Формирование основ гражданского общества

Важнейшим элементом гражданского общества является система самоуправления. Ее основы были заложены указами Екатерины II о создании дворянских обществ (1785) и городского самоуправления (1785). Однако эти структуры, во-первых, охватывали мизер-ный слой населения страны. Во-вторых, они возникли не как результат естественных по-требностей самого дворянства и горожан, а как реформы «сверху»; поэтому оказались мер-творожденными; система гражданского самоуправления так и не заработала. Реальная сис-тема самоуправления была создана земской и городской реформами Александра II.

Земская реформа.Необходимость земской реформы вытекала из самого фактаотмены крепостного права. Раньше крепостные крестьяне находились под юрисдикцией помещиков, какой-либо системы их социальной защиты не существовало. Но поскольку правительство не собиралось брать на себя решение социальных проблем крестьян, пришлось возложить эту функцию на самих крестьян и местное имущее население.

«Положение о губернских и земских учреждениях» Александр II утвердил 1 янва-ря 1864 г.

К участию в их работе привлекались представители всех сословий. Выборы гласных (депутатов) проходили по трем куриям: землевладельцы, собственники движимого имуще-ства в городе и крестьяне. В основу избирательной системы был положен наиболее про-грессивный для того времени (в сравнении с сословным принципом) принцип: имущест-

венный ценз. Для землевладельцев и городских избирателей выборы были прямыми, для крестьян – многоступенчатыми (сельские общества посылали своих представителей на во-лостной сход, там избирали выборщиков, а уже из их среды выбирались гласные).

До 1890 г. земские гласные вознаграждения за свою работу не получали, поэтому крестьяне часто старались уклониться от участия в этой работе. Закон разрешал им вы-двинуть вместо себя каких-либо представителей. Кроме того, крестьяне не понимали значения земств, поэтому часто избирали от своей среды помещиков, духовенство или мещан. В результате дворяне в 1865 г. составляли 42% уездных и 74% губернских гласных.

В 90-е гг. она выросла, соответственно, до 55% и 90%, а крестьяне – 31% и 1,8%. В этом не было тогда ничего страшного, поскольку, во-первых, крестьяне вряд ли смогли бы прин-ципиально улучшить работу земств. Во-вторых, земское дворянство быстро теряло свои консервативные взгляды и становилось одной из основ будущего гражданского общества.

Земства вводились только в великорусских губерниях. Остальные регионы по-прежнему управлялись чиновниками. Но и там оно было введено не сразу, а растянулось на 15 лет. Первые земства были в 1865 г. выбраны в 19 из 49 губерний европейской России.

В соответствии с Положением 1864 г., правительство возложило на земства задачи содержания арестантских помещений и квартир для полицейских, выделение подвод для разъездов чиновников и жандармов, ремонт больших дорог, содержание мировых по-средников и судей. Эти функции земств определялись как обязательные. К числу необя-зательных относилось страхование сельских построек от пожара, финансирование боль-ниц и богаделен, продовольственная помощь населению. Но с течением времени на пер-вое место вышла организация медицинского обслуживания населения, создание сети общеобразовательных школ, ветеринарной службы, агрономической помощи. Все эти услуги предоставлялись населению бесплатно. Земства поддерживали кустарную про-мышленность, налаживали почтовую связь, проводили статистические исследования, за-нимались благоустройством городов.

Каждые три года гласные переизбирались. К началу XX в. в 34 губерниях было из-брано более 10 тыс. гласных. То есть, опыт общественной работы приобретал значитель-ный круг людей. Кроме того, к работе в земствах привлекались в качестве служащих учи-теля и статистики, врачи и ветеринары, агрономы и техники. На каждого гласного при-ходилось до 8 служащих.

В 70-е гг. земства стали обсуждать политические вопросы: издание общеземского периодического органа, необходимость координации работы, частым стало обращение в правительство. В 90-е гг. земства начали нащупывать формы объединения. В 1902 г. за границей стал выпускаться общеземский журнал «Освобождение». В 1903 г. была создана организация «Союз освобождения», в 1904 г. – «Союз земцев-конституционалистов».

По тому же принципу, что и земства, с 1870 г. в городах начали функционировать городские думы.

Создание указами Александра II земств и городских дум явилось важнейшим ис-торическим событием. Оно означало, что на политической сцене России появился еще один субъект – общество. Сконцентрировавшись на решении местных социальных про-блем, земства и городские думы подготавливали идеологическую почву для дальнейшей демократизации политической системы страны.

Разумеется, принятое самодержавным государственным аппаратом, а не появив-шееся как результат борьбы народы за свои социально-политические права, это решение не могло быть в полной мере демократическим:

− под предлогом отсутствия движимого имущества от участия в нем был устранен самый образованный слой населения – интеллигенция,

− председателями земств могли быть исключительно предводители местного дво-рянства,

− никакой ответственности перед избирателями земства и городские думы не несли, − в 1889-1892 гг. возможности принятия самостоятельных решений земств сократи-лись, губернаторы получили право приостанавливать их решения, для контроля работы земств был создан институт земских начальников. В 1901 г. правительство стеснило рабо-ту земского книгоиздательства, врачебных съездов, в 1902 г. приостановило статистиче-

ские работы в 12 губерниях.

Однако все эти минусы политической действительности не перечеркивали значе-ния поистине исторического факта – начала формирования в России гражданского об-щества.

Политическая идеология и движения.Несмотря на отсутствие в стране во вто-рой половине XIX в. социальных движений, политическая жизнь значительно активизи-ровалась. Если раньше в политике принимали участие единицы, то теперь число оппози-ционеров возросло до нескольких тысяч. В подавляющем числе случаев это были выход-цы из среды мещан и дворян. Казалось бы, единство социального происхождения должно было объединить их в одном–двух близких по целям политических течениях. Тем не ме-нее, в зависимости от ряда причин, выходцы из одного и того же социального слоя оказы-вались на диаметрально противоположных позициях.

Становление будущих либералов и революционеров закладывалось еще в семье. Подавляющее большинство руководителей оппозиционных партий являлись выходцами как минимум не из бедных, а обычно из вполне обеспеченных семей. Например, в детстве отнюдь не бедствовали такие большевики как И.Ф. Арманд, Я.С. Ганецкий, В.М. Загор-ский, А.А. Иоффе, А.М. Коллонтай, В.И. Ленин, С.М. Нахимсон, Г.Л. Пятаков, К.Н. Сми-дович, М.С. Урицкий, С.Г. Шаумян. Но образованные, прозападно настроенные родители наполняли детские души гуманистическими идеями. И со временем между этими идея-ми и окружающей действительностью возникал болезненный диссонанс.

Не менее важным фактором являлся характер революционеров и общественных деятелей. Большинство из них с детства отличались живостью и непоседливостью, неко-торые были просто неуправляемыми детьми. Первый опыт конфронтационного поведе-ния приобретался ими в 13-16 лет в гимназиях. Революционные идеи они воспринимали, как освобождение от необходимости подчиняться преподавателям. Некоторые даже по-лучали аттестат с тройкой по поведению.

Окончив гимназии, благодаря своему социальному происхождению, они все-таки поступали в высшие учебные заведения, где начинался новый виток противостояния с начальством. Конечно, студенты не были серьёзными противниками самодержавия. Но характер делал свое дело, в результате после второго-третьего семестра такие студенты отчислялись.

После ареста и исключения из вуза большинство студентов навсегда лишались возможности обрести в жизни устойчивый социальный статус и превращались в ради-кально мыслящих профессиональных революционеров.

Для большинства этих людей характерна неудовлетворенность собственной жиз-нью. Революционер в принципе не мог сказать: «Достаточно! Я – счастлив!» В подавляю-щем числе случаев у них не складывалась личная жизнь. Зачастую они не имели не то что семейного очага, но даже постоянного места жительства. А степень недовольства своим положением маргинала всегда выше, чем у человека, живущего в кругу семьи в собствен-ном доме. Это были полуобразованные люди, стремящиеся к самореализации в опасном

для общества направлении – политике. Революция для них стала вечным ожиданием не-известно чего. Неумение жить нормальной жизнью, конфликтный характер проявлялись даже в отношениях с товарищами по революционному движению. Например, знавшие Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, И.В. Сталина отмечали их очень сложный характер.

Разумеется, нельзя бросать тень на революционеров в целом и отрицать высо-кие идейные мотивы, побудившие их к вступлению на тяжкий путь политической борьбы. И все-таки этот путь во многом определялся внутренней неустроенностью, неосознанным перекладыванием ответственности за свои собственные жизненные промахи на государственную власть. Подобного типа люди были изначально готовы к гипертрофированному восприятию всех ошибок власти, поиску ее изъянов. При этом

о реальных экономических и социальных процессах они были информированы не лучше, чем простые обыватели.

Через увлечение революционной борьбой прошли десятки тысяч студентов. Но, как правило, это участие ограничивалось несколькими годами юности. При всем том, что уровень научных знаний об обществе во второй половине ХIХ в. был невысок, его вполне хватало для осознания сложности государственного механизма и общественного устрой-ства. Поэтому, получив дипломы, выпускники вузов обзаводились семьями и примиря-лись с жизнью.

После этого становление политической позиции определялось профессией и об-щественным положением.

Публицисты и университетские преподаватели в силу своих профессий должны были заниматься макроэкономическим и историческим анализом, сопоставлять европей-ские и российскую общественные системы. И в результате этих сопоставлений Россия оказывалась далеко не передовой страной. Поэтому люди этих профессий становились либералами, то есть сторонниками эволюционного сближения России с Европой. Наибо-лее видными представителями этого политического лагеря стали К.Д. Кавелин, Б.Н. Чи-черин, В.А. Гольцев, Д.И. Шаховский, Петр Д. Долгоруков.

Между тем, отдельным дворянам в силу протекции (П.А. Валуеву, Д.А. Толстому, Петру А. Шувалову), или собственных интеллектуальных и организационных способно-стей (В.К. Плеве) удавалось достичь государственных высот. Масштаб ответственности и информированности у них оказывался совсем иным. Поэтому большинство высших чи-новников придерживалось консервативных позиций. Впрочем, так же мыслили и многие не обремененные государственными должностями публицисты и писатели, например: Ф.М. Достоевский, М.Н. Катков, К.Н. Леонтьев, В.П. Мещерский.

Итак, в зависимости от бытового и общественного положения, каждая из социаль-ных групп вырабатывала собственные политические взгляды.

Радикалы.Для взглядов революционеров того времени был характерен ряд оши-бок, вызванных отсутствием у них широкой социальной базы и политических свобод в стране, что не позволило им правильно определить чаяния народа и собственные цели.

Во-первых, их теоретической основой являлась западноевропейская культура, вен-цом которой еще в XVI–XVII вв. стали гуманизм и индивидуализм. Эти две составные час-ти европейского менталитета оказались результатом длительного развития рыночной экономики. В России же экономика носила натуральный характер, а ее низкая эффек-тивность заставляла крестьян держаться друг за друга в повседневной жизни. Радикалы не осознавали, что западные стандарты России не подходят, что чужая культура не может быть основой широкого социального движения и, следовательно, обрекает ее привер-женцев на политическое поражение.

Во-вторых, революционеры существенно завышали способность народа к самораз-витию. Никто из идеологов народничества и русского марксизма социологом или поли-

тологом не был, и каких-либо доказательств способности народа интуитивно найти более совершенную форму общественного устройства не имел. Тем не менее, идеализация на-рода на несколько десятилетий захватила студенчество и интеллигенцию.

В-третьих, революционеры рассматривали самодержавное государство как основ-ную причину всех несчастий народа. Они не понимали, что форма государства является результатом целого комплекса социально-экономических причин, в результате не столь-ко народ зависит от государства, сколько государство определяется способностью народа взять на себя выполнение части государственных функций. Политическая система Рос-сии в тот период могла существовать исключительно в форме самодержавия. Народники же считали царскую власть главным врагом.

В-четвертых, составной частью этой идеологии являлась вера в революцию как единственный путь решения социальных проблем. Все искренне мечтали о русском ва-рианте Великой Французской революции, хотя и знали об ее якобинских крайностях. Но на этических весах русского интеллигента Свобода, Равенство и Братство перевешивали все минусы революции.

Как и любое политическое движение, радикализм был порожден, прежде всего, социально- бытовым положением его приверженцев. Это были выходцы из обедневшего дворянства и разночинцы. Мир помещичьей культуры был им не то что незнаком, а ско-рее недосягаем из-за нехватки средств, поэтому он вызывал естественное отторжение, что

в конце 50-х – начале 60-х гг. проявилось в распространении нигилизма. Его сторонники отрицали догматы православной церкви, общепринятые идеалы, патриархальные семей-ные традиции. Вместо них на пьедестал возводились естественные науки.

Важнейшим условием радикализма стал возраст участников этого движения. В по-давляющем числе случаев это были молодые люди 20-24 лет. Именно в силу юношеского максимализма радикалы стремились к скорейшему решению социальных проблем стра-ны. А поскольку сделать это мирным путем было нереально, то они выступали за насиль-ственное изменение политической системы.

Народничество. В западноевропейских странах еще вXVIIIв.утвердился либера-лизм, в соответствии с которым высшей ценностью общества и государства считались права и свободы человека. Однако в XIX в. эта общественно-политическая теория не мог-ла разрешить все социальные противоречия. Общество только что сбросило с себя путы феодального государства и стремилось свести регулирующие функции государства к минимуму. Считалось, что в свободном обществе человек должен рассчитывать только на свои силы. Задача же государства должна была состоять в создании равных стартовых возможностей для всех людей. Роль государства в этих условиях сводилась к задачам «ночного сторожа» при экономически активном обществе. Такое антисоциальное пони-мание свободы привело к безразличию государства к жизни подавляющей массы населе-ния и в западноевропейских странах породило взрыв классового противостояния, а в Рос-сии – разработку собственного пути к светлому будущему – народничества.

Основы этой теории заложили А.И. Герцен (1812–1870) и Н.Г. Чернышевский (1828–1889). Она представляла собой разновидность утопического социализма, свойст-венного странам с преобладанием крестьянского населения.

Народничество выросло на искаженном восприятии русской истории и политиче-ской системы. Народники резко отрицательно относились к самодержавному государству (хотя оно являлось стержнем, основой всей российской социальной системы). Они полага-ли, что решение социальных проблем народа возможно лишь после полного разрушения существующего государства. По их мнению, пока существует государство – будь то консти-туционная монархия или буржуазная республика – никакой свободы достигнуть невоз-можно, поскольку любое государство предполагает насилие. Они считали, что после раз-

грома государства возникнет социалистическая республика, где вместо центральных госу-дарственных органов будет создана система крестьянского, общинного самоуправления.

С мировоззренческой точки зрения, народничество представляло собой мистиче-скую, ничем не подкрепленную веру в русский народ, способного создать особенный без-государственный общественный строй.

Основную часть народников составляли студенты, а для молодости характерен ра-дикализм. Даже своим поведением они старались подчеркнуть разрыв с дворянским и мещанским миром, из которого вышли. Народник должен был вести скромный образ жизни, зарабатывать на жизнь собственным трудом. Бедность превратилась в моду. Не менее важным являлось участие во всевозможных акциях протеста.

Их первая нелегальная организация возникла осенью 1861 г. в Санкт-Петербурге. Вскоре она получила название «Земля и воля». Ее руководителями были братья Н.А. и А.А. Серно-Соловьевичи, А.А. Слепков и Н.Н. Обручев. В 1862 г. организация имела 14 от-делений в разных городах страны: Харькове, Киеве, Казани, Перми, Нижнем Новгороде, Москве и некоторых других. В общей сложности в ней насчитывалось до тысячи человек.

Молодые революционеры надеялись на крестьянское восстание. По их расчетам, оно должно было вспыхнуть весной 1863 г. Когда же надежда не оправдалась, организа-ции самораспустились.

Между тем, московское отделение «Земли и воли» продолжало функционировать. Ее участники открыли мастерские и артели, прибыль делили поровну между всеми ра-ботниками. По их мнению, таким образом, они приближали социалистическое будущее.

В их программе признавалась возможной заговорщическая деятельность. Эту цель и по-пытался достичь в апреле 1866 г. студент московского университета, сын бедного саратов-ского помещика Д.В. Каракозов. Поле неудачного покушения на Александра II Д.В. Кара-козов был казнен, а 36 человек осуждены.

В 1869–1874 гг. в Петербурге действовала организация чайковцев. Первоначально студенты объединились для занятия самообразованием, но затем увлеклись идей «хожде-ния в народ».

В конце 60-х г. народнической доктрине пришлось пережить серьезное испытание. Зимой 1868-1869 гг. в Санкт-Петербурге возникла группа С.Г. Нечаева «Народная распра-ва». Весной она была разгромлена полицией. Сам С.Г. Нечаев скрылся за границей. Не-сколько месяцев спустя он вернулся и обосновался в Москве. Его организация должна была развязать революционный террор. С.Г. Нечаев начал с укрепления дисциплины и проявил себе как диктатор. За отказ от безоговорочного подчинения один из участников организации был убит. Полиция раскрыла это преступление, но С.Г. Нечаеву удалось вторично скрыться. Был устроен показательный судебный процесс. 5 человек приговори-ли к каторге, 27 – к различным тюремным срокам. Революционеры оказались дискреди-тированы в глазах общества. Самого С.Г. Нечаева арестовала полиция Швейцарии, а по-сле запроса России выдала его как уголовного преступника.

С.Г. Нечаев представлял собой тип революционного фанатика. Он никогда не рас-каивался в совершенном убийстве, ради революции сам был готов к любым испытаниям и лишениям. Десять лет ему пришлось просидеть в Александровском равелине Петро-павловской крепости. Находясь в ужасающих условиях, он сумел увлечь своими идеями всю стражу, которая постоянно предлагала ему осуществить побег. Но С.Г. Нечаев знал, что большинство революционеров отреклись от его методов, поэтому, он согласился лишь на помощь стражи в установлении связи с оставшимися на свободе некоторыми то-варищами.

На рубеже 60–70-х гг. революционный романтизм, навеянный идеями А.И. Герце-на и Н.Г. Чернышевского, прошел. И духовными вождями народников стали М.А. Баку-

нин (1814–1876) и П. Л . Лавров (1823–199) . Первый создал бунтарское направление в на-родничестве, второй – пропагандистское.

В анархической теории М.А. Бакунина главным было отрицание государства, ко-торому противопоставлялась система самоуправляющихся общин. М.А. Бакунин оши-бочно полагал, что крестьяне готовы к бунту, стоит лишь их немного подтолкнуть и ука-зать цель. В конце 1873 г. начали формироваться группы, заготавливаться литература, в специальных мастерских шло обучение ремеслам, намечались маршруты. Весной 1874 г. несколько тысяч студентов «пошли в народ».

Всего «летучей пропагандой» было охвачено 37 губерний. Под видом мастеров, торговых посредников и т.п. народники шли от деревни к деревне, пытаясь подтолкнуть крестьян к бунту. Они призывали не платить налоги, говорили о несправедливом рас-пределении земли, пропагандировали атеизм. Но деревня социалистическую пропаганду не приняла. Большинство крестьян расценили «хождение в народ» как барскую блажь. В результате в том же году более двух тысяч молодых революционеров оказались в тюрьме.

Потерпев первое поражение, народники в 1875 – 1876 гг. сменили тактику. На этот раз студенты увлеклись идеями П.Л. Лаврова. Теперь они собирались заняться система-тической и планомерной пропагандой. Второе «хождение» было в виде постоянных по-селений в деревне. Несколько тысяч юношей и девушек, бросив учебу, устроились на ра-боту в земства в качестве учителей, фельдшеров, писарей и т.п. Для координации дейст-вий была создана организация «Земля и воля».

Успех и этого этапа оказался невелик, и в 1878 г. народническая деятельность пе-реместилась в города.

На волне патриотического подъема в связи с войною 1877–1878 гг., у радикальной части народников возникла иллюзия, что заветной цели можно достигнуть с помощью террора. То есть на этот раз возобладали идеи П.Н. Ткачева (1844–1885).

Этого идеолога и его единомышленников к народникам можно причислить лишь на том основании, что они действовали, как считали, во имя народа. Иллюзий в отноше-нии крестьян они не питали, поэтому стремились совершить революцию не с помощью крестьян, а путем организации заговора узкой группы революционеров. Т.Н. Ткачев по-лагал, что самодержавие не имеет в стране социальной опоры, и достаточно нескольких десятков смелых и преданных революции людей, чтобы разрушить эту систему. Револю-ционерам казалось, что с устранением конкретного лица, будь то царь или чиновник гу-бернского уровня, проблемы исчезнут сами собой.

Возможность террора как одного из способов заставить власть считаться с общест-вом, признавали не только сами революционеры. Правда, терроризм в последней трети XIX в. не только у нас, но и во многих странах – в Италии, Ирландии, на Балканах, в Ин-дии – становился общепринятым методом решения социально-политических проблем. Поэтому образованное русское общество оказывало террористам моральную поддержку

и значительную материальную помощь.

В январе 1878 г. В.И. Засулич совершила покушение на петербургского градона-чальника, генерал-адъютанта Ф.Ф. Трепова, приказавшего высечь розгами политического заключенного, за то, что тот не снял шапку при его приближении. Телесные наказания для политических заключенных были запрещены. В феврале террористы совершили по-кушение на помощника прокурора Киевского окружного суда, в мае – убили главу Одес-ского жандармского управления, в августе – шефа жандармов страны. 1879 г. А.К. Со-ловьев предпринял неудавшуюся попытку убийства государя. Известия обо всех этих по-пытках публика принимала с восторгом.

В августе 1879 г. организация «Земля и воля» раскололась на «Народную волю», ко-торая решила перейти к террору, и «Черный передел», оставшийся на прежних пропаган-

дистских позициях. В «Народную волю» вошло до 2 тыс. человек, в «Черный передел» – 16 человек.

Террористов не смущало, что во время их актов гибнут ни в чем не повинные лю-ди. Так, в ходе покушения С.Н. Халтурина на царя в Зимнем дворце в феврале 1880 г. 11 человек были убиты и 56 ранены. Когда народовольцы 1 марта в 1881 г. в ходе седьмого покушения осуществили, наконец, свое намерение и смертельно ранили Александра II, одновременно с ним двое прохожих погибло, а 20 оказались ранены.

Зловещая популярность терроризма предопределялась рядом причин.

В-первых, уровень общественных знаний не позволял понять глубину и сложность социального организма. В результате всю ответственность за социальные проблемы рево-люционеры ошибочно возлагали на власть и на ее конкретных представителей.

Во-вторых, к террору революционеров толкало само политическое устройство страны, где не было иных способов общения с властью, кроме открытой конфронтации.

В-третьих, в условиях политической пассивности общества, террор казался макси-мально действенным средством.

Марксизм. Возникший в Европе в серединеXIXв.марксизм представлял собой тео-ретическую реакцию на молодое капиталистическое общество, которое еще не накопило экономических возможностей для повышения уровня жизни народа и сохраняло жесткие формы эксплуатации, оставшиеся от предшествующего феодального строя. В то время теоретической и идеологической основой капитализма являлся либерализм, сводивший функции государства к задачам обороны и общественной безопасности. Считалось, что вмешательство в экономику противоречит сути буржуазного строя, а развитие экономи-ки со временем само по себе приведет к автоматическому решению социальных проблем. Такое отстраненное и фактически безразличное отношение буржуазного строя к бедам основной массы населения и породило марксизм. Он был направлен на защиту бедней-ших социальных слоев. Наличие раздражающе богатого слоя буржуазии создавало у мар-ксистов неправильное представление, будто все те блага, что по праву должны принад-лежать трудовому народу, захвачены паразитирующей буржуазией. Отсюда возникала задача свержения буржуазного государства ради создания в будущем системы само-управления народа. На месте частной собственности, по мысли К. Маркса и Ф. Энгельса, возникнет коллективная, и все созданное трудящимися будет делиться приблизительно поровну. Такой строй будет создан руками рабочих, поскольку у них нет частной собст-венности.

В конечном итоге марксисты собирались построить счастливое общество для всего человечества. Но в обозримом будущем – планировали решить социальные проблемы наиболее обездоленного слоя – рабочих.

Появление новой теории общественного развития встретило резкое возражение большинства ученых и многих революционеров. Так, французский социалист, теоретик анархизма, экономист П.Ж. Прудон и русский анархист М.А. Бакунин пытались доказать К. Марксу и Ф. Энгельсу ошибочность идеи диктатуры пролетариата. Они предупрежда-ли, что, в конечном счете, все сведется к кровавой бойне. «Дайте им полную волю, – про-рочески предупреждал М.А. Бакунин, – они станут делать над человеческим обществом те же опыты, какие ради пользы науки делают теперь над кроликами, кошками и собака-ми»1.» Он был уверен, что марксизм приведет к установлению власти «незначительной горсти привилегированных избранных или даже не избранных»2.. Что, захватив власть, марксисты «будут представлять уже не народ, а себя и свои притязания на управление

народом… А массу народа разделят на две армии: промышленную и землепашественную под непосредственною командою государственных инженеров, которые составят новое привилегированное науко-политическое сословие»1. Отчасти под влиянием их критики,

а в большей степени в результате новых тенденций развития западноевропейского обще-ства, все социал-демократические партии Западной Европы в 80–90-е гг. XIX в. исключили из своих программ положение о диктатуре пролетариата.

О несостоятельности экономической программы марксизма в XIX в. писал исто-рик, юрист и философ Б.Н. Чичерин. Материальное равенство, считал он, приведет к по-тере интереса к труду наиболее активных и умных людей.

Теоретик анархизма, князь П.А. Кропоткин (1842–1921) указывал на опасность воз-никновения деспотизма в результате обобществления основных средств производства го-сударством.

Не меньшую опасность для человечества представляла ориентация этой теории на интересы не отдельного человека (на что был направлен либерализм), а масс. Это связано с тем, что К. Маркс был философом по образованию. И в соответствии со своей специ-альностью, он должен был рассматривать максимально широкие процессы. Заботы, трудности и проблемы человека при таком подходе оказывались идентичными интере-сам масс, человечества в целом. Все частное, индивидуальное лишь мешало созданию все-общей гармонии. В результате государственно-правовые механизмы, защищающие жизнь, свободу и имущество человека, в марксизме не закладывались.

Марксизм не был рабочим движением, так же, как и народничество не являлось движением крестьян. В России его социальной базой являлись недоучившиеся студенты из мещан и дворян.

Первые статьи К. Маркса и Ф. Энгельса попали в Россию на рубеже 40–50-х гг. В 1870 г. группа русских эмигрантов создала при первом Интернационале русскую сек-цию. Но интерес к марксизму возник, в основном, как реакция на крах народничества.

В 1883 г. возникли две группы: одна в Швейцарии («Освобождение труда» под ру-ководством Г.В. Плеханова), другая – в Санкт-Петербурге (ее создал болгарский студент Д. Благоев). В 1885–1888 гг. в столице действовала группы П.В. Точисского, в 1889–1892 гг. – М.И. Бруснева. В 1887 г. в Поволжье несколько кружков создал Н.Е. Федосеев. Вместе взя-тые эти группы насчитывали несколько десятков человек.

Группа «Освобождение труда» занималась переводом марксистских произведений на русский язык, а группы, находящиеся в России, – их распространением и пропагандой марксизма на заводах и фабриках.

С конца 80-х гг. начали возникать национальные социал-демократические партии: в 1887 г. – Армянская социал-демократическая партия, в 1890 г. – Армянский революци-онный союз, в 1892 г. – Польская социалистическая партия, в 1896 г. – Литовская социал-демократическая партия и Рабочий союз Литвы, в1897 г. – Всеобщий еврейский союз в Литве, Польше и России (Бунд).

Увлечение студенчества и интеллигенции марксизмом в 90-е гг. было повальным. В 1895 г. в Санкт-Петербурге В.И. Лениным (1870–1924) и Ю.Л. Мартовым был создан «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Он объединил 20 марксистских круж-ков города. По типу «Союза борьбы» марксистские группы возникли и в других городах. В 1898 г. в Минске на съезде представителей этих групп оформилась Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). В его работе приняли участие 9 делегатов, представлявших 5 местных социал-демократических групп.

Вскоре молодое марксистское течение раскололось на основе разных оценок уров-ня развития капитализма в России. Либеральные марксисты (П.Б Струве, Н.А. Бердяев, М.И. Туган-Барановский, С.Л. Франк) полагали, что капитализм в России развивается, следовательно, реформы возможны, а они предпочтительнее революций. Ортодоксаль-ное направление возглавляли В.И. Ленин и Ю.О. Мартов. Они считали, что капитализм до предела обострил в России все социальные противоречия, подвел страну к революции,

с помощью которой можно провести радикальные преобразования.

В 1903 г. социал-демократы провели свой второй съезд. На нем произошел раскол на две фракции – меньшевиков и большевиков. В 1905 гг. между большевиками и мень-шевиками возникли разногласия по всем принципиальным вопросам, и единая РСДРП раскололась на две самостоятельные партии. Большевики были сторонниками более же-сткой внутрипартийной дисциплины, преувеличивали, как степень консерватизма рос-сийского самодержавия, так и уровень развития капитализма в России. Из этого вытекал их радикализм. Меньшевики стояли на иных позициях, они были толерантны, а к другим оппозиционным партиям относились как к своим политическим союзникам.

Наиболее видными меньшевиками стали Ю.О. Мартов, П.Б. Аксельрод, Ф.И. Дан, Г.В. Плеханов, А.Н. Потресов, Н.Н. Жордания, И.Г. Церетели, Н.С. Чхеидзе. В большевист-ское руководство первоначально входили В.И. Ленин, Л.Б. Красин, В.А. Носков, А.А. Богда-нов, А.В. Луначарский, М.С. Ольминский, В.В. Воровский, И.Ф. Дубровинский и некоторые другие. Позднее все они или разочаровались в революции и прекратили политическую дея-тельность, или были вытеснены В.И. Лениным (1870–924) из партии как оппортунисты.

Организационная деятельность РСДРП сконцентрировалась на пропаганде мар-ксистских идей. Их «теоретическая» работа свелась к доказательству относительно высо-кого уровня развития капитализма в России, что делало возможным применения мар-ксизма к анализу социально-политических и экономических процессов. Критику мар-ксизма со стороны западноевропейских политологов, экономистов и правоведов больше-вики и меньшевики игнорировали. В среде большевиков отсутствовала культура спора, все конфликты разрешались исключением «оппортунистов» из партии.

Ни большевики, ни меньшевики теоретическими вопросами фактически не зани-мались. Однажды уяснив себе марксистские основы, они на своих съездах рассматривали в основном вопросы тактики. Это происходило, во-первых, потому, что научный анализ является прерогативой ученых. Политики же (и революционеры в этом случае не исклю-чение) обсуждают вопросы достижения поставленной цели, а не саму цель. Во-вторых, образовательный уровень марксистов не позволял им заниматься теорией. Например, из 63 большевиков, входивших в течение 1903–1918 гг. в Центральный комитет лишь 11 че-ловек имели высшее образование, 18 – проучились в вузах по два-три семестра, 9 – полу-чили среднее образование, 18 – начальное, 7 – в школу не ходили вообще. В-третьих, 28 из них являлись профессиональными революционерами, то есть не имели спокойной до-машней обстановки, которая позволила бы им заниматься наукой.

Эсеры. Во второй половине90-х гг.в Санкт-Петербурге,Пензе,Полтаве,Воронеже,Харькове и Одессе возникли первые группы социалистов-революционеров: «Северный союз социалистов-революционеров», «Рабочая партия политического освобождения Рос-сии», «Южная партия социалистов революционеров», «Аграрно-социалистическая лига». Они были малочисленны.

Идеологами эсеров стали А.В. Пешехонов, П.А. Вихляев, К.Р. Кочаровский, Б.Н. Черненков. В начале XX в. главным идеологом стал В.М. Чернов (1873–1952). Они по-лагали, что Россия должна найти свой собственный путь движения к социализму. В отли-

чие от народников, эсеры не считали крестьян социалистами по природе, но надеялись на то, что общинные традиции облегчат победу социализма в стране. Возможность при-менения к России марксизма однозначно отвергалась.

Специфической чертой эсеровской тактики было признание индивидуального террора, который рассматривался как средство мобилизации революционных сил, под-талкивания общества к революции, а власть – к преобразованиям. В 1901 г. они убили министра народного образования Н.П. Боголепова, в 1902 г. – министра внутренних дел Д.С. Сипягина, в 1903 г. – уфимского губернатора Н.М. Богдановича, в 1904 г. – министра внутренних дел В.К. Плеве, в 1905 г. – генерал-губернатора Москвы Великого князя Сер-гея Александровича. Не меньший общественный резонанс имели убийства и других вы-сокопоставленных чиновников.

К 1905 г. в стране действовало около 40 эсеровских организаций общей численно-стью 2–2,5 тыс. человек.

Либералы.В сравнение с предшествующим периодом,либерализм второй поло-вины XIX в. превратился в более сложное политическое течение.

Интеллектуальной базой либералов оставалась университетская среда. Ее участники по-прежнему пропагандировали идеи раскрепощения личности, правового государства и социальной справедливости. Идеологами либералов были К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, В.А. Гольцев, Д.И. Шаховский, Ф. И. Родичев, П.А. Долгоруков. Определенные организаци-онные функции выполняли редакции газет «Санкт-Петербургские ведомости», «Русские ве-домости», «Голос», «Земство», журналы «Русский вестник», «Русская мысль», «Вестник Евро-пы», «Юридический вестник» и некоторые общественные организации.

В 60-е гг. либералы неожиданно обрели союзника в виде мелкопоместного дворян-ства, занявшего ключевые позиции в земствах. Одним из очагов дворянского либерализма были бедная Тверская губерния. В основе поведения этого социального слоя лежали как идейные мотивы, так и политический меркантилизм: только таким образом мелкое дво-рянство могло обрести политические права.

В феврале 1862 г. тверские дворяне обратились к Александру II с предложением созвать законодательный выборный орган. В январе 1865 г. с аналогичным проектом к царю обратилось московское дворянство. В 1879 г. земцы Тверской губернии вновь по-просили царя даровать России политические свободы. В других адресах и записках на имя царя указывалось на ограниченность реформ и необходимость их развития. После 1881 г. дворянство «требовало» допущение их в правительственные комитеты. В опреде-ленной степени эти инициативы нашли поддержку у М.Т. Лорис-Меликова, Н.Х. Бунге.

На рубеже XIX–XX вв. либерализм стал более активным. Он открыто выдвинул идею борьбы за политические реформы. Традиционная легальная деятельность допол-нилась нелегальной. Значительный вклад в объединение разрозненных сил внесла груп-па «Освобождение», созданная в 1902 г. Ведущую роль в либеральном движении этого периода играли В.И. Вернадский, князья Павел и Петр Д. Долгорукие, князь Д.И. Шахов-ский, И.И. Петрункевич, П.Н. Милюков, Н.Ф. Анненский, В.Я. Богучарский, П.Б. Струве. Либерализм начал превращаться из интеллектуального течения в социально-политическое движение.

Либералы скептически относились к идее самобытности России. Они рассматри-вали Россию как страну отстающую, но идущую в том же направлении, что и капитали-стическая Европа. Специфика России, по их мнению, заключалась лишь в том, что ожи-даемые реформы должен был проводить царь.

Консерватизм.В отличие от консерватизма предшествующего периода,этот–былуже не только системой мировоззрения, но и результатом осмысления опыта государст-венного устройства и общественных отношений.

Консерваторы отнюдь не были ретроградами и реакционерами. (Действитель-ные реакционеры – черносотенцы – появятся лишь в ходе революции 1905–1907 гг.) Они вздыхали о прошлом, но никто их них не собирался его возвращать. Более того, в консервативных кругах иногда возникали вполне либеральные проекты, например: П.А. Шувалов и П.А. Валуев убеждали Александра II принять меры по расширению слоя частных земельных собственников, предоставлению политических прав помест-ному дворянству.

Основной ценностью консерваторов являлось самодержавие. В отличие от либералов, которые увлеклись популярной идеей об универсальности исторического пути различных народов, консерваторы исходили из специфичности социального организма России. Они видели, что на Западе демократия имела под собой экономическую основу, в России же она является политическим движением; что на протяжении всего времени существования в стране либерального и революционного движений, они так и не получили сколько-нибудь широкой общественной поддержки и не представляли собой значительной величины. Ли-берализм, демократия, Конституция, по их мнению, были порождением европейской куль-туры, следовательно, явлением для России чуждым и неприемлемым. Это не означает, что их удовлетворял существующий государственный механизм и состояние общества. Многие консерваторы критически относились к правительственной политике, но альтернатива в ви-де республики или даже конституционной монархии казалась им большим злом. Носителя-ми этого зла они считали революционеров-нигилистов, а результатами их действий – распад национальных устоев, традиций и культуры.

Время показало, что их интуитивное опасение демократизации политической систе-мы России было оправдано: между демократизацией этой системы и стремлением сохранить страну в существующих границах действительно было неразрешимое противоречие, свя-занное с многонациональным составом России. Совсем не случайно в начале XX в. партии, выступавшие за сохранение «единой и неделимой России», оказывались крайне консерва-тивными в национальном вопросе. И наоборот, социалистические партии, выдвигая проек-ты демократических преобразований, неизбежно приходили к мысли о праве нации на са-моопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Поэтому в споре о том, как лучше решать социальные проблемы – путем демократизации или укреп-ления государства – консерваторы выбирали второй вариант. Демократизация, по их расче-там, вела не только к плебеизации государственного управления, но и к распаду страны. А введение любого подобия Конституции породит лишь одно – анархию: крестьяне поймут Конституцию как освобождение от любых обязанностей перед государством.

Консерватизм не был однородным, прямолинейным и слепым. Признавая необхо-димость сильной самодержавной власти, консерваторы различались во взглядах на фор-му этой власти: одной группе был ближе идеал полицейского государства (ее оплотом являлось Министерство внутренних дел), другие стремились к правовому государству (цитаделями этой группы служили министерства финансов, юстиции, Государственный совет и Сенат).

Действия революционеров и либералов определялись абстрактными рассужде-ниями, а не реальными знаниями о социально-экономическом положении и возможно-стях общества. Лишь высшая бюрократия и, прежде всего, государи, знали о сложностях этих процессов. Поэтому в своих действиях они были крайне осторожны.

Право

Особенность права этого периода заключалась в сочетании феодального (сослов-ного) и буржуазного (бессословного, западноевропейского)1 права, а также в расширение сферы правового регулирования.

Понятие «право».В июне1885г.вышло разъяснение Сената,в соответствии с ко-торым законом следовало считать то, что утверждено Сенатом. Но в условиях абсолютной монархии принципиального значения это разъяснение не имело. До 1906 г., пока не поя-вились Конституция и парламент, законом считались:

− любой документ, подписанный царем (например, высочайше утвержденный док-лад) или любое его устное распоряжение,

− документы, принятые высшим и центральными государственными органами: уложения, уставы, учреждения, грамоты, положения, наказы, манифесты, мнения Госу-дарственного совета.

Решение о разработке ключевых нормативно-правовых актов мог принять только царь. Какая-либо инициатива общественности в лучшем случае пресекалась без послед-ствий для авторов, в худшем же случае следовали определенные административные меры со стороны властей.

Обычно законодательная инициатива исходила от министров или Государственного совета. В разные годы членами Совета входило от 35 до 188 человек. Практически все до сво-его назначения занимали крупные государственные должности. Фактически Госсовет пред-ставлял собой почетную ссылку. Вместе с тем, слепыми исполнителями государевой воли члены Госсовета не были. Публичное рассмотрение на его заседаниях законопроектов поро-ждали гласность, в результате чего в этих проектах появлялись серьезные коррективы. На-пример, отдельные члены Госсовета пытались смягчить характер проектов контрреформ.

Единой, общепринятой процедуры принятия закона, не существовало, все зависе-ло от внимания к данному вопросу государя или высших бюрократических кругов. На-пример, закон об отмене телесных наказаний ссыльных женщин мало кого волновал в Государственном Совете, поэтому обсуждался с 1863 по 1893 гг.

Гражданское право.В связи с развитием рыночных отношений в юриспруденциинаконец-то появилось понятие «юридическое лицо». Эти же отношения вызвали к жизни «Устав о промышленности заводской и фабричной», «Торговый устав», «Биржевой ус-тав», «Вексельный устав», «Устав о торговой несостоятельности». Появляются новые виды договоров: страхования, комиссии и др.

Правда, в жизнь основной массы населения страны – крестьян – эти отношения еще не вошли, поэтому сфера действия гражданского права оставалась узкой.

Трудовое право.До серединыXIXв.фабричный труд носил,главным образом,принудительный характер. Вольнонаемных рабочих было мало. Власть не видела необ-ходимости в регламентации этой отрасли общественных отношений. Поэтому в Своде законов М.М. Сперанский уделил этому праву всего лишь несколько статей. В основном регулировался срок действия договора найма и цена труда.

Началом трудового права можно считать «Положение об отношениях между хо-зяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими на оные по найму». Оно было утверждено государем в мае 1835 г.

Следующим этапом в развитии трудового права стали 70-80-е гг. XIX в.

1 Например, дворяне, чиновники, духовные лица с 1895 г. получили бессрочные паспорта, мещане, ремесленники, крестьяне и евреи – на срок не более 5 лет, а у женщин их не было вообще.

К этому времени численность наемных рабочих значительно выросла. Одновре-менно в образованных слоях российского общества возросло внимание к жизни народа, рабочих в частности. В результате в конце 70-х гг. в Москве и Московской губернии воз-никли общественные комиссии по улучшению условий труда и быта рабочих. Это бла-городное начинание поддержало правительство, которое тогда возглавлял высоко про-свещенный ученый Н.Х Бунге1. В результате в 1882 г. был введен запрет на использование на ночных работах детям до 12 лет.

В середине 80-х гг. на заводах и фабриках Владимирской и Московской губерний начались волнения. Это побудило правительство вмешаться в отношения между хозяева-ми предприятий и рабочими. После этого в 1886 г. были определены предельно допусти-мые размеры и причины штрафов, накладываемых хозяевами на рабочих.

Новая вспышка противостояния произошла в 1896 г. в Санкт-Петербурге. Её ре-зультатом стало ограничение рабочего дня 11,5 часами.

Уголовное право.В1866и1885г.,в связи с определенной демократизацией и гу-манизацией общества, отменяются публичные казни, колесование и клеймение. В целом уголовная практика в этот период становится мягкой: с 1866 г. по 1881 г. к смертной казни было приговорено 46 человек, а приговор привели в исполнение только в отношении 28 человек (в год казнили менее 2 человек).

Обычаи и традиции.Преувеличивать влияния закона на жизнь общества,конеч-но, не стоит. Государство в то время являлось лишь один из источников права. Чем менее развито общество, тем большую роль в нем играют традиции и религия, и, наоборот: при определенном уровне социально-политических и экономических свобод основными со-циальными регуляторами становятся право и мораль. Реальный, истинный уровень ор-ганизации общества должен определяться не по одним законодательным памятникам, а по всему комплексу социальных регуляторов. Сведение нормативных источников к зако-ну вызывает невольное упрощение существующих в обществе отношений и снижает уро-вень научных выводов.

На первый взгляд, сам факт длительного существования того или иного государст-венно-организованного общества является основанием для утверждения, что оно достаточно развито и что основные нормативные регуляторы сконцентрированы в области права. Меж-ду тем, во многих странах с тысячелетней историей еще совсем недавно ключевыми соци-альными регуляторами оставались обычаи и религия. По историческим меркам право пре-вратилось в основу поведения людей совсем недавно и лишь в одном регионе – в Западной Европе (и ее историческом слепке – Северной Америке) после победы там буржуазных рево-люций. Причем не только в XVIII–XIX вв., но даже в первой половине XX в., государство в Ев-ропе, США и Канаде отнюдь не являлось правовым. Даже там ни общество, ни, тем более, власть до недавнего времени не функционировали исключительно на основе законов. По-этому при изучении нормативных источников России основная исследовательская задача заключается в их классификации путем определения степени влияния на жизнь каждого со-циального слоя того или иного социального регулятора. Это даст возможность понять уро-вень политического и духовного развития страны.

В 1858 г. в России проживало 74 млн. человек, в 1897 г. – 129 млн. За эти десятиле-тия городское население выросло, и в общей структуре к концу века оно составляло 22,7%. Для понимания правовой ситуации в стране следует, прежде всего, изучать те со-циальные нормы, которые действовали в деревне.

Поведение крестьян по-прежнему определялось не правом, а обычаями. Подав-ляющее большинство дореволюционных ученых считали, что поведение и представле-

ния не соответствовали нормам официального права.1 В обычаях они видели закончен-ную и логичную специфическую юридическую систему.

Во второй половине XIX в. право и обычаи не столько дополняли друг друга, сколько существовали параллельно, соприкасаясь в очень узкой сфере: в основном, это происходило в городах, куда крестьяне уезжали на заработки и где они время от времени совершали правонарушения. Власть это осознавала, поэтому ее вмешательство в жизнь общества было осторожным.

Существует несколько причин, по которым после отмены крепостного права власть не предоставила крестьянам гражданские права, а объединила их в рамках общины.

Начиная крестьянскую реформу, правительство, конечно, заботилось о налогах и выкупных платежах, а в бедной русской деревне их можно было собрать исключительно с помощью круговой поруки. Ради этого власть в 1866 г. ухудшила положение значитель-ной массы крестьян. Перед отменой крепостного права казенные и удельные жили гораз-до лучше помещичьих: они имели по 8 десятин земли, а в малоземельных районах до15 десятин, их оброки и размеры податей были тоже меньше. И вот вместо того, чтобы под-нять бывших помещичьих крестьян до уровня казенных и удельных, указом от 18 января 1866 г. казенные и удельные крестьяне в правовом и административном смысле были уравнены с бывшими помещичьими. Они получили такое же (как у помещичьих кресть-ян) административное устройство 24 ноября 1866 г.

Но основные причины общинной организации жизни крестьян имели объектив-ный характер.

Во-первых, большинство историков полагает, что община среди казенных кресть-ян существовала до отмены крепостного права2. Власть не столько навязывала крестьянам новую для них форму отношений, сколько юридически оформила существующие тра-диции и реалии. Не случайно ни сами крестьяне, ни общественность того времени не возмутились и не выступили против общинной формы жизни, не упрекнули власть в этой «несправедливости».

В-вторых, в узком круге реформаторов были сановники, искренне стремившиеся решить тяжелые социальные проблемы крестьян. Одной из будущих опасностей для кре-стьян-одиночек мог оказаться произвол со стороны помещика-землевладельца. С «ми-ром» же, по расчетам реформаторов, помещику справиться не удастся.

В-третьих, отношение власти к общине не являлось результатом косности и реакци-онности придворных кругов. Так, в 70-е-начале 80-х гг. в Европе разразился аграрный кризис,

в ответ на который правительства европейских капиталистических стран приняли ряд анти-рыночных законов3. В этих условиях развивать рыночный механизм, а вместе с ним и менять административные отношения деревне было, по крайней мере, нелогично.

Именно община фактически оказалась юридическим лицом. Она регулярно за-нималась переделом земли, в ее собственности находились леса, луга, реки. В этих усло-виях гражданско-правовые отношения формировались крайне медленно.

Не меньшим тормозом на пути развитии гражданско-правовых отношений явля-лась большая патриархальная семья. Моногамных семей в деревне практически не было.

История российского государства и права

Традиционно патриархальные семьи состояли из нескольких поколений, но пред-ставляли собой не столько горячо любящих друг друга родственников, сколько производ-ственные бригады, рабочие артели с общим имуществом. В них включались все, кто ра-ботал на семейном поле, независимо от родственного статуса, даже постоянных батраков.

В личном и имущественном отношении члены семьи были совершенно бесправ-ны. Все, что делалось в семье, делалось в интересах общего хозяйства. Этим же мотивом руководствовалась община, когда вмешивалась в семейные дела. Поэтому там сохраня-лось насилие над слабыми, социально-бытовые интересы женщин и детей не учитыва-лись, гуманизм во внутрисемейных отношениях отсутствовал.

В юриспруденции исходные руководящие начала, фундаментальные идеи и идеа-лы, определяющие общую направленность правотворчества, определяются понятием «принципы». Они зависят от общественных отношений и, прежде всего, от экономиче-ских. Поскольку в бедной русской деревне второй половины XIX в. владельцем земельной собственности была община, то базовыми правовыми принципами были уравнитель-ность и коллективизм.

Понятие «право» в сознании крестьян с юридическим, нормативно-правовым до-кументом не отождествлялось. В их понимании оно сливалось с обычаями, религией и моралью.

Причинами преступлений они считали Божью волю, сглаз, порчу, случайность, нищету. Т.е. преступление в их глазах было грехом. Чужого преступника, то есть того, чей поступок их конкретно не касался, крестьяне всегда жалели как человека, попавшего

в беду. Поэтому прощение, которое выпрашивал провинившийся у общины, всегда вос-принималось с одобрением и служило смягчающим обстоятельством при определении наказания.

Многое из того, что по закону считалось преступлением, в глазах крестьянина так не оценивалось. Например, порубка барского леса. Заповедь «не укради» не распростра-нялась на собственность попа (так как он живет на мирские деньги) У богатого купца (по-скольку честным путем больших денег не заработаешь) кражи тоже разрешались. Кражи где-либо на стороне или по бедности грехом не считалась. Главное, чтобы размер для по-терпевшего не был значительным. Обман в городе грехом не считался: крестьяне в массо-вом порядке испорченный товар выдавали за хороший, низкий сорт – за высокий. При этом божились-крестились и уверяли, что товар высшего качества. Вернувшись в родную деревню, такой мошенник приобретал в глазах односельчан ореол героя.

А вот работу в праздники крестьяне считали преступлением.

Имущественные правонарушения и преступления рассматривались как более тяжкий грех, чем преступления против личности, чести и здоровья.

Деньги взаймы крестьяне давали друг другу без процентов. Дать в долг бедному была формой взаимопомощи, а не ростовщичеством. Документы на кредит или какие-либо обяза-тельства тоже составлялись редко. Лишь 19% договоров подтверждались письменными доку-ментами. Причем крестьянам не приходило в голову отрицать долг. Это породило бы дурную репутацию и лишило бы из возможности получить когда-либо новый кредит.

Судебная система крестьян представляла собой несколько «инстанций».

Первой были семейный суд, суд стариков, соседей и суд сельского старосты. Вто-рой инстанцией являлся сельский сход. Подавляющее число дел рассматривали именно эти две инстанции.

Третьей был волостной суд. Он представлял собой сословный орган, созданный в 1861 г. специально для крестьян.

В состав суда входило трое выборных местных жителей. По Положению от 19 фев-раля 1861 г. в основу решений волостных судов были положены нормы обычного права.

Иного и быть не могло, поскольку большинство судей были неграмотными. В 70-е гг. в Московской губернии приблизительно 40% из них знали грамоту1, но это исключение. В Тамбовской губернии в 1878 г. грамотными были лишь 10% судей2.

Но в самом судопроизводстве, под влиянием грамотного писаря, судьи ориенти-ровались на официальное процессуальное право, и это крестьян настораживало. Хотя к волостному суду крестьяне относились с почтением, его процессуальные механизмы бы-ли им не всегда понятны. Например, в своей деревне ответчиком в первых двух инстан-циях мог быть отец за сына, брат за брата, муж за жену, а в волостном суде требовался именно правонарушитель.

В силу бедности русской деревни, крестьянские суды не могли применять те нака-зания, которые были нормой в городах: штрафы, заключения под стражу и т.д.

Универсальной формой наказания были розги. В 1871 г. они использовались в 72% случаях всех правонарушений3.

Вторым по распространенности видом наказания являлся самосуд. Обычно он ис-пользовался, когда провинившегося наказывали «по горячим следам». Например, в се-верных губерниях пастухов держать было не принято. Каждый крестьянин огораживал свой участок изгородью, куда и выгонял скотину. Если из-за сломанной изгороди скотина оказывалась на чужом участке, вся деревня собиралась на потравленном поле и била не-радивого хозяина палками4.

За мелкие кражи – обуви, пищи, одежды – воров «срамили». Водили голыми по деревне, привязав к шее украденное. При этом односельчане били в кастрюли и ведра, а каждый желающий мог вора ударить.

Денежные штрафы крестьянскому сознанию были непонятны. В то же время, для правонарушителей вполне ощутимой материальной потерей могло обернуться наказа-ние водкой или вином: правонарушитель поил потерпевшего и всю деревню.

Распространенным видом наказания оставался талион. Например, в Грязовском уезде Вологодской губернии «крестьянин выпил чередом водки в праздник, искусал тестя

и другого крестьянина. Собрались мужики, связали буяна, а искусанный взял камень и выбил драчуну три зуба, приговаривая: покажи-ка, чем кусаешься?»5

Провинившийся решение схода принимал безропотно и оспаривал крайне редко. Так, злостным нарушителям деревенского порядка сообща покупали билет на поезд и отправляли их в Сибирь. И те ехали, оставляя адрес нового места жительства.

Самой жесткой была расправа с конокрадами – убивали всей деревней. Подобного рода решения община выносила втайне от уездных властей.

С течением времени, под влиянием экономического развития целостность кресть-янского мира разрушалась.

Большие семьи начали дробиться уже в 60–70-е гг. XIX в.

Получив свободу, крестьяне северных, западных и центральных губерний втяги-вались в отходничество6. Проконтролировать отходников было сложно. А вслед за ними, начинали проявлять свою самостоятельность их жены. В 80-90-е гг. XIX в. большая патри-архальная семья фактически распалась.

История российского государства и права

В 70-80-е гг. началось социальное расслоение деревни. По мере укрепления собст-венного индивидуального хозяйства происходило изменение отношения к закону. С од-ной стороны, в борьбе с общиной на закон начали опираться зажиточные крестьяне, ко-торые нанимали работников, арендовали новые участки земли. С другой стороны, то же самое делали обнищавшие крестьяне, которым требовалась правовая защита от тех, кто их нанимал.

1. Контрольные вопросы и тесты

2. В чем причина перехода народовольцев к террору?

3. Почему Александр II был противником Конституции?

4. Чем объяснить сохранение обычного права в русской деревне?

5. В чем особенности возникновения в России трудового права в сравнении с Запад-ной Европой?

6. Какой путь развития был бы предпочтительнее для России: тот, что предлагали консерваторы, революционеры или либералы?