ОТ ПОЛИТИКИ «БОЛЬШОГО СКАЧКА» -

К ТОТАЛИТАРИЗМУ

Поворот 1928 г.

Проблема анализа советского общества сегодня, в период радикального реформирования нашей политической и экономической системы, актуальна как никогда. В конце 20-го века мы реформируем систему, которая существовала несколько десятилетий и была отвергнута объективным ходом истории. Чтобы понимать причины краха советского строя, необходимо четко и ясно уяснить, что он из себя представлял. Некоторые убеждены в том, что в СССР было построено реальное социалистическое общество. Другие считают, что у нас, ввиду объективных и субъективных причин, была построена сталинская модель социализма - государственно-бюрократического, казарменного, неразвитого. Но социализм - это многовековой идеал человечества, который не может быть неразвитым, неподлинным, то есть иметь модели, да и сама попытка достичь общественного идеала обречена на неудачу. Третьи заявляют, что у нас был построен не социализм, а госкапитализм. Однако капитализм - это рынок, конкуренция, разные формы собственности, а у нас в советский период этого не было.

Следуя марксистско-ленинскому определению, социализм - это первая фаза коммунизма, где господствует общественная собственность на средства производства, равноправие граждан и наций, отсутствует эксплуатация человека человеком, власть осуществляется самим народом и для народа, действует принцип «От каждого - по способностям, каждому - по труду», соблюдаются права и свободы человека. Таким образом, социализм - это более передовой и развитый чем капитализм общественно-экономический строй. Но даже поверхностный анализ говорит о том, что на деле такое общество у нас построено не было. Вместо общественной собственности мы имели собственность государственную, которой от имени народа распоряжались партийные чиновники и бюрократы, номенклатурная элита. В отличие от простых граждан, она была всевластна и стояла над обществом и над законом. Эксплуатация человека человеком бала заменена эксплуатацией гражданина государством. Грубо попирались естественные права и свободы граждан, а по уровню жизни населения мы были крайне далеко от развитых стран мира. Но если реальный социализм в нашей стране построен не был, то в какой же общественно-экономической системе жил, трудился советский народ семь с половиной десятилетий? Попытке ответить на этот вопрос и посвящается данная глава.

Политический и экономический строй, господствовавший в СССР в течение семидесяти пяти лет, был результатом насильственных попыток большевиков воплощения в жизнь утопической мечты человека о построении идеального общества - социализма. Но поскольку общественный идеал в принципе недостижим, все усилия были обречены на провал, а в стране сформировалось общество, ставшее новым явлением в истории человечества. Однако оно появилось не в одночасье и под влиянием как объективных, так и субъективных причин.

Новая экономическая политика, проводимая партией большевиков с 1921 г., была крайне противоречивой, порождала кризисы и не давала большевикам возможности сконцентрировать все силы и средства для решающего рывка в социализм. Сочетание элементов рыночной экономики с жесткой централизованной политической системой закономерно вело к серьезным социальным конфликтам, несбалансированности экономики государства. Именно поэтому поворот 1928 г. был объективен и закономерен. Реальное строительство социализма в СССР, исходя из марксистско-ленинских установок, было невозможно без наличия тяжелой индустрии, денег на развитие которой у государства не было. Источник средств в условиях внешнеэкономической блокады можно было изыскать только внутри страны - у капиталистических элементов города и деревни. Вопрос заключался лишь в формах и методах привлечения этих средств - добровольных или принудительных. Выбран был путь насилия, что вполне укладывалось в марксистскую концепцию классовой борьбы.

Позицию И.В. Сталина историки часто упрощают, сводя ее к тому, что это негибкое, нетворческое воплощение в жизнь линии В.И. Ленина на строительство социализма (индустриализация, коллективизация, культурная революция). Поэтому, мол, главным орудием разрешения трудностей и противоречий явились чрезвычайные меры. Более того, считалось, что в чрезвычайный период И.В. Сталину было гораздо легче укреплять свою власть в борьбе с личными противниками. Этот тезис справедлив, однако истории известно много фактов творческого подхода И.В. Сталина к средствам достижения цели. Сталинское обоснование смены экономического курса в конце 20-х гг. - наглядное тому подтверждение.

По всей видимости, разногласия в руководстве партии имели место за редким исключением не по сути проблемы - о возможности построения социализма в СССР (зачем же тогда делали революцию, шли на жертвы?), а сводились к спорам о сроках, методах и формах преобразований. Идеологами поступательного движения к социализму в течение длительного времени являлись Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский. Они искренне верили, что ошибки в государственном планировании в годы нэпа, возможно исправить путем регулирования цен, что и делалось в период с1921 по 1926 гг., временных закупок хлеба за границей, сокращения вложений в металлургию и машиностроение. Однако к концу 20-х гг. этих мер уже было недостаточно.

К осени 1928 г. в партии четко определились два подхода к решению экономической проблемы. Первый путьпредложил Н.И. Бухарин - сбалансированное развитие индустриального и аграрного секторов экономики с преобладанием рыночных отношений между городом и деревней. Выступая за крупные коллективные хозяйства в деревне, он считал, что индивидуальные крестьянские хозяйства еще долго должны быть основой аграрного сектора.

Суть курса, начало которому было положено в 1928 г., сам И.В. Сталин определял как скачок, при помощи которого наша Родина превратилась из отсталой страны в передовую, из аграрной - в индустриальную. «Великий перелом» означал окончательное свертывание нэпа и переход к форсированному строительству социализма через индустриализацию и коллективизацию. Невозможность реализации утопической идеи об идеальном обществе неизбежно должна была породить на деле извращенный общественно-экономический строй.

Индустриализация

О советской политике промышленного преобразования страны в 1926-1941 гг. до сих пор идут споры. Одни восхваляют опыт тех лет, видят в нем пример для подражания, другие оценивают его как период сталинизма, отождествляя его с фашизмом, третьи предлагают рассматривать по принципу: с одной стороны - прогресс, с другой стороны - деформации, ошибки, первопроходческие трудности.

В декабре 1925 г. на XIV съезде партии впервые был поставлен вопрос об индустриализации и сформулирована задача - превратить СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую машины и оборудование. В условиях, когда Коммунистическая партия занимала господствующее положение в обществе, анализ ее документов не всегда позволяет раскрыть процессы, происходившие в экономической, политической и социальной жизни страны.

Однако, если в первой советской программе (план ГОЭЛРО), составленной при участии В.И. Ленина, говорилось о необходимости подведения машинной техники под все отрасли народного хозяйства, то на XIV съезде партии разговор касался исключительно сферы производства средств производства, то есть тяжелой промышленности. Таким образом, политика индустриализации, всецело связанная с массовым строительством новых предприятий, предназначенных, прежде всего, для выпуска средств производства, относится к 1928-29 хозяйственному году. В 1925 г. вопрос о конкретном плане индустриализации, о путях и методах осуществления структурных перемен в народном хозяйстве, мобилизации средств, организации массового соревнования и других подобных мероприятиях еще не рассматривался.

Точкой отсчета первой пятилетки стало 1 октября 1928 г., поскольку хозяйственный год тогда начинался с октября. Первыми партийными документами по пятилетке были директивы XV съезда, но они почти не содержали конкретных цифр. Это были указания по составлению плана, в них излагались принципы планирования. В начале 1929 г. Госплан предложил Совнаркому два варианта. Один из них, названный оптимальным, превосходил другой - отправной - примерно на 20%, т.е. по первому можно было за пять лет достичь тех же показателей, что по второму - за шесть. Отправной вариант учитывал возможность частичного неурожая, неизменный тип отношений с мировым хозяйством и т.п. Оптимальный план этого не учитывал. Однако после первого же обсуждения вариантов плана Совнарком по инициативе И.В. Сталина стал рекомендовать для исполнения только оптимальный.

В апреле 1929 г. на XVI Всесоюзной партийной конференции был единодушно утвержден оптимальный вариант плана. Это стало большим шагом на пути укрепления плановой системы и административно-командных методов управления. Хотя в плане ставилась задача осуществить пропорциональное развитие всех отраслей хозяйства, главное внимание в нем уделялось развитию тяжелой промышленности, производству средств производства, что уже изначально создавало возможность перекосов в ходе его осуществления. Темпы развития промышленности предусматривались высокие - 18-22% ежегодного прироста, но они были реальными, так как подобные темпы были уже достигнуты в конце 20-х гг.

К 1929 г. И.В. Сталин уже узурпировал в своих руках всю власть в стране. Фактически он единолично определял пути и методы строительства социализма и развития государства в целом. Для него «индустриализация являлась основным путем социалистического строительства». Личное мнение вождя, выражающее интересы определенных политических сил, стало решающим. Великому И.В. Сталину нужна была не «лапотная Россия», а мощная индустриальная и военная держава. Амбиции И.В. Сталина выходили за пределы СССР, поскольку идея мировой революции, а, следовательно, и мировой власти, лишь откладывалась на время. Понимая сложность внутреннего и международного положения СССР, И.В. Сталин форсировал события.

В который раз за недолгую историю советской власти политика грубо вторгалась в экономику. По мнению И.В. Сталина, ограниченные средства, имевшиеся у государства, не давали возможности для гармоничного развития всех элементов хозяйства. Нужен был прорыв на отдельном участке фронта социалистического строительства. Именно поэтому индустриализация рассматривалась им как основа подъема других отраслей экономики страны.

Иные подходы к решению проблемы, в частности, за счет научно обоснованного, рационального использования средств на основные отрасли, были «гласом вопиющего в пустыне». С пренебрежением относясь к экономике как к науке, И.В. Сталин говорил: «... это игра в цифирь, а подлинную схему развития народного хозяйства должны выработать революционные марксисты». Отставание в развитии экономики от ведущих стран мира было очевидно, а времени, да еще в условиях «осажденной крепости», по мнению вождя, не было, следовательно требовалось «…пробежать это расстояние за десять лет... либо нас сомнут!». Как всегда использовался тезис о внешней угрозе, в качестве решающего фактора принятия непопулярных мер. Еще недавно яростно критикуемая И.В. Сталиным идея Л.Д. Троцкого о сверхиндустриализации стала генеральной линией партии. Ставка делалась на ускоренное развитие немногих отраслей тяжелой индустрии, а баланс тяжелой и легкой промышленности, индустрии и сельского хозяйства, заложенный в изначальном варианте пятилетнего плана, был нарушен. Отрицались законы экономики, все функции ее регулирования перекладывались на государство и партийно-бюрократический аппарат. В результате складывалась жестко централизованная система управления народным хозяйством. Экономические методы управления уступали место административным, приказным. План, спущенный сверху, стал главным законом советской экономики. Произошел определенный возврат к политике военного коммунизма, причем в мирное время. На заре советской власти эта политика спровоцировала социальную борьбу в деревне и во многом обусловила ход гражданской войны. К чему она привела в 30-е годы хорошо известно - массовый террор против своего народа во имя достижения поставленной цели.

Экономически обоснованные выкладки Н.И. Бухарина о средствах и источниках накопления в виде экономии ресурсов, умеренного налогообложения крестьян, сокращения непроизводственных расходов, повышения производительности труда были начисто отброшены. Возобладала политика откровенного ограбления крестьянства, увеличения экспорта хлеба (и это при карточной системе распределения продуктов!), добровольно-принудительных государственных займов (с 1 млрд. в 1927 г. до 17 млрд. в 1935 г.), повышения цен на водку, денежной эмиссии (с 0,8 млрд. руб. в 1929 г. до 3 млрд. в 1932 г.). Эти источники не могли быть долговременными. Если в первую пятилетку государство еще смогло использовать деревню и население в качестве «дойной коровы» индустриализации, то к середине 30-х гг. этот источник уже не давал ожидаемой прибыли.

Однобокость такой политики привела к резкому скачку цен на товары народного потребления и к 1940 г. они возросли в 6-8 раз. Инфляция и девальвация рубля сделали свое дело - резко снизился жизненный уровень. Терпение народа объяснялось многими факторами, но в первую очередь крестьянской психологией. Большинство рабочих были недавними выходцами из деревни, привыкшими к трудностям и не ждавшими сиюминутного результата. Огромное значение имела и насаждаемая сверху новая социалистическая идеология. Людям ежедневно внушалось, что нет непреодолимых преград, путь партии - единственно верный, хоть и трудный. В условиях монополии на истину, средства массовой информации, альтернативы официальной идеологии просто не было.

Уничтожая старую интеллигенцию, И.В. Сталин заботился о том, чтобы новые выдвиженцы были благодарны власти и верно ей служили. Знания и опыт не являлись решающим фактором кадровой политики. Преданность делу партии и вера в ее правоту ценились во сто крат больше компетентности и нравственных качеств. «Кадры решают все» - лозунг первых пятилеток. Некомпетентность новых руководителей и «ученых-самородков» порождала непродуманные решения.

В проведении своей линии сверхиндустриализации И.В. Сталин опирался на верных ему у людей - председателя Совета Народных Комиссаров В.М. Молотова и его заместителя и председателем ВСНХ Г.К. Орджоникидзе. На высокие народнохозяйственные посты были выдвинуты верные И.В. Сталину люди - Л.М. Каганович, Г.Л. Пятаков, В.В Куйбышев. На смену «ленинской гвардии» приходила «гвардия И.В. Сталина». У немногих хватало духа сопротивляться откровенным ошибкам и просчетам. Возражения вождю грозили в лучшем случае опалой.

В 1929 г. была проведена вторая «чистка» в партии (первая состоялась в 1921 г.). Из партии «вычищались» все те, кто когда-либо голосовал против И.В. Сталина или поддерживал его противников. Критерии «чистки» были размыты, поэтому «вычищен» мог быть любой. Исключали из партии разложенцев, саботажников, взяточников, лентяев. Большая часть населения находилась в состоянии страха быть «вычищенными» из партии или с работы.

В годы первых пятилеток было построено 9 тыс. предприятий, среди которых выделялись гиганты индустрии - Магнитка, Днепрогэс, Кузбасс, Туркестано-Сибирская магистраль, Харьковский и Сталинградский тракторные заводы, московское метро, Беломоро-Балтийский канал. Был сделан значительный шаг в области индустриализации страны. За первую пятилетку (1928-1932 гг.) производство продукции тяжелой промышленной продукции выросло в 2,8 раза, машиностроения - в 4 раза. Выполнение заданий второго пятилетнего плана (1933-1937 гг.) превратило страну из аграрной в мощную индустриальную державу, экономически независимую от других стран. Производство продукции всей промышленности к концу 1937 г. выросло по сравнению с 1932 г. в 2,2 раза, а за два пятилетия - в 4,5 раза. Свыше 80% всей продукции давали вновь построенные или реконструированные предприятия, число которых пополнилось такими гигантами, как Уральский и Краматорский заводы тяжелого машиностроения, Челябинский тракторный и Уральский вагоностроительный заводы, металлургические заводы Азовсталь и Запорожсталь, авиационные заводы в Москве, Харькове, Куйбышеве. Намеченный И.В. Сталиным десятилетний срок страна, путем неимоверных усилий и лишений, все-таки пробежала, обогнав по своей индустриальной мощи крупнейшие государства Европы. Это ли не успех? Это ли не эффективность социалистического строя? Это ли не победа передовой советской науки? Это ли не заслуга партии?

Те, кто задает эти вопросы, обычно забывают, что успехи были не результатом научно обоснованной политики сталинского руководства. Напротив, они были достигнуты вопреки авантюрной политике сверхиндустриализации. От полного провала спасло нечто другое - неисчерпаемые природные и людские ресурсы, трудовой героизм, жертвы и лишения советских людей, искренне надеявшихся на быстрое приближение лучшего «завтра», подневольный, рабский труд миллионов заключенных, вера советского народа в правильность выбранного пути.

Распространенное в советской исторической науке мнение о досрочном выполнении первой пятилетки в четыре года не отвечает истине. Действительно, И.В. Сталин заявил, что пятилетний план завершен досрочно, за 4 года и 3 месяца, но это было вынужденное заявление. Продолжение выполнения оптимального плана в конечном итоге грозило вскрыть авантюрную политику индустриализации. Даже официальные итоги Госкомстата показывали снижение цифровых показателей из года в год, что, вероятно, могло испортить общую картину триумфа. Да и вторая пятилетка в ходе выполнения дважды корректировалась, причем с использованием повторного счета. Государственная статистика отражала не реальное положение дел, а подгонялась под плановые задания всевозможными способами. На деле же в период первых пятилеток (1928-1941 гг.) национальный доход увеличился в 1,5 раза, вместо запланированных 5,5 раза, производительность труда возросла на 36% (по планам в 4,3 раза). При разбивке основных показателей по годам вырисовывалась реальная картина спада производства из года в год. К примеру, прирост национального дохода в 1929 г. составил 2,7 млрд. руб., в 1930 г. - 5,2 млрд., в 1931 г. - 3,9 млрд., в 1932 г. - 3,1 млрд. руб. Рост производительности труда составил в 1929 г. - 15%, 1930 г. - 21%, 1931 г. - 4%, 1932 г. - 0,6%. В середине 30-х гг. 1 рубль приносил прибыли на 25% меньше, чем в 1928 г. Если И.В. Сталин считал нэп неэффективной экономической политикой, то в 30-е гг. она, по объективным показателям, стала еще менее эффективной. Однако в стране, ввиду объективных и субъективных причин, господствовал экстенсивный[60] путь развития экономики, а именно это и создавало иллюзию полного успеха.

Для выполнения сталинских планов требовалось огромное количество рабочих рук. В короткий срок была ликвидирована безработица. Главным источником средств, направленных на осуществление первой пятилетки были внутренние накопления, полученные, прежде всего за счет потребительского аскетизма[61] населения. Из страны интенсивно вывозилось продовольствие, которого и так не хватало, распродавались сокровища русских музеев, вывозилось сырье, нефть, золото, лес и т.д. Значительная помощь в поставке новейшего оборудования была оказана зарубежными фирмами, естественно за валюту.

Годы первых пятилеток - это незабываемый энтузиазм трудящихся, готовых работать по 12-14 часов в сутки, череда штурмов, авралов, субботников, рекордов. Однако все это было порождено грандиозностью планов, подогревалось коммунистической пропагандой и продолжаться бесконечно не могло. Еще В.И. Ленин предупреждал, что «…на одном голом энтузиазме социализм построить нельзя». Поэтому наряду с комсомольцами-добровольцами, героями-стахановцами у партии и И.В. Сталина существовали и другие рычаги поддержания высокой трудовой активности - строжайшая ответственность за невыполнение плана, брак, дезертирство со строительных объектов. Причем система наказаний по мере «продвижения вперед к социализму» постоянно совершенствовалась и ужесточалась.

Поток добровольцев к середине 30-х гг. резко сократился, трудовой энтузиазм пошел на спад. Нехватка рабочих рук при отсутствии широкой машинной базы все активнее компенсировалась бесплатной рабочей силой ГУЛАГа[62]. Увеличение количества лагерей и заключенных в них достигалось «актуализацией» советского законодательства. Лагеря стали главной школой трудового перевоспитания. Ряды заключенных в лагерях террористов, троцкистов, вредителей пополняли люди, допускавшие брак на производстве, мелкое хищение колхозного добра, не говоря уже о нелояльности к советской власти и отказе от мобилизации на стройки. Сюда же вливались миллионы раскулаченных крестьян. Только на строительстве Беломоро-Балтийского канала работало 250 тыс. заключенных. В 1935 г. сектор принудительного труда насчитывал около 2 млн. 85 тыс. чел.: 1 млн. 85 тыс. в спецлагерях, 1 млн. в ГУЛАГе. На базе ОГПУ были организованны «шарашки» - новый тип производства, где инженеры и ученые работали по своей специальности, находясь в заключении. С 1938 г. трижды за один месяц опоздавший на работу отправлялся в лагерь.

Однако, несмотря на широкомасштабную пропаганду успехов социалистического строительства, нельзя было скрыть очевидные факты. Производство лихорадило, усиливалась текучка кадров, аварии и поломки вели к простоям и падению производства. Попытки старого пролетариата с помощью установления рабочего самоуправления на производстве, введения рабочего подряда противостоять авралам[63] и штурмовщине пресекались на корню и расценивались как подмена функций Госплана. Хозрасчетные начала перечеркивались лозунгом дня «План любой ценой!». Административная система управления не допускала никакой самостоятельности и тем более самоуправления, а инициатива без команды стала наказуема. Системе требовались не творческие, думающие люди, а слепые исполнители спущенных сверху приказов. Человек-труженик превращался в винтик огромного механизма, что в принципе не могло способствовать построению эффективной экономики.

К концу 30-х гг. в Советском Союзе сложились в значительной степени уродливые производительные силы, где около 60% составляла тяжелая промышленность. Перекос в преобладании производства средств производства привел к обострению кризиса в производстве средств потребления, катастрофической нехватке товаров повседневного спроса.

Политика сверхиндустриализации, фактически лишив рабочих средств производства, привела к тому, что рабочий человек в социалистической стране никак не распоряжался результатами своего труда и был отстранен от решения не только политических, но и экономических вопросов. Индустриализация способствовала установлению административно-командной системы управления, при которой господствовала единая государственно-партийная власть и единая государственная собственность. Государственные и партийные чиновники - новая советская бюрократия, отдавая приоритет приказным методам управления, возродили подневольный труд и эксплуатацию. Партийный аппарат, соединив в себе, политические и экономические функции, путем лишений и неисчислимых жертв народа создал малоэффективную систему производства, где накопление преобладало над потреблением, а производство велось во имя производства.

Коллективизация

Параллельно с решением задач по индустриализации страны шел процесс социалистического преобразования деревни. Сама идея колхозного строительства принадлежала В.И. Ленину. Однако, являясь прагматиком, он прекрасно понимал трагические для страны последствия сплошной и быстрой коллективизации. Еще в 1919 г., в самый разгар гражданской войны, он говорил: «Мы за насилие против кулака, но не за полную его экспроприацию, потому что он ведет хозяйство на земле и часть накоплена им своим трудом..., у кулака собственность отнять всю нельзя...». И.В. Сталин же отождествлял коллективизацию с политикой раскулачивания, видя в деревне главный источник накопления средств и рабочей силы для индустриализации.

XV съезд партии, состоявшийся в 1927 г., вошел в историю как «съезд коллективизации».Определив генеральную линию партии в деревне,съезд, тем не менее, не только не определил жестких сроков коллективизации, но и сохранил закон об аренде и наемном труде с перспективойпостепенного ограничения кулачества.

Однако уже через два года И.В. Сталин открыто пошел на ревизию решений съезда: «Нельзя утверждать, что политика ликвидации продолжает политику ограничения... Это новая политика. На основе раскулачивания должна проводиться и коллективизация». 7 ноября 1929 г. в «Правде» появилась статья И.В. Сталина «Год великого перелома», где говорилось о коренном переломе в развитии нашего земледелия от «мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию». В конце 1929 г. И.В. Сталин официально объявил о конце нэпа и переходе к политикесплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. На XVI съезде партии, состоявшегося в 1930 г., И.В. Сталин потребовал завершить процесс коллективизации к концу первой пятилетки.

В деревне начали происходитьдва взаимосвязанных насильственных процесса - созданиеколхозов и раскулачивание. Ликвидация кулацких хозяйств имела целью, прежде всего, обеспеченье коллективным хозяйствам материальной базой. С конца 1929 г. до середины 30-х гг. было раскулачено свыше 320 тыс. крестьянских хозяйств. Их имущество, стоимостью более 175 млн. руб. было передано колхозам. Ликвидация кулаков, лишая деревню наиболее предприимчивых и независимых крестьян, подрывала дух сопротивления. Кроме того, судьба раскулаченных должна была послужить примером остальным, тем, кто не желал добровольно идти в колхозы. Кулаков выселяли семьями, с грудными детьми, стариками. В не отапливаемых вагонах с минимальным количеством домашнего скарба везли десятки тысяч людей в отдаленные районы Сибири, Урала, Казахстана. Наиболее активных «антисоветчиков» отправляли в концлагеря.

Анализируя медленные темпы роста числа колхозов, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) определил главные задачи, решения которых обусловили бы новый мощный подъем этого движения. Объективных условий для сплошной коллективизации фактически не было. Техники и машин катастрофически не хватало. В 1929 г. на 25 млн. крестьянских хозяйств приходилось всего 27 тыс. тракторов, было крайне мало машинно-тракторных станций (МТС), не говоря уже об отсутствии средств и нехватке квалифицированных кадров. Решающими условиями успеха должны были стать строгая дисциплина и ответственность коммунистов за порученное дело. 5 января 1930 г. на пленуме ЦК ВКП(б) было принято печально известное постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Выполнение решений пленума возлагалось на местные партийные организации, мобилизованных партией коммунистов из числа рабочих - двадцатипятитысячников.

Широкомасштабная политика раскулачивания должна была способствовать высоким темпам колхозного строительства в первую очередь в хлебных районах - на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге (весна 1931 г.). Затем на повестке дня стояли Центральные районы, Украина, Сибирь и Казахстан (весна 1932 г.).