Социокультурные основы российского рынка труда

Русская культура до царствования Ивана Грозного сохранила первоначальную фор­му, несмотря на пятисотлетнее существование православия на территориях русских язычников. России повезло в том, что ее обошел стороной массовый геноцид прак­тикующих язычников, наблюдавшийся в Западной Европе. Конечно, православие активно боролось с носителями высшего эзотерического знания древнерусских ве­рований — волхвами. В результате этой борьбы примерно через 2-3 столетия волх­вы уже не представляли угрозы для новой религии, так как их остатки либо скры­лись в труднодоступных местах, либо перестали практиковать. Однако носителей высшего эзотерического знания было изначально немного, а ритуальной языческой магией всегда занималось большинство населения. Постепенно многие из них «про­фессионально» занялись данной деятельностью. Причем колдунов, вещунов, знаха­рей мало затронула ранняя волна гонений и истребления.

Правление Ивана Грозного внесло некоторую лепту в изменение культурных ар­хетипов русского общества. Во-первых, появилась неизвестная ранее централизо­ванная власть; во-вторых, была истреблена сформированная веками предпринима­тельская культура свободной новгородской аристократии. В качестве комментария к¹ последнему утверждению приведем цифру павших жертв — носителей данной культуры — 4-6 млн человек.³⁸

⁹ «Смутное время» с его неразберихой во всех социально-экономических сферах, закончилось приходом к власти Петра I, который, несмотря на стремление напра­вить Россию по западному пути развития, практически не затронул сущности куль­туры основной массы россиян — общин. Как известно, община всегда являлась но­сителем языческих традиций. Несмотря на то что вышел указ об обязательном посещении православной церкви и отправлении основных православных обрядов, россияне воспринимали новые ритуалы и символы лишь как дополнительные к сво­ей земельно-бытовой календарной магии. Заметим, что Петра I, целью которого было создание военно-промышленного государства, мало интересовало духовное приоб­щение населения к христианству. Главная его цель состояла в своевременном выяв­лении политических помех государственному переустройству. Именно для этой цели священнослужители давали присягу обер-прокурору в своевременных доно­сах на односельчан, а членов общины стимулировали к своевременному покаянию перед Богом и Церковью.

В такой ситуации в русской культуре стало складываться специфическое двое­верие, проявлявшееся как по отношению к церкви, так и к государственным чина}.: (кроме царя, ибо он — от Бога). Двоеверие заключалось в специфике поведения и мышления русского человека: по форме говорить и делать, как требуют, а по суще­ству — по понятиям его самого.

Еще одна культурная особенность, сформировавшаяся с приходом к власти Пет­ра I, заключалась в комплексе «круговой поруки», пронизавшем практически все трудовое население. Для удобства управления страна была разделена на земства. В земстве существовали общины — налоговые единицы. Следовательно, от трудово­го вклада каждого их члена зависела вся сумма общинного налога, передаваемого земству. Если раньше члены русской общины имели лишь трудовую зависимость друг от друга (природно-климатические условия России таковы, что только общин­ный труд мог прокормить людей), то к ней прибавилась зависимость налоговая. Если же брать во внимание, что около 70 % общин были закрепощены за барином, то становится понятно, откуда у русского человека четкая зависимость от мнения кол­лектива. Итак, от совместных усилий общины зависело благополучие каждого ее члена, поэтому любое отклонение от средней поведенческой величины (имеется в виду работать больше или меньше других, жить лучше или хуже других, думать иначе, нежели другие и т. д.) осуждалось общиной, так как это грозило ее благополучию.

Именно общинный образ жизни выработал у русских людей национальные чер­ты, отмечаемые практически всеми исследователями русского характера, а также последними научными разработками имиджа россиян.³⁹ Это — гостеприимство, дружелюбие, гуманность, отзывчивость. А также диаметрально противоположные — импульсивность, жестокость, экстремизм. Русскому национальному характеру свойственны сенсетивность, отсутствие абстрактного восприятия, тяга к натура­лизму и конкретике (чтобы можно было пощупать собственными руками и увидеть собственными глазами).⁴⁰ Для него характерно смирение и полное принятие ду­ховных лидеров, мистицизм.

Сенсетивность, мистицизм и конкретность восприятия исходят из длительного существования нации в особой сфере экономики — в сельском хозяйстве, где без данных черт не получишь урожай. А вот смирение и принятие духовных лидеров объясняются возникновением предохранительных социальных клапанов, сохранив­ших общинную культуру после петровских новшеств, — старообрядческих общин, куда просачивались те, кто не мог в силу личностных особенностей терпеть жесткие поведенческие ограничения. Новизна, духовное единство, экстремальные условия выживания (эти общины подвергались гонению со стороны государства вплоть до XIX в.) создавали обстановку своеобразной свободы действий. На самом же деле это были те же общины, только объединенные другими духовными ценностями. Такие общины объединялись вокруг способных людей, которые могли спасти их от угроз государства, церкви, разбойников, других старообрядческих общин и т. д. Данные люди являлись одновременно хорошими организаторами и духовными лидерами.

Гармоничное сосуществование духовных лидеров и членов общин продолжа­лось до тех пор, пока первые не стали резко материально отличаться от вторых. Данное разделение произошло естественным образом, благодаря началу развития рыночных отношений. Новые российские предприниматели становились работо­дателями, а бывшие члены общины — наемными работниками. Особенно бурно

данный процесс стал развиваться после отмены крепостного права. Тогда обостри­лись все трудовые отношения между работодателями, работниками и государ­ством.

Теперь рассмотрим отражение российского рынка труда или совокупности отно­шений между работодателями, работниками и государством в народном сознании.

Известно, что произведения фольклора — сказки, поговорки, частушки и т. д. есть выражение коллективного бессознательного. В этом контексте, пишет В. М. Пи-воев, народное творчество определяет цели и смыслы истории, к которым стремится нация в своем историческом развитии.⁴¹

Наиболее яркое отражение глубинных архетипических отношений между рабо­тодателем и работником в России можно найти в русских народных сказках. Тема «хозяин и батрак» несет в себе одну идею: батрак хитростью завладевает домом и имуществом хозяина, а хозяин или лишается своего имущества, или вынужден уйти из дома, или же умирает. Финал таких сказок считается весьма справедливым, так как изначально бедняк-батрак — положительный герой, а глупый, жирный и бога­тый хозяин (иногда он же — поп) выступает в качестве отрицательного персонажа.

Например, в стандартной по описанию отношений работодатель-работник сказке «Как

работник золу копил»⁴² повествуется, как бедняк нанялся к попу на работу за золу,

которую якобы дорого продавал. Глупый поп поверил и решил сам заняться продажей

золы, в результате чего «арестовали того попа и посадили в крепость», а его имущество

досталось батраку. Лишились своего имущества в пользу батраков и работодатели из

сказок «На сенокосе», «Мешков брат», «Попов работник», «Умный работник», «Как

работник хозяина обманул»⁴³ и т. д.

Кроме потери всего имущества в сказке «Как работник хозяина обманул» работодатель

«видит — не сила ему с Иваном тягаться. Плюнул с досады и ушел из дому. А Иван в его

доме остался за хозяина». В сказке «Батрак»⁴⁴ хитроумный -работник лишил купеческую

семью всего имущества, а купца и его жену — жизни (купчиху утопил, подставив под

этот грех купца, а купцу «дал щелчок в лоб — только и жил купец»), а после всего

совершенного «батрак взял себе его имение и стал поживать, добра припасать, лиха

У избывать».

Так фольклор выражал исконно русскую черту национального характера — тер­пеливо вынашивать идею о великом перераспределении богатства.При этом бога-

: тые (в народном сознании работодатель-хозяин и богач имеет смысловое единство)

'' должны быть уничтожены, а их имущество достается беднякам. Эта идея была чрез­вычайно сильна: работодатель в этих сказках не оказывал никакого сопротивления нахальным беднякам, нанимавшимся к ним на работу и хитростью лишавших кров­ного имущества. Данное обстоятельство подтверждает факт отсутствия на Руси

 «святости собственности», а также греховность «одному на Руси сытому быть». Со­бытия 1917г. воплотили в жизнь перераспределительную суть русского характера, когда полностью воплотились в жизнь финалы русских народных сказок о хозяине и работнике. Еще одна любопытная деталь — отсутствие в народных сказках государ-

I ственного вмешательства в отношения между работником и работодателем. Данный факт вполне естественен, так как народ мечтал перераспределить чужое богатство в свою пользу и остаться безнаказанным.

Итак, в русском народном фольклоре ярко представлены антирыночные архе-тигшчные элементы отношений «работодатель — работник — государство», осно­ванные на неприятии частной собственности и материально хорошо обеспеченных людей,а также индивидуального внеобщинного и предпринимательского труда.

Для полноты картины приведем наиболее яркие частушки, пословицы и пог:-ворки, отражающие отношение русских людей к труду, бедности, богатству, прея -принимателю, государству (представленному царем, чиновником, законом), зара­ботной плате.⁴⁵ Приведенные ниже фольклорные образцы являются типичными i общей массе произведений подобного характера на исследуемую тему.

Бедность-богатство Пословицы:

♦ Бедность — святое дело.

♦ Богат, да крив; беден, да прям.

♦ Богатство гниет, а нищета живет.

♦ Нищета прочней богатства.

♦ Пусти душу в ад, будешь богат.

♦ Не от скудности скупость пошла, а от богатства.

♦ Негоже одному на Руси сытому быть.

Частушки:

1. Все богаты по богатым, Бедняки по беднякам. Вы не думайте, богаты, Уважать не будем Вам.

2. Я не по юлу хожу, Хожу по тесиночке. Яне сяду к богачу, Сяду к сиротиночке.

Работник-работодатель

Частушки:

1. Наш хозяин вислопузый От обжорства заболел. Всю он ночку корчился, А наутро кончился.

2. Дербеневская контора — Сам буржуй и сыновья, На него, на злого вора, Десять лет работал я.

3. Спекулянт, спекулянт,

Спекулирует,

А советская-то власть Реквизирует.

Работа, труд, заработная плата

Пословицы:

♦ Пускай работает железная пила, не для работы меня мама родила. ♦ С трудов праведных не построишь палат каменных.

♦ Скакал... через болото, какая зарплата, такая и работа.

♦ Работа дураков любит.

♦ Трудись век, едва заработаешь на хлеб.

♦ Двое пашут, а семеро машут.

♦ Одна пчелка не много меду натаскает.
Частушки:

1. Хорошо тому живется, Кто записан в бедноту: Хлеб на печку подается, Как ленивому коту.

2. Я работала в колхозе, Заработала пятак. Я одну щеку закрою, А другая будет так.

3. Говорят, в колхозе плохо, А в колхозе хорошо:

До обеда ищут сбрую, А с обеда колесо.

Государство

Пословицы:

♦ Нельзя быть земле русской без государя.

♦ Народ — тело, царь — голова.

♦ Одному Богу государь ответ держит.

♦ Не будь закона, не стало б и греха.

♦ Всякая власть от Бога.                         -

Фольклор ярко отражает отношение россиян к ценностям, обусловливающим характер связей между работодателем, работником и государством. Так, отношения между работником и работодателем (богатым и жирным хозяином) имеют антаго­нистический характер. Частушки и поговорки отражают ярко выраженную зависть и агрессию к материально обеспеченным и дающим работу людям.

Труд в народном сознании представлен в виде тяжкой обязанности, которая не несет никакой радости. Фольклор проявляет отсутствие связи между трудом и за­работной платой.

Отношение к государству и начальству весьма почтительное и смиренное так как архетип власти в народном сознании сопряжен с божественной волей. Одна­ко законы не являются чем-то особенно важным, так как создание и претворение их в жизнь производятся, по мнению создателей фольклора, царскими любимцами:: несправедливыми судьями.

Прежде чем коснуться современных исследований отношений между работода­телем и работниками, приведем письмо из газеты, как пример, лучше любых.циф; отражающий негативную позицию общества к потенциальным работодателям и их детям.

Хочу, чтобы меня любили⁴⁶ В доперестроечные времена мой папа был обычным инженером, жили мы, как многие -. нашей стране. Потом он организовал собственное предприятие, и мы, как принято гово­рить, стали новыми русскими. Родители — люди интеллигентные, а сейчас про наш семью (городок-томаленький) говорят: какие они интеллигенты, наворовали, a menez ■ живут припеваючи. Но я могу сказать с полной уверенностью, что мой папа все до единого рубля, заработал честно. И никто не знает, что он уходит из дома в 7 утре а приходит в 12 ночи.

Мне 18лет. В новой школе, куда поступил, меня прозвали «крутым». Ко мне относились как к мальчику богатых родителей. Да и учителя меня не любили — говорили, что я смог: -рю на всех с высокомерием, а у меня и в мыслях такого не было.

Меня стали приглашать в компании, где я выкладывал из кармана больше, чем другие У меня появилась девчонка, которую я полюбил. Но вскоре узнал, что она изменяет мне а со мной ходит ради красивой жизни...

Сейчас я учусь в институте (поступил на общих основаниях). Нашел себе девчонку из такой же высокообеспеченной семьи. Хоть уверен, что она меня точно любит, а деньги... У нее и своих денег хватает.

И все же меня беспокоит.вопрос: почему все так сложилось? Почему эти 2-3 года жил в сплошном обмане? Ведь я был, в сущности, еще ребенком, а ко мне было столько ненависти. Многие не поймут, скажут: «Чего ему еще надо?» А мне надо, чтобы люди стали отно­ситься друг к другу теплее, чтобы я имел друзей, которые ценили бы меня не за то, чтв у меня папа богатый. А для меня в жизни самое главное — это друзья. Остаться одному — страшно...

Вадим

Сегодня формирующийся рынок труда в России своеобразен отношениями «ра­ботодатель — работник — государство». Рассмотрим это своеобразие на основе не­многочисленных исследований, посвященных данной теме.

Теперь работодатель в России выступает в двух лицах — в качестве предприни­мателя и директора государственного предприятия. Отношения с работниками в первом и во втором случае разные.

Рассмотрим специфику формирующегося рынка труда России как совокупности отношений «предприниматель — работник — государство».

Предприниматель в качестве работодателя выступает всего несколько лет. Пото­му как социальный слой он еще слабо оформлен,⁴⁷ и можно дать только слабые контуры тенденций его развития.

В настоящее время слой предпринимателей в стране насчитывается от 700 тыс до 1 млн. Специалисты считают, что начиная с 1987 г. данный тип потенциального работодателя рекрутировался из сферы подпольного бизнеса (спекулянтов). Сегод­ня это средний и крупный предприниматель; недавних управленцев и ИТР госпред-

приятии 46 % плюс 15 % из бывших министерств и ведомств; 2,4 % из аппарата КПСС и комсомола. С 1991 г. в средний предпринимательский слой стали вливать­ся руководители приватизированных предприятий торговли, услуг и транспорта. С1992 г. в него включились также представители искусства, науки и культуры.⁴⁸ Из всех предпринимателей «купаются в роскоши» только 4,5 % . Тем не менее 46 % населения понятия «бизнес» и «жульничество» считают синонимами. Для обывате-

 ля «новые русские» равно «преступникам». В этом есть доля правды, так как среди опрошенных предпринимателей лишь 9 % считает, что можно работать, не нарушая закон.⁴⁹

Несмотря на экстремальные условия существования, предприниматели сегодня заняли работой 50 % всех трудящихся в народном хозяйстве (17 % на предприятиях смешанных и переходных форм собственности и 23 % в частном секторе).⁵⁰ Всего 47 % работающих требуется частным фирмам, где число занятых не превышает 20 человек, и 37 %, где число занятых от 21 до 200 человек (в отличие от госсектора, где 32 % работающих занято на предприятиях с числом персонала выше 500 человек и 32 % от 21 до 200 человек). Еще одна отличительная особенность предпринимате­ля: в качестве наемного работника данный тип работодателя предпочитает нанимать мужчин. Так, в частном секторе наемных работников мужского пола в 1,4 раза боль­ше, чем женщин (для сравнения, в государственном секторе женщины составляют 52 % от общего числа работающих).⁵¹ Исследования отношений между предприни­мателем и персоналом Л. Бабаевой и А. Чириковой⁵² позволяют сказать, что отно­шения с командой у предпринимателей успешных фирм совершенно разные. Все зависит от психологических особенностей официального лидера. Если он не скры­вает своих недостатков, рождаются теплые отношения с командой. При этом персо­нал всегда тяжело переживает малое эмоциональное внимание, а вовсе не уровень материального вознаграждения, со стороны лидера. У подчиненных всегда есть скры­тая иерархизация отношений. Есть любимчики лидера и отверженные. Особую сложность для управленцев представляют именно персоны, которые отказываются выполнять рутинную работу. Любопытно, что на словах предприниматели считают главным достоинством работника профессионализм.⁵³ На деле в основном они про­являют готовность расстаться с толковым работником, но не поделиться властью или признать нелояльное отношение с его стороны. Здесь проявляется такая черта русского характера, как обесценивание профессионализма в угоду личным отноше­ниям патриархального типа. Согласно исследованиям С. Г. Климовой и Л. В. Ду-

I наевского,⁵⁴ отечественные предприниматели только на словах привержены западному стилю, а на деле демонстрируют следование патриархальным нацио­нальным традициям («поступай так, потому что так делают другие или так делали до тебя»).

Авторы исследования отмечают также, что на работу предприниматель предпо­читает брать «своего» или рекомендованного, прежде чем пригласить специалиста

I по конкурсу. По словам самих руководителей частных фирм, это создает безуслов­ную надежность и доверительность отношений между сотрудниками.

В результате «свои» даже не профессионалы — это члены клана, а «чужие» — лишь партнеры, с которыми нужно устанавливать отношения на жесткой договор­ной основе. И здесь начинаются проблемы: работодателя и «своего» работника свя­зывают определенные иллюзии ожиданий — «свои» не оговаривают в деталях усло­вия сотрудничества; берущий на работу ждет личной преданности и лояльности,

а тот, кого берут, считает, что ему будут предоставляться привилегии и прощаться ошибки.

В оплате труда предприниматель выступает обычно в роли «заботливого отца»: зарплата намного превышает государственную, работники обеспечиваются дефи­цитными товарами, организуются пикники для стимулирования солидарности.⁵⁵

Обычное явление в фирмах — несогласование размера оклада и реально затра­ченного труда. В результате оклад зависит от степени приближенности к предприни­мателю.

Итак, отношения предприниматель-персонал имеют тенденцию складываться по патриархальному типу, причем благополучие работника зависит не от профессиона­лизма, а от лояльности к шефу. Особую остроту в частных фирмах принимают отно­шения между предпринимателем и профессионалом. Последние обычно не воспри­нимают патриархальную фамильярность шефов, которые вынуждены иногда терпеть их в угоду делу.

Такое положение вполне естественно, так как согласно исследованиям Е. Н. Да­ниловой, основная масса россиян, включая работающих на частных предприятиях, находится в позиции конформно-достижительской пассивности.⁵⁶ Предпринима­тели же оказываются в позиции экстернально-достижительской активности. При столкновении этих позиций в лице предпринимателя и работника воспроизводятся специфические патриархальные отношения, свойственные России испокон веков.

При этом надо учитывать отношение работников к своим «заботливым отцам» — работодателям на частных предприятиях. Среди работников частного сектора каж­дый четвертый считает свою зарплату нормальной (у работников же государствен­ных предприятий так думает только каждый девятый). Лишь 50 % говорят, что им все равно, насколько разбогатеет нанявший их предприниматель.⁵⁷

Можно предположить, что в недрах частных фирм уже зреет конфликт работ­ник-работодатель, основанный на неприятии российским менталитетом разницы материального и социального положения членов коллектива.

Отношения между государством и предпринимателями в России также имеют свою специфику. Согласно исследованиям А. А. Журавлева, В. П. Познякова, только 11% опрошенных предпринимателей получили поддержку со стороны государства. Явное же его противодействие работе встретило 40 % предпринимателей.⁵⁸

Как и все население в целом, предприниматели относятся к роли государства
в исправлении экономической ситуации негативно или скептически. Чиновник в
их интерпретации выглядит равнодушным, корыстолюбивым и завистливым. 4%
новники же, как правило, считают предпринимателей мошенниками и преступни­
ками,                                                                                  р

Исследования Л. Бабаевой и А. Чириковой⁵⁹ показали, что в отношениях с госу­дарством предприниматели рассчитывают только на собственные силы. Как считают многие из них, с государством нельзя иметь дело, так как оно не является надежным партнером. Во-первых, — ведет политику качелей, сначала принимая какие-то реше­ния, а затем меняя их до потери всякого смысла (например, сперва возникает пози­ция — никому денег не давать, проводить жесткую кредитную политику, а потом — все берите, берите еще.., после чего снова следует жесткая кредитная политика). При этом нет ни одной социальной группы, чьи интересы оно выражало бы, за исключени­ем объективного «выражения интересов агрессивного и хищного племени чиновни-

ков». В настоящее время в России сложились практически конфронтационные от­ношения между работодателем в лице предпринимателя и государством.

Рассмотрим теперь совокупность отношений «директор госпредприятий — ра­ботник — государство». Обстановка на рынке труда, описываемая отношениями «ди­ректорат — персонал — государство», выглядит абсурдной и одновременно, как ни странно, логично завершенной. Вкратце данные отношения можно объяснить так: государство не имеет глобальной концепции формирования рынка труда, а средства на реализацию программы занятости почти не выделяются. Нет непосредственно ответственных за рост уровня безработицы людей, а управляющие структурными подразделениями по вопросам труда и занятости выполняют лишь роль статистов и разработчиков новых положений по труду. Государство практически прервало от­ношения как с директоратом госпредприятий, так и с персоналом. Директорат, в свою очередь, еще пребывает в иллюзорных ожиданиях помощи со стороны госу­дарства, что нельзя сказать о персонале госпредприятий, который держится за рабо­чие места лишь в силу собственной позиции конформно-ожидательной пассивности. В результате директорат занимает сегодня патерналистическую позицию по отно­шению к персоналу, что является одной из главных причин отсутствия в стране безра­ботицы при резком спаде производства. Персонал, в свою очередь, держится за ра­бочие места, даже при отсутствии ежемесячных выплат мизерной заработной платы.

Осветим данное положение вещей на формирующемся рынке труда России бо­лее подробно.

На основе российско-британского проекта «Перестройка управления и трудо­вые отношения в России» В. Кабалина и Т. Металина пришли к следующим заклю­чениям.⁶⁰

Государственная политика занятости пущена на самотек как на макро-, так и на микроуровне. Директорат решил проблему отношений с персоналом не освобожде­нием от лишних рабочих мест, а приспособлением к текущей ситуации при сохране­нии кадрового потенциала. На госпредприятиях сложилась парадоксальная ситуа­ция, заключающаяся в несвязанности занятости с заработной платой.Данная ситуация весьма удобна для директората. В то же время она не вызывает ни массово­го ухода сотрудников с госпредприятий, ни их протестов.

Как считает А. Бим, «сами директора, в большинстве своем, остаются консерва­тивной и импотентной в предпринимательском отношении социально-профессио­нальной группой».⁶¹ Согласно исследованиям, только 33 % директоров соответству­ет современным требованиям к предпринимателям, лидерам и «преобразователям» госсобственности. Среди директоров, пишет А. Бим, можно выделить около 33 % четко социально-ориентированных. Для них патернализм по отношению к работни­кам или «забота о людях» является особой ценностью — своего рода потребностью души. Социальная ориентация предполагает следующие мотивации:

♦ сохранение сложившегося коллектива;

♦ приоритет зарплаты в расходовании финансовых средств предприятия;

♦ стремление сохранить за предприятием учреждения социальной сферы.

Только 20,8 % директоров не считают социальные проблемы своего предприятия приоритетными в современных условиях. Эта малочисленная часть директоров не является патерналистски настроенной по отношению к работникам.

Остальные проводят политику прагматизма и сдержанного патернализма, угож­дая при этом своим интересам. Уже ни для кого не секрет, что директорат регулярно имеет огромные оклады, а наемные работники или месяцами не получают зарплату, или вынуждены уходить в неоплаченные отпуска. По данным Е. Алексеевой,⁶² в 1993 г. 70 % опрошенных наемных работников госпредприятий были убеждены, что размер их зарплаты зависит не столько от их конкретного трудового вклада, сколько от факторов, лично от них не зависящих. Около 40 % имели дополнитель­ные доходы. Часть из них продавали украденную с предприятий продукцию, 83 % работали на садово-огородных участках, 7 % подрабатывали по контрактам и т. д. Заработная плата рассматривалась лишь как привычный способ получения мини­мальных средств, а хождение на работу — как посещение мест привычного круга общения. Несмотря на такое бедственное положение, только 20 % работников гос­предприятий не уверены в завтрашнем дне (в отличие от 56 % работающих на предприятиях частного сектора, где, как известно, зарплата намного превышает государственную и выплачивается в срок).* Итак, никакого конфликта в отноше­ниях директор — работник на госпредприятиях не наблюдается. Трудовые коллек­тивы настроены сохранить рабочие места так же, как директорат, любой ценой. Патернализм наблюдается не только в отношениях директорат — работник, а так­же и работник — работник. Вот что пишет по этому поводу В. Гимпельсон:⁶³ «В настоящее время на предприятиях существует покровительство одних работ­ников другим. Так, некоторые готовы терпеть кандидатов на увольнение, отдавая им, по сути, часть своей зарплаты, нежели подвергнуть санкциям. Сокращение дру­гих неизбежно оценивается применительно к себе. В этом проявляется уравни­тельная психология, подпитываемая неверием в свои силы, недостаточной ответ­ственностью за себя и неуверенностью в завтрашнем дне. В результате директорат с разрешения коллектива равномерно распределяет трудности кризисной ситуации между всеми членами коллектива». Так в современной России проявляется общин-ность. Она трансформирована в трудовые коллективы, во главе которых стоят не просто организаторы производства, а начальники своеобразных мини-государств или «семей», в которых тесно переплетаются производственные, социальные и куль­турные факторы.

Такое положение вещей на формирующемся рынке труда России вполне согласуется с послеперестроечным анекдотом «О веревке», суть которого в том, что директор государ­ственного предприятия каждый день заставляет работников то трудиться бесплатно, то выходить сверхурочно, также бесплатно. Работники смиренно выполняют эти требова­ния, не получая за работу ни копейки. В конце концов, директор выстраивает всех на площадке перед предприятием и объявляет, что завтра каждого второго будут вешать, после чего спрашивает, есть ли у кого вопросы. На что кто-то робко произносит: «А веревку с собой приносить?»

Своеобразным показателем того, что сложившиеся в стране отношения «дирек­торат — работник — государство» устраивают все три стороны, является отсутствие концепций социального партнерства и трипартизма.⁶⁴ Основная трудность, считает

* Согласно исследованиям В. Черчикова и А. Колобова, 80,4 % директоров частного сектора глав­ным качеством персонала считают профессионализм (См.: Черников В., Колобов А. Управленческая команда и мотивация работников // Человек и труд, 1993, № 1, С. 95). При этом 65 % предприни­мателей считают, что более половины персонала не отвечают требованиям рыночной экономики (См.: Россия в зеркале реформ. М., 1995, С. 103).

А. Силин, состоит в том, что не сформированы главные субъекты социального парт­нерства.Так, профсоюзные объединения дробятся на соперничающие группировки, а работодатели и предприниматели разобщены по 45 ассоциациям и союзам.

Процедура соглашений социальных партнеров (работодателей, наемных работ­ников и правительства) носит необязательный и формальный характер, ибо сторо­ны фактически не несут ответственность за срывы соглашений. На Западе коллек­тивные договоры и соглашения считаются нормативными документами на уровне Закона, а в нашей стране — лишь рекомендательными бумагами.

Отсутствие трехсторонних соглашений на госпредприятиях часто используется директоратом для подчинения работников, усиления своей власти. Это приводит к произволу и нарушению законных прав трудящихся. Все трудовые конфликты вы­талкиваются «наверх» — на уровень взаимоотношений государства и предприятий, в результате чего разрешение конфликтов заходит в тупик.

Итак, выше был рассмотрен формирующийся рынок труда России как совокуп­ность отношений «работодатель (отдельно в лице директората госпредприятий и в лице предпринимателя) — наемный работник — государство».

Осталось выяснить, как субъекты формирующегося рынка труда относятся к ценностям — труд, работа, зарплата, равенствои т. д.

При изучении мотивации трудовой деятельности международные исследователи пользуются четырехуровневой шкалой. Первый (высший) уровень — работа важна и интересна независимо от оплаты. Второй — работа дело важное, но не настолько, что­бы заслонить другие стороны жизни. Третий — работа является источником средств существования. Четвертый (низший) — работа представляет неприятную обязанность.

Согласно данным ВЦИОМ, до 1989 г. 14-15 % россиян относились к первому уровню, 50 % — ко второму, 4-5 % — к четвертому уровню, а остальные к третьему. Начиная с 1989 г. трудовые мотивации стали иметь четкую тенденцию к росту тре­тьего уровня. Так, в 1993 г. на третьем уровне находились 58 % россиян, а в 1994 уже около 70 %. Можно сделать вывод, что у большинства населения труд стал един­ственным источником доходов и приобрел жизненно важное значение.

Для сравнения с другими странами приведем таблицу 6.2, где сравниваются тру­довые мотивации России, США и Швеции.⁶⁵

Как видно из таблицы, труд в России не является самоцелью и не достигает выс­шей из мотивационных структур. В настоящее время это объясняется чувством со­циальной незащищенности даже при наличии работы — 75 %. У 33 % денег хватает только на продукты питания и одежду. У 43 % — только на продукты питания,

Таблица 6.2. ЧЕМ ДЛЯ ВАС ЯВЛЯЕТСЯ ТРУД? (В % К ЧИСЛУ ОТВЕТИВШИХ НА ВОПРОС)

ay 17 % не хватает даже на них. В результате у 40 % населения отношение к честному труду резко ухудшилось. Так, 33 % считают, что обогатиться можно только за счет спекуляции, 34 % — воровством. Лишь 6 % думают, что сделать это можно при помо­щи таланта и работоспособности.⁶⁶ Согласно В. О. Руковишникову и Л. Халману.^: в настоящее время россияне наиболее не удовлетворены работой, материальным положением и жизнью по сравнению с жителями 21 страны Западной Европы :: Америки. В США удовлетворены работой в 1994 г. 81,2 % населения, материальным положением 62 % и жизнью 80 %. В Дании те же показатели соответствуют 88,3^с: 67,3 %, 85,7 %. В России же удовлетворены работой 39 %, материальным положени­ем 7,5 %, а жизнью всего 20 %.

Негативная социально-экономическая ситуация в России формирует у ее жите­лей отношение к труду и работе, противоречащее основным принципам функциони­рования рынка труда, как такового.

Чтобы выяснить отношение к труду и работе россиян вне связи снынешней со­циально-экономической ситуацией, обратимся к исследованиям В. Д. Патрушева i: А. Л. Темницкого.⁶⁸ Они пишут, что отношение к труду надо рассматривать согласие форме собственности. Так, в 1994 г. среди основных ценностей на 2-е место по значимости работники госпредприятий поставили именно труд. Сотрудники же частных предприятий труду не придают такого значения. Как выяснили авторы, низкая ценность труда на частном предприятии объясняется его целями — тольк: ради заработка. Это вполне понятно — ведь для россиян труд на предприятии ис­покон веков был образом жизни, а работа — прежде всего местом для коммуника­ций, а потом уже собственно для труда. Недаром безработные при ответе на вопрос «чем страшит безработица» на 3-е по важности место ставили страх потерять при­вычный круг общения.⁶⁹

В былые времена россиянин, приходя на работу, получал удовольствие от осоз­нания единения с коллективом, с «советским народом», с самой научной наукой z мире (если являлся научным сотрудником) или самым передовым рабочим классе:: (если был рабочим) и т. д.

При таком положении вещей за русскими как бы закрепилось клеймо лентяеЕ которые если и работают, то «спустя рукава». М. Горький писал: «...россиянин пло­хой работник, так как у него нет возможности быть хорошим работником — усло­вия нашего политического и социального бытия не могли, не могут воспитать его таковым», и еще «...на святой Руси труд не дает радости... он подневолен, ограничен надзором со стороны командующих людей... свобода деятельности уродливо стес­нена».

Подтверждает эту же мысль В. Марьяновский. Он пишет, что стремление рабо­тать «спустя рукава» не является сущностной характеристикой русских.⁷⁰ Автор цитирует В. Ключевского, отмечавшего, что исторически «гнет чиновников и дво­рян отбивал у простонародья всякую охоту приложить к чему-нибудь руку». Неже­лание русского человека трудиться «на дядю» в лице помещика или государства-монополиста выработало двойственный характер российского экономическог: менталитета.⁷¹

11 В качестве примера приведем отрывок из книги Ю. А. Андреева,⁷² который ярко демонст-

|! рирует отсутствие лени у русского человека при работе на себя, а не «на дядю». Автс;

i | пересказывает любопытный эпизод из писем писателя-деревенщика XIX в. А. Энгель-

i | гарда: «Жалкой ролью, бесправным местом своим в семье русская женщина была очек^

j I и очень недовольна». Писатель-помещик принялся из любопытства сдавать в обра-

11 ботку свой лен не главам семей, мужикам, а непосредственно женщинам и платил им

j | «из рук в руки». Результат превзошел все ожидания. Бабы, как ни ругался раньше

j j мужик, но и половины пеньки не наминали против того, что мяли теперь, работая на

| себя. И до такой степени отделяли собственные интересы, что в доме бывало нечем

[ I было платить за повинность. Хлеба нет, а у бабы все есть — и деньги, и хлеб, и наряды,

11 а взять этого хозяин не может, иначе будет на всю деревню скандал, который и другие

11 бабы поддержат.

При советской власти уравнительная система оплаты труда уничтожила побуди­тельные стимулы к труду, что привело к образованию в обществе значительной и весьма устойчивой по социальному составу люмпенизированной прослойки, чьи экономические интересы не выходили за рамки удовлетворения элементарных по­требностей при минимальных усилиях. Любая попытка ликвидировать уравнитель­ное распределение воспринимается теперь этой частью общества как прямая угроза существованию. Обычно аморфная в общественной жизни, в этих случаях она ста­новится опасной для прогресса.

Как пишет экономист Н. Шмелев, на сегодня у нас до 80 % населения — «общин­ники», включая 15 % «босяков-люмпенов». Таким образом, большинство населения готово существовать «бесплатно» без целенаправленного труда и везде во всех «ви­деть кулака», «ненавидеть частника».⁷³ Я. Л. Эйдельман также высказал идею об общинном характере настроений 70 % населения.⁷⁴

Ригидность основной общинной по духу массы тормозит формирование циви­лизованного рынка труда в России. Системы ценностей потенциальных работников практически не приспособлены к жизни в рыночных условиях. По данным И. Мас-ловой, 90 % россиян не осознали новой конституционной нормы «свободно избран­ная специальность». Люди надеются на гарантированное трудоустройство государ­ственными структурами.⁷⁵

Итак, мы выяснили, что восточный, западный и российский рынки труда имеют как общие, так и глубоко различные социокультурные корни. Для России, где рынок труда находится в стадии формирования, важно выбрать его самобытную социо-■ культурную форму. Для этого необходимо рассмотреть возможности заимствова­ния наиболее близких по характеру типов рынков труда.