Размышления – идеальные точки и интересные линии

Обсуждения на примерках в VivienWestwoodstudio включали в себя как вербальные, так и физические аспекты - , т.е. в процессе перемещалось все вокруг. Оба этих способа коммуникации казались в равной степени важными. Они взаимодействовали с моделями на уровне формы, исследуя их физические качества с точки зрения того, как одежда ведет себя на теле – важна была длина, пропорции, силуэты, как тело движется в одежде или вместе с ней.

На данном этапе визуальные и ассоциативные аспекты были не так важны, хотя иногда решения оказывались неожиданными, поскольку примеряемая модель вызывала не те ассоциации, которые были запланированы. Например, школьный блайзер превратился в бушлат, что потребовало добавить детали, свойственные морскому стилю. Формальные аспекты физической выразительности нередко «подтягивались» до новых форм, в то время как выразительные особенности становились объектом разработки – т.е. они были тем вектором, в направлении которого или отталкиваясь от которого творили.

Это вовсе не значит, что у коллекции не было своей «сюжетной» составляющей – скорее, наоборот, различные истории часто разжигали и направляли любопытство Вивиен. Но когда дело доходило до придумывания и воплощения в жизнь прототипов, на первое место выходила выразительность тела. Многие модели были до такой степени экспериментальны, что любой другой подход просто не имел бы смысла, поскольку дизайнерам было бы сложно работать с чем-то иным, чем ткань, тело и форма, ими создаваемая. Вивиен объясняла такой подход так:

- Мы должны рассмотреть все возможные решения. Это метод исключения. Нужно попробовать все варианты.

Логика решений возникала из картины, которую мы видели перед собой, из того, как одежда взаимодействовала с телом, на которое была надета. Это ясно из комментариев Айрис по поводу одной из моделей на примерке.

- Мне нравится, как круг выглядит спереди.

- В этом топе самое интересное то, что он на груди прямой. Меня это очень привлекает.

В данном случае, именно прямая форма конкретной плоскости сделала топ интересным для Айрис. И позже эта особенность стала точкой отсчета для нового развития идей и экспериментов. Этот интерес возник из того, как линия влияла на выразительность тела. И интерес этот в дальнейшем привел к более глубоким техническим исследованиям, как можно сконструировать такую прямую линию, идущую через грудь, а также к экспериментам с различными формами в сочетании с разными материалами.

Сначала Вивиен назвала мою идею сделать длинный пояс (10 ноября) эгоистичной и бессознательной, что меня озадачило. Что побудило ее посчитать предложение сделать более длинный пояс, собирающий драпировку на спинке, актом лени, и что делает дизайнерское решение эгоистичным? Я постепенно понял, что решения, принимаемые на этих примерках, следовали каким-то образом логике, основанной на определенной внутренней эстетике. Это эстетическая логика зависела от назначения одежды, баланса композиции, и неисчерпаемого желания Вивиен бросать вызов общепринятым нормам.

Похожая логика описана у Йамамото (2010:112) как «поиск точки упоения» - идеальной точки для каждой пуговицы, или идеальной длины или расположения пояса. На всех примерках в Westwoodstudio каждая модель подвергалась суровой проверке, каждая деталь подвергалась сомнению – от пуговиц, перемещавшихся туда-сюда, до длины, менявшейся от сантиметра к сантиметру. Все это для того, чтобы найти идеальную точку или длину. Словами Йамамото, это был «акт сконцентрированного видения; сфокусированного взгляда, служащего горючим для творческой работы» (Yamamoto 2010:61).

Следовательно, пояс не нужно было добавлять, если в нем не было необходимости. Она может быть чисто функциональной, что случается редко. Выразительность и целесообразность не разграничивались, хотя утилитарные свойства различались в зависимости от того, над каким видом одежды мы работали. Для бушлата, например, пояс был сначала добавлен как стилистическая деталь, хотя будучи на своем месте, следуя этой логике, он не был оправдан, так как не выполнял свою роль напрямую (т.е. не стягивал талию). Получается, что единственной причиной удлинить пояс в том случае было мое на то желание и моя возможность, что несомненно можно назвать эгоистичным или бессознательным действием.

Как только я это понял, мне стало проще воспринимать работу дизайнера в меньшей степени как личностный акт, а в большей – как понимание и принятие этой логики творчества. Работа, сконцентрированная на визуальных линиях и формах также, как и на том, как они меняют выразительность тела. Материал и тело представляли собой основу для открытия новых средств выразительности. (Yamamoto 2010:67). Конструирование стало идеей само по себе, или, как сказал Андреас:

- Нет никакой идеи, ее никогда не бывает.

Отправные точки в каждом случае были разные. Иногда это были углубленные исследования фотографии старинного кутюрного платья, сконцентрированные на определенной его особенности – например, форме рукава или подоле, выгодно подчеркивающем ноги. Иногда работа начиналась с экспериментов с формой, например, квадратными кусками ткани, комбинируемыми на теле так, чтобы создать новое платье. Однако, в центре внимания всегда оставалось тело, которые мы одевали. Какой бы ни была отправная точка нового творения, первым шагом всегда было создание носибельного прототипа, который тщательно изучался на живой модели. После этого начиналось его развитие, например, как данная горловина подчеркивает ключицу или как объем юбки во время ходьбы контрастирует с ногами. Айрис, старший лекальщик, подходила к этому вопросу прагматично, максимально используя свое тело в работе перед зеркалом в качестве манекена или закройщицкого стола. Таким образом, даже если работа начиналась с исторического эскиза, модели из архива и его лекал или экспериментов с геометрическими формами, комментарии Андреаса как нельзя лучше характеризуют рабочие условия:

- Все дело не в лекалах, все дело – в теле и том, как одежда его меняет.