Сатана в иудаизме и христианстве 7 страница

Напоследок хотелось бы ещё упомянуть вот о чём. Мы, традиционалисты, глубоко убеждены в том, что не следует отказываться от извечной ритуальной практики наших предков, следуя преходящим человеческим, да к тому же и откровенно постхристианским, представлениям о том, что жертвоприношение - это “бессмысленная жестокость”, нечто “плохое”, “злое” и т.п.

“Напрасны наши мудрствования над божеством. Унаследованные от отцов заповеди, столь же древние, как и само время - никакой ум не в состоянии их низвергнуть, никакая мудрость, будь она даже найдена в сокровеннейшей глуби человеческой души” (Еврипид “Вакханки”).

Тем более не в состоянии низвергнуть изначальные принципы бытия, принципы общения с высшей силой, принципы мировосприятия ложная мудрость наших врагов мы, традиционалисты, будем совершать тот ритуал, который совершался всем человечеством на протяжении тысяч лет, вплоть до тех пор, пока белосветная зараза не исказила человеческое сознание. Нет и не может быть согласия между белосветными ценностями и ценностями Тьмы, нет и не может быть никакой уступки мнению христианизированного общества. Для того чтобы победить белосветничество в мире, нам необходимо победить его сначала в самих себе. И древняя ритуальная практика - наиболее, на мой взгляд, действенное средство достижения этой цели.

Ритуальная практика жертвоприношения всегда воспринималась, как норма - достойнейшие люди своего времени, полководцы, политики, философы приносили жертвы богам. Мы - приемники и продолжатели этой религиозной традиции, которой следовали люди, очень много сделавшие для борьбы с белосветной ложью - от императора Юлиана до Кроули. Поэтому мы ни в коем случае не собираемся, подобно некоторым другим “сатанистам”, заниматься “пляской лжи” под дудку белосветных религиозных организаций, участвуя в кампании поливания грязью всего того, что было священным для наших предков-язычников, в том числе и ритуальной практики. Наши принципы должны сохранять первоначальную чистоту Тьмы. И они её сохранят.

“Он к жертвам приступал. Тут прибыл Лихас,

Неся твой дар - смертельную одежду.

Надев ее, как наказала ты,

Он заколол двенадцать лучших в стаде

Тельцов отборных. А всего пригнал он

До ста голов, всех возрастов, скота”.

(Софокл “Трахинянки”)

Это то, что в древности было нормой, естественно-природной формой почитания всех божеств, и, в особенности, божеств Тьмы. Жертвоприношение есть одна из форм развития бытия, человеческой личности, оно символически отражает в себе естественные процессы, способствует формированию ценностей того нового мира, который мы стремимся построить. Это - возрождение духа жизненности, освобождение от оков белосветной, смертопоклоннической религии, путь интуитивного познания Тёмного божества, воплощающего в себе всё то, к чему мы стремимся - силу, свободу, мудрость.

Ритуал жертвоприношения, приобщая нас к Тьме, Хаосу, способен не на словах, а на деле преобразовать сущность человека в сверхсущность бога. Это - наиважнейшая составляющая сатанизма, которая вливает в наше ученье живую кровь, делает его не только философией, но и самой жизнью. Процесс общения с высшим открывает нам то, что не имеет ничего общего с человеческой, слишком человеческой логикой - “инологику” Тёмного божества. Для того чтобы понимать сатанизм, мало прочесть горы литературы. Для того чтобы понимать сатанизм - нужно чувствовать Сатану, приобщиться к его живой Тёмной силе посредством жертвенной крови. Иного пути для понимания высшего не существует. Именно поэтому ритуальная практика жертвоприношения и являлась общераспространённой практикой на протяжении многих тысячелетий.

Глава VII

Идея обожествления

Рассматривая различные идеи, свойственные древним религиозно-мифологическим представлениям, мы не можем обойти вниманием одну из наиболее важнейших для нас из них, а именно - идею обожествления человека. Данная идея является выражением внутреннего смысла сатанизма как учения, нашим путём является путь изменения своей сущности, а, следовательно, и своего сознания до пределов божественного. Сатанизм начинается тогда, когда человек впервые осознаёт тождественность своей сущности - сущности божества, когда он, вступая на путь саморазвития, говорит себе - будем, как боги.

Здесь, однако, стоит сделать некоторое пояснение, чтобы в дальнейшем избежать неверного понимания этой идеи:

1. Традиционализму глубоко чужда расхожая в сатанинской среде формула вида

“Человек- это сам себе бог”.

2. Под “богом” мы понимаем именно нечеловеческую сущность, что необходимо

учитывать.

3. Таким образом, бог - это не “очень высокоразвитый человек”, а нечто совершенно иное,

нечеловеческое. Но далее.

“Вместо того чтобы возвеличивать небо и размышлять о нём, не лучше ли самим, умножая вещи, подчинить себе небо? Вместо того чтобы служить небу и воспевать его, не лучше ли, преодолевая небесную судьбу, самим использовать небо в своих интересах?”  (Сюньцзы)

Эти слова - выражение сути сатанизма, заключающегося в совокупности стремления к высшему и стремления самому сделаться этим высшим.

Корни этой нашей идеи, как и всех иных наших принципов, заложены в древних языческих представлениях. Для языческого сознания не существовало непреодолимой границы между человеческим и божественным, сама граница, конечно, наличествовала, но наиболее достойные из людей, приложив некоторые усилия, могли её пересечь. Человек есть потенциальный бог, но не каждый человек, а только тот, кто того заслуживает, тот, кто способен реализовать этот потенциал.

Вообще, можно выделить три формы выражения данной идеи:

1. Чисто мифологические представления о сущностном обожествлении, то есть о

непосредственном становлении человека богом.

2. Представление о слиянии божественной и человеческой природы в одном лице.

3. Культ высших.

Теперь рассмотрим данные три формы подробнее.

В первом случае мы имеем совокупность мифологических представлений, согласно которым человек по тем или иным причинам смог достичь божественного или полубожественного достоинства:

“Поднялся Эллиль, взошел на корабль,

Взял меня за руку, вывел наружу,

На колени поставил жену мою рядом,

К нашим лбам прикоснулся, встал между нами, благословлял нас:

“Доселе Утнапишти был человеком,

Отныне ж Утнапишти нам, богам, подобен”.

(“Эпос о Гильгамеше”)

В данном случае мы видим пример “обожествления в чистом виде”, то есть непосредственное претворение человеческой природы в божественную посредством высшей силы. Божественность предоставляется как награда, даруется волей божества, однако не в качестве милости, а именно в качестве вознаграждения за справедливо оцененные человеческие действия и достоинства.

Вторая форма является гораздо более распространённой - корни её уходят в глубокую древность, образуясь практически одновременно с возникновением человеческого сознания. Данная форма выражается в идее смешения божественной и человеческой природы, или, одним словом, в человекобожии. Многие мифологические герои являются потомками богов: они обладают основным признаком человечности, то есть смертностью, но в то же время представляют собой большее, чем человек, то есть, наделены божественной силой, мудростью и т.п.:

“Тот, кто подходит к нам - плоть богов - его тело!”

Человеку-скорпиону жена отвечает:

“На две трети он бог, на одну - человек он!”

(“Эпос о Гильгамеше”)

Или:

“Я ж, одряхлевший, возле чертога

Голосом слабым славлю Геракла.

Лебедь весь белый, но не мешайте

Петь ему, люди: песня годится,

Если он славит то, что прекрасно.

В герое кровь Зевеса,

Но выше крови знатность

Дела ему стяжали:

Без бурь на белом свете

Прожить теперь мы можем,

И под могучей дланью

Чудовища смирились”.

(Еврипид “Геракл”)

Миф о Геракле может служить классическим примером идеи обожествления. Важно отметить, что хотя полубожественное происхождение и предоставляет мифологическому герою ряд преимуществ, само по себе оно к обожествлению не ведёт: для того, чтобы добиться его, герой совершает различные подвиги, подтверждая тем самым своё право на “знатность”, которая “выше крови”.

Очень часто мифы о героях проникнуты богоборческими мотивами - мотив борьбы человека с богом, пусть часто и безнадёжной, и заканчивающейся поражением призван донести идею самой возможности подобной борьбы, а равно идею, согласно которой эта борьба возвеличивает героя сама по себе, вне зависимости от её исхода.

Третья форма распространена не менее чем вторая, и, как правило, сочетает в себе признаки первых двух форм. Говоря о “культе высших”, я подразумеваю под этим тенденцию древних к обожествлению людей чем-либо выдающихся - как правило, правителей, хотя и далеко не всегда. Чаще всего считалось, что правитель обладает божественным происхождением, но в некоторых случаях наличествовало и представление о сущностном обожествлении чисто человеческой природы. Примеров можно привести множество: от египетских фараонов до Александра Македонского. Так, вот что говорится о Монтесуме:

“Во всем, что касается твоего сана ты подобие бога, хотя и являешься нашим родственником и другом, и сыном, и братом, мы не равны тебе и не считаем тебя человеком, потому что ты уже несешь в себе образ, и подобие и лик нашего бога, который говорит внутри тебя и наставляет нас твоими устами”.

(Сахагун)

Иногда появлялись даже целые культы обожествлённых правителей, в честь которых совершались священнодействия, об одном из таких культов упоминает Тацит: “Жители Кизика были обвинены в нерадивом отправлении священнодействий в честь божественного Августа”.

Примеров, повторяю, можно привести множество, однако моей задачей является не подробное исследование этого феномена, а доказательство самого факта наличия идеи обожествления в древних языческих мифологических представлениях. Эта идея того времени, идея человекобога, отлично, на мой взгляд, выражается в стихотворении Брюсова:

“Я вождь земных царей и царь, Ассаргадон

Владыки и вожди, вам говорю я - горе!

Едва я принял власть, на нас восстал Сидон,

Сидон я ниспроверг, и камни бросил в море.

Еситу речь моя звучала, как закон,

Элам читал судьбу в моем едином взоре,

Я на костях воздвиг мой мощный трон,

Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Кто превзойдет меня? Кто будет равен мне?

Деянья всех людей - как топь в безумном сне,

Мечта о подвигах - как детская забава.

Я исчерпал до дна тебя, земная слава!

И вот стою, величьем упоён

Я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон!”

(Брюсов)

Объектом обожествления становился человек, прославивший себя своими достижениями, получивший власть, совершивший какие-либо дела, великие в глазах современников. Считалось, что именно такой человек достоин обожествления, поэтому путь человека к божественному достоинству лежал, прежде всего, через действие, достижение каких-либо чисто практических результатов в какой-либо сфере.

Итак, теперь, после того, как я в достаточной, на мой взгляд, степени показал наличие в древних мифологических культах идеи обожествления человека, идеи человокобожия, стоит немного поговорить об антропоморфизме, столь усиленно презираемом очень и очень многими.

C одной стороны несерьёзно считать, что божество может быть антропоморфным, это, безусловно, верно, однако стоит попытаться понять идею, заключённую в представлениях такого рода, и осознать то, какие выводы из неё могут следовать. Антропоморфное божество - это не только перенос сугубо человеческих представлений на сферу высшего, предпринятый в процессе попытки осознания такового. Это ещё и глубокая мысль, согласно которой божественная и человеческая природы в своей основе тождественны. Божество в представлении язычника - это человек, обладающий некими “высшими атрибутами”: бессмертием, могуществом, высокой мудростью и т.п. Это - ни в коей мере не бесконечно далёкий, принципиально непознаваемый абсолют, это, если только можно так выразиться, выражение мечты человека о самом себе, о таком себе, каким ему хотелось бы себя видеть.

В свете этого образ антропоморфного божества несёт в себе всё ту же идею обожествления: человеческие качества, развитые до предела в языческом божестве, считаются вечными и прекрасными. Поэтому можно с достаточной степенью уверенности говорить о том, что в язычестве наиглавнейшим объектом почитания является сам человек, но не просто человек, а “идеал человека”, или же, как в случае с обожествлением правителей, приблизившийся в глазах современников к этому идеалу. Потому и рождались у поэтов того времени строки вроде этих:

“Много есть чудес на свете,

Человек - их всех чудесней.

Много в природе дивных сил,

но сильней человека - нет”.

(Софокл)

Здесь, однако, стоит учитывать, что реализация человеческого идеала - это всё же стремление к нечеловеческому. Качества человека, развитые до своих максимальных пределов - это своего рода “точка перехода” к подлинной божественности, за которой перед нами предстаёт нечеловеческий образ Змея.

Более или менее разобравшись с этим, перейдём теперь непосредственно к традиционному сатанизму, в котором присутствуют как “культ” человека, так и идея обожествления. Культ человека выражает себя в самых различных формах. Перечислим те из них, которые являются наиболее характерными.

1. Признание равноправия духовного и материального проявлений единой человеческой сущности. “Человек” в нашем понимании - это неделимое единство различного. Иными словами, мы считаем, что любые проявления человека равно важны и необходимы.

Не следует думать, что сатанизм делает акцент исключительно на материальной сфере, стоит понять, что сатанизм всего-навсего не отвергает материального, не принижает его значения, не обесценивает его, как и не обесценивает духовное. Мы считаем, что все естественные человеческие свойства равно необходимы без каких-либо исключений - от чисто животных до абстрагированных, лежащих вне сферы собственно человеческого.

2. Провозглашение домината интересов и целей конкретного человека надо всеми иными существующими интересами и целями. Пусть сатаниста - это путь развития своей собственной человеческой личности до уровня сверхличности Тёмного божества. Подобное отношение к дуалистическому единству “личность-бытие” можно назвать “служением самому себе”. Являясь несовершенными существами, мы должны отдавать себе отчёт в том, что наша власть ограниченна: своего максимума она достигает, когда проявляется по отношению к нам самим, своего минимума - когда она проявляется по отношению ко вселенной, взятой во всей её совокупности.

Соответственно, власть над собой - это вершина воплощения нашей воли, следовательно, наиболее полное воздействие мы способны оказывать, прежде всего, на самих себя. Именно поэтому главной целью сатаниста является личностное самосовершенствование, все остальные цели побочны, поскольку гораздо менее важны и менее достижимы для нас в силу высокой степени ограниченности нашей власти над внешним.

3. Осознание своей единоприродности с миром в целом и с высшими его проявлениями в частности. Растение, животное, человек, бог - “одной крови”, поскольку во всём присутствует одна и та же основа - Тьма. Различие между человеком и Сатаной непринципиально - это различие не сущностное, а степенное. Сущность Сатаны - ограниченная личностной границей группа исходных единиц Тьмы, проявляющая себя на высшем уровне бытия в высшей форме. Сущность человека - иная группа ИЕТ, так же представляющая собой часть Хаоса, как и первая, но проявляющая себя не с такой степенью совершенства.

Аналогично, можно выделить и основные формы, в которых выражает себя принимаемая нами идея самообожествления.

1. Бесконечность пути к совершенству. Впервые оформляясь и начиная своё развитие согласно законам Тьмы, сущность по мере данного развития проявляет себя в различных и многочисленных формах. Для нас это имеет значение постольку поскольку наша личностная группа ИЕТ способна через процесс саморазвития проявить себя в божественной форме. Однако это не является конечной целью - конечной цели в сатанизме не существует, и развитие является нескончаемым. Остановка развития означает распад группы ИЕТ, абсолютную смерть личности - в отличие от “относительной смерти”, смерти в обычном понимании таковой, представляющей собой ничто иное, как изменение проявлений. Оформленная группа ИЕТ способна существовать исключительно при условии бесконечного изменения, подобно тому, как колесо устойчиво лишь в движении:

“Равновесие и жизнь - понятия несовместимые. Жизнь - это постоянное изменение. Стоит движению замедлиться - человек стареет. Когда движение вообще прекращается, наступает смерть” (Андре Моруа).

Следует также учитывать, что развитие в традиционализме не ограниченно абсолютностью высшей личностной силы. Сатана - не абсолютен, а потому, даже являясь венцом развития, он ни в коей степени не является его окончанием, “последней целью”, за которой нет ничего. Развитие продолжается, и сущность, видоизменяясь через относительную смерть, создаёт оформленность совершенно нового типа - сверхбожественность. Иными словами, процесс развития бытия под изменяющим влиянием Хаоса рано или поздно породит “сверхсатану” - высшее “нечто”, ещё менее доступное нашему осознанию, чем собственно Сатана.

Процесс этот бесконечен: развивающееся бытие постепенно поглощает Хаос, вплоть до той бесконечно отдалённой и принципиально недостижимой точки, когда произойдёт окончательное слияние оформленного и неоформленного, их полное и абсолютное отождествление между собой. Путь самообожествления, начинающийся здесь и сейчас, никогда не будет иметь конца, потому что это путь в бесконечность Тьмы.

2. Непротивостояние человеческого сверхчеловеческому. Нам глубоко чужда антижизненная “борьба против самого себя”, начало которой кроется в отрицании тех или иных человеческих качеств, противопоставлении этих качеств тем качествам, которые должны появиться вследствие эволюции личности. Иными словами, под “развитием” мы понимаем процесс изменения низшего в сторону высшего, человечность, таким образом - это та почва, из которой произрастает божественность.

Соответственно, в традиционализме не может быть и речи о каком-либо принципиальном отрицании, а тем более осуждении тех или иных свойств человеческой природы как таковой. Все данные свойства равно необходимы и должны участвовать в процессе развития, видоизменяясь и делаясь высшими свойствами, свойствами человекобога, а впоследствии и свойствами собственно божества.

3. Трансформация личности. Не следует думать, что мы считаем развитие исключительно естественным процессом, хотя в основном оно действительно представляет собой такого рода процесс. Развитие- это ещё и процесс, так или иначе находящийся в пределах влияния нашей собственной воли. Это, прежде всего, означает, что личностная воля к развитию также способствует видоизменению, трансформации нашей личности. Иными словами, сознание участвует в эвлюционном процессе, до некоторой степени направляет его. Путь к человекобогу включает в себя, таким образом, не только трансформацию сущности, группы ИЕТ, но и трансформацию личности. Впрочем, подробнее об этом мы поговорим несколько позже в другой главе.

Теперь же мне хотелось бы перейти к следующему аспекту обожествления, а именно, к обожествлению природы. Думаю, никто не станет спорить с тем, что идея обожествления природы наличествовала во всех древних языческих культах без исключения - факт этот общеизвестный, примеров можно привести множество, и потому я не стану останавливаться на доказательствах того, что данная идея существовала, а сразу перейду к делу.

Прежде всего, стоит отметить, что общим источником такого рода воззрений был культ богини-матери, культ земли, то есть хтонический культ. Мать-Земля, Мать-Природа, Мать-Прародительница всего сущего, та самая “плоть Тиамат”, о которой мы уже говорили - оформленный изначальный Хаос:

“Царица гор, ключ жизни вечный,

Зевеса матерь самого,

Что златоносного Пактола

Блюдешь течение - Земля!”

(Софокл)

Идея обожествлённой природы, таким образом, происходит от интуитивного осознания человечеством глубинных принципов бытия, поскольку данная идея является всеобщей, мы, оставаясь в рамках нашего метода, принимаем эту идею, как и все общераспространённые идеи такого рода. Внутренняя природа бытия, таким образом, опять же принципиально тождественна природе божественной, и бытие в целом точно так же следует по пути развития, как и отдельно взятая сущность.

Изначальная оформленность, привнесённая Демиургом в Хаос, вовсе не является на данный момент стагнацией: оформленная часть Хаоса преобразуется неоформленной его частью, переходя при этом ни иной уровень оформленности. Мир как бы растёт во внешний Хаос, сливаясь с ним и поглощая его, образуя “хаотичный миропорядок”.

Под “хаотичным миропорядком” мы в данном случае понимаем нестатичную, постоянно изменяющуюся оформленность Хаоса, становление Тьмы всё более высокоразвитым типом оформленного в соответствии с имманентно присущими ей законами, нашедшими своё проявление в бытии. Далеко не случайно во многих мифологических системах миропорядок представлен в образе Древа, корни которого достигают “нижнего мира” - Хаоса, а ветви - мира богов, наивысшего типа оформленной Тьмы. Наиболее типичный пример - скандинавская мифология:

“Великанов я помню,

рожденных до века,

породили меня они

в давние годы,

помню девять миров

и девять корней

и древо предела,

еще не проросшее.

(“Старшая Эдда”)

Или:

“Равновысокий отвечает: “Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень - у асов, другой - у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна”.

(“Младшая Эдда”)

Древо мира, питаемое Хаосом, растёт и изменяется, оно умирает и возрождается, пребывая в состоянии бесконечной изменчивости форм, каковым состоянием и является хаотичный миропорядок.

Сила Демиурга, выполнившего свою миссию первоначального оформления, стремится прекратить рост этого Древа, стремится к остановке развития, состоянию “увековеченного несовершенства”, стагнации, сохранению первоначальных форм навсегда. В противоположность этому Хаос, через разрушение новых форм и постоянное создание новых, стремится преодолеть стагнацию, породить новый мир - оформленность иного, высшего плана. В бесконечном порождении всё новых и новых форм, в нескончаемом уничтожении старого, в единстве этих двух противоположных процессов и кроются основы всякого роста, развития, эволюции.

Возвращаясь к идее личностного самообожествления, следует ещё поговорить вот о чём. Идея человекобожия, стремление превзойти себя, стать чем-то большим, чем человек, является настолько естественной и глубокой, что находит своё отражение не только в древней мифологии, но и в мифологии современной, под которой я в данном случае понимаю формируемый общественным сознанием образ “сверхчеловека”. Не имеет принципиального значения, выражается ли данный образ в отвлечённых философских построениях либо в восхищении героями фантастических книг и фильмов, обладающих нечеловеческими способностями. В любом случае это выражение бессознательно воспринимаемой нами безличностной воли Хаоса к эволюции, изменению и созданию новых форм.

Таким образом, говоря о идее обожествления, мы воспринимаем её двояко:

1. Как обожествление мира, заключающееся в его бесконечном развитии, уничтожении

старого и порождении нового, отсутствии стагнации, бесконечно существующих форм.

2. Как обожествление человека, понимаемое опять же:

а) Развитие сущности

б) Развитие формы, в которой данная сущность проявляет себя в хаотичном

   миропорядке

О сущностном развитии мы говорили уже достаточно - оно представляет собой ничто иное, как видоизменение личностной группы ИЕТ через приобретение новых частей Хаоса. Теперь же стоит несколько подробнее поговорить о развитии формы, то есть непосредственно о том, что и принято именовать “человек”.

Важно понимать, что процесс обожествления начинается не “где-то там и когда-то там”, а прямо здесь и прямо сейчас. Конечно, сила материального и духовного человеческих проявлений, в конечном счете, зависит исключительно от силы нашей хаотической сущности, однако связь между проявлениями и сущностью является двухсторонней, что открывает для нашей сознательной воли возможность оказывать влияние на наш внутренний Хаос, личностную группу ИЕТ.

Это означает, что, развивая все без исключения проявления человеческой сущности, мы развиваем и саму сущность. Важно иметь не только обожествление в качестве основной и относительно конечной цели, важно в каждой мелочи, в каждом чувстве, побуждении, мысли наращивать всё большей уровень силы. Гармоничное развитие материального и духовного проявлений, воздействуя на сущность, способно привнести в неё большую долю Хаоса - и тогда, рано или поздно, человеческая форма неминуемо станет сверхчеловеческой.

Не отвергая ничего человеческого, признавая необходимость всех естественных желаний, мыслей и побуждений, мы, тем не менее, чётко осознаём, что человечность должна быть преодолена. Развивая человеческое, мы тем самым уничтожаем его, поскольку в определённый момент развития оно перестаёт быть человеческим и становится чем-то большим. “Суть человеческого естества - в движении. Полный покой означает смерть” (Паскаль).

В отличие от белосветных религий, традиционный сатанизм ставит перед человеком по-настоящему великую цель - бесконечное саморазвитие, расширение пределов своей собственной личности, трансформацию своей сущности в сверхсущность бога. Наша цель - уравнять человека и божество, даже более того - превзойти божество. На бесконечном пути к отдалённой в бесконечность цели, каковой является завершение круга становления бытия, окончательное отождествление оформленного миропорядка и изначального Хаоса, являющегося не возвратом к первично-хаотичному состоянию, а новым, ранее не существовавшим смыслом, в котором слито сущее и не-сущее, на этом бесконечном пути человек не ограничен ничем, кроме границ своей собственной личности, которые он может теоретически расширить до абсолюта.

Путь ученика и последователя Сатаны состоит не в поклонении, а в уподоблении Сатане. Это уподобление начинается здесь и сейчас - с той самой минуты, когда человек впервые становится на этот путь и провозглашает себя сатанистом.

Отсутствие эволюции ведёт к абсолютной смерти, это касается как эволюции личности, так и эволюции мира в целом. Принцип Хаоса есть принцип бесконечного изменения, необходимого для появления всё более высших форм. В этом и состоит суть идеи обожествления.

Заканчивая эту главу, хочу сказать ещё вот о чём. Не имеет значения, насколько каждый из нас близок к провозглашаемой нами цели, не важно, какими конкретными путями он к этой цели следует. Я глубоко убеждён, любой способен услыхать “голос Хаоса”, осознать стремление своей сущности к совершенству и решить, каким именно образом удовлетворить это своё стремление. Главное - сам процесс следования по пути, поскольку данный процесс уже является изменением.

Итак, подведём итог:

1. Как мне кажется, я с достаточной ясностью показал, что идея обожествления действительно имела место быть в самых различных древних, не-белосветных культах. Эта идея являлась широко распространённой, отчего с высокой степенью вероятности может быть признана результатом интуитивного познания как высшего “нечто”, так и естественных законов миропорядка.

2. Очевидным фактом также является развитие мира, подтверждающееся хотя бы наличием эволюции. Мы видим, что в природе присутствуют самые различные формы, что они непостоянны и подвержены изменению. Это даёт нам право говорить о “хаотичном миропорядке”, являющемся, в свою очередь, нестатичной, постоянно изменяющейся оформленностью Хаоса, или Тьмы.

3. Соответственно, нашей целью является личностное самосовершенствование, а равноспособствование совершенствованию миропорядка, изменению себя и окружающего, противодействие стагнации дуалистическим единством разрушения-созидания.