Содержание периферии личности

До сих пор я делал упор на разные классы понятий, которые можно найти в рассуждениях по поводу периферии личности. В этом разделе я смещу акцент на содержание этих рассуждений, безотносительно к классу выделяемых понятий. По содержанию периферии личности мы можем составить себе более яркую картину того, что, по мнению теоретика, характеризует жизнь, чем это было бы возможно при рассмотрении мелких деталей формы (то есть понятий). Мне представляется, что при окончательном анализе различия и сходства между периферическими уровнями теорий будут выяснены главным образом на основании содержания или сущности. А содержание периферического уровня полезнее для понимания конкретных путей жизни взрослых людей, чем содержание уровня ядра, где нет места понятию типа.

Хотя три выделенные нами модели теорий личности не оказывают определяющего влияния на класс используемых периферических понятий в том, что касается содержания периферии личности, их различия очевидны. И я намерен обратить особое внимание на то, какое содержание вкладывают анализируемые нами авторы в понятие идеального и неидеального функционирования.

Модель конфликта

Вы можете вспомнить, что на уровне ядра сущность модели конфликта выражается в неизбежном противостоянии двух мощных сил. В психосоциальной форме данной модели одна из этих сил определяет человека как индивида, в то время как вторая – как члена общества. Так как общество обладает большей властью, чем индивиды, эта версия модели конфликта полагает все поведение оборонительным. Человек сможет заполучить то, что он хочет, лишь в том случае, если сумеет найти такой способ сделать это, который согласуется с общественным благом, боясь того, что произойдет в обратном случае. Можно ожидать, что на периферическом уровне в этих теориях идеальным будет считаться такое функционирование, которое свидетельствует о социализации (зависимости, адаптации, приспособлении к социальному давлению, отношениях и ценностях, оправдываемых и согласованных с общественным порядком), а неидеальным то, которое свидетельствует о социальной незрелости (безответственности, соперничестве, импульсивности, отстраненности, недисциплинированности, конформности).

В чисто психосоциальной модели конфликта Фрейда мы видим много такого, что соответствует высказанным выше ожиданиям. Идеальный или генитальный тип личности – это некто, кто способен истинно любить и работать. Но помните, что и любовь, и работа протекают на основе защиты, сублимации, и, следовательно, даже эта высшая форма жизни не выходит за пределы общественной регуляции. Как выражение и восприятие любви на биологическом, социальном и психологическом уровнях, так и продуктивная деятельность предполагают стабильность, зависимость и приспособление к давлению. В большей степени здесь должно иметь место великодушие, ответственность и предсказуемость, нежели, скажем, импульсивность. В любого рода действиях проявляется устойчивость. Наоборот, неидеальный или прегенитальный тип погрязает в вопросах: как, когда, почему и надо ли выражать и воспринимать, брать и отказываться и гетеросексуализировать свою жизнь. Процесс, движущийся непосредственно к цели, зависимой, продуктивной жизни, часто прерывается этими моментами ненадежности, самокопания, эгоизма и ригидности. Прегенитальная личность слишком занята собой, чтобы быть хорошим гражданином. То, что говорит Фрейд о периферии личности, вполне согласуется с тем, что он говорит об ее ядре.

Другой сторонник модели психосоциального конфликта – Салливан – даже приблизительно не дает столь четкой картины. К сожалению, все выделяемые им типы описывают неидеальное функционирование. Кроме того, рассматриваемое им содержание типов характера не представляет собой следствие его идей относительно ядра личности. Рассуждения Салливана о периферии личности кажутся неким образом приклеенными к остальной части его теории, причем с малой тщательностью или вниманием к согласованности. Однако настолько, насколько я могу судить, содержание типов по Салливану, по крайней мере, не противоречит тому, что мы можем ожидать от теоретика психосоциального конфликта.

Модификации модели психосоциального конфликта Мюррея и Эриксона в положениях относительно неидеального функционирования в общем вполне соответствуют нашим ожиданиям. Мюррей переписывает с некоторыми доработками прегенитальные типы Фрейда. То же самое при описании неидеального функционирования делает и Эриксон, добавляя, однако, ряд разновидностей такого функционирования, а именно диффузию идентичности, социальную изоляцию, стагнацию и отчаяние. Но, как вы можете видеть, эти дополнения весьма в духе модели психологического конфликта. В отношении характеристик идеального функционирования Мюррей и Эриксон лишь частично представляют данную модель. В дополнение к качествам, обозначенным Фрейдом и его последователями, Мюррей и Эриксон рассматривают возможность наличия, по крайней мере в некоторой степени воображения, оригинальности и переменчивости. Эти дополнительные акценты не всегда кажутся убедительно сочлененными с положениями относительно ядра личности. Вспомните, например, что Уайт критиковал взгляды Эриксона на идеальные периферические характеристики как чересчур оптимистичные для модели конфликта с ее неизбежным порабощением индивида социумом. Далее я призывал ваше внимание в 6-й главе к тому странному факту, что периферические воззрения Мюррея на потребности и интеграты потребностей мало соотносятся с характеристиками ид, эго и суперэго (то есть с характеристиками ядра). Возможно, наиболее осмысленное заключение, которое можно сделать в этом случае, сводится к тому, что теории Мюррея и Эриксона находятся в пограничной зоне, уходящей за пределы модели психосоциального конфликта.

В интрапсихической версии модели конфликта источник всех неизбежно противостоящих сил кроется внутри человека. Поскольку здесь не делается акцент на мощное общество, помешанное на отслеживании и расстройстве планов индивида, идеальное функционирование не предполагает наличия оборонительных реакций. Нельзя сказать, правда, что отношения между индивидуумом и обществом, к которому он принадлежит, вовсе не принимаются во внимание. Они всегда значимы, так как одна из противостоящих сил направлена в сторону индивидуализации (а также изоляции), в то время как другая сила направлена в сторону зависимости. Лучшее, чего можно достичь, это компромисс между этими силами. Таким образом, на периферическом уровне идеальное функционирование предполагает, что человек обладает такой индивидуальностью, которую окружающие его люди могут уважать, и связывает себя с людьми и идеями без препятствий для собственного роста. Поведение гибко и осознанно, оно не перегружено защитами. Неидеальное функционирование должно выражать защитное отрицание либо силы, направленной к индивидуальности, либо силы, направленной на отношения. Первая альтернатива будет подчеркивать недисциплинированность и отрицание других людей, вторая – тревожную конформность. Обе альтернативы будут предполагать негибкость, поскольку они по своей природе оборонительные. Как вы можете заметить, неидеальное функционирование в интрапсихической теории и в теории психосоциального конфликта имеет много общего, хотя надо отметить, что в интрапсихической версии идеальное функционирование описано чуть менее конкретно и чуть более ярко.

Из трех строго интрапсихических теорий конфликта лишь теория Ранка имеет пространные формулировки, относящиеся к периферии личности. Предлагаемые им содержательные акценты хорошо соответствуют нашим ожиданиям. Два неидеальных типа представляют собой среднего человека (акцент на конформность, пассивность и зависимость) и невротика (акцент на недисциплинированность и настойчивую отчужденность от людей). Идеальный тип выходит за пределы условностей общества, но в манере, которую другие могут уважать и которая, следовательно, позволяет ему сохранять свои обязательства по отношению к ним. Его можно назвать героем. То, что он делает, экстраординарно, но он не делает это только для себя.

Модель самореализации

Модель реализации постулирует лишь одну мощную силу, тем самым избегая допущения о неизбежности конфликта. Но эта единственная сила выражает индивидуальность человека, и, следовательно, он может вступить в конфликт с обществом. Это происходит лишь тогда, когда он был отвергнут обществом, и в результате его функционирование стало неидеальным. Так как общество сильнее, чем индивид, неидеальное функционирование является защитным по своей природе.

На уровне ядра актуализационная версия модели реализации подчеркивает гуманистическую веру в то, что содержанием этой мощной силы является врожденный потенциал человека и непреклонное стремление реализовать его в ощутимой форме. Чтобы быть идеальным, не нужно делать ничего, кроме как сдаться на милость своих генов и следовать им, куда бы они ни влекли. Намеренные, осознанные действия, которые человек может желать предпринять, исказят выражение тенденции актуализации. На периферическом уровне актуализационная версия модели реализации должна подчеркивать спонтанность, переменчивость, неосознанное принятие себя и других, простодушное доверие, чувствительность, впечатлительность и импульсивность. Наоборот, неидеальное функционирование предполагает преднамеренность, оценочную позицию, планомерность, тревожную конформность, недостаток доверия и неодолимое чувство обязанности монолитному долгу.

Формулировки периферических воззрений Роджерса, строго придерживающегося актуализационного подхода, почти что в точности соответствуют этим ожиданиям. Полноценно функционирующая, или идеальная, личность демонстрирует открытость К переживанию, экзистенциальный образ жизни, организмическое доверие, креативность и соответствие между взглядами на себя и тем, к выражению чего ее потенциалы на самом деле подходят. Наоборот, неидеальная, или неадаптированная, личность проявляет сильную озабоченность тем, как, когда, почему и что она собой представляет или что она должна делать. Эти ригидизирующие заботы приводят к конформности и фиксациям, что является помехой для более зрелого процесса непрерывного расширения и проверки собственных способностей. Вариант актуализационной версии модели реализации Маслоу согласуется со взглядами Роджерса, однако добавляет к ним определенные идеологические соображения. Идеальная личность, по Маслоу, также разделяет демократические и гуманитарные ценности, и они предположительно также направляют ее поведение. Неидеальная личность ориентирована на авторитарные и материалистические ценности. И, делая акцент на ценности обоих типов функционирования, Маслоу приближается к версии совершенствования модели реализации.

В версии совершенствования врожденному потенциалу как основе индивидуальности уделяется мало внимания. Вместо этого предлагается концепция о том, на что похожа совершенная жизнь или существо человеческой природы. Это та цель, к которой человек часто стремится независимо от реальных или мнимых своих недостатков. На периферическом уровне модели совершенствования следует выделять свидетельства выхода за пределы собственных ограничений и ограничений общества, этот выход всегда направляется неординарными для человека идеями и принципами. Наоборот, неидеальное функционирование должно подчеркивать связи с простым биологическим выживанием и удовлетворением, тревожной конформностью и избеганием риска. Как вы видите, содержательные выводы из этих версий модели реализации весьма похожи. Некоторые различия этих позиций касаются того, что актуализационная версия делает упор на интуитивном функционировании, спонтанности и импульсивности, тогда как версия совершенствования подчеркивает рациональное функционирование и согласованные устремления к целям, имеющим мало отношения как к врожденным потенциалам, так и к социальному давлению. Все эти различия вытекают из акцента версии актуализации на генотипе и из акцента версии совершенствования на наилучшем образе жизни вне зависимости от одаренности.

К счастью, сторонники модели совершенствования включают в свои периферические рассуждения много такого, что соответствует сказанному мной выше. В акценте Олпорта на зрелости как наличии последовательной жизненной философии, религиозного чувства и группового сознания мы видим, каким образом идеалы соотносятся с идеальным функционированием. Неидеальное функционирование, по мнению Олпорта, является неустойчивым, импульсивным, ориентированным на удовольствия, защитным и конформным. В более рудиментарной форме подобные утверждения можно обнаружить и у Адлера, чьи периферические воззрения, к сожалению, не очень проработаны. Взяв в качестве показателей идеала активно-конструктивный и пассивно-конструктивный стили жизни, мы имеем дело с бросающимися в глаза амбициями по достижению определенных целей и с обаянием. Акцент Уайта на последовательных, перфекционистских устремлениях и рациональности можно увидеть в его адаптации периферических рассуждений Эриксона с интересом на уровне идеала к целостности эго, продуктивности, интимности и идентичности, а на неидеальном уровне – к отчаянию, стагнации, изоляции и диффузии идентичности. Интересно, что Уайт, должно быть, позаимствовал соображения Эриксона. Не только у Эриксона вариант модели конфликта сдвигается в сторону модели реализации, но и у Уайта мы можем наблюдать основы модели реализации с некими элементами теории конфликта. Последнее я говорю потому, что в большой статье о компетентности и психосексуальных стадиях развития Уайт (1960) действительно говорит о том, что модель психосоциального конфликта имеет некоторую ценность, хотя и требует дополнения в виде положений модели реализации. Ключ к пониманию идей Фромма, последнего из сторонников модели реализации, заключен в том, что он указывает на необходимость определения идеального функционирования как наиболее конструктивных аспектов непродуктивных (неидеальных) ориентации. Грубо говоря, из рецептивной ориентации можно вывести терпимость, приятие, доверие и способность быть зависимым; из эксплуатирующей ориентации – инициативу, импульсивность и эффективность в преодолении внешнего давления; из накапливающей ориентации – сохранение ресурсов, лояльность и чувство ценности вещей, а из рыночной ориентации – адаптивность, любопытство, изменчивость и непредубежденность. В концепции Фромма объединяются как качества спонтанности и открытости актуализационной позиции, так и устремленность и усердие позиции совершенствования. Как я указывал в 3-й главе, такая комбинация акцентов проявляется также и в его утверждениях относительно ядра личности. Противоположности вышеупомянутых качеств определяют неидеальное функционирование, которое, по Фромму, характеризуется конформностью, поиском удовольствий и озабоченностью биологическим выживанием.

Модель согласованности

Поскольку на уровне ядра данная модель делает минимальные содержательные допущения, мы не можем сформулировать и то, чего нам следует ожидать на периферическом уровне. Однако, если мы беремся за описание содержания периферии личности, оно должно, по крайней мере, отражать те процессы, посредством которых люди могут обеспечить наибольшую согласованность.

Обращаясь к имеющимся теориям, мы обнаруживаем, что Келли, строго придерживаясь модели когнитивного диссонанса, не определяет содержание периферии личности. Вариант Мак-Клелланда определяет это содержание, однако оно характеризуется эклектичностью и разнородностью, что, собственно, мы и ожидали. Убежденный сторонник теории активации, Мадди определяет содержание менее эклектически, чем это делает Мак-Клелланд. Фактически все содержание рассуждений Мадди о периферии касается особенностей антиципирующей активации или коррекции расхождений между реальным и обычным уровнями активации. Это верно для тенденций к приближению или избеганию напряженности, бессмысленности и многообразия стимуляции, а также для развития дифференциации и интеграции функционирования. Главным основанием в соображениях Мадди по поводу различения идеального и неидеального функционирования является черта активности-пассивности. В то же время эта черта четко не выводится из допущений относительно ядра личности в рамках модели согласованности, более того, можно сказать, что акценты Мадди и предлагаемые им следствия по поводу идеального и неидеального функционирования во многом схожи с теми, что предлагают приверженцы версии совершенствования модели реализации.

Глава 10

Эмпирический анализ теоретических подходов
к периферии личности

В конечном счете любая концептуализация адекватна лишь настолько, насколько адекватно ее эмпирическое подтверждение. Бесполезной была бы прекрасная с логической точки зрения теория, которая не согласуется с релевантными фактами или противоречит им. Поэтому перейдем к рассмотрению эмпирических исследований, имеющих отношение к положениям различных теорий относительно периферии личности. Анализ эмпирических исследований может дать свидетельства того, какие из постулированных конкретных периферических характеристик действительно существуют и каким образом они реально группируются в более крупные единицы или типы. Эмпирический анализ может показать также, в какой степени поведение объясняется той или иной из имеющихся конкретных периферических характеристик. Располагая такой информацией, можно было бы легко определить свое мнение по поводу относительной плодотворности взглядов различных теорий и представляемых ими моделей периферии личности.

Из того, что я сказал, вы можете видеть, что эмпирический анализ способен на многое. Однако в том анализе, который мы намерены осуществить в данной работе, прийти можно будет лишь к несколько более скромным выводам, многие из которых будут лишь предварительными. Несмотря на наличие возможности точно определить те типы исследований, которые позволят сделать вышеупомянутые обоснованные выводы, такого рода идеальные исследования, по сути, проведены до сих пор не были. Тем не менее я вкратце опишу те исследования, которые следовало бы предпринять, организовав их в форме трехступенчатой стратегии. Если вы поймете эту идеальную стратегию и те типы заключений, которые она позволяет сделать, вам будет нетрудно понять, почему реальные исследования, которые мы рассмотрим далее, в данном случае можно считать релевантными. И кто знает, когда вы увидите разницу между выводами, которые мы можем и которые мы могли бы сделать, вы, быть может, проявите интерес к проведению исследований, более соответствующих идеалу.

Идеальная стратегия

Шаг первый:
измерение конкретных периферических характеристик

Первым шагом, приближающим нас к адекватному эмпирическому анализу теоретических подходов к периферии личности, является попытка разработать эмпирические показатели для каждой из конкретных периферических характеристик, определяемых в рассматриваемых нами теориях. Хоть это крайне непросто, иного пути нет. Надо попытаться измерить все черты, упомянутые Фрейдом, все потребности по Мюррею и т.д. по списку персонологов. То тут, то там в списке вы встретите теоретиков, таких, как Ангьял, Бейкан, Олпорт и Келли, которые не предложили буквально ничего, что можно было бы использовать как основу для измерения. Другие, как Салливан, столь неопределенны в описании типов личности, что большая часть работы уйдет на угадывание того, какие периферические характеристики они считают важными. Это является прекрасной демонстрацией того, как недостаток теоретической проработки мешает проведению исследования теоретических положений о периферии личности. Как вы можете измерить что-либо, если непонятно, что это такое? Кто бы ни пытался сделать первый шаг в идеальной стратегии, он вздохнет с облегчением и благодарностью, когда встретит персонолога, недвусмысленно высказывающегося относительно формы и содержания конкретных периферических характеристик.

Во всяком случае, пытаясь измерить те или иные конкретные периферические характеристики, вы должны ориентироваться не столько на то, что, как вы полагаете, они означают, а в большей степени на то, что думает о них соответствующий персонолог. Только в этом случае успех или неудача попытки измерения может считаться отражением степени адекватности его теории. Если теоретик дает нам операциональное определение постулированной им характеристики, у нас не будет особых сложностей в следовании вложенному им смыслу. Операциональное определение – это, если вы еще не в курсе, буквальное описание того, что вы должны сделать, чтобы наблюдать рассматриваемую сущность. К сожалению, лишь Мак-Клелланд, Мюррей и Мадди попытались дать операциональные определения, причем Мак-Клелланд преуспел чуть больше других, будучи менее двусмысленным. Но даже Мак-Клелланд дает слишком подробные операциональные определения лишь для некоторых мотивов.

Чтобы понять ценность операциональных определений, вспомним рассуждения Мак-Клелланда о мотивах. Из 8-9-й глав вы знаете, что формально мотив – это личностная цель плюс достаточно гибкая инструментальная способность, позволяющая преследовать эту цель в широком спектре ситуаций. Рассуждая об операциях измерения, Мак-Клелланд (1961) предлагает формальные атрибуты мотивов, отличающие их от черт и схем. Мотив соотнесен с личностной целью, и, следовательно, измерительная операция должна выявлять умонастроение, а не просто внешние действия. Но и умонастроения не любые. Измеряемая цель является личностной, а не социальной, и, следовательно, необходимо предпочесть те измерительные операции, которые не дают человеку оснований предполагать, что критерием оценки его поведения будет его социальная желательность. Как только вы начинаете спрашивать человека о его целях или действиях, вы, вероятнее всего, начинаете получать ответы в тех терминах, которые считаются социально приемлемыми. Такое интервью может быть полезным при измерении схем, но в отношении мотивов оно ведет к заблуждениям. Принимая в расчет требование считаться с умонастроениями личности, Мак-Клелланд делает вывод, что наилучшие измерительные операции предполагают побуждение человека к фантазиям в форме рассказов по картинкам о вымышленных людях с последующим анализом содержания рассказов для выяснения целей и предрасположенностей к инструментальному поведению, релевантному этим целям. Содержание картинок должно быть достаточно неоднозначным, а задание на составление рассказов – максимально неструктурированным, чтобы были маловероятны ответы о социально одобряемых, а не о личностных целях. Далее, если персонажи картинок будут вызывать размышления о том, что вымышленные люди делают или могут желать, более вероятно получение информации о мотивах, нежели о чертах, когда последние весьма обыденны и не попадают реально в композицию рассказов. Некоторые из вас могут узнать в описанной здесь задаче знаменитый тест тематической апперцепции Мюррея (1943). Несмотря на то, что данная методика существовала еще до попыток Мак-Клелланда измерять мотивы, она хорошо подходит к его операционализации. Во всяком случае, Мюррей разработал этот тест главным образом для измерений в соответствии со своей весьма сходной теорией потребностей, хотя и не снабдил его такой жесткой операциональной инструкцией, как это сделал Мак-Клелланд. Именно благодаря работе Мюррея Мак-Клелланд и создал свое основополагающее произведение.

Мак-Клелланд (1961) почти столь же точен и в отношении способа измерения формы схем. Если вы хотите узнать о социальных целях человека, определенных его ценностями и чувством социальных ролей, вы просто можете спросить его об этом "в лоб". Неважно, если он приукрасит свои ответы, думая об их социальной оценке, так как это попросту его ощущение точки зрения общества на то, что вы хотите измерить. Опросники, касающиеся направленностей и целей поведения человека, имеют тенденцию извлекать схемы, в отличие от заданий на фантазию (так называемых проективных заданий), которые предполагают изучение мотивов.

Таким образом, с формальной точки зрения черты измеряют, создавая типичные ситуации, в которых требуются действия людей, и наблюдая закономерности поведения в этих действиях. Мой обзор операционального подхода Мак-Клелланда по необходимости краток, но мне бы хотелось, чтобы вы оценили то, что ни один персонолог не может сравниться с ним в точности. Действительно, выходя за пределы формальных атрибутов, Мак-Клелланд даже предлагает вполне приемлемые операциональные определения содержания тех мотивов, которые он выделяет из прочих (достижения, аффилиации и власти). Например, операциональное определение мотива достижения – соревнование со стандартом превосходного (McClelland е.а., 1953, с. 110-112). Вместе с этим всеобъемлющим определением вам дается тщательно разработанная система оценки для анализа фантазий с целью выявления интереса к соревнованию со стандартом превосходного (McClelland е.а., 1953, с. 107-138). С некоторыми различиями в акцентах и в степени точности Мюррей и Мадди создали методический аппарат, в целом сходный с тем, что предложил Мак-Клелланд.

Стоит лишь отойти от Мак-Клелланда, Мюррея и Мадди, и при измерении конкретных периферических характеристик, предлагаемых персонологами, вы предоставлены сами себе. Лучшее, что вы можете найти, – это выразительные описания проявлений этих характеристик в жизненных обстоятельствах. Если такое описание достаточно объемно, вы можете сформировать впечатление о том, что теоретик имел в виду, то есть с достаточной точностью принять решение об измерительных операциях. Приняв решение об измерительных операциях для всего набора конкретных периферических характеристик, можно начинать проводить скучную, но неизбежную и важную работу по обеспечению их адекватными измерителями. Предположим, что измеритель уже имеет теоретическую (очевидную) валидность благодаря тщательному отбору измерительных операций, остается лишь убедиться в том, что существование этой характеристики можно продемонстрировать эмпирически. В значительной степени конкретную периферическую характеристику можно рассматривать как эмпирически существующую, если ее показатель имеет адекватную надежность. Есть два вида надежности, называемые внутренней согласованностью и стабильностью. Чтобы оценить внутреннюю согласованность, вы должны помнить, что показатели почти всегда состоят из ряда компонентов. Например, если вы измеряете потребность в достижении с помощью суммирующейся балльной системы оценки продуктов фантазии, то разные категории в этой системе и будут компонентами показателя. Внутренняя согласованность соответствует степени, в которой компоненты показателя, включенные в нее по теоретическим соображениям, действительно проявляют совместную изменчивость на эмпирическом уровне анализа. Для опросника это означает определение вероятности того, что человек, отвечающий определенным образом на один из вопросов, ответит подобным образом и на другие вопросы. В суммирующейся балльной системе, применяемой для оценки фантазий, внутренняя согласованность выражается как тенденция использовать различные оценочные категории сходным образом в отношении продукции конкретного человека. Если вы продемонстрируете достаточную внутреннюю согласованность, значит, вы нашли эмпирические основания для защиты в дискуссии о том, отражает ли ваш показатель подлинную сущность. Но вопрос, насколько показатель должен быть внутренне согласованным, чтобы вы могли сделать вывод, что он отражает нечто реальное, является щекотливым. Для некоторых концептов, таких, как черты, вы можете ожидать высокую степень внутренней согласованности, так как теоретически диапазон соответствующего им поведения должен быть узок, а конкретные проявления очень сходны друг с другом. Однако концепты наподобие потребностей или мотивов по своей природе более разнородны, включая в себя не только цели, но и инструментальные последовательности действий, каждая из которых может расширяться или сужаться. Короче, если даже предполагается, что конкретные периферические характеристики являются основными единицами нашего анализа, мы должны признать, что степень внутренней согласованности, которую мы можем от таких характеристик требовать, зависит частично и от их постулируемой природы. Тем не менее, если показатель не имеет хотя бы умеренной внутренней согласованности, у нас мало эмпирических оснований полагать, что он отражает подлинную сущность.

Когда вы оцениваете стабильность показателя, вы определяете вероятность того, что вы получите тот же самый результат, если примените его к одному и тому же человеку в двух или более сходных случаях, разнесенных во времени. В общем, чем больше похожи результаты разных тестирований, тем больше вы уверены, что ваш измеритель имеет дело с истинной сущностью. И это так потому, что конкретные периферические характеристики считаются довольно-таки стабильными во времени. Но опять же, каким именно должно быть наше требование к стабильности показателя, отчасти это вопрос теории. Теоретически такие конкретные периферические характеристики, как открытость к переживанию Роджерса или потребность в достижении Мак-Клелланда, должны быть менее стабильны во времени, чем некоторые иные характеристики. Если вы открыты к опыту, то вы в каждый момент будете другим, а ваша потребность в достижении будет высока, если не получит удовлетворения, и низка, когда будет удовлетворяться. Поэтому степень стабильности, которую мы требуем как доказательство эмпирического существования, частично определена тем, как теоретик описывает природу характеристики, которую мы оцениваем с помощью нашего показателя. Но, как и в случае с внутренней согласованностью, должна быть хотя бы умеренная стабильность, чтобы имелось эмпирическое основание полагать, что наш показатель отражает подлинную сущность.

С эмпирической точки зрения показатель должен быть составлен из компонентов, которые гомогенны и которые срабатывают одинаково более одного раза. Если хотя бы одно из условий не выполняется, то вполне может оказаться, что рациональная, то есть теоретическая, адекватность измеряемой конкретной периферической характеристики скорее видимость, чем реальность. Нам необходимы конкретные периферические характеристики, убедительные не только рационально, но и эмпирически. Если вы предприняли грамотную попытку измерить характеристику, но внутренняя согласованность и/или стабильность отсутствует, вы можете быть уверены, что следует винить доселе не известную внутреннюю проблему теории. Обычной теоретической проблемой в подобных случаях является выбор таких конкретных периферических характеристик, которые редуцируемы в большей степени, чем мы могли бы предположить (Fiske, 1963). Если конкретная периферическая характеристика может быть расчленена далее, то при попытке измерить ее вы обнаружите отсутствие внутренней согласованности, поскольку ее показатель соединяет в корне несоединимые части. Если вы строите свою теорию личности на конкретных периферических характеристиках, оказывающихся не совместимыми на эмпирическом уровне, вы строите на песке.

Неудачные попытки разработать надежные показатели могут послужить поводом для возврата теоретика к своему "станку". Он может "отремонтировать" конкретную периферическую характеристику в надежде сделать ее более гомогенной, либо он может предпринять более кардинальный пересмотр всех своих воззрений по поводу периферического уровня. Понятно, что данные о надежности показателей для рассматриваемых нами постулированных конкретных периферических характеристик могут помочь в эмпирической оценке тех теорий личности, которые они представляют. Вы можете обнаружить, что та или иная теория либо теоретическая модель работает вроде бы лучше с точки зрения этого исходного эмпирического критерия надежности измерений. Тем самым оправдается наш предварительный вывод о том, что данная теория или теоретическая модель эмпирически ближе к истине. Однако этот вывод будет предварительным, так как оценка надежности показателей является лишь первым шагом в идеальной стратегии эмпирического анализа периферического уровня в теориях личности.

Шаг второй:
взаимосвязь между показателями

Завершение первого шага эмпирического анализа периферического уровня теорий личности должно дать вам показатели тех конкретных периферических характеристик, которые на самом деле позволяют проводить надежные измерения. Какие-то из конкретных периферических характеристик, постулированных некоторыми теоретиками, несомненно "вылетят на обочину". Другими словами, они не будут соответствовать эмпирическому критерию надежного показателя. Действительно, вполне возможно, что большинство особо неудачных в отношении периферии личности психологических теорий не "переживут" первого шага эмпирического анализа.

Второй шаг начинается с использования "выживших" конкретных периферических характеристик и касается представлений о типах. Возьмите все надежные показатели, которые вы сумели разработать, и определите связи между ними. Сделаете вы это, использовав данные показатели для измерения людей одной и той же группы, а затем проанализировав полученные результаты имеющимися у вас методами определения корреляций. На самом деле, наилучшим методом для того, что я имею в виду, является факторный анализ. Этот метод не только определяет, насколько взаимосвязаны друг с другом несколько показателей, но и организует те из них, которые связаны наиболее сильно, в кластеры, именуемые факторами. Факторный анализ – это важный метод в эмпирической оценке теоретических положений периферического уровня. Для иллюстрации ценностей результатов факторного анализа возьмем раздел теории Фромма, касающийся периферической стороны личности. Предположим, что все черты, представляющие у него пять ориентации характера, были достаточно надежно измерены и что каждый из показателей был применен к одной и той же группе людей. Тогда единственное, что скажет нам факторный анализ, – группируются ли эти черты так, как то предсказывает данная теория. Должны образоваться кластеры показателей черт (факторы), соответствующие рецептивному, эксплуатирующему, накапливающему, рыночному и продуктивному типам личности. Если не обнаружится ничего подобного, мы можем сказать, что эмпирическое подтверждение для группировки черт в соответствие с периферическим уровнем теории Фромма о типах личности отсутствует. Как бы ни были организованы черты, эта организация не согласуется с теорией. И наоборот, может обнаружиться, что теория Фромма очень хорошо подтверждается эмпирическими фактами либо что она подтверждается в некоторой степени.

Дополнительно по поводу второго шага важно отметить, что все показатели можно применить ко всем испытуемым. Следовательно, становится возможно определить корреляции и факторную структуру конкретных периферических характеристик не только какой-либо одной теории, а всех рассматриваемых теорий вместе. Это идеальная эмпирическая процедура для определения пересечений между теориями. Нам не надо полагаться лишь на наши рассуждения, чтобы определить, например, что то, что Фромм говорит о накапливающем типе, это по сути то же, что имел в виду Фрейд под анальным типом личности.

Итак, второй шаг выявляет эмпирические доказательства относительно организации конкретных периферических характеристик в типы, в то время как первый шаг дает информацию об эмпирическом существовании самих характеристик. Эти два шага составляют основную часть в эмпирическом анализе периферического уровня теорий личности. Особенно плодотворен подход, использующий факторный анализ, для теоретика-новичка, еще не связавшего себя организацией выделенных конкретных периферических характеристик в более крупные единицы. Факторный анализ может подвигнуть его к этому важному теоретическому шагу, указав на эмпирические группировки обозначенных им конкретных периферических характеристик.

Шаг третий:
конструктная валидность теоретических положений,
касающихся периферии личности

Третий и заключительный шаг идеальной стратегии эмпирического анализа положений относительно периферии личности касается валидности конкретных периферических характеристик. Очевидно, что эти характеристики предназначены для использования при объяснении чего-либо. Было бы тривиально, если бы они не объясняли ничего, кроме своих собственных показателей, так как эти показатели являются, в конце концов, лишь эмпирической формой концепции. Вам важно понять, что каждая конкретная периферическая характеристика была разработана теоретически таким образом, чтобы служить в качестве объяснения определенной стороны поведения человека (иной, чем та, в которой эти характеристики измеряются). Например, возьмем потребность в достижении Мак-Клелланда и ее показатель, включающий фантазии. В общем, такого рода характеристики используются для объяснения таких сущностей – назовем их переменными – как конкурентные отношения людей, интерес к накоплению денег, трудоголизм, сложности со свободным временем и т.д. Можно сказать, что эти переменные объясняются потребностью в достижении. Чем сильнее у человека такая потребность, тем больше эти переменные проявятся в его повседневной жизни.

Постулированная связь потребности в достижении и этих переменных может быть проверена эмпирически благодаря существованию показателя этой потребности, включающего в себя кардинально иное поведение, нежели то, которое включено в эти переменные. Если данные, полученные на группе испытуемых, свидетельствуют о том, что этот показатель включен в сеть связей релевантных переменных, мы имеем основания заключить, что данный конструкт – потребность в достижении – валиден. Но вообще-то, если мы хотим быть более осторожными, следует также продемонстрировать, что этот показатель не коррелирует с переменными, теоретически не имеющими с ним связи.

То, что я описал, весьма похоже на оценку конструктной валидности в определении Кронбаха и Меля (Cronbach and Meehl, 1955). Это не единственный вид валидности, но, похоже, наиболее релевантный эмпирическому анализу теоретических положений относительно периферии личности. Другие формы исследования валидности лучше подходят, когда рассматриваемый показатель предназначается для прогнозирования единственной переменной с высокой достоверностью (например, использование показателя уровня школьной успеваемости для предсказания успехов в колледже). Здесь же ситуация обратная: считается, что та или иная конкретная периферическая характеристика влияет на довольно широкий спектр переменных поведения человека. Степень влияния обычно рассматривается всего лишь как умеренная; как правило, персонологи полагают возможным полностью объяснить какую-либо одну из поведенческих переменных, рассматривая некоторое число действующих одновременно конкретных периферических характеристик. Если отнестись к этому серьезно, становится ясно, что считать некую конкретную периферическую характеристику валидной можно тогда, когда установлена умеренная взаимосвязь с совокупностью теоретически релевантных переменных (конвергентная валидизация) и отсутствие взаимосвязей с теоретически нерелевантными переменными (дискриминантная валидизация). Подробнее этот вопрос обсуждают Кэмпбелл и Фиске (Campbell and Fiske, 1959).

До сих пор я рассматривал лишь валидизацию изолированных характеристик. Следующей целью третьего шага нашей стратегии является определение того, объясняет ли полный список предложенных теоретиком конкретных периферических характеристик все переменные в поведении человека. Хотя каждая конкретная периферическая характеристика, взятая сама по себе, не предназначена для объяснения всего поведения, полный список, по сути, должен бы это делать. Действительно, все персонологи хоть где-нибудь в своей работе говорят, что они ставят целью объяснить все поведение. Поэтому оценка эмпирической валидности основана на двух критериях: 1) каждая из конкретных периферических характеристик действительно объясняет только те переменные, которые она, как это постулировано, должна объяснять; 2) весь набор характеристик, предложенный данным теоретиком, объясняет все переменные.

Чтобы выполнить этот шаг, нам требуется немало знать о том, что следует рассматривать в качестве переменных поведения человека. И здесь мы сталкиваемся с весьма серьезной трудностью. Среди персонологов, чьи работы рассматривались в этой книге, лишь Мюррей затрагивает вопрос о категориях поведенческих данных. Он предлагает разделить эти данные на поступки и сериалы (см. Maddi, 1963). Поступок – это психологически значимая единица поведения, имеющая точно определенные начало и конец, а также некоторую протяженность во времени. Примером поступка может служить какой-то фрагмент беседы, решение вами некой проблемы, написание письма. Поступки различаются по мере своей социальности, по степени активности совершающего их человека, по ряду других признаков. Сериал – это некий ряд поступков, организованных в последовательность. Примером может служить свадьба или обучение в колледже. Мюррей утверждает, что именно поступки и сериалы должны объясняться через конкретные периферические характеристики. К сожалению, Мюррей не дает нам указаний относительно того, как именно следует определять поступки и сериалы. Он лишь настойчиво намекает на то, что они должны быть значимы для человека, что они должны быть феноменологически, то есть интроспективно, идентифицируемы. Иными словами, человек сам должен определить их для себя.

Вообще говоря, другие персонологи, рассуждая о поведении, не предлагают ничего, кроме общего представления о том, что теория личности должна объяснять все поведенческие проявления человека. Действительно, когда вы пытаетесь понять, что бы это столь общее, сколь и бесплодное утверждение могло означать, вы приходите к тому же выводу, который я сделал в первой главе. Под "всеми поведенческими проявлениями" персонологи склонны понимать поведение, обычное для человека и непрерывное во времени. Персонолог интересуется тем, что человек проявляет щедрость, идеалистически смотрит на жизнь или стремится к соперничеству в ряде ситуаций и на протяжении определенного времени. Как видите, данная позиция еще более туманна, чем позиция Мюррея. Так каким же образом мы можем сделать наш третий шаг? Вероятно, самым доступным путем является чтение описаний и примеров ситуаций, к которым апеллируют персонологи, рассуждая о периферии личности. При этом вы должны быть осторожными в отношении тех признаков переменных, которые считаются релевантными ряду конкретных периферических характеристик и, шире, всему спектру обсуждаемых переменных. То, что я предлагаю, вы можете понять уже по описаниям, цитированным мною в главах с 6-8. Вспомните, например, описания анальной личности по Радо (Rado, 1959, с. 326) и различных ориентации по Фромму (1947, с. 68-72), столь насыщенные поведенческими проявлениями, отличными от тех, что вы использовали бы в качестве показателей для соответствующих конкретных периферических характеристик. А кроме того, непосредственно из описаний Мак-Клелланда взято приведенное выше в этой главе описание поведенческих проявлений, соответствующих потребности в достижении. Итак, моя идея сводится к тому, чтобы выделить все переменные, которые можно извлечь при тщательном прочтении описаний, приводимых рассматриваемыми нами персонологами: именно их совокупность и будет отражать то поведение, которое мы должны проработать в нашем эмпирическом анализе. Возможно, в качестве эвристического приема, способствующего тщательному прочтению, стоит иметь в виду описанное в предыдущих главах различие между повторяющимся и направленным поведением, а также между реализацией личных и социальных целей, поскольку эти различия так или иначе отражены в работах многих персонологов.

Определив совокупность переменных, мы можем продолжить эмпирический анализ валидности. Было бы оптимальным проводить эту работу на той же группе людей, что была задействована при осуществлении второго шага нашего анализа. Необходимо установить, как лучше всего определять наличие и интенсивность переменных для каждого из испытуемых. Возможно, для этого надо попросить их дать развернутые описания своего поведения, а затем проанализировать эти описания. Но лучше было бы, хоть это и более громоздко, понаблюдать за этими людьми в течение некоторого времени в различных ситуациях и использовать эти наблюдения для оценки интенсивности наших переменных. Либо обе возможности можно скомбинировать. Такого рода сочетание использовал Мюррей (1938) в своей исходной попытке понять личность. Конечно же, как только вы приступили к такому детальному исследованию, вы, по сути, вынуждены рассматривать лишь небольшую группу людей. Однако я не думаю, что это сильно помешает неизбежному эмпирическому анализу. Когда вы закончите эту работу, вы будете располагать оценками типа, спектра и интенсивности переменных для каждого из испытуемых.

Ясно, что для того, чтобы некоторые теоретические конкретные периферические характеристики обладали эмпирической валидностью, они должны продемонстрировать связь с переменными, которые теоретик считает релевантными. В общем и целом, чтобы положения теории относительно периферии личности удовлетворяли соответствующим эмпирическим стандартам, там не должно быть большой доли переменных, не связанных с той или иной из указанных конкретных периферических характеристик. Если исследователь говорит, что личность объясняет все поведение, не вдаваясь в детали, он должен подразумевать все поведенческие переменные, даже те, которые не были отдельно упомянуты в работе. То, что кто-то говорит, будучи теоретиком, является важным, а поэтому он должен говорить лишь то, что имеет в виду.

Практическое замечание

Стратегия, которую я только что описал, – это своего рода идеальная модель. Она предназначена для определения того, какие из постулированных конкретных периферических характеристик являются достаточно гомогенными и стабильными, чтобы учитывать их для анализа типологии личности и для оценки валидности теоретических положений относительно периферии личности. Хотя потенциально эта стратегия может принести большую пользу для персонологии, реализация ее процедур будет крайне трудной и длительной. Понятно, что обработка и анализ данных в столь широком масштабе, как это предлагается, могут быть сделаны лишь с помощью мощных компьютеров и при поддержке крупных фондов, финансирующих фундаментальные исследования в психологии. Кроме того, необходим большой штат исследователей, равно как и содержательная помощь персонологов, непосредственно в данную работу не вовлеченных. Что касается результатов, можно ожидать, что при наличии столь большого объема исходных данных некоторые из факторов, полученных на третьем, а возможно даже и на втором шаге данной стратегии, будет фактически невозможно рационально интерпретировать. Эти неинтерпретабельные факторы будут отражать, в частности, общие, но теоретически незначимые процедуры измерения переменных или даже случайные сходства данных. В действительности, все крупномасштабные исследования в сфере психологии личности дают среди прочих и такие результаты, которые являются двойственными или вовсе не имеют отношения к теориям личности. Если исследователь не впадет в панику и просто примет тот факт, что некоторые факторы неинтерпретабельны, он сможет еще эффективнее реализовывать свою стратегию, требуя, чтобы то, что интерпретабельно, соответствовало тому, что ожидается в соответствии с той или иной теорией. Однако следует, по крайней мере, указать, что наша идеальная стратегия в настоящее время трудновыполнима на практике из-за своей масштабности.

И все же было бы неплохо помнить об этой стратегии, чтобы она могла служить идеалом, к которому будут стремиться более простые по замыслу и процедуре исследования. Например, сейчас, быть может, было бы целесообразнее сконцентрироваться на какой-либо одной из теорий личности, чем на всех сразу. Но и сконцентрировавшись на одной теории, можно использовать разные шаги этой стратегии. Программа такого исследования будет включать лишь относящиеся к данной теории переменные и их показатели, а результаты прояснят то, какие из имеющихся переменных конкретных периферических характеристик и типов наиболее жизнеспособны с эмпирической точки зрения. И если бы разные группы исследователей работали над разными теориями, был бы недалек тот день, когда кто-нибудь начал делать обобщение наиболее плодотворных подходов к периферии личности, сравнивая результаты проводимых исследований.

Обсудив предложенную идеальную стратегию и одну из наиболее практичных ее версий, я хотел бы перейти теперь к наиболее распространенным в персонологии процедурам. Как вы, наверное, догадались, эмпирические доказательства, которыми мы располагаем на настоящий момент, имеют разного рода недостатки по сравнению с доказательствами, требуемыми для идеальной стратегии. Тем не менее мы должны рассмотреть то, что имеется, в надежде увеличить наши познания, касающиеся адекватности теоретических положений относительно периферии личности. Возможно, обсудив концептуальную идеальную стратегию, мы увеличили вашу бдительность в отношении изъянов, имеющихся в тех работах, которые мы рассмотрим. Но, чтобы не пробудить в вас чрезмерного цинизма, позвольте мне заметить, что некоторые из рассматриваемых далее работ просто интересны, весьма драматичны и крайне важны. Без них сфера личности была бы менее усвоенной.