Сатана в иудаизме и христианстве 10 страница

Немного об “анархическом догматизме”, раз уж о нём зашла речь. Конечно, данная тема должна являться предметом отдельного большого исследования, не относящегося к моей работе, тем не менее, упомянуть о ней стоит, хотя бы для того, чтобы показать, какой не должна быть сатанинская философия. А не должна она быть анархическо-догматической, то есть содержать в себе элементы свободно провозглашаемых, но безосновательных утверждений.

Свободное мышление ни в коем случае не должно отрицать самой культуры мышления, выраженной в корректности выводов, строгой логике, стремлению к познанию истины, а не к безусловному утверждению своих взглядов. Между тем адогматичность понимается сатанистами как-то превратно, а именно как право иметь собственное мнение по любому вопросу. Однако само это мнение представляет собой ничто иное, как набор догм, поскольку не основано ни на чём, кроме личной уверенности самого выразителя мнения. Очень часто возникают диалоги примерно такого рода:

- Что такое сатанизм?

- Сатанизм - это... (следует любое, абсолютно произвольное определение)

- А почему это сатанизм?

- Я так думаю. Такое у меня мнение.

- Отлично, но на чём основано это мнение?

- Ну... (здесь в лучшем случае следует откровенно слабая попытка обоснования. А часто - не следует. “Думаю так” - и всё).

Таким образом, анархический догматизм - это произвольное принятие неких посылок за абсолютную истину. Казалось бы, разум, факты и логика должны приводить к неким единым выводам, однако этого не происходит. И не происходит как раз в силу того, что начальные посылки принимаются в виде догм. Забавно, но в якобы “рациональном сатанизме” сложилась точно такая же ситуация, как в не очень рациональном и насквозь догматичном христианстве. При этом христианские системы вызывают даже большее уважение. Когда за начальную посылку принимается догма “Бог един по существу, но троичен в лицах” и при этом говорится, что данная посылка является ничем иным, как предметом веры, в этом видна, по крайней мере, некоторая честность. Когда за начальную посылку принимается, по сути, точно такая же догма типа “Сатана есть архетип + эгрегор” и при этом утверждается, что такого рода посылка является чистым знанием - это ничто иное как ложь, выдаваемая за абсолютную истину с последующей “идеологической охотой на ведьм”.

“Глупее всего заблуждается тот, кто думает, что утрачивает свою оригинальность, если признает истину, уже признанную другими” - эти слова Гёте неплохо бы прочувствовать и понять анархическим догмотворцам от сатанизма. Является ли свободомыслящим человек, который называет чёрное белым? Является ли свободомыслящим другой человек, который называет чёрное треугольным, и глух к любым доводам, со всей очевидностью доказывающим обратное? Более того, насколько вообще корректно делать категоричные выводы о вещах, недоступных непосредственно-чувственному познанию, а если смотреть более широко, то и о доступных таковому познанию? “Истинные сатанизмы” всех мастей, являющиеся ничем иным, как плодом анархического догмотворчества, необходимо со всей последовательностью уничтожать - как заразу, порождённую белосветным типом мышления и безосновательным самомнением. Сатанинская философия должна быть свободным и равноправным исследованием бытия с применением самых различных теорий, но исследованием, не противоречащим фактам, не ограниченным пресловутым “собственным мнением”, не являющемся стремлением выдавать желаемое за действительное.

Вообще, если мы хотим создать нечто по-настоящему сатанинское, являющееся самобытным и самодостаточным, нам следует начать практически с нуля, игнорируя сложившиеся стереотипы. У сатанинской философии две беды: христианство и атеизм. Эти мировоззренческие системы оставили в сознании человека настолько неизгладимый отпечаток, что при попытках формирования мировоззрения нового типа их элементы занимают место собственно сатанинской философии. В одном случае формируется “антихристианство” - иными словами, христианская догматика в той или иной степени принимается за абсолютную истину, но служит основанием для создания набора антихристианских догм. Примеров можно привести множество: бог существует, но на самом деле он не добрый, а злой, апокалипсис действительно произойдёт, но окончится победой Сатаны, христиане служат добру, значит, сатанисты должны служить злу, христианам рекомендуется любить ближнего своего, следовательно, сатанист любить не может и т.п.

Всё это, конечно, наивно, но ничуть не в большей степени, чем вторая беда, то есть “антирелигия”, поскольку принцип тот же, а именно попытка не создать своё, а оттолкнуться от существующего. Возникает набор настолько же примитивных, а порой заведомо абсурдных выводов, как и в первом случае: христиане веруют, значит, сатанист ни во что не верит, христианство является религией, а сатанизм - нет, христианство утверждает наличие бога - сатанизм утверждает его отсутствие и т.п. Иными словами, формируется некий “сатанинский атеизм” образца девятнадцатого века, то есть построенный на детском принципе “чего не вижу, того и нет”. Попытки доказать ложность христианства в конечном итоге привели к очевидной предвзятости, отсутствию объективность в исследовании религиозного феномена вообще. Более того, они привели к созданию атеистической религии с атеистическими же догмами, тогда как гораздо более последовательным и честным был бы откровенный агностицизм.

Поэтому, участвуя в формировании сатанинской философии, нам необходимо, прежде всего, избавиться от старых представлений и антипредставлений, избавиться от любого рода предвзятости, и взглянуть на мир незамутнённым взглядом, так как, будто мы увидели его в первый раз. Затем, по мере возможности объективно оценивая имеющиеся факты и строя на их основании непротиворечивые, логически обоснованные теории, мы можем начать создавать по-настоящему своё. Важно понимать, что сатанизм - не христианство, перевёрнутое с ног на голову или же в атеистическом стиле отвергнутое по всем без исключения пунктам. Сатанизм - это иное учение, не имеющее ничего общего ни с христианскими, ни с атеистическими принципами. “Нет ничего вреднее для новой истины, как старое заблуждение (Гёте)”. Пусть даже это заблуждение формально и отвергается, всё равно это отвержение кладётся в основу нового. А это, в свою очередь, подход заведомо ложный.

Что же касается моего подхода, то он основан на следующем. Является фактом, что сатанизм напрямую связан именно с религиозными представлениями. Образ Сатаны, как и образы прочих Тёмных божеств, есть производное именно религиозного, а не произвольно взятого мировоззрения. Является фактом наличие в религиозных представлениях неких общемифологических идей. Наконец, является фактом отсутствие удовлетворительного объяснения такого наличия. Игнорировать факты на “основаниях” вроде “Религия - опиум для народа, она мне не нравится, а потому сатанизм - не религия” я считаю совершенно несерьёзным. В любом свободном исследовании факты ни в коем случае не должны игнорироваться - в противном случае исследование превращается в догмотворчество. Поэтому вышеназванные факты принимаются мною безоговорочно в силу своей самоочевидности. Далее, для пояснения этих фактов я выдвигаю теорию, то есть обоснованное, непротиворечивое предположение, которое в той или иной степени отвечает на возникающие на основании этих фактов вопросы. При этом я ни в коей мере не считаю свои выводы единственно правильными, если они будут со всей очевидностью опровергнуты, я готов к признанию очевидного и перемене своей позиции. В свете сказанного важно осознавать, что данная работа воспринимается мною как основание для будущих, и возможно, более совершенных работ, как материал для размышлений, переходный, начальный этап на пути к высокоразвитой сатанинской философии.

Что, же, на мой взгляд, является наиважнейшим предметом исследования и размышления в сатанинской философии? Возможно, это прозвучит несколько банально, но наиважнейшим в сатанинской философии является Сатана. И здесь перед нами открываются два пути. С одной стороны, поскольку мы не способны к непосредственно-чувственному восприятию “нечто”, существование которого, согласно нашей теории, и послужило основой для формирования образа Сатаны в качестве предмета изучения, перед нами предстаёт совокупность общемифологических идей, являющихся продуктом интуитивного познания упомянутого “нечто”. Иными словами, мы в данном случае исследуем не саму вещь, а сформировавшиеся представления о вещи, при помощи логического анализа отбрасывая всё то, что противоречит фактам и представляет собою явный абсурд.

С другой стороны, мы можем повторить путь общечеловеческого интуитивного восприятия, проще говоря, на иррациональном уровне попытаться познать непосредственно сам предмет исследования. Речь в данном случае идёт об интуитивной встрече низшего с высшим, в прекрасных образах описанной Гумилёвым:

“И дракон прочел, наклоняя

Взоры к смертному в первый раз:

- Есть, владыка, нить золотая,

Что связует тебя и нас.

Много лет я провел во мраке,

Постигая смысл бытия,

Видишь, знаю святые знаки,

Что хранит твоя чешуя.

Отблеск их от солнца до меди

Изучил я ночью и днем,

Я следил, как во сне ты бредил,

Переменным горя огнем.

И я знаю, что заповедней

Этих сфер и крестов, и чаш,

Пробудившись в свой день последний,

Нам ты знанье свое отдашь”.

Упомянутая “золотая нить” - это связь, обусловленное единоприродностью всего сущего, в силу которой и делается возможным пусть и ограниченное, но всё же понимание. Очевидно, что животное не способно понимать абстрактные построения, однако ему вполне понятен, к примеру, сексуальный инстинкт, связующий всё живое. При данном подходе мы должны отказаться от рационализма, вступая в сферу интуитивного и иррационального. Неверно было бы утверждать, что этот путь является менее предпочтительным, чем путь логического рационализма, прежде всего потому, что разум в общепринятом смысле этого слова является сугубо человеческим качеством, в отличие от инстинкта, являющегося качеством более или менее универсальным. Таким образом, пользуясь исключительно логикой, мы по факту занимаемся ничем иным, как формированием чисто человеческих представлений о бытии, которые заведомо не могут быть отражением реальности “как она есть”.

Традиционализм как таковой признаёт равноправность и одинаковую важность как рационального, так и иррационального подходов в качестве своего обоснования, однако поскольку моя работа является попыткой создания именно логически выверенной религиозно-философской системы, я буду пользоваться исключительно фактами и логикой. Возможно, в своих последующих работах я и сочту нужным уделить более подробное внимание упомянутому аспекту.

Помимо собственно Сатаны, высшего “нечто”, связанные с которым общемифологические идеи служат основанием наших взглядов, предметом исследования сатанинской философии служат личность и бытие, а также возникающие между ними взаимосвязи. Заметим, что в отличие от высшего “нечто” данные предметы исследования, пусть и не в полной мере, но доступны непосредственно-чувственному познанию. Отличие нашей системы от иных, в особенности же белосветных религиозно-философских систем заключается, прежде всего, в том, что мы строим своё мировоззрение на имеющихся фактах, а отнюдь не подгоняем имеющиеся факты под то или иное мировоззрение. Рассматривая человеческую личность как часть природы, в качестве неотъемлемого атрибута высокоразвитого биологического организма, мы рассматриваем её такой, какова она есть, а не какой “должна быть”, иными словами, без идеализации во всех её формах. Соответственно, точно так же мы подходим и к вопросу о бытии: нашей философии глубоко чужды рассуждения об “идеальном миропорядке” и т.п., принимая бытие как данность, мы на основании этой данности и делаем свои выводы. Иными словами, нам свойственен объективизм: попытка рассуждать вне рамок сугубо человеческих представлений, попытка смотреть на вещи с гипотетической “точки зрения природы”, как это сделано, например, в этих строках:

“Я за то и люблю затеи

Грозовых военных забав,

Что людская кровь не святее

Изумрудного сока трав”.

(Гумилёв)

Сатанинская философия стремится называть вещи своими именами, ничуть не приукрашивая их в угоду человеческим желаниям, сложившимся стереотипам, духовным идолам и иным такого рода вещам, мешающим свободному и беспристрастному познанию мира и самого себя. Предмет исследования для нас - не более чем предмет исследования, коль скоро сделанные нами выводы очевидны, нам не представляется возможным от них отказываться в силу каких-то внешних и не относящихся к самому процессу исследования причин.

Здесь стоит отметить, что “естественные религии” названы так по известной классификации далеко не случайно: они возникали в процессе именно естественных отношений между человеком, миром и высшим “нечто”, то есть непознаваемым. Далеко не случайно также мы, традиционалисты, утверждаем, что сатанизм - религия разума, то есть религия, берущая за основу познание мира, человека и высшего - того, что лежит вне сферы нашего восприятия. Идея это не нова: впервые, пожалуй, она была сформулирована лордом Чербери (“Трактат об истине”, 1624). Впрочем, как я уже, кажется, упоминал, не является новым и использованный мной метод сравнительно-мифологического анализа.

В дальнейшем, однако, мы не будем более пользоваться данным методом, и отдавать предпочтение выявлению самого наличия общемифологических идей, а перейдём непосредственно к выводам, которые из этого следуют. Несмотря на то, что данная работа является по большому счёту чисто теоретической, следует учитывать, что сатанинская философия сама по себе в моём представлении является исключительно прикладной системой. Иными словами, большинство сделанных мною выводов имеют чисто практическое значение, пусть таковое и не всегда будет сразу же очевидным.

Вместе с тем я больше не буду подтверждать правильность своей позиции цитатами из древних первоисточников, в дальнейшем я буду пользоваться исключительно логикой, принимая в качестве начальной посылки доступные познанию естественно-природные отношения. Важно понять, что традиционализм не только воспринимает общемифологические идеи древности, но и пытается развить их, преобразовать, привести в соответствие с уровнем современных знаний. Если мы ограничимся исключительно упомянутыми идеями, то создадим заведомо мёртвое мировоззрение, никак не отвечающее текущим человеческим духовно-интеллектуальным запросам. Именно поэтому, например, принимая в качестве теоретической посылки идею Сатаны как высшего личностного сверхсущества, мы воспринимаем его совсем иначе, чем он воспринимался три тысячи лет назад.

Более того. Как я уже говорил, выводы, которые мною делаются, отнюдь не являются конечными, а мыслятся мной исключительно в качестве основания для дальнейшего развития этих идей. Сатанинская философия на данный момент находится в зачаточном состоянии: до сих пор нами сделано мало того, что на несколько порядков меньше, чем нашими идеологическими противниками, но и качество наших работ заметно ниже. Прекрасно отдавая себе в этом отчёт, я, тем не менее, убеждён, что перспективы, открывающиеся перед нами, значительны и совместная работа рано или поздно приведёт к тому, что сатанинская философия займет, наконец, подобающее ей место.

Иногда меня упрекают в том, что я излишне “рационализирую религию”, то есть подхожу с сугубо человеческой, чисто логической меркой к “принципиально непознаваемому”. Возможно, это до некоторой степени и верно, однако мне хотелось бы отметить следующее:

1. Я убеждён, что хотя рационализм ни в коем случае не может быть “мерой всех вещей”, тем не менее, мы ни в коей мере не должны полностью его отбрасывать. Разум и логика воспринимается мною как одно из орудий познания - пусть и не совершенное в силу своей ограниченности, но достаточно эффективное для того, чтобы его использовать.

2. Действительно, до сих пор ни одна философская система (за исключением, пожалуй, марксизма, принявшего черты религии) не добивалась таких впечатляющих успехов в изменении человеческого мировоззрения, как религия. Сила религии скрывается в её обращении к иррациональному, вместе с тем в этом заключена и её величайшая слабость, поскольку в случае догматизации иррационального на свет рождаются откровенно абсурдные представления, вызывающие естественное неприятие у любого самостоятельно мыслящего человека. Именно поэтому я надеялся избежать ошибок прошлого, попытавшись слить воедино сильные стороны религии и сильные стороны логического рационализма. Конечно, можно спорить о том, насколько удачной оказалась эта моя попытка, тем не менее, она была предпринята, и конечным её итогом должно стать рождение религии, основанной помимо иррационального начала в том числе и на фактах, разуме, логике.

3. Я придерживаюсь того взгляда, согласно которому всё в той или иной степени доступно познанию,  в конечном счёте, всё зависит от уровня познающего. Следование сатанинским (а впрочем, и любым другим) мировоззренческим принципам неизбежно приводит к трансформации личности и именно поэтому всё то, что ранее воспринималось как революционное, со временем превращается в прописную истину. При этом зачастую не замечается, что эта истина уже перестала быть таковой: человек сделал новый шаг на пути познания, и то, что ранее представлялось самоочевидным, превратилось в дикарское суеверие. Поэтому я считаю необходимым и полезным использовать рационализм для борьбы с рационализмом, вернее, не с рационализмом как таковым, а с его омертвевшей формой, безосновательно ограничивающей бытие уровнем непосредственного восприятия биологического объекта под названием “человек”. Любая мысль, возведённая в ранг Абсолютного Знания, неизбежно становится откровенной ложью, ограничивает нас и мешает свободному исследованию. Именно так и произошло со многими известными наукообразными сатанинско-атеистическими системами. Таким образом, одной из своих задач, а равно задач традиционализма в целом я вижу в борьбе с такого рода новодогматическими системами - причём бить их надо их же оружием, а именно строгой логикой, рационализмом и фактами.

Напоследок хотелось бы упомянуть ещё вот о чём. Традиционализм гораздо богаче прочих сатанинских течений именно в силу того, что не ограничивается исключительно философией, а является религией - религией разума. Интуитивно-эмоциональная сфера также используется нами в качестве инструмента познания, в конце концов, чувство ничуть не менее реально, чем мысль.

Однако всё это даёт нам не только преимущества, но и накладывает на нас значительную ответственность. Ни для кого не секрет, что атеистический антихристианский сатанизм медленно вырождается. И, напротив, мы наблюдаем постепенное, но неотвратимое усиление позиций Традиции. Поэтому по прошествии нескольких лет именно традиционалистам предстоит определять, каким будет лицо современного сатанизма. А значит, нам необходимо приложить все усилия для того, чтобы совокупность наших идей не превратилась в догматику, чтобы наша философия открывала дальнейшие пути для развития сатанинской мысли, чтобы те, кто продолжит наше общее дело, могли бы смотреть вперёд, не отрываясь, тем не менее, от тех основ, которые были заложены тысячи лет назад и восприняты теперь нами.

Заканчивая эту главу и переходя ко второй части своей работы, мне хотелось бы процитировать Леонардо да Винчи:

“И поистине, всегда там, где недостает разумных доводов, там их заменяет крик, что не случается с вещами достоверными. Вот почему мы скажем, что там, где кричат, там истинной науки нет, ибо истина имеет одно-единственное решение, и когда оно оглашено, спор прекращается навсегда. И если спор возникает снова и снова, то эта наука - лживая и путаная, а не возродившаяся достоверность”.

Нам пора прекратить бесплодные рассуждения об “истинных сатанизмах”, и перейти к свободному, непредвзятому исследованию вопроса. Нам пора научиться отказываться от “своего собственного мнения”, коль скоро оно безосновательно, недостоверно и открыто противоречит известным фактам. Наконец, нам пора осознать, что в конечном итоге имеет значение только то, что действительно полезно для сатанизма, а не то, что мы сами считаем правильным. Иными словами, важна, прежде всего, истина, догмотворчество же во всех своих проявлениях только мешает её познанию. Есть объективные факты. Есть логические выводы. Есть основанные на них теоретические предположения. На всём этом я и буду базироваться в дальнейшем.

Глава XI