой Скифии”, т.е. нынешней Добрудже» (Лесной, 1995, с.144). Идут споры, на какой именно язык епископ Ульфила перевёл Библию, но уже давно «доказано, что Готфы ещё прежде имели буквы; но Ульфила, переводя Евангелие, изобрёл только некоторые новые» (Карамзин, 1989, прим.253, с.234).

Вряд ли кто оспорит утверждение, что смена письменности практически везде была связана со сменой религии. Причём потребность в новой письменности почему-то оказалась почти повсеместной именно в IV в. Процессы смены письменности охватили не только европейские народы, но и арабов, которые перешли на новое письмо в том же IV в. Но большую часть своего культурно-конфессионального наследия, в том числе и свою древнюю историю, арабы потеряли с утверждением ислама в VII в. Русы и славяне дольше других народов сохраняли свою древнюю религию и культуру, которую они утратили лишь с «принятием» христианства в IX-X вв. Гуманитарные последствия этих перемен огромны, поскольку до сегодняшнего дня арабы, как и русские, лишены своей древней истории.

Все насильственные языковые нововведения не закончились в стародавние времена. Практически все крупные идеологические и идеократические реформы начинались в России с изменения письменности или с внесения поправок в священные тексты: реформа Никона, реформа Петра I, советская реформа письменности с последующим уничтожением или взятием под контроль почти всего существовавшего до этого книжного фонда. Аналогичная операция была осуществлена при советской власти на Северном Кавказе, когда национальные языки горских народов были переведены с арабской вязи на кириллицу, в результате чего северокавказские народности потеряли значительную часть конфессионального и культурного наследия. Иными словами, смена письменности – это ключевое звено в целенаправленных усилиях по ослаблению предшествовавшей вероисповедной основы общества, поскольку религия образовывала основу культуры (Макаренко, 2003, с.37-42).

Д 9а.В то время [т.е. в древности] был Богумiр, муж славы, и было у него два сына и три дочери. Скот они водили в степь и жили там средь трав во времена Отцов. И были они Богам послушны и разумом сметливы. И так же мать их, которая звалась Славуня, которая для них готовила потребное.

И говорит им как-то Богумiр: «Вы – Семь Дней,[90] а мне надо дочерей своих отдать и внуков посмотреть». И так сказал, запряг повозку и поехал, куда глаза глядят. И приехал к дубу, стал в поле и остался ночью у огнища своего. И видит вечером: мужи, трое на конях, направляются к нему. И говорят они: «Здрав будь! Чего ты ищешь?»

Поведал Богумiр печаль свою. А они же отвечали, что сами в походе, чтоб жён найти. В степь свою вернулся Богумiр, и трёх мужей он дочерям ведёт.

От этого-то три рода изошли и славные [т.е. прославились] были. От этого-то происходят Древляне, Кривичи и Поляне, потому что первой дочери Богумiра имя было Древа, а другой – Скрева, и третьей – Полева. Сыновей же Богумiра были имена Сева и, младшего, – Рус. От них происходят Северяне и Русы.

Три же мужа были три Вестника – Утро, Полуденный и Вечерний [которые олицетворяются тремя Всадниками (конниками). Чаще же, как и в индийском ведийском фольклоре, выступают два Вестника – утренний и вечерний].

Сотворились роды те на семи реках, где мы обитали за морем в Крае Зелёном, куда скот водили древле до исхода к Карпатским горам. То были те лета за тысячу триста до времени Германреха.[91]

В те времена [когда они пришли из Семиречья] была война великая на берегах моря Готского,[92] и там Праотцы накидали курган из тех камней белых, под которыми погребли боляр и вождей своих, которые в сече пали.

Д 11а.Вот, примитесь, первое, Триглаву [93] поклонитесь. Мы начинаем, и Ему великую славу воспеваем, восхваляем и Сварога, Деда Божия, потому как ждёт Он нас. Он – Роду Божьему Начальник [94] и всяческому роду Родник извечный, который течёт летом из источника Своего, а зимой же никогда не замерзает. И эту воду живительную когда мы пьём, оживотворяемся, доколе не прейдём [т.е. доколе наша жизнь не прейдёт], потому как мы все к Нему попадём в луга благодатные райские.

Да и Богу Перуну – Громовержцу и Богу Сражения и Борения, – нарекаем Его мы Живящим Явленным – и речём Ему не прекращать вращать Кола [т.е. годовые круги] – и Который ведёт нас Стезёю Правою на брани и на тризны великие о всех павших, которые идут к жизни вечной в войске Перуновом.

И Богу Святовиду [95] славу речём мы. Вот, восстаёт Он, Бог Прави и Яви. И Его мы воспеваем в песнях, потому как есть Он Свет. И Им увидели мы свет. Зрите вы – и существует Явь. А Он от Нави [96] нас убережёт, и Ему хвалу поём. Ему (мы) воспеваем, пляшем и взываем к Богу нашему, потому как Он Земле, Солнцу-Суне нашей и Звёздам Держатель и Свету Крепитель.

Творите славу Святовиду великую. Слава Богу нашему! Так сокрушитесь сердцем нашим,[97] и вот – мы отреклись от дурных деяний наших и к Добру пришли мы с вами. Се, отроки, с прощением обнимемся! И так вы говорите: Всё Сотворяющий, Его ведь ведать ум расторгнешь [98]– а почто, воистину? Мы ведь разумеем это.[99]

Се, тайна великая это есть, потому как и Сварог Перун есть, и Святовид.[100]

А эти вот Два находятся во Сварге, и с обеих её сторон Белобог и Чернобог [101] сражаются. Вот ведь, то и Сваргу держит, чтобы тому Святовиду не быть повержену.

За теми Двумя – Хорс, Влес, Стрибог [102] держатся. За ними – Вышень, Лель,[103] Летич;[104]

Д 11б.Радогощ,[105] Колядо и Крышень.[106]

А вот за теми – Держатель Сивый,[107] Яр и Даждьбог. А вот другие [108] – Белояр, Ладо,[109] Купало;[110] Сенич,[111] Житнич, Венич; Зернич, Овсенич, Просич; Студич, Ледич и Лютич. А за теми – Птичич, Зверич, Милич; Дождич, Плодич, Ягодич; Пчелич и Ростич, Клёнчич; Озерич, Ветрич, Соломич; Грибич, Лович, Беседич; Снежич, Странич, Святич; Радич, Светич, Корович; Красич, Травич, Стеблич. А за теми – Родич, Масленич, Живич; Ведич, Листвич, Цветич; Водич, Звездич, Громич; Семич, Липич, Рыбич; Березич, Зеленич, Горич; Страдич, Спасич, Листвоверзич; Мыслич, Гостич, Ратич; Странич, Чурич, Родич. А вот сам по себе Огнебог Семаргл – общий,[112] ярый, быстророждённый, чистый. И это – Триглавы Общие.

А со всеми Ними иди и тут-то, отроче, отворишь врата те и войдёшь в них – это ведь прекрасный Ирий, и там Ра-река течёт, отделяя Сваргу от Яви.

А Числобог считает дни наши и речёт Богу числа все – да быть дню небесному или же быть ночи, и уснуть. Этот ведь есть явский,[113] а Тот есть во дне божеском. А в ночи нет никого, лишь Бог Дед-Дуб-Сноп [114] наш.

Слава Богу Перуну Огнекудрому, Который стрелы на врагов мечет, а верных предведёт стезёю, ибо есть Он воинам честь и суд, и, как Златорун, Милостив и Всеправеден есть.

Cодержание двух последних дощечек даёт наиболее полное представление о Богах наших предков, Их именах и иерархии. Бросается в глаза также образность языка составителя священных текстов: Сварог – всяческому роду Родник извечный воды живительной, который даже зимой не замерзает; Перун – Огнекудрый, Златорунный, не перестающий вращать годовой круг; а Белобог, вечно сражающийся с Чернобогом, своей противоположностью, Сваргу держит, чтобы Святовиду не быть повержену. Включены сюда и элементы морали: сокрушимся сердцем нашим, отречёмся от дурных деяний и с прощением обнимемся! И все эти чудесные слова исходят от современника той забытой эпохи наших древних прародителей, само прикосновение к которой вызывает трепет в сердце истинно русского человека. И досадно становится от того, что Влескнига – это единственное, что дошло до нас от той далёкой эпохи. Вместе с тем и радостно, что хотя бы эту малость, чудом уцелевшую от всеобщего погрома нашего духовного наследия, учинённого христианской церковью, мы теперь обрели.

К сожалению, даже нашей отечественной наукой до сих пор не уделялось должного внимания изучению религиозной жизни древних русов; мы её просто не знаем. Между тем оставлять её в тени – это равнозначно непониманию существенного как в прошлом, так и в настоящем. Каждая религия, если она своя, родная, – это отражение души народа, его сути, способа мышления, нравственных и умственных качеств. Если в средней школе уделяется какое-то время на изучение мифов Древней Греции и Рима, то казалось бы естественным изучать и свою собственную мифологию. Но этого не было и нет. Своей мифологии мы не имеем, а что имели – давно растеряли.

А между тем, как пишет в предисловии к своей последней книге М.Л.Серяков (2004, с.5-15), помимо огромной научной ценности, изучение собственной мифологии несёт в себе непреходящее духовное значение, имеющее непосредственное отношение не только к минувшим векам, но и к настоящему и будущему. В наше время потребность понять духовное сокровище, завещанное нам от предков, стала ещё более насущной. И насущность эта не сводится к одному лишь изучению прошлого, а распространяется как на сегодняшний день, так и на день завтрашний, поскольку, не познав своей родной веры, мы никогда не сможем понять даже самих себя. Лишённые связи с первоисточником, мы оказываемся чуждыми тем могучим началам, которые на заре истории сформировали наш народ, заложили основы его самобытной культуры и дали силы пройти через все испытания, на которые так щедра была наша судьба. Уже в силу одной принадлежности нас к русскому народу эти начала неизбежно присутствуют и в нас, как на уровне отдельного индивида, так и целого народа. Однако все мы, в большей или меньшей степени, не осознаём эти начала внутри себя и остаёмся закрытыми для полноценного взаимодействия с ними. Игнорируя на уровне своего разума эти начала, мы, во-первых, ослабляем свою связь с предками и, во-вторых, делаем чуждой своему рассудку ту часть самого себя, которая проникнута этими началами. Подобное двойное разделение есть верный путь к самоослаблению и, в конечном итоге, к самоуничтожению.

Более тысячи лет назад эта связь была оборвана с началом христианизации нашей страны самозванными «ловцами человеков» (Мф.4:19). На стороне новой религии, помимо развязанного ею духовного и физического террора, была и объективно существующая могущественная сила забвения. Казалось бы, под их совокупным напором русское родноверие должно было исчезнуть без следа, окончательно стереться в народной памяти. Однако, хотя эти разрушительные силы и восторжествовали в определённую историческую эпоху, их триумф оказался неполным. Что же оказалось способным противостоять им? Ответ прост: природа русского человека. Именно она предопределила итоговую неудачу всех навязываемых нашему народу идеологий, от христианской до коммунистической, и делает возможной восстановление связи с собственным первоисточником.

Судя по всему, человек устроен так, что его неудержимо тянет найти ответ на вопрос о том, что же было в самом Начале, откуда возник он сам и всё, что его окружает. Знание своего происхождения, истории своего рода, своего народа делает человека сильней, даёт ему твёрдую опору в этом изменчивом и непредсказуемом мiре. Как и дерево, человек крепок своими корнями; не случайно полное физическое или духовное уничтожение чего-либо в русском языке обозначается ёмким словом «искоренить».

На протяжении всех веков человеческий ум настойчиво стремился познать Начало Начал, разгадать великую тайну бытия. От ответа на этот вопрос, в конечном итоге, зависит самопознание и самоопределение как отдельного человека, так и целого народа. Лишь правильный ответ на эту глобальную загадку способен дать истинную систему координат в духовном и материальном мiре и, как следствие, истинную цель бытия на этой Земле народа и составляющих его личностей. На сегодняшний день европейская иудео-христианская цивилизация располагает двумя вариантами ответа на этот глобальный вопрос. Согласно утверждению материалистической науки, весь наш мiр, от нашей планеты до Вселенной, возник в результате Большого Космического взрыва, а сам человек произошёл от обезьяны. Иную версию предлагает иудохристианская Библия, глава 1-я которой гласит, что весь мiр создан по слову Бога, а 2-я глава уточняет, что человечество ведёт своё происхождение от одного еврея Адама, которого еврейский бог Иегова сотворил из праха земного. Все мы настолько привыкли к этим двум наиболее распространённым объяснениям, что не осознаём того, что на самом деле ответов на глобальный вопрос может быть больше.

Каждому народу в начале его истории давалось свыше уникальное откровение об окружающем мiре и его собственном месте в нём. Это чудесное откровение, на века определяющее неповторимый духовный облик каждого народа, отличающий его от всех других народов, передаётся в чреде поколений через мифологические образы, дающие народу целостное и всеохватывающее мiрочувствование – познание самого себя и окружающей материальной и духовной Вселенной во всём бесчисленном многообразии их связей и взаимовлияний не только на интеллектуальном, но и на интуитивном уровне. Подчас под обыденной, простой формой мифа скрывается вселенская безмерность, которая лишь таким загадочным языком символов может быть открыта человеческому духу. Во всём мiре люди в традиционных обществах видели в своих мифах свидетельство некой первичной, более значительной и более важной реальности, которой определяется нынешняя жизнь, судьба и дела общества; знание её обеспечивало человеку мотивацию его ритуальных и моральных деяний, нередко подсказывая ему, как именно он должен поступить в тех или иных обстоятельствах. Древнерусский язык хорошо подчёркивал эту роль мифа, который наши далёкие предки обозначали словом кощюна. Миф-кощюна органически связывался с волшебством, а после насильственного крещения Руси проповедники чуждой веры категорически запрещали своей пастве даже слушать родные сказания: «Ни чаров внемли, ни кощюньных вълшеб». Семантически это обозначение мифа в нашем языке родственно словам кош – «жребий, судьба» и кощьное – потусторонний мiр, где находились наши ведийские Боги. Таким образом, по представлениям наших далёких предков, навечно отразившимся в языке, исполняемая кощюна соединяла жизнь человека не только с иным, потусторонним мiром, но и с его судьбой. Кощюна – это рассказ сакрального, т.е. священного порядка. В действительность этого рассказа не только верят, он выражает священную душу народа. Утрата народом своего собственного мифа представляет для этого народа страшную опасность. Если народ теряет своё мифологическое наследие, он незамедлительно распадается и разлагается, как человек, который потерял бы свою душу. Как пишет К.Г.Юнг в «Душе и мифе», «мифология племени – это его живая религия, потеря которой – всегда и везде, даже среди цивилизованных народов, – является моральной катастрофой».

С введением христианства на Руси духовенство, как и в большинстве других стран, сделало всё, чтобы уничтожить народную память, разорвать эту священную связь, и кощюна в их устах приобрела иное, прямо противоположное значение кощунства, т.е. святотатства. На самом деле, как мы видим, святотатство по отношению к душе своего народа совершали именно ретивые проповедники чужой веры.

Таким образом, миф – это и результат выражения народного духа, и средство его закрепления путём выработки определённого мiрочувствования, присущего именно этому и никакому другому народу. В силу давности европейской иудохристианской цивилизации многие из нас даже не осознают, что библейский рассказ о сотворении мiра и человека – это всего лишь миф еврейского народа, созданный его духовными руководителями («авторитетными еврейскими учёными») специально для этого народа и отражающий именно его, этого народа специфическое мiрочувствование. Практика показывает, что ни один народ не может в принципе отказаться от мифа: единственное, на что он способен, – так это на отказ от своего мифа. Свято место, как известно, пусто не бывает, и освободившееся духовное пространство незамедлительно заполняется религиозными мифами других народов, а в наше время – мифами из сферы науки и политики. Однако любой миф, оторвавшийся от своей родной почвы, неизбежно превращается в обманчивый мираж, в принципе не способный принести ничего хорошего иным народам. Помимо того что народ теряет возможность самобытного органического развития, что уже само по себе есть великое зло, он, к тому же, с неизбежностью воспринимает новый миф не полностью, мешая его с остатками своих прежних представлений, и искажает его, благодаря чему силы разрушнения и лжи многократно усиливаются. Без своего мифа народ оказывается лишён цели и смысла своего бытия. Понятно, что цель и смысл подменяются чужими мифами, которые были истинны лишь для определённого народа, сформировавшегося на основе этих мифов, а для всех воспринявших (с неизбежными искажениями) народов этот чужой миф автоматически оказывается обманчивым миражом, следование которому в принципе не способно привести ни к чему, кроме тупика.

Оставляя сейчас в стороне уже рассматривавшийся нами вопрос о сущности учения Иисуса Христа, чуждой даже тому народу, на который это учение первоначально было рассчитано, отметим лишь тот бесспорный факт, что религия греха и страдания, смирения и рабской покорности силой насаждалась тем, кого жители Средиземноморья высокомерно называли северными варварами. Разложив изнутри великую Римскую империю, эта религия принялась делать то же самое с более молодыми и сильными народами, создавшими на развалинах империи и вне её свои национальные государства. Ничего не дав, христианская религия отняла у славян и германцев, в первую очередь, самое главное – возможность самобытного развития, иначе говоря, саму душу народа. То, к чему способно было привести свободное, непрерывное развитие арийских индоевропейских начал, явственно показывают нам Древняя Греция, Рим и Индия. Каждая из этих стран создала свою уникальную, неповторимую культуру, которой мы можем только восторгаться в немом восхищении. Эти три чуда мiровой истории зримо показывают нам, чем могла бы стать и наша Русь. Однако у большинства индоевропейских народов возможность органичного развития заложенных в них духовных начал была безжалостно отнята: в Европе – христианством, в Азии – исламом. За тысячу лет своего практически монопольного духовного господства над европейскими народами христианство так и не сделало ни один из принявших эту религию народов ни лучше, ни счастливее, а сама новая религия оказалась не в состоянии дать ответ на главные духовные искания человечества, что опять-таки вполне закономерно периодически порождало кризисы, вылившиеся в нашу эпоху в глобальный духовный кризис всей современной белой цивилизации.