ЛЕВ ИСААКОВИЧ ШЕСТОВ (1866 – 1938)

Основные проблемы:

– «истина лежит по ту сторону разума»;

– «добро не есть Бог.

Нужно искать того, что выше добра. Нужно искать Бога».

Л.И. Шестов (Иегуда Лейб Шварцман) родился в богатой семье крупно­го коммерсанта в Киеве, окончил юридический факультет Киевского университета. С 1895 года по 1914 год жил в основном в Швейцарии, в 1914 году переезжает в Россию. В 1920 году покидает Россию и обосновывается в Париже.

Жизнь Шестова была внешне благополучна, но именно он ярко выразил в своих произведениях трагичность и жестокость XX века.

Главные работы: "Достоевский и Ницше" (1903), "Апофеоз беспочвен­ности" (1905), "Власть ключей" (1925), "Афины и Иерусалим" (1938).

Шестов принципиально не согласен с философией всеединства, представленной Вл. Соловьевым, братьями Трубецкими и их последовате­лями в русской философской мысли. Он считает, что философия и вера – Афины и Иерусалим – никогда не смогут быть примирены друг с другом, "Афины и Иерусалим" назвал Шестов одно из наиболее важных своих сочинений; название книги "подсказано" Тертуллианом, христианским богословом II в., утверждавшим, что вера не нуждается в дока­зательствах.

Согласно Шестову, вера есть "абсурд", с точки зрения разума, ибо он не признает невозможного, а "для Бога невозможного нет". Шестов обрушивается с уничтожающей критикой на Вл. Соловьева и его последователей за стремление соединить религию, философию и науку. Для сторонников философии всеединства разум – это не только теоре­тический, но и прежде всего практический разум, то есть нравственность, стремление к добру, любовь к ближнему. Шестов выступает против этого тезиса, утверждая, что после "философии жестокости" Ф. Ницше невозможно обосновать, что "вначале было добро и истина" [5, с. 473].

Шестов выдвигает и пытается обосновать ряд идей, вошедших позднее в каноны экзистенциализма, но сам он стремится стоять в стороне и от этого философского направления.

С русской философией Шестова (считавшего, что жизнь выше и сложнее науки и только искусство способно приоткрыть тайны мира) связывает великая художественная литература XIX века. "Русская философская мысль, такая глубокая и своеобразная, – пишет Шестов, – получила свое выражение именно в художественной литературе. Никто в России так свободно и властно не думал, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Толстой и даже Чехов..." [5, с.5].

В великой русской литературе Шестов (как позднее западные экзистенциалисты) находит свои философские постижения. Трагический характер исторического бытия, апология иррационализма, значимость погранич­ных ситуаций в жизни человека, отказ от нормативной этики - основ­ные темы философских исследований Шестова. Философ постоянно подчеркивает общечеловеческое и мировое значе­ние русской литературы. «Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой, Тютчев, Некрасов, Чехов, Короленко, чтоб назвать только самые крупные имена, – разве, не насилуя истину, можно серь­езно говорить об их духовной зависимости от Запада. Если уже на то пошло, то скорей наоборот – нужно признать, что в последние деся­тилетия западная литература находилась под властью и в зависимости от русской литературы, особенно от Достоевского и Толстого, произ­ведения которых так же знакомы и близки сердцу каждого читающего европейца, как и русскому» [5, с. 258].

Многие историки философии отмечают исключительное литературное дарование самого Шестова. Н. Бердяев называет Шестова философом "одной темы"; "философия его принадлежала к типу философии экзистенциальной, т.е. не объективировала процесс познания, не отрывала его от субъекта познания, связывала его с целостной судьбой человека" [3, с. 104].

"Шестов был потрясен властью необходимости над человеческой жизнью, которая порождала ужасы жизни... Власть неотвратимой необ­ходимости была идеализирована философом, как разум и мораль, как самоочевидные и общеобязательные истины... Шестов борется против познания, подчиняющего человека закону во имя освобождения жизни…Шестов в сущности совсем не против научного познания, не против разума в обыденной жизни...Он против претензий науки и разума решать вопрос о Боге, об освобождении человека от трагического ужаса человеческой судьбы... Бог есть, прежде всего, неограниченные возможности, Бог не связан никакими необходимыми истинами. Человеческая личность есть жертва необходимости, закона разума и морали, жертва универсального и общеобязательного" [3, с. 105].

Сторонники философии всеединства считали, что Бог проявляется в любви. Шестов согласен с Ницше, что любовь, сострадание, милосердие не от Бога. "Идея всеединства, – пишет он, – есть идея совершенно ложная" [5, с. 654].

Настоящий Бог не похож на рационального Бога философов. "Философы стремятся "объяснить" мир, чтоб все стало видным, прозрачным, чтоб в жизни ничего не было или было бы как можно меньше проблематичес­кого и таинственного. Не следовало ли бы, наоборот, стремиться показывать, что даже там, где все людям представляется ясным и понятным, все необычайно загадочно и таинственно? Самим освобождаться и других освобождать от власти понятий, своей определенностью убивающих тайну" [5, с. 656]. Так понимает Шестов задачи философии.

Шестов с гордостью называл себя "ненавистником разума", он при­ходил к выводу об абсурдности и иррациональности мышления. Философ подробно и основательно критикует античный рационализм, а также рационализм Спинозы и немецкой классической философии. Критика рационализма западной философии славянофилами и Вл. Соловь­евым приводит их к утверждению о необходимости единства веры в разума, теологии и науки. Шестов идет по другому пути, он приходит к иррационализму, радикальному отрицанию знания как пути к жизненной истине. Философия, по его мнению, должна вести за пределы сферы разумности. "Вера и доказательства... Сущность веры и ее величайшая, чудеснейшая прерогатива в том, что она в доказательст­вах не нуждается, что она живет "по ту сторону доказательств" [5, с. 628].

Вл. Соловьев и другие представители философии всеединства в своих работах пытались обосновать разумность "веры отцов"» христианства. Для Шестова христианство – это продолжение линии Сократа, стои­цизма, идеализма, превратившегося в рационализм и этику. Бердяев пишет, что для Шестова "ничего не говорят божественная жертва любая, божественное распятие, ему это кажется ограничением свободы и всемогущества Бога. Это у него есть наследие иудаизма. Для Шестова неприемлемо вочеловечение Бога... Шестов видит в ре­лигии, особенно христианской религии, "опиум для народа", замас­кированные разум и мораль, укрепляющие обыденность через обетова­ние выдуманной вечности, выдуманного духовного мира" [3, с. 101]. По его мнению, "тайна Творца непостижима, и судьбы человеческие начинаются и кончаются в сферах, в которые не умеет проникнуть разумное, человеческое исследование... Человеческая жизнь настолько сложна, что она не укладывается ни в одну из выдуманных нами идей" [5, с. 72].

Шестов очень убедителен в критике как идеалистических, так и материалистических философских систем; значительно слабее и бесплоднее он выглядит при положительном решении тех или иных теоретических проблем. Бердяев отмечает, что "богата и пространна лишь его отрицатель­ная философия, его положительная философия бедна и коротка, она могла бы вместиться на полстранице" [3, с. 96]. Можно показать это на примере истолкования Шестовым смысла исторического процесса.

"Смысл истории. Ищут смысла истории, и находят смысл истории. Но почему такое: история должна иметь смысл? Об этом не спрашивают. А ведь если бы кто спросил, может, он сперва бы усомнился в том, что история должна иметь смысл, а потом убедился бы, что вовсе истории и не полагается иметь смысл, что история сама по себе, а смысл сам по себе. От копеечной свечи Москва сгорела, а Г. Распутин и Ленин – тоже копеечные свечи – сожгли всю Россию" [5, с. 623].

Литература

1. Бердяев, Н.А. Самопознание / Н.А. Бердяев. – М.: Книга, 1991. – 446 с.

2. Бердяев, Н.А. Философия свободного духа / Н.А. Бердяев. – М.: Республика,

1994. – 480 с.

3. Бердяев, Н.А. О русской философии / Сост. Б.В. Емельянов и А.И. Новиков. –

Свердловск: Изд. Урал.ун-та, 1991. – 240 с. 

4. Бердяев, Н.А. Царство Духа и царство Кесаря / Н.А. Бердяев. – М.:

Республика, 1995. – 383 с.

5. Шестов, Л.И. Сочинения: В 2т. – Т.1 / Л.И. Шестов.– М.: Наука, 1993.– 667 с.

Дополнительная литература

6. Асмус, В.Ф. Лев Шестов и Кьеркегор // Философские науки. – 1972. – № 4. – 

С. 70 – 80.

7. Евлампиев, И.И. История русской метафизики в XIX – ХХ веках: русская

философия в поисках абсолюта: В 2-х ч. / И.И. Евлампиев.– СПб.: Алетейя,

2000.–Ч.2.– 411 с.

8. Кувакин, В.А. Религиозная философия в России / В.А. Кувакин. – М.:

Мысль,1980. – 309 с.

9. Лосский, Н.О. История русской философии / Н.О. Лосский. – М.: Высш.

шк.,1991. – 559 с.

10. Морева, Л.М. Лев Шестов / Л.М. Морева. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. – 85 с.

11. Мыслители русского зарубежья: Бердяев, Федоров / сост. и отв. ред. А.Ф.

Замалеев. – СПб.: Наука, 1992. – 464 с.

12.Титаренко, С.А. Н. Бердяев / С.А. Титаренко. – М.: МарТ, 2005. – 125 с.