Презумпции судебного толкования

Толкование закона — это право суда. При этом суд должен следовать определенным презумпциям, т.е. исходным положени­ям. Все они выработаны судебной практикой. В английском пра­вовом судебном обиходе насчитывается несколько презумпций толкования, которые имеют одинаковую силу.

Теоретически любая презумпция может применяться судом в равной мере. Однако в действительности, как мы увидим ниже, одни презумпции толкования противоречат другим. Поэтому пре­дугадать, к какому выводу придет суд, толкуя тот или иной закон на основе презумпций, зачастую оказывается очень трудно.

Рассмотрим некоторые наиболее употребляемые презумпции толкования закона, встречающиеся в практике английских судов.

Презумпция запрета фундаментальных изменений общего права. Это первая презумпция. Она направлена, в частности, на предот­вращение внесения неожиданных и нежелательных изменений в фундаментальные принципы и нормы общего права. Говорят, что в этой презумпции находит выражение зависть английских судей по отношению к английским законодателям. Ведь Парламент номинально обладает неограниченной властью и может принимать любые законы, в том числе об изменении общего права. Суды же в силу Конституции и принципа разделения властей такими пол­номочиями не обладают.

Итак, английский Парламент обладает властью изменять об­щее право. Но об этом он должен прямо заявить. Если в законе Парламента такое положение не содержится, то одного намере­ния законодателя окажется мало. Судьи будут рассматривать за­кон как намерение изменить общее право, а от этого как раз пре­достерегает первая презумпция толкования. Применяя закон на практике (а не применять закон судьи не могут), судьи вынужде­ны толковать его положения на основании презумпции, запреща­ющей им вносить фундаментальные изменения в английское об­щее право.

Конечно, представить себе, что английский Парламент захочет отменить или изменить общее право, трудно, но в принципе это не исключается. Иногда встречаются ситуации, когда некоторые положения того или иного закона можно понять двояко из-за не­четкой формулировки. С одной стороны, законодателя можно по­нять так, что он хочет внести соответствующие изменения в об­щее право. С другой стороны, об этом в тексте закона прямо не го­ворится. Следовательно, можно сделать и противоположный вы­вод. Как тут быть?

Надо обратиться к первой презумпции толкования. Благодаря презумпции запрета на фундаментальные изменения общего пра­ва толкование текста такого закона не вызовет особой сложности. Она гарантирует, что в судебной практике закон будет применять­ся так, что это не приведет к сколь-либо серьезной ревизии норм общего права. Свидетельство этому — следующий пример.

Согласно нормам английского общего права, всегда считалось, что супруг не должен выступать свидетелем в суде с показаниями против своего супруга. В 1898 г. Парламент принимает Закон о доказательствах по уголовным делам, которым в суде разрешает­ся допрашивать в качестве свидетеля обвинения и защиты супру­га обвиняемого по определенным категориям дел, на что согласия обвиняемого супруга не требуется. В связи с этим в деле Leach v. R [1912] перед судом встал вопрос: означает ли это, что положе­ния общего права были изменены Законом 1898 г. и теперь общее право предусматривает, что супруг должен давать показания в от­ношении своего супруга? Палата лордов решила, что супруг мо­жет давать показания, если он сам этого желает. При ином тол­ковании Закона, т.е. признании, что теперь супруг обязан давать показания против своего супруга (например, если на этом наста­ивает обвинение), это будет означать внесение фундаментальных изменений в общее право, что не допускается в силу первой пре­зумпции толкования.

Презумпция против установления уголовной ответственности без вины. Вина преступника является необходимым и традицион­ным элементом ответственности в английском уголовном праве. Прежде чем обвиняемый будет осужден за совершение преступле­ния, требуется доказать его вину. Поэтому на основании второй презумпции толкования суды не должны трактовать тот или иной статут в том смысле, что он устанавливает абсолютную, или стро­гую, уголовную ответственность, если в тексте закона не содер­жится прямого указания на это*.

* Абсолютная, или строгая, ответственность в английском уголовном праве — это ответственность за вред или нарушение определенных правил. Она пред­полагает, что осуждение лица за соответствующее противоправное деяние не требует обязательного доказательства его вины в форме умысла или неосто­рожности. В упрощенном виде абсолютная, или строгая, ответственность может трактоваться как ответственность без вины.

Надо отметить, что английский Парламент принял довольно большое количество законов, которыми ответственность за нару­шение определенных правил не связывается с необходимостью доказательства в суде вины подсудимого. Например, к их числу относятся такие правонарушения, как превышение скорости дви­жения автотранспорта, нарушение правил парковки, отпуск креп­ких спиртных напитков лицам, находящимся в состоянии опья­нения, незаконное хранение огнестрельного оружия, продажа та­бачных изделий лицу, явно не достигшему шестнадцатилетнего возраста, и др.

Так, в деле Hording v. Price [1948] к уголовной ответственности был привлечен водитель транспортного средства. Он обвинялся в несообщении о дорожно-транспортном происшествии с тяжкими последствиями на основании Закона о дорожном движении (Road Traffic Act) 1930 г. Этим законом вводилась абсолютная ответст­венность за данный вид правонарушений. Однако суд оправдал подсудимого на том основании, что в его действиях отсутствова­ла вина. На самом деле обвиняемый ничего не знал о дорожно-транспортном происшествии. Его осуждение противоречило бы второй презумпции толкования о запрете введения уголовной от­ветственности без вины. Суд достаточно убедительно мотивиро­вал свое решение по этому делу. В частности, было отмечено, что "уголовное право не может под страхом наказания требовать от людей совершения невозможного"*. В самом деле, если обвиняе­мый "не знал", то как он мог сообщить?

* См.: Kiralfy A.K.R. Op. cit. P. 109.

Презумпция против лишения собственности или вмешательства в законные субъективные права граждан. Эта презумпция касается права собственности и тех субъективных прав, которые получили публичное признание. Суть презумпции состоит в том, что зако­ны, которыми предусматривается ограничение субъективных прав, судам надлежит толковать, насколько это возможно, с точ­ки зрения уважения к этим правам. Поэтому суды обязаны исхо­дить из предположения, что Парламент, какие бы законы он ни принимал, никогда не намеревается лишать кого-либо принадле­жащей ему собственности, по крайней мере, без соответствующей компенсации или также без компенсации вмешиваться в субъек­тивные права граждан, которые они приобретают на основе норм действующего права.

Так, подданные Ее Королевского Величества могут быть лише­ны принадлежащей им собственности только Короной, и только на основании прямого указания об этом в законе, и только в по­рядке налогообложения. Если положения закона о налогообложе­нии оказываются сформулированными недостаточно ясно, то су­дам надлежит толковать их в пользу налогоплательщика. Налого­обложение граждан и юридических лиц допускается только в тех случаях, когда это прямо предусматривается соответствующим за­конодательным актом. Любое иное правомерное вторжение госу­дарства в право собственности, которое привело к уничтожению или повреждению имущества, служит основанием для предъявле­ния исковых претензий к Короне и должно быть возмещено.

Что касается субъективных прав, приобретаемых гражданами на основании норм общего права, необходимо отметить следую­щее. Конечно, Парламент может принять законы, требующие пе­ресмотра того порядка, в котором субъективные права приобрета­ются или отчуждаются. На деле это даже может предполагать из­менение норм действующего права. Презумпция против вмеша­тельства в право собственности или в субъективные права ориен­тирует суды на такое толкование законодательных актов, чтобы можно было сохранить право по возможности в неприкосновен­ности.

Презумпция против сужения юрисдикции суда.В силу конститу­ционных положений Парламент обладает необходимыми полно­мочиями, чтобы исключить практически любое дело из подсудно­сти суда общей юрисдикции. Однако на практике суды не спешат применять соответствующие положения закона таким образом, чтобы это привело к изменению подсудности дел. Так, если ста­тут вводит новые процессуальные правила рассмотрения тех или иных категорий дел, то эти правила рассматриваются судами как дополнительные процессуальные возможности. Считается, что новая форма действует наряду и параллельно со старым процес­суальным порядком. В тех же случаях, когда этот прием не про­ходит и суды определенно лишаются какой-то части своей ком­петенции, они постараются отстоять ее в другом отношении.

Так, одним из законов 1948 г. предусматривалось изъятие из юрисдикции судов дел по спорам, вытекающим из отношений найма жилых помещений. По указанию законодателя такие дела подлежали рассмотрению не в судебном, а в арбитражном поряд­ке. Однако суды, применяя положения этого законодательного акта, все же истолковали их так, что необходимо определить, ка­кие конкретно виды споров по вопросам найма жилых помеще­ний подпадают под действие указанных положений закона, и по­ка этот вопрос не решен, действует старый порядок.

Презумпция, в силу которой закон не имеет обязательной силы для монарха, если иное прямо не определено в законе. Для того что­бы иметь обязательную силу в отношении монарха, закон должен быть сформулирован таким образом, чтобы его текст непосредст­венно указывал на это. Одного предположения об обязательной силе закона для всех в отношении монарха (Короны) недостаточ­но.

Данная презумпция имеет большое практическое значение, особенно в тех областях, в которых Корона может выступать в ро­ли субъекта ответственности, например по вопросам ответствен­ности владельца имущества, работодателя и др.

Короне принадлежит огромное количество земель. Юридиче­ски Корона выступает нанимателем большого числа рабочих и служащих. Поэтому во многих законодательных актах предусмат­риваются специальные положения, устанавливающие и регламен­тирующие основания и порядок ответственности короля. Назовем лишь некоторые из них: Законы 1957 и 1984 гг. об ответственно­сти владельца имущества. Закон о равной оплате труда 1970 г., За­кон о соблюдении техники безопасности и медицинских норм на работе 1974 г. и др.

В то же время, если прямое указание в законе отсутствует, су­ды исходят из презумпции нераспространения на Корону юрис­дикции общих судов. Например, на основании данной презумп­ции на королеву и департаменты ее администрации не распро­страняются многочисленные законы об ограничении аренды. Статья 13 Закона об аренде 1977 г. прямо говорит о том, что на королевскую семью положения этого закона не распространяют­ся. Поэтому королевская семья и ее администрация хотя и руко­водствуются законами об аренде, сдавая внаем жилые помещения в целях извлечения доходов, но в конце срока аренды они могут выселять арендатора даже в тех случаях, когда любой другой домовладелец такого права не имеет в силу ограничений, вытекающих для него из требований действующего законодательства.

Другим примером действия рассматриваемой презумпции тол­кования может служить практика выселения жильцов из принад­лежащих Короне загородных резиденций без соблюдения обяза­тельных требований законодательства для наймодателя. Кроме то­го, на Корону не распространяются соответствующие положения об ответственности работодателя в случае нарушения им положе­ний Закона о контрактах, заключаемых при найме рабочих и слу­жащих 1972 г.. Закона о защите рабочих и служащих 1978 г. (включая положения о нечестном увольнении и исключая поло­жения законодательства, регламентирующие ответственность за завышенную плату).

Презумпция против произвола и злоупотребления властью. Пре­зумпция предусматривает, что суды, толкуя законодательные ак­ты, должны учитывать, что если закон наделяет соответствующие органы властными или юрисдикционными полномочиями, то эти полномочия или юрисдикция должны осуществляться непредвзя­то и беспристрастно. Многие дела могут служить иллюстрацией действия этой презумпции в судебной практике.

Например, одним из судебных решений предусматривалось, что председатель местного муниципалитета не может быть вклю­чен в состав комиссии по рассмотрению жалоб на решения о по­вышении ставки налоговых сборов в отношении конкретной не­движимости, если он сам обращался с подобным заявлением в от­ношении принадлежащего ему строения. Ведь такой руководитель может проявить явную необъективность и заинтересованность в снижении ставки налоговых сборов даже в том случае, если его собственное заявление рассматривалось комиссией в его отсутст­вие.

В тех случаях, когда закон предусматривает, что администра­тивные меры должны быть разумны, суд, принимая решение, должен убедиться в разумности принятого решения или совер­шенных действий. Исключения из этого требования допускались лишь в военное время.

Так, во время войны некоторые законодательные акты Парла­мента предоставляли министрам и руководителям ведомств спе­циальные полномочия, чтобы они могли принимать все необхо­димые для военного времени меры. При этом не требовалось про­являть заботу об обоснованности таких мер с точки зрения их ра­зумности. После окончания войны суды уже не столь охотно шли на признание широких полномочий органов власти и чиновниче­ства. Поэтому суды, принимая свои решения по спорам с адми­нистрацией, обычно входят в рассмотрение вопросов разумной обоснованности действий и решений органов исполнительной власти.

Эта же презумпция сказывается на других решениях, принима­емых судами на основе толкования законодательства. Так, в соот­ветствии с положениями Закона о третейском суде 1950 г. арбит­ры подлежат отводу, если возникнут какие бы то ни было сомне­ния в их беспристрастности. Однако и до принятия этого закона суды принимали решения, основываясь на презумпции о запрете произвола и злоупотреблений. Примером может служить судебная практика, которая признает справедливым ограничение полномо­чий третейского судьи, действующего на законных основаниях, если обнаружится, что у него есть обязательства перед одной из сторон по спору и эти обязательства могут повлиять на принима­емое им решение.

Правила толкования

Правила толкования законов дополняют презумпции, о которых говорилось выше. В практике английских судов процесс толкова­ния статутов регламентируется специальными правилами или, точнее, совокупностью специальных приемов. Их основное на­значение состоит в определении тех пределов, в рамках которых английские судьи могут считать себя свободными делать то, что они считают необходимым. При этом они могут не опасаться, что вступят в конфликт с законодательной властью — Парламентом. Следует отметить, что все правила равны по своему значению, хо­тя в разные исторические периоды приоритет отдавался то одним, то другим. Иногда эти правила называют канонами судебного тол­кования законов. Они оказывают большое влияние на те выводы, которые следуют из текста законодательного акта.

Выбор правила толкования зависит от усмотрения судей. Поэ­тому всякий раз сложно предугадать, какой прием толкования бу­дет использован по данному делу, а следовательно, как будет при­менен закон.