Социальный интеллект в целом

У человека по сравнению с другими видами чрезвычайно развит социальный интеллект. Например, у него существует когнитивная система досье, которая хранит информацию о каждом знакомом: что он любит, что он рассказывал о себе и т.д. В сотрудничестве с развитыми системами интуитивной психологии это позволяет ему анализировать сложные ситуации типа «Мэри знала, что Питер обиделся, когда она согласилась с Полом, назвавшим Дженни слишком умной для Марка».

У других видов присутствуют в лучшем случае зачатки или отдельные компоненты этих систем. Например, как продемонстрировали эксперименты ДэниелаПовинелли, шимпанзе могут отслеживать направление чужого взгляда, но сильно уступают людям в способности угадывать по направлению взгляда намерения партнёра (с. 169).

По словам Буайе, некоторые аспекты интуитивной психологии развились у человека как средство более эффективного спасения от хищников, а другие – как средство сотрудничества.

Сплетни и сплетники

Сплетня – это информация:

1. О конкретном человеке.

2. Которую он сам предпочёл бы не распространять.

3. Касающаяся его ресурсов, половых связей, статуса и других аспектов, важных для его социальной жизни.

Третий пункт объясняет притягательность сплетен. Они процветают во всех человеческих обществах именно потому, что это источник сведений, важный для социальной жизни. Для сравнения: на людей, которые увлечённо собирают и распространяют информацию на другие, нейтральные темы, мы смотрим с недоумением. Таково отношение к фанатам певца, собирающим подробности записи каждой песни, или британским рейнспоттерам. Последние – это люди, которые все выходные следят за поездами, чтобы составить как можно более полный перечень всех составов всех железнодорожных компаний, включающий номера локомотивов и типы вагонов.

Второй пункт объясняет, почему сплетни в любом человеческом обществе осуждаются. Во-первых, мы не хотим, чтобы сплетничали о нас. Во-вторых, мы не хотим сами прослыть сплетниками, иначе нам перестанут доверять.

Когнитивная система социального обмена

Чуть ли не все человеческие взаимодействия содержат компонент «ты мне – я тебе». Мы обмениваемся материальными ценностями, информацией, дарим друг другу эмоции и так далее.

При этом нам приходится вести сложные бухгалтерские расчёты, чтобы вычислить, какой обмен будет справедливым. Например, мы понимаем, что к богатому столу не принесёшь баклагу «Жигулёвского».

Такие расчёты мы делаем с лёгкостью и автоматически, потому что у нас есть когнитивная система социального обмена, которая ведёт всю эту бухгалтерию без участия сознания.

Как показали эволюционные психологи ЛедаКосмидес и Джон Туби, люди гораздо лучше решают логические задачи,

если представлять их в форме ситуаций социального обмена – пусть даже сколь угодно экзотических.

Например, люди зачастую путают необходимое и достаточное. Если предложить им проверить справедливость утверждения «в племени тумба-юмба только тот, у кого есть шрамы на лице, побывал в Пекине», они путаются, кого им надо проверять: то ли всех шрамированных на предмет визита в Китай, то ли всех путешественников на предмет шрамов. Но если предложить им проверить правило «в племени тумба-юмба только тот, у кого есть шрамы на лице, имеет право есть буйвола», не возникает никаких затруднений. Эти результаты одинаковы для студентов американских колледжей и для первобытных амазонских охотников шивиар.

Альтруизм и естественный отбор

Примеры взаимопомощи и даже самопожертвования встречаются и среди животных. Животные, подавая сигнал тревоги при виде хищника, спасают сородичей, но при этом выдают себя. Вампировые летучие мыши, возвращаясь с охоты, подкармливают менее удачливых сородичей.

Возникает вопрос, как такая способность могла закрепиться эволюционно, ведь преимущество получают как раз эгоисты: пока альтруисты будут для них жертвовать собой, они будут выживать и размножаться.

Здесь предложены по меньшей мере три механизма:

1. Родственный отбор. Как животные, так и люди гораздо охотнее помогают родственникам и особенно детям, чем посторонним особям. То есть это работа на сохранение собственных генов.

2. Расчёт на ответную помощь. Покормить промахнувшегося на охоте выгодно, если он потом покормит тебя. Для этого нужно иметь навык отличать «благодарного» от «эгоиста». Существует математическая модель, которая показывает, как при наличии такого навыка и некоторых внешних условий гены взаимопомощи могут распространяться в популяции.

3. Такие социальные виды, как человек, постоянно зависят от сотрудничества. Поэтому нам важно автоматически давать понять всем вокруг, что мы благодарные, честные, надёжные. Если мы будем создавать такое впечатление у всех окружающих, нас возьмут в партнёры те, в ком мы нуждаемся.

Помимо этого, существуют и ещё механизмы, превращающие мошенничество в маловыгодную стратегию. Во-первых, наша злость на мошенника толкает нас наказать его, даже если издержки от наказания превышают ущерб от обмана. Во-вторых, мы возмущаемся мошенничеством, даже если лично мы от него и не пострадали. Всё это создает социум, где мошенничество затратно и не всегда окупается.

Сигналы готовности к сотрудничеству

Для считывания и подачи сигналов «со мной можно иметь дело» у нас тоже есть специальная когнитивная система. Вообще, когнитивная система есть для любых выводов, которые делаются помимо сознания.

Однако такие сигналы культурно зависимы. В этом Буайе полагает причину вражды между соседними племенами и народами: мы не видим, кому из чужеземцев можно доверять, а значит, на всякий случай не будем доверять никому из них. Дети, как показывают эксперименты, тоже не сразу научаются распознавать эти сигналы.

Коалиции

У человека есть врождённое стремление образовывать коалиции – особую форму сотрудничества между людьми (речь о ней пойдёт главным образом в частях 7 и 8). Это сложное понятие, и в его описании трудно что-то сократить, поэтому передадим слово самому Буайе.

Чтобы было понятнее, перечислю непременные условия создания коалиции:

• Ваше поведение направлено на то, чтобы умножить выгоды других участников группы, но не посторонних, которые в неё не входят.

• Это поведение по отношению к другим участникам не означает, что вы получаете определенную выгоду, помогая.

• Вы ожидаете аналогичного отношения и поведения от других участников (и, разумеется, не ожидаете от посторонних).

• В результате преимущество принадлежности к данной группе вычисляется путем сравнения выгод с издержками, вытекающими из взаимодействия со всей группой, а не с каждым её представителем. (Например, в определенном союзе вы постоянно помогаете X и получаете помощь от Y – если это коалиция, то выгода и издержки в вашем сознании нивелируются, и вы не принимаете во внимание, что в каком-то смысле эксплуатируете Y и становитесь объектом эксплуатации для X.)

• Поведение участников других групп воспринимается вами как поведение всей группы в целом. (Если вы тори и на вас нападает воинствующий лейборист, вы воспринимаете это как нападение лейбористов, а не конкретного человека.)

• Ваша реакция на поведение представителя другой группы направлена не на него самого, а на группу. Если вы подверглись нападкам со стороны воинствующего лейбориста, вам кажется правильным в ответ напасть на другого лейбориста.

• Вы воспринимаете различные группировки как «крупные действующие силы». Например, происходящее на политической арене вы описываете как «лейбористы хотят…» или «тори намерены…», хотя в буквальном смысле слова ни хотеть, ни намереваться партии, в отличие от отдельных личностей, не могут.

• Вас очень волнует верность других участников, то есть приверженность остальных членов группы её делу (независимо от того, в какой степени их приверженность затрагивает вас лично) вызывает сильный эмоциональный отклик. Он имеет несколько проявлений. Вам хочется наказать дезертировавших из коалиции, вам может хотеться наказать тех, кто не сумел наказать дезертиров, вам может захотеться протестировать участников, подвергая их разным испытаниям, в ходе которых им придется идти на существенные жертвы, чтобы продемонстрировать верность.

Настоящие коалиции есть только у людей, хотя у животных есть некоторые их прообразы. Есть у людей и когнитивные системыкоалиционной интуиции.

Наивная социология

Наивная социология – это явно формулируемые, но бытовые, лишённые систематической разработки и проверки представления о том, как устроено общество. Буайе называет следующие её черты:

1. Социальные группы описываются как личности – они боятся, надеются и т.д.

2. Социальным группам – национальностям, кастам и т.д. – приписывается некая "природа", которой различаются их представители. Психологи называют это эссенциализмом. Представление, что деление людей на социальные группы не имеет никакого отношения к врождённым свойствам этих людей, противоречит интуитивной социологии и потому так трудно усваивается.

Корни подхода, описанного в п. 2., Буайе видит в когнитивной системе, различающей виды животных. Она исходит из двух принципов:

1) все тигры и только тигры обладают неким общим свойством – тигровостью.

2) ты тигр, если и только если ты родился от тигра.

Так же и брахман, ремесленник, раб понимается не как равный всем остальным людям человек, случайно родившийся в некотором социальном слое, а как существо, качественно отличающееся от других.

Исследования показывают, что уже маленькие дети понимают, что семья – не просто люди, живущие вместе, и такую же объединяющую неуловимую суть переносят на любые группы. В то же время они категорически не склонны выделять эти группы по таким признакам, как цвет кожи или род занятий (с. 340).

Объяснения, которые даёт наивная социология, Буайе называет магическими, поскольку человек не в состоянии (да и не стремится) объяснить, как именно названная им причина порождает следствие: "цены растут потому, что средний класс хочет нас разорить".