НАЧАЛЬНОЕ РАЗГРАБЛЕНИЕ КАПИТАЛА 7 страница

Не зря ведь в том же 2000-м году представитель Президента в Государственной Думе г-н Котенков сделал поистине шокирующее заявление: «Одних губернаторов посадят сразу, а других – чуть позже...»

Возможно, г-н Котенков всего лишь мрачно шутил. Но даже если подобные высказывания – только черный юмор, в регионах все это воспринимали всерьез. Одни – со страхом. Другие – с надеждой.

Не мытьем, так катаньем губернаторов приучали к мысли, что нужно руководить регионами, следуя общим федеральным законам, а не тем правилам и «понятиям», которые они сами же и создали «под себя» в «лихие» девяностые.

Процесс «усмирения строптивых» проходил бы еще быстрее, если б во главе многих субъектов Федерации не стояли столь авторитетные люди, как Ю. Лужков, М. Шаймиев, М. Рахимов, К. Илюмжинов, имевшие огромный политический вес не только у себя в регионах, но и в общероссийском масштабе.

Юрий Спиридонов, при всей своей харизматичности, не относился к числу названных выше политических тяжеловесов. Сфера его личного влияния не простиралась за пределы республики. Поэтому и «скидок» федералы ему не делали. Неуступчивость, излишняя, с точки зрения Центра, самостоятельность Главы Коми вели лишь к ограничению Москвой финансовых вливаний в республику. А для самого Юрия Алексеевича прохладное к нему отношение в кремлевских коридорах власти было чревато большими личными неприятностями. По сути, на кон ставилась его дальнейшая политическая карьера.

Упрямство – самая уязвимая и, увы, почти неизбежная сторона характера любого сильного человека. В полной мере это применимо и к Ю. Спиридонову. Сдаваться просто так, без боя, он не собирался. Но это только усугубило его положение.

Причем Ю. Спиридонов выражал недовольство по поводу пресловутой «вертикали» не только в кругу своих ближайших соратников (хотя в «нулевые» годы и это было уже небезопасно), а высказывался публично. Так, на вопрос журналистов: «Реформа власти была неожиданной для губернаторов, Путин поставил вас перед фактом?» – Глава республики ответил довольно резко:

– Верно, поставил перед фактом. Но если бы губернаторы покорно сдали свои позиции, то, наверное, и Указ Президента прошел бы (в Совете Федерации – Ред.), как в Думе, без масла. Именно принципиальность губернаторов заставила вернуть документ и поработать не только по нему, но и по другим законам. Губернаторы – не наместники, не ставленники, они отвечают перед своим народом...

Подобные высказывания, попадавшие в то время на страницы газет, явно шли вразрез с «генеральной линией» Кремля. А линия эта, как мы потом все узнали, вела к прямому назначению руководителей регионов.

Масла в огонь подлил и случившийся весной того же года «сепаратистский скандал». На сей раз «отличился» не сам Глава, а его первый заместитель Анатолий Каракчиев.

25 мая 2000 г. в газете «Молодежь Севера» была опубликована «странная речь» А. Каракчиева, которую мгновенно распространили центральные телеканалы и российские информационные агентства. Читая эти строки сегодня, невольно вздрагиваешь... Вот цитата из «Молодежки»:

«Правильно, что Путин начал с реформирования. Первый наезд – на губернаторов. Я думаю, что реакция может быть непредсказуемой. Особенно в северных республиках. Это похуже Чечни. Если они объединятся, а народ им фактически подчиняется, то могут заявить: мы хотим выйти из состава Российской Федерации. Если не будут пускать, то начнется война. Надо было заручиться поддержкой губернаторов перед этим...»

Получалось, что «северные республики», то есть, надо полагать, и Коми, вице-губернатором, которым являлся Анатолий Каракчиев, могут выйти из состава России и готовы воевать. И все это из-за «наезда на губернаторов»?

Высказал ли после этого Юрий Спиридонов все «теплые» слова, которые знал, своему заместителю, неизвестно. Зато была известна крайне нервная реакция Москвы: руководство Коми обвинили чуть ли не в разжигании сепаратистских настроений.

Только через четыре дня Анатолий Каракчиев официально заявил журналистам, что его слова в «МС» были искажены: он имел в виду не северные республики, а Северный Кавказ.

Возможно, все еще находясь под влиянием «теплых» слов своего шефа, Анатолий Алексеевич счел нужным уточнить:

– Я заместитель по экономическим вопросам, поэтому политических заявлений вообще никогда не делал и делать не собираюсь, поскольку это прерогатива Главы республики.

После этого А. Каракчиев тут же, без всякой паузы, пустился в пространные рассуждения о политике Центра и сложной ситуации на Северном Кавказе. (Нет, все-таки уже тогда тесны были Анатолию Алексеевичу рамки чисто «экономических вопросов»).

Начиная реформы управления страной, В. Путин действительно все время ставил губернаторов «перед фактом». Они, разумеется, нервничали, не зная, каков будет следующий ход Президента. Дабы укрепить свои позиции, заручившись поддержкой местного населения, некоторые из них предпочли не ждать дальнейшего развития событий, а инициировать досрочные региональные выборы. Так поступил, например, влиятельный самарский губернатор Константин Титов. О целесообразности досрочных выборов Главы республики заявил и Юрий Спиридонов.

В августе 2000 года, отвечая на вопрос журналиста «Трибуны», последует ли Глава Коми примеру К. Титова (прежде чем пойти на выборы, руководитель Самарской области подал в отставку), Ю. Спиридонов категорично заявил: «В отставку не уйду. Можете прекратить эти рассуждения!»

Однако рассуждения самого Спиридонова на «выборную тему» оказались весьма интересными. Приведем небольшую цитату из того же интервью. Первый вопрос – о «возврате кредита»:

– Необходимость досрочных выборов Главы РК вы обосновали тем, что в новых условиях вам нужен новый кредит доверия. Получается, старый кредит вы вернули досрочно?

– Я отчитываюсь по нему, согласно Конституции, каждый год в Госсовете. Все, что обещал, выполняю, исходя из реалий, возможностей. Но ситуация действительно меняется, и нужно вносить коррективы.

– Вы считаете, что со временем избрания вас на второй срок население республики стало жить лучше?

– Это не я, а население так считает.

– А кто его спрашивал?

– Мы регулярно проводим социологические опросы.

– Почему же их результаты ни разу не были опубликованы?

– Я запретил публикацию. Эти документы нужны администрации для работы. Захотим – опубликуем...

– Если Путин объявит: «Я не хочу, чтобы Спиридонов избирался на третий срок», вы все-таки пойдете на выборы?

– Может, будет даже обратный эффект. Я не выполняю ничьих указаний. Кроме Путина, есть Конституция, законы.

Возможно, Юрий Алексеевич вскоре пожалел, что произнес эти, согласитесь, весьма резкие слова. Интервью было напечатано в скромной провинциальной газете. Но уже в то время во всех регионах были «государевы глаза и уши». Люди, которые внимательно отслеживали (или, как сейчас говорят, «мониторили») политические высказывания руководителей регионов.

Можно почти не сомневаться, что в «досье Спиридонова» появился очередной жирный крестик. И в какой-то момент он попал в «списки» не слишком лояльных Центру губернаторов.

Не исключено, что именно тогда, в 2000-м, кремлевская администрация начала подыскивать «альтернативного кандидата» на пост руководителя республики. Хотя, как выяснилось, это была отнюдь не простая задача.

Кнут и пряник

Уходить Юрий Спиридонов не собирался и поэтому преемника себе не готовил. Более того, он весьма болезненно реагировал, когда кто-то из его ближайшего окружения начинал «высовываться», проявлять самостоятельность. Этого авторитарный лидер республики не терпел.

В правительственном Желтом доме многие годы существовала «система сдержек и противовесов». Заместители Спиридонова, между которыми складывались порой весьма натянутые отношения, апеллировали к «Папе» (так они его называли) как к единственному арбитру. Они «уравновешивали» друг друга в мелких интригах и подковерной борьбе. Но это была конкуренция внутри «ближнего круга». На власть же самого «Папы» никто не посягал, его авторитет считался непререкаемым.

Наиболее амбициозных «сподвижников», таких как первый заместитель Главы Анатолий Каракчиев, шеф мог в частной беседе «назначить в преемники», пообещать свое кресло. Но только – в будущем, в качестве, так сказать, аванса. Это был своего рода пряник.

Однако и кнут всегда имелся под рукой. Тем же, к примеру, Алексею Гришину или Валентину Иванову достаточно было «засветиться» в бытовом, заурядном ресторанном скандале, чтобы в одночасье лишиться своих постов.

Однако даже наказывая своих соратников, опытный аппаратчик Спиридонов никогда не допускал двух вещей: публичной огласки и увольнения в «никуда». Опальным чиновникам тут же предлагались другие портфели: новым делом искупи старые грехи. В этом смысле Юрий Алексеевич придерживался «железных» принципов советской партийной номенклатуры. Он никого не выбрасывал на улицу. И дело тут не только в «сентиментальности» (хотя и в ней тоже). Просто Спиридонов понимал: влиятельные и информированные люди, оставшись без портфеля, становятся очень опасными, превращаются во врагов. Глава старался никого не «выдавливать в оппозицию».

Поэтому логика «проштрафившихся» была такой: «Папа» мог бы и в порошок стереть, а вместо этого дал шанс, кабинет, кресло. Не обижаться надо, а благодарить, как отца родного...»

Так что искать будущего соперника Спиридонова среди самих же чиновников было бесполезно. В Желтом доме Юрия Алексеевича несомненно уважали. Но еще сильнее – боялись.

Республиканская пирамида власти, основанная, по выражению оппонентов Главы, на «системе страха», была в целом весьма эффективна. Однако – до поры до времени.

В переходный период социально-экономической ломки «спиридоновская пирамида» выполняла стабилизирующую роль. Когда же республика потеряла львиную долю собственности, то управлять экономикой по-старому, из одного административного центра стало невозможно. Теперь необходимо было учитывать великое множество самых противоречивых частных интересов. Для этого нужны гибкость и понимание рыночных реалий.

Большинство чиновников Желтого дома являлись управляющими старой закваски, но отнюдь не менеджерами. Тасуя одну и ту же кадровую колоду, Ю. Спиридонов мог не опасаться «удара в спину», его команда была ему преданна. Однако в этом же заключалась и уязвимость самой системы. Практически отсутствовала ротация кадров, не хватало свежих, современно мыслящих руководителей. В «номенклатурной обойме» наблюдался явный застой.

Власть, замкнутая на одном человеке (каким бы умным он ни был), перестает справляться со своими задачами, когда эти задачи резко и качественно усложняются, а вся цепочка администраторов продолжает действовать по-старому. При этом сами чиновники не проявляют инициативы. Вместо этого они пытаются угадать мнение своего шефа. В итоге получается парадокс: чем активнее лидер, тем пассивнее вся команда.

Частному бизнесу, гораздо более мобильному и динамичному, чем бюрократическая система, такая авторитарная власть рано или поздно начинает мешать. И тогда представители бизнес-элиты задумываются о смене чиновничьей верхушки. Это произошло и в Республике Коми.

«Бархатный ошейник»

Следовательно, не только Москва, но и многие местные «промышленные генералы» озаботились в то время вопросом об «альтернативном» лидере республики.

«Замеры» общественного мнения (в том числе и те, итоги которых Ю. Спиридонов так упрямо отказывался публиковать) показывали: население не довольно социально-экономической политикой Главы РК. Да и просто психологически устало от него. Все-таки 12 лет (бурных, переломных) у власти – слишком большой срок даже для популярного лидера...

Все совпало: «верхи не могут, низы не хотят». Впрочем, ситуация была еще отнюдь не революционная. Во-первых, потому что велика сила привычки, инерции, которой во время выборов зачастую руководствуются избиратели. Во-вторых, далеко не все представители региональной элиты хотели больших перемен во власти. Многие из этих людей сколотили свои состояния в «эпоху Спиридонова», а некоторые из них лично обязаны Юрию Алексеевичу своим высоким руководящим статусом (для «переходного периода» смычка бизнеса и власти особенно характерна). А в-третьих, «рука Москвы» тогда еще не была столь крепкой, чтобы жестко «брать за горло» руководителей регионов. Тем более, что главам субъектов предстояло пройти через выборы, успех которых определяется не только личной популярностью кандидата, но и его административно-финансовыми ресурсами. У Юрия Спиридонова всего этого хватало с избытком. И как бы ни была недовольна Москва действующим губернатором, ставить на явного аутсайдера она тоже не хотела.

К тому же есть еще один, не слишком, может быть, приятный для республиканского бомонда момент: с точки зрения Кремля, Коми, мягко говоря, не самый важный регион на политической карте России. Один из многих «субъектов-середнячков», удаленных от Центра и большой политики. Поэтому степень внимания к нему московских политтехнологов не стоит переоценивать.

Во время выборных кампаний начала «нулевых» годов Москва действительно оказывала определенную поддержку альтернативным кандидатам на пост глав «проблемных» регионов. Но не обязательно – с целью непременно сменить того или иного губернатора. Чаще всего достаточно было «бархатного ошейника». Для этого нужно просто «обозначить альтернативу» – напугать действующего Главу, сделать его более сговорчивым в плане подчинения Центру. Так, например, поступили с руководителем Ненецкого автономного округа Владимиром Бутовым.

Бывший торговец водкой и оленьими пантами, дважды судимый Владимир Бутов был одним из самых одиозных российских губернаторов. При этом харизматичный «ненецкий» лидер пользовался поддержкой населения своего региона и был уверен в победе на выборах. Даже несмотря на то, что против него работала целая бригада пиарщиков, нанятых могущественной нефтяной компанией «ЛУКОЙЛ» (у Бутова, как и у Спиридонова, отношения с «лукойловцами» складывались негладко). В итоге соперники Бутова, истратив, по некоторым оценкам, 5 миллионов долларов, остались с носом, а «хозяин» НАО все равно получил свыше 70 процентов голосов избирателей.

В январе 2001 года в Нарьян-Маре состоялась инаугурация «нового-старого» губернатора. На церемонии в качестве гостя присутствовал и Глава Коми. Спиридонову этот «опыт» был особенно интересен: выборы у него тоже были не за горами.

Да, В. Бутов уверенно победил. Но еще до начала предвыборной кампании этот своенравный «губер» прошел «психологическую обработку» в московских коридорах власти. Бутова напугали тем, что в соперники ему могут «определить» знаменитого полярника и общественного деятеля Артура Чилингарова, личность весьма популярную, особенно на Севере. По слухам, Владимир Бутов несколько раз ездил в Москву «на поклон», клялся в своей лояльности Центру. В общем, стал необычайно покладистым и сговорчивым. Так что свой «второй срок» он начал отбывать уже «другим человеком». Правда, и это не помогло – вскоре ему все равно пришлось покинуть губернаторское кресло.

В общем, тактика федеральных политтехнологов в регионах была проста и эффективна: с помощью «альтернативного кандидата» (или даже его «тени», как в случае с Бутовым) напугать «строптивого» губернатора, сделать его более лояльным Центру. Ну а при благоприятных «выборных обстоятельствах» – и вовсе сменить.

Но для начала надо было найти такого человека. В Республику Коми, с ее патриархальной системой управления и консервативными политическими традициями, посылать «варяга» не имело большого смысла. Нужен был «свой», «родной» кандидат.

Среди влиятельных фигур республиканской элиты выбор оказался невелик. Одни из них имели деньги, но не обладали популярностью. А у популярных не было за плечами опыта государственного управления. Остальные же просто боялись «лезть поперек Батьки».

И все же такой человек был.

«Чумовой» праздник

20 марта 2001 года Юрий Спиридонов встретился в Кремле с Президентом России Владимиром Путиным. По официальной информации, во время вечернего часового разговора с Путиным обсуждалась социально-экономическая ситуация в республике, в частности, финансирование угольной отрасли, проблемы лесного комплекса и т.д.

Позднее, отвечая на вопрос местных журналистов: «Каковы ваши общие впечатления от этой встречи?», Юрий Спиридонов высказался в своей обычной грубовато-шутливой манере: «Какие могут быть впечатления, когда встречаются два мужика?»

Но была еще одна важная тема, отнюдь не шуточная – предстоящие выборы Главы республики.

Судя по всему, Юрий Алексеевич сам поднял этот вопрос. Однако реакция Путина на сей счет оказалась весьма сдержанной. «Мы обменялись мнениями, – поведал журналистам Ю. Спиридонов, – и пришли к пониманию, что Главой будет тот, кого выберет народ».

Добавить к этому было нечего...

В конце беседы Глава пригласил Владимира Путина посетить республику, желательно – в августе, в дни празднования 80-летия Коми.

Президент вежливо поблагодарил за приглашение, но в республику так и не приехал – ни в августе, ни в течение осени. В Коми он впервые побывает с официальным визитом лишь спустя несколько лет. Уже – при другом губернаторе...

На 80-летие республики, по разным причинам, не прибыли и другие высокопоставленные персоны, которых усиленно приглашали руководители Коми: премьер-министр РФ Михаил Касьянов, спикеры обеих палат российского парламента Егор Строев и Геннадий Селезнев, Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй...

Зато приехал полпред Президента в Северо-Западном округе Виктор Черкесов, несколько губернаторов соседних областей и певец Валерий Леонтьев. Это был далеко не «звездный» (за исключением Леонтьева) состав визитеров.

Тем не менее праздник, отмечавшийся с небывалым размахом, удался на славу.

Стефановская площадь столицы была уставлена палатками – по одной от каждого города и района. У палаток и чумов «дежурили» главы муниципалитетов, лично угощавшие гостей яствами и напитками «местного розлива».

25 августа на республиканском стадионе состоялся грандиозный фестиваль «Многоцветье Республики Коми», а затем концерт Валерия Леонтьева, завершившийся поздно вечером лазерным шоу и шумным фейерверком.

На торжественном собрании в честь 80-летия Коми Юрий Спиридонов выступил с пространным докладом о достижениях республики, а потом принимал от гостей-губернаторов подарки, поздравления, рукопожатия и даже поцелуи. Порой казалось, что юбилей не у республики, а у самого Юрия Алексеевича...

На том же праздничном собрании выступили депутат Госдумы Валерий Марков, сенатор от РК Юрий Волков. А вот второму сенатору от Коми, председателю Комитета Совета Федерации, спикеру Госсовета РК Владимиру Торлопову слова почему-то не дали.

Наблюдатели тогда отметили еще одну деталь. 26 августа, во время освящения Стефановского собора (сданного в эксплуатацию с серьезными недоделками – торопились к празднику), В. Торлопова не оказалось в группе VIP-ов, находившихся рядом с епископом Питиримом. Почетные гости и сам Спиридонов со свитой в момент церемонии расположились вблизи алтаря. Торлопов же находился в общей толпе прихожан...

Кто-то из журналистов не удержался от комментария по этому поводу: дескать, Торлпов начал свое «хождение в народ». Главу окружает свита, спикера – простые люди... Однако все гораздо банальнее. Просто теперь Торлопова уже не приглашали занять «почетное место» рядом с Главой на официальных мероприятиях. И в сюжетах новостей местных телеканалов он больше почти не появлялся. Руководители телекомпаний получили негласные указания: председателя Госсовета «в кадр» не пускать.

И хотя не было еще ни регистрации, ни даже выдвижения кандидатов, все понимали: выборная кампания уже стартовала.

Рубикон перейден

Собственно, борьба началась еще месяц назад, в конце июля, когда вернувшийся из Москвы В. Торлопов рассказывал журналистам о своей работе в качестве председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике. Эта рядовая вроде бы пресс-конференция завершилась сенсацией. Впервые Владимир Александрович подтвердил те слухи, что ходили уже давно, официально заявив, что готов баллотироваться на пост Главы РК:

– Да, я пойду на выборы, – сказал В. Торлопов. – Лично для меня это было непростое решение. Но я его принял. Я считаю, что перемены, которые осуществляет сейчас российский Президент, находят мало отражения в нашей республике. Я твердо убежден, что нам необходимо идти по пути этих перемен. И в республике есть немало людей, которые хотят двигаться именно в этом направлении...

Таким образом Владимир Торлопов перешел Рубикон. Он прекрасно понимал, что в случае поражения лишится поста спикера Коми парламента, который занимал в течение многих лет. Более того, ему, возможно, придется вообще надолго уехать из республики. Ведь любое покушение на кресло Главы со стороны членов «своей команды» Юрий Спиридонов воспринимал как «бунт на корабле». А тяжелая рука «капитана» была слишком хорошо известна...

Поэтому отважиться на такой шаг Торлопову было действительно нелегко. Прежде чем принять решение, он размышлял не один месяц, вел переговоры и консультации с московскими чиновниками, представителями региональной элиты.

Первое предложение из кремлевской администрации о том, чтобы Владимир Торлопов выдвинул свою кандидатуру, оказалось для спикера достаточно неожиданным. Согласия он поначалу не давал, хотя и был согласен с тем, что республика нуждается в смене лидера. Однако, по мнению самого председателя Госсовета, на тот момент он не обладал достаточным опытом работы в системе исполнительной власти. И поэтому предложил... другого кандидата, имевшего и такой опыт, и явное желание стать Главой РК. Речь идет об Анатолии Каракчиеве.

Сейчас это кажется удивительным, но еще в начале лета 2001 года Торлопов пытался уговорить первого зама Главы Каракчиева пойти на выборы и обещал ему свою поддержку.

Однако сделать из Анатолия Алексеевича вожака оппозиции, вокруг которого объединились бы все, кто был недоволен авторитарным «режимом Спиридонова», не удалось. Возможно, что Каракчиев, несмотря на свои горячие амбиции, попросту испугался пойти на такой риск. Он, видимо, продолжал надеяться – пройдет еще четыре года, и «Папа» все-таки сделает его своим преемником. Надежда эта была совершенно беспочвенной. И дело тут не в том, что Спиридонов, в силу своего характера, вряд ли мог добровольно передать кому-либо власть в республике. Просто через четыре года, как потом выяснилось, «вопрос о преемнике» отпадет сам собой – губернаторов будут назначать.

Другие представители местной политической, промышленной, финансовой элиты тоже боялись «Папы» и слабо верили в то, что его можно победить на декабрьских выборах 2001 года.

В общем, «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков». Никто не хотел браться за «безнадежное предприятие».

В итоге Торлопову пришлось взять эту, мягко говоря, небезопасную миссию на себя. Тем более, что сам факт и содержание переговоров, которые он вел в Москве и в Сыктывкаре, быстро стали известны Главе республики. В условиях «патриархального царства-государства» сохранить подобные конфиденциальные беседы и встречи от хозяина Желтого дома было решительно невозможно. Поэтому отношения между Спиридоновым и Торлоповым к лету 2001-го резко ухудшились, но это лишь подстегнуло последнего к окончательному решению. Получилось так, что еще до публичного заявления о своем участии в выборах терять Торлопову было уже практически нечего – либо пан, либо пропал.

При этом спикер Госсовета не мог не осознавать, что не имеет не только административных ресурсов, но и (во всяком случае – на первом этапе) серьезной команды помощников, единомышленников. Распыленность, слабость политической оппозиции в Коми были очевидны. К тому же большинство СМИ находились в руках Главы, и свой хлеб отрабатывали с большим усердием.

С финансированием дела обстояли получше – помощь В. Торлопову обещали несколько крупных компаний. Но такую же поддержку, как это ни парадоксально, они одновременно оказывали и его конкуренту – Спиридонову. «Складывать яйца в обе корзины» – это была беспроигрышная позиция: в любом случае, кто бы ни победил, крупный бизнес внакладе не останется...

Что же касается пресловутой «руки Москвы», то Торлопов, пожалуй, лучше других понимал тогда, что преувеличивать ее роль не следует. Москва не будет напрямую вмешиваться в выборную кампанию в Коми. Ее позицию правильнее определить как «дружественный нейтралитет». Помогать губернатору московские чиновники не станут, но и мешать – тоже.

Учитывая все это, В. Торлопов наверняка испытывал «мильон терзаний», и вряд ли он, по выражению своего главного оппонента, «рвался к власти». Скорее, его подталкивали. Убеждали, уговаривали...

Да, Торлопову помогли выйти на «беговую дорожку». Но это – только старт. Каков будет финиш, зависело уже от самого «бегуна», от удачи и конечно же от соперников.

Словом, никаких гарантий. А впереди – несколько тяжелых месяцев предвыборного марафона.

ГЛАВА 14.