Индивидуальные различия, связанные с ложью

Гендерные различия

В ходе анализа дневников, проведенного Де Пауло и ее коллега­ми, были выявлены гендерные различия, связанные с сообщением лжи (DePaulo, Kashy, Kirkendol, Wyer & Epstein, 1996).

Хотя не было обнаружено гендерных различий, касающихся ча­стоты сообщения лжи, был отмечен факт, что мужчинам и женщи­нам более свойственны различные типы лжи. Мужчины чаще при­бегают к самоориентированной лжи, тогда как женщины — ко лжи, ориентированной на других, особенно при общении с другими жен­щинами. В разговорах между двумя женщинам почти половина со­общаемой лжи относилась к категории ориентированной на других.

Во втором исследовании, проведенном Де Пауло и Беллом (DePaulo & Bell, 1996), также были выявлены гендерные различия. Участников просили выбрать две картины, которые им больше все­го нравятся, и две, которые им меньше всего нравятся, из числа предъявленных им 19 картин. Сделав свой выбор, они должны были написать, что именно им нравится или не нравится в тех четырех картинах, которые они назвали. Затем участникам было сообщено, что они будут участвовать в дискуссии со студентом с факультета искусств, с которым обсудят свое мнение о выбранных ими карти­нах. Им сказали, что этот студент сам может оказаться автором не­которых картин и что в этом случае он сообщит об этом участнику. Им также было сказано, что эти студенты пока не знают, какие кар­тины участники выбрали. На самом же деле студент с факультета искусств являлся ассистентом (помощником экспериментатора), который знал, какие картины участники выбрали в качестве лучших и худших. По поводу каждой из четырех картин студент факультета искусств должен был спросить участников, что они думают о карти­не в целом, что именно им нравится в ней и что именно им не нра­вится. Начиная обсуждение одной из картин, которая участникам понравилась, а также одной картины, которая им не понравилась, студент упоминал о том, что написал эту картину сам.

Таким образом, для каждого участника исследования создавались четыре различные ситуации. В одной дискуссии они должны были выразить свое мнение о картине, которая им нравилась и которая не была написана студентом. Во второй дискуссии участники обсуж-

(стр. 31)

дали картину, которая им не нравилась и которая не была написана студентом. В третьей дискуссии они говорили о картине, которая им нравиласьи которая была написана студентом, и в четвертой дис­куссии — о картине, которая им не нравилась и которая была напи­сана студентом. Порядок, в котором обсуждались картины, систематически изменялся. Очевидно, что наиболее неприятным было обсуждение, в котором участники были вынуждены говорить о кар­тине, написанной студентом, которая им не нравилась. Результата исследования выявили особенно значительные гендерные различия именно в этой ситуации. Женщины выражали больше позитивных чувств по поводу картины, чем мужчины, прежде всего преувеличи­вая достоинства тех аспектов картины, которые им действительно нравились. Гендерные различия также проявились в случаях, когда участники обсуждали картину, написанную студентом, которая им понравилась. Женщины преувеличивали впечатление, произведен­ное на них картиной художника, в большей степени, чем мужчины Аналогично исследованию Де Пауло с анализом дневников, резуль­таты данного исследования показали, что женщины чаще говорят ложь, ориентированную на других, чем мужчины.

Саарни (Saarni, 1984) продемонстрировал тот факт, что склон­ность женщин чаще использовать ложь, ориентированную на дру­гих, присутствует уже в раннем детском возрасте. Дети в возрасте от семи до одиннадцати лет получали подарки, которые им нравились (например, конфеты и деньги), в качестве вознаграждения за помощь взрослым. Вскоре после этого их снова просили помочь, но на этот раз их вознаграждали подарками, которые не представляли для них интереса и подходили скорее детям более младшего возраста. Девочки выражали свое разочарование в меньшей степени, чем мальчики, и реагировали с большим энтузиазмом, когда им вручался не­интересный подарок.

Был также продемонстрирован тот факт, что в процессе взаимо­действия с другими людьми женщины, как правило, более открыты, доверительны и склонны выражать эмоциональную поддержку, чем мужчины. В результате как женщины, так и мужчины более поло­жительно отзываются о разговорах с женщинами, чем с мужчинами (DePaulo, Epstein & Wyer, 1993; Reis, Senchak & Solomon, 1985). Рейс, Сенчак и Соломон (Reis, Senchak & Solomon, 1985) предложили не­сколько объяснений этого феномена. Однако тот факт, что женщи­ны используют больше лжи, ориентированной на других, чем муж­чины, —. то есть склонны к более частым и более лестным компли­ментам, а также избегают говорить вещи, которые могут задеть

(стр. 32)

другого человека, — также может являться одной из причин выше­упомянутого феномена.

Наконец, существуют свидетельства того, что мужчины и жен­щины по-разному ведут себя, когда лгут. Говоря ложь, женщины чув­ствуют себя несколько более дискомфортно, чем мужчины (DePaulo, Epstein & Wyer, 1996; DePaulo, Kashy, Kirkendol, Wyer & Epstein, 1996; Vrij, 1997b). Де Пауло и Киркендол (цит. по: DePaulo, Epstein & Wyer, 1996) просили мужчин и женщин рассказать о наиболее се­рьезной лжи, которую они сами когда-либо сообщали, и о наиболее серьезной лжи, которую говорили им. Эти случаи производили бо­лее сильное впечатление на женщин, чем на мужчин. Говоря о ситу­ациях, в которых они сами сообщали серьезную ложь, женщины опи­сывали себя как испытавших более сильные чувства вины, тревоги и страха, чем мужчины. Размышляя о ситуациях, в которых они сами были обмануты, женщины говорили, что они были более озлобле­ны, чем мужчины. Для женщин ложь оказала более негативное воз­действие на взаимоотношения с лжецом, чем для мужчин, и женщи­ны чаще, чем мужчины, вспоминали о таких случаях.

Возрастные различия

Дети начинают говорить ложь, ориентированную на других, в са­мом раннем возрасте. Льюис (Lewis, 1983) приводит пример трех­летней девочки, которая отреагировала с большим энтузиазмом, по­лучив подарок от бабушки, хотя на самом деле она не была довольна подарком. К такого рода лжи детей подталкивают родители. Если девочка спонтанно не отреагирует в такой ситуации положительно, мать может побудить ее сделать это. Дети также замечают, что окру­жающие (например, их родители) говорят такую ложь, и начинают подражать их поведению.

Мы также в самом раннем возрасте приучаемся лгать, чтобы из­бежать наказания (Lewis, 1993). Детей, которым еще не исполнилось и трех лет, оставляли на время одних в комнате, и им говорили, что они не должны оборачиваться и смотреть на заводную игрушку, ко­торую заводили позади них. Поведение детей снималось скрытой ка­мерой. Когда экспериментатор через пять минут возвращался, он спрашивал каждого ребенка: «Ты подглядывал?» Хотя видеозапись показывает, что оборачивались 90% детей, только 38% сказали прав­ду и признались, что они подсматривали. Аналогичный эксперимент, проведенный с детьми различного возраста, показал, что чем стар­ше дети, тем меньше вероятность того, что они признаются в своем

(стр. 33)

проступке. Так, например, ни один из пятилетних детей, смотревших на игрушку, не признался в этом.

Льюис (1993) также описывает процесс, посредством которого дети приучаются лгать с целью избежать наказания. Например, двухлетней девочке приказывают не есть печенье. Затем, когда мать спрашивает девочку, ела ли она печенье, та признается, что ела. Тогда мать сердится и наказывает ее. Уже после нескольких подобных взаимодействий ребенок усваивает, что если он признается в непослушании, его накажут. Поэтому он начинает лгать, чтобы избежать наказания. Однако рано или поздно ребенок выясняет, что в некоторых случаях его ложь обнаруживается родителями. Родители говоря ему, что лгать нехорошо и если он солжет, его накажут. В результат ребенок оказывается поставленным перед сложной проблемой. Его накажут, если он скажет правду и признается, что ослушался, но если он солжет, его тоже накажут. Тем не менее вскоре он понимает, что родители не могут во всех случаях выяснить, что он ослушался их приказа. А значит, лучше скрыть свое непослушание и признаться в своем проступке, только когда он раскрыт.

Черты личности

Результаты исследований свидетельствуют о том, что различные типы людей по-разному ведут себя при совершении обмана. Я выделю четыре различных типа людей, которые назову манипуляторами, актерами, общительными людьми и адаптаторами.

Манипуляторы.Стереотипное представление о лжецах изображает их эгоистичными и хитрыми манипуляторами. Такое представление отчасти верно (Hunter, Gerbing & Boster, 1982; Kashy & DePaulo, 1996; Vrij & Holland, 1999; Wilson, Near & Miller, 1998). Манипуляторы — это люди, набирающие высокие оценки по шкале макиавеллизма или социальной приспособленности (social adroitness), — они часто используют самоориентированную ложь, склонны настаивать на своей лжи, когда их слова оспаривают, вынуждая сказать правду, не чувствуют себя дискомфортно, когда лгут, не находят лгать сложным с когнитивной точки зрения, относятся к окружающим цинично, мало заботятся об общепринятых моральных нормах и открыто признают, что они готовы лгать, обманывать и манипулировать людьми, чтобы получить то, что хотят. Термин «макиавеллизм» происходит от имени итальянского мыслителя Макиавелли (1469-1527), в 1513 году опубликовавшего книгу «Государь» (Il Principe), в которой он при-

(стр. 34)

зывает к объединению Италии под властью сильного правителя, защищающего национальные интересы. Делать это следует, используя все необходимые средства, включая те, которые противоречат общест­венной морали. В своей книге «Искусство войны» (l^’Arte Della Guerra), опубликованной в 1520 году, он описывает ряд предположитель­но эффективных средств к достижению этой цели.

В сфере межличностных отношений манипуляторы коварны, но отнюдь не глупы. Они не эксплуатируют других, если жертва может отомстить, и не обманывают, если им грозит разоблачение. В разго­ворах они склонны доминировать, однако при этом кажутся нена­пряженными, способными и уверенными в себе. Как правило, их лю­бят больше, чем людей, не так хорошо владеющих навыками мани­пуляции, и предпочитают в качестве партнеров (Kashy & DePaulo, 1996). В противовес этим данным Уилсон, Ниар и Миллер (Wilson, Near & Miller, 1998) обнаружили негативные оценки людей, набира­ющих высокие Буллы по шкале макиавеллизма. Они просили лю­дей, набирающих либо высокие, либо низкие Буллы по этой шкале, написать рассказ о том, что случилось бы, с их точки зрения, если бы они оказались после кораблекрушения на необитаемом острове с двумя другими пассажирами. Эти рассказы оценивались группой чи­тателей. По сравнению с «низко-Маками» «высоко-Маки» оценива­лись как более эгоистичные, безжалостные, осуждающие, властные, ненадежные, агрессивные, независимые, подозрительные. Эти дан­ные, вероятно, неудивительны, принимая во внимание рассказы, на­писанные «низко-Маками» и «высоко-Маками». Так, например, один «низко-Мак» написал: «Два других пассажира и я, кажется, очень хорошо поладили друг с другом... интересно, как быстро мы начали доверять друг другу» (р. 210), тогда как «высоко-Мак» написал сле­дующее: «Двое других — продрогшие суки, которые постоянно ску­лят... я подумал, как я зажарю их с помощью того скудного набора кухонных принадлежностей, который у нас остался, когда совсем проголодаюсь» (р. 210). Однако приведенные примеры с очевидно­стью свидетельствуют о том, что негативные отзывы о «высоко-Маках» никак не связаны с их склонностью чаще лгать.

Актеры.Некоторые люди более искусны в регулировании своих вербальных и невербальных форм поведения, чем другие. Эту спо­собность описывают следующие четыре конструкта: эмоциональный контроль, социальный контроль, исполнительность и социальная эк­спрессивность. Эмоциональный контроль означает способность ре-

(стр. 35)

гулировать свои эмоциональные сигналы и невербальные проявления (то есть способность скрывать свои истинные чувства — напри­мер, умение сохранять невозмутимый вид, даже будучи расстроен­ными). Социальный контроль включает способности к ролевой игре, контроль над вербальным поведением и навыки самопрезентации. Если актерская игра описывает способности к ролевой игре, то со­циальная экспрессивность включает навыки вербального выраже­ния своих чувств и владения речью. Очевидно, что обладание всеми этими навыками помогает обманывать других. Эту точку зрения под­тверждают и результаты исследований (Vrij & Holland, 1999). По сравнению с не-актерами, актеры упорнее настаивают на своей лжи, когда она подвергается сомнению, чувствуют себя более комфорт­но, когда лгут, и делают это с большей легкостью.

Общительные люди.Учитывая факт, что ложь совершается в кон­тексте повседневных социальных взаимодействий, разумно предпо­ложить, что те, кто находит большее удовольствие в социальных вза­имодействиях, являются более искусными лжецами. Социальная жизнь особенно привлекает экстравертов и общительных индиви­дов. Экстраверты любят находиться в обществе других людей, не за­стенчивы и уверенно чувствуют себя в социальных взаимодействи­ях. Общительность означает стремление к принадлежности какому-либо сообществу и предпочтение компании уединению. С другой стороны, некоторые люди, как правило, сдержанно ведут себя на людях. Это происходит либо потому, что они предпочитают оставать­ся в обществе самих себя и сосредоточиваться на собственных мыс­лях и переживаниях, касающихся только их лично, либо потому, что они склонны к социальной тревожности (то есть испытывают дис­комфорт в присутствии других) или застенчивы (в частности, чув­ствуют неловкость и напряжение в обществе других). Различия в степени социальной вовлеченности оказывают влияние на уровень развития навыков обмана. Общительные люди лгут чаще, чем замк­нутые (Kashy & DePaulo, 1996), чувствуют себя более комфортно, когда лгут (Vrij & Holland, 1999), и дольше настаивают на своей лжи. Последний из этих результатов был выявлен в ходе исследования, проведенного Фраем и Винкелем (Vrij & Winkel, 1992b). Офицер полиции проводил расспрос участников по поводу их обладания на­ушниками. Хотя перед интервью всем участникам были выданы ма­ленькие наушники (факт, не известный офицеру полиции), всех их просили отрицать факт обладания наушниками. Черты личности из-

(стр. 36)

мерялись с помощью опросника. Почти половина (46%) социально тревожных индивидов признались во время интервью, что у них в кармане лежат наушники, тогда как лишь 19% участников, не отличающихся социальной тревожностью, признались в обладании ими.

Адапторы (приспособленцы).Люди, испытывающие тревожность и неуверенность в социальных взаимодействиях, не обязатель­но избегают лжи. Некоторые индивиды с высоким общественным самосознанием и ориентированные на других справляются со своей неуверенностью особыми способами, а именно путем собственной адаптации к другим людям. Эти «адапторы» испытывают сильную мотивацию производить положительное впечатление на других. Кэши и Де Пауло (1996) обнаружили, что одним из средств для дос­тижения этой цели является ложь. Свидетельства того, что адапторы чувствуют себя достаточно непринужденно, когда лгут, были по­лучены Фраем и Холландом (1999). В ходе этого эксперимента со студентами колледжа полицейский следователь проводил подроб­ное интервью, касающееся их учебного курса. Хотя ни один из сту­дентов не изучал психологию, всех попросили притворяться, что они ее изучали. Следователь задавал им следующие вопросы: «Расска­жите, какие учебные темы вы недавно проходили?», «Можете ли под­робнее рассказать об этих темах?», «Перечислите заглавия ваших курсовых работ», «Какой материал проверяется на экзаменах?», «Назовите трех известных психологов» и «Благодаря какому вкладу в психологию они известны?». Черты личности измерялись с по­мощью опросника. Результаты показали, что по сравнению с други­ми участниками эксперимента адапторы упорнее настаивали на сво­ей лжи, когда ее оспаривали, чувствовали себя более комфортно, когда лгали, и лгали с меньшим трудом.

Материалы данной главы однозначно свидетельствуют о слож­ной роли лжи в повседневных взаимодействиях. Общепринятое представление о том, что лгать всегда плохо, с очевидностью не со­ответствует действительности. Общение между людьми стало бы дискомфортным и неоправданно жестоким, а фундамент социаль­ных взаимодействий легко мог бы быть разрушен, если бы люди все время говорили друг другу правду. Мы лжем даже тем, с кем чув­ствуем близость. Мы часто лжем в начале романтических отноше­ний и делаем много неискренних комплиментов людям, которые нам нравятся. Манипуляторы часто лгут, однако именно их предпочита­ют в качестве партнеров. Общительные люди считаются обладаю-

(стр. 37)

щими развитыми социальными навыками, хотя они нередко прибе­гают ко лжи. Считается, что социально замкнутые люди несколько неловко чувствуют себя в социальных ситуациях, возможно, благо­даря тому факту, что они честны. Наверное, вам доводилось заме­чать, что такие индивиды, в отличие от других людей, редко льстят окружающим.

Однако мы не всегда высокого мнения о лжи. Зрители хотят знать, говорит ли политический деятель правду, когда отрицает свою при­частность к скандалу со взяткой; генерал хочет знать, может ли он доверять своему противнику, прежде чём подпишет соглашение о пе­ремирии; учитель хочет знать, кто над ним подшутил; мать хочет знать, действительно ли ее дочь сделала уроки; а следователь поли­ции хочет убедиться в том, что подозреваемый действительно имеет чистое алиби. Способы обнаружения лжи будут одной из тем, рас­сматриваемых в этой книге.

(стр. 38)