Интерпретации военной истории в середине 1990-х гг.

Процесс интерпретации в украинской учебной литературе военных событий 1939 — 1945 гг. в последующий период можно охарактеризовать как борьбу за «оправдательный приговор» ОУН—УПА и «обвинительный» — советскому режиму. Во второй половине 1990-х гг. значительная часть столичных и западноукраинских историков выражала недовольство тем, что на тот момент все еще сохранялись прежние оценки ОУН—УПА как вооруженных террористических образований, действия которых не отвечали интересам Советской Украины.

Следует отметить, что такие настроения относились не только к военному периоду, но и практически ко всей российско-советско-украинской истории. В официальных украинских учебниках второй половины 90-х гг. Россия все чаще стала выступать в роли агрессивного соседа, навязывающего свой строй и образ жизни. А Украина приобрела на страницах учебников образ колонии-жертвы. Украинская советско-партийная система была расценена как колониальная администрация, обслуживавшая интересы оккупационного режима и московских верхов. Широкое хождение получил тезис о том, что прогрессивное развитие Украины и украинцев происходило не «благодаря», а по преимуществу «вопреки» российско-русско-советскому влиянию[203].

Во второй половине 90-х годов в украинских учебниках в сознании историков — авторов учебников и в их произведениях усиливается тенденция демонизации роли России в эпохальном развитии Украины. Переживания по этому поводу в некоторых изданиях приобрели апокалипсический характер. Значительная доля исторической вины за все беды, пережитые украинцами и Украиной, стала возлагаться на Россию — Советский Союз. При этом Украина перестала восприниматься как советская республика, неотъемлемая часть Советского Союза. Ее статус изменился на колониальную территорию, а Советская власть интерпретировалась теперь уже как колониальная администрация.

Все это не могло не отразиться и на описаниях периода Второй мировой войны. Так, в учебном пособии «История Украины», подготовленном коллективом авторитетных ученых Национальной академии наук Украины под редакцией В. Смолия и изданном в Киеве в 1997 г., предвоенная и военная политика Москвы была подвергнута самой жесткой критике[204]. В частности обращают на себя внимание следующие трактовки событий в этом учебном пособии.

— Основной целью советско-германского пакта был раздел сфер влияния и расширение сталинской диктатуры на новые территории. В соответствии с пактом СССР фактически стал союзником воюющей Германии. Советско-германский военно-политический альянс был скреплен совместными боевыми действиями против беззащитной Польши (с. 309).

— Присоединение западных частей украинских земель к Великой Украине в рамках Советского Союза было совершено в условиях противостояния двух тоталитарных систем с помощью насильственных методов (с. 311).

— Организация украинских националистов рассматривалась как сила, которая при любых обстоятельствах оставалась непримиримой как к местным, так и к пришлым коммунистам, а также к политике советизации. ОУН оказывала сопротивление новой власти, считая ее оккупационным режимом (с. 311).

— В условиях немецкой оккупации ОУН претендовала на роль «третьей силы» в борьбе против фашистов. Однако по мере приближения Красной Армии отношения между бандеровцами и оккупантами ввиду общей угрозы в ряде случаев приобретали характер взаимодействия в борьбе против большевиков (с. 319).

— Особенностью украинского театра партизанских действий было наличие двух сил движения Сопротивления, а также раскол украинской нации идеологическими баррикадами (с. 320). Авторы отмечают, что преимущества в эффективности были на стороне советского партизанского движения, по своему размаху и организованности напоминавшего с 1943 г. регулярную армию (с. 320).

Следует также отметить то, что авторы не отказываются от использования понятия «Великая Отечественная война», но тем не менее упоминают его вскользь, заменяя другими, более «нейтральными» терминами.

В целом «История Украины» (1997) освещает различные вопросы — и состояние обороноспособности СССР накануне войны, и оборонительные бои в 1941—1942 гг., и партизанское движение в период оккупации, и битвы Красной Армии за освобождение Украины. Деятельность ОУН—УПА описывается довольно подробно, но апологетика движения отсутствует. В книге нет грубой антикоммунистической риторики и духа открытой «антисоветчины», свойственного эмигрантской литературе. Критикуя советское политическое руководство во главе со Сталиным, украинские историки указывают на мужество и верность присяге советских солдат, на костях которых в 1941—1942 гг. «создавались условия перелома в ходе войны» (с. 317).

Вместе с тем «История Украины» содержит в себе и другой пласт информации, позволяющий говорить о формировании, так сказать, «автохтонной» версии истории в противовес официальной просоветской версии.

С середины 1990-х гг. в украинской историографии стал развиваться синдром жертвенности. Ореол мученичества, сподвижничества, избыточность жертв, неизмеримость материальных потерь, утраты, понесенные как от «своих», так и от «чужих»,— такие образы и сюжеты стали лейтмотивом описаний Украины военных лет. Это коснулась не только военной эпохи, а было распространено фактически на всю украинскую историю. «Успешные последствия битвы за Украину не принесли долгожданного умиротворения ее народу. Это только казалось, что война вышла за пределы Украины. На самом деле, она не оставила эту многострадальную землю», — так звучит одна из заключительных фраз в «Истории Украины» в разделе «Вторая мировая война»[205]. Одновременно это и обобщенный образ Украины.

В дискуссию по поводу оценки итогов Второй мировой войны и деятельности ОУН—УПА была вовлечена и власть. В 1997 г. по поручению тогдашнего президента Л. Кучмы создается правительственная комиссия. В ее компетенцию вошло изучение деятельности ОУН и УПА и выработка официальной позиции. В рамках этой комиссии при Институте истории НАН Украины была создана рабочая группа для подготовки исторических выводов по этой проблеме. Комиссия сформулировала свои выводы в 2000 году. Вот некоторые положения из итогового документа Комиссии.