Социокультурные основы восточного рынка труда

Даже поверхностного знакомства с культурами Востока и Запада достаточно, чтобы заметить громадную разницу между ними. Обратимся к истории таких восточных стран, как Япония, Китай, Тибет, Индия, Гонконг. В ней можно обнаружить много­вековые традиции, рассматривающие человека как часть Вселенной, космоса, при­роды и т. д. Нарушение гармонического равновесия в природе находит свой отзвук в человеческом социуме, и наоборот, негармоничная жизнь социума вредит всей «Поднебесной». Такую взаимозависимость человека и вселенной можно встретить в древних индуистских учениях — Веданте и Упанишадах, в китайских даосских трактатах, японском синтоизме и т. д.

Философские воззрения Востока резко отличаются от религиозных идеологий Запада.

Например, в Китае основные поведенческие стереотипыформировались под воз­действием учения Конфуция и принципов даосизма. Как пишет А. Уотс, конфуциан­ствозанимается языковыми, этическими и ритуальными конвенциями (соглашения­ми), которые обеспечивают общество системой коммуникаций.Индивидуум находит себя и свое место в социуме с помощью формул Конфуция. Конфуцианство осуще­ствляет социально-необходимую функцию. Оно вводит природную спонтанность жизни в жесткие рамки конвенций. Это — уважай и слушайся старших, родителей, начальство, учителя. Мужчина — глава семьи, он заботится о деньгах, а женщина —

о доме. Родители, учителя, начальники несут ответственность за детей, учеников, подчиненных и т. д.

Даосизмв противоположность конфуцианству не интересуют конвенциональ­ные знания, а также восприятие жизни в терминах линейного дискурсивного мыш­ления. Его область — прямое, непосредственное знание.Задача даосизма в Китае (синтоизма в Японии, брахманизма в Индии)- исправить неизбежный вред, нане­сенный социальной дисциплиной, и не только восстановить, но и развить природную спонтанность.Однако на Востоке понимают, что быть свободным от конвенций — не значит отвергать их. Это значит не быть обманутым ими (быть их инструментами), а уметь пользоваться, как инструментами.¹⁵

Чтобы понять основную разницу восточного и западного менталитета,постара­емся выяснить, чем ценностная основа даосизма отличается от ценностной основы христианской морали.

Основные принципы даосизмаизложены в двух книгах: Дао Дэ Цзин и И Цзин (книга перемен).* Дао (Брахман, Бон, Синто в других восточных культурах) — основная категория культуры, означающая единое мировое целое; субстанция, осно­ва; закон спонтанного бытия-космоса, человека и общества; путь, по которому пола­гается следовать всему обществу и каждому человеку в отдельности.

Чтобы следовать по пути Дао, необходимо соблюдать принципы спонтанности и недеяния. Тогда человек (общество) будет подобен Дао — абсолютно свободен, ни от чего не зависим и следующий собственной природе. Именно тогда «человек или общество будут плыть по течению в правильном направлении», «не знать пора­жений и потерь» и, что особенно важно, интуитивно чувствовать первосубстанцию Ци (Чи, Ки, Прана),' наполняющую все пространство, в том числе и тело человека. Эти принципы учитываются в любой юго-восточной стране — в быту и на работе. Именно в Китае, Индии, Японии были созданы сложные системы психофизических тренировок для совершенного следования Дао. Западному человеку эти принципы кажутся иррациональными в силу иного менталитета.

Как писал К. Юнг,¹⁶ Восток опирается на психическую реальность как главное и единственное условие существования. Поэтому восточная интуиция — скорее явле­ние психического порядка, нежели результат логических операций. Речь идет о ти­пично интровертной установке Востокав отличие от экстравертной установки Запада.Искусственно организовать интро- или экстравертность невозможно. Интроверсия — стиль Востока, экстраверсия — Запада. На Западе интроверсия рассматривается зачастую как аномальное, болезненное, непродуктивное явление. На Востоке, напротив, экстраверсия считается обольщением чувственности — не­достатком, заставляющим постоянно перевоплощаться в человеческом теле, а зна­чит, страдать.

Отсюда исходит очень важное культурное различие между Западом и Востоком. Аналитический Западуверен, что Бог создал мир и человека актом творения (дея­ния) раз и навсегда. Интуитивный Востокполагает, что Дао создает постоянно меня­ющийся мир посредством акта недеяния, что соответствует слову «вырастание». Таким образом, мир, человек, общество создаются непрерывно, поскольку нет ниче­го постоянного, все меняется, растет, умирает, рождается...

* Полный русский перевод Дао Дэ Цзин см.: Ян Хин-шун. Древнекитайский философ Лао-Цзы и его учения. Л.-М., 1950; о «книге перемен» см.: ЩуцкийА. К. Китайская классическая книга перемен. СПб, 1993.

Несовпадение понятий Бог и Дао приводит к тому, что христианский Запад рассматривает человека полностью зависящим от Бога или, по крайней мере, от Церкви — земного инструмента спасения. Восток же настаивает на том, что чело­век должен спастись сам. За любой неправедный поступок на Западе человек несет ответственность перед Богом, а на Востоке только сам перед собой, поскольку там верят в закон причинно-следственных связей (карму), по которому любое деяние засчитывается в «плюс» или «минус». От совокупности плюсов и минусов человек в следующей жизни родится с хорошей или плохой судьбой. Поэтому на Востоке почитают недеяние или непротивление происходящему, Чтобы не создавать допол­нительную карму.

Итак, принцип даосизма придаетвосточному национальному характеру отре­шенность, нацеленность на гармонию с внешним миром, медлительность, сосредо­точенность, углубленность, адаптивность к обстоятельствам.

Конфуцианство культивировало дисциплинированность, трудолюбие, послуша­ние, настойчивость, умение сдерживать эмоции, обостренное чувство «социальной лестницы».

Буддизм стал официальной религией практически во всех юго- и дальневосточ­ных странах. Однако учение Четырех Благородных Истин, или о первопричине страдания (желания; привязанности; неправильное состояние ума; неспособность следовать по пути правильного мышления, правильных действий и правильного осознания), а также Майе и Двойственности, в полном объеме было доступно толь­ко аристократии. Данная ситуация имеет сходство с российской, когда правосла­вие в «чистом виде» даже в начале XX в. было полностью понято и принято лишь «высшим светом». Простые же люди усвоили его, как нечто дополнительное к язы­честву.

Майя означает иллюзорность мира, вещей, поступков. То, что мы видим, не соот­ветствует действительному положению вещей, это лишь картина мира, обусловлен­ная воспитанием и привычкой видеть и чувствовать определенным образом.

Поскольку человек находится перед постоянным выбором между злыми и доб­рыми поступками, прекрасным и низменным, нравственным и безнравственным и т. д., он пребывает в двойственности. На самом деле нет ни доброго, ни злого, ни прекрасного, ни низменного — все эти понятия привносятся нашим мятущимся ра­зумом. Такое понимание обусловливает одну из основных особенностей восточного менталитета — способность к стратагемному мышлению.*

На Востоке никогда хитроумные планы не считались безнравственными. Наобо­рот, умение пользоваться стратагемными ловушками являлось весьма почетным во всех слоях населения — среди военных, политиков, купцов и даже ученых. Широко известен каталог из 36 стратагем, который периодически выпускается огромными тиражами.¹⁷

Рассмотрим феномен стратагемности и его проявления на рынке труда восточ­ных стран.

Например, отношения между предпринимателями в период кризиса фирмы од­ного из них. Тот, кто находится в кризисном положении, может с полным мораль­ным правом применить стратагему № 14: «Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу». Данная линия поведения является прикрытым паразитизмом, так как сущ­ность ее — использовать любые средства для выхода из трудного положения или

* Стратагема — стратегическая хитрость, применяемая с целью обмана противника.

присвоить чужое добро, чтобы на нем основать свое могущество. В русской интер­претации это эквивалентно обороту «идти по трупам», такое поведение осуждается. В данном случае не подозревающий кризисного положения предпринимателя акци­онер или кредитор является «трупом», аэкономический подъем бизнесмена — воз­вращением «души». Стратагема учит предпринимателей на стадии неудач подобрать подходящий «труп», т. е. воспользоваться всеми пригодными обстоятельствами, чтобы вновь взять инициативу в свои руки и превратить поражение в победу. Ины­ми словами, отношения между предпринимателями можно охарактеризовать, как «кто кого». Поэтому при вступлении в деловой контакт с предпринимателями стран Востока нашим соотечественникам, а в особенности западным предпринимателям, следует тщательно ознакомиться с 36 стратагемами. В противном случае можно ока­заться жертвой хитроумного маневра восточного партнера.

Для характеристики отношения типично восточных предпринимателей к рабо­тающему у них персоналу рассмотрим стратагему № 17: «Бросить кирпич, чтобы получить яшму». Суть ее в том, чтобы с помощью незначительного дара или благо­склонности добиться значительного выигрыша. Другими словами, отдать противо­положной стороне что-либо ненужное ради того, чтобы позже получить нечто зна­чительное. Так, в состав качеств, по которым оценивается глава восточного предприятия, входит готовность оказать любезность или даже услугу своим служа­щим. Чтобы им понравиться, следует изучить их стремления путем постоянных кон­тактов. Таким образом шеф завоевывает лояльность сотрудников, чувствующих себя обязанными ему. Когда начальник постоянно протягивает подчиненным руку помощи, те готовы пойти за ним в огонь.

Об отношении предпринимателя к работникам пишет тайбэйский последователь Шу

Хань: «Не следует вступать в препирательства относительно распределения наград и

премий в коллективе. Напротив, выделяя себе долю, лучше сделать ее меньше, чем у

других. С человеком, придерживающимся этих правил, сотрудничают охотнее. Если же

это принесет прибыль хотя бы трижды, умный руководитель только окажется в выигры-

|ше. Ведь если бы в первый раз он выговорил себе большую, чем у других, долю, то

отношения в коллективе могли бы испортиться и два других раза вообще никакой при-

                                    были, возможно, получить не удалось бы».

А вот как использовалась стратагема № 17 в Китае правительством Мао в 1956 г.

В то время в стране было 60 тысяч ремесленных товариществ, которые насчитывали

5 миллионов работников. Мао утверждал: «На первых порах своего существования коо-

перативы экономически слабы и нуждаются в государственной помощи. Очень хорошо.

что государство по пониженным ценам предоставляет кооперативам машины и помеще-

ния, ставшие излишними после превращения частных предприятий в государственно-

частные. Как говорится, "если хочешь взять, сначала дай". Когда кооперативы окрепнут,

государство увеличит налоги и цены на сырье».¹⁸

Заметим, что стратагема № 17 является довольно мягкой по сравнению с други­ми. Однако такая мягкость в обращении работодателей как государственного, так и частного сектора допускается на Востоке к служащим, являющимся штатными со­трудниками предприятия. С временными же работниками (или нанятыми по кон­тракту) отношения складываются совершенно по-иному. Срабатывают конфуциан­ские правила: если работник постоянный сотрудник фирмы, то работодатель чувствует за него ответственность, как за «родного». Соответственно работник, со­гласно этому же принципу, чувствует признательность, преданность, желание под­чиняться, а также хорошо выполнять порученную ему работу. Если же работник

временный, то никакой «отеческой» заботы он не испытывает и даже наоборот, его всячески эксплуатируют и надувают без угрызения совести. Заметим, что такой работник, как правило, и работает гораздо хуже, чем штатный.

В такой ситуации есть нечто общее с российским патриархально-коллективист­ским образом мышления и поведением. И на Востоке, и в России работник чувствует себя частью какой-то группы, объединенной хозяином, работодателем, государ­ством. Человек приучается подчиняться мнению этой группы и вести себя соответ­ственно своему положению. Так на Востоке сохраняется семейственность, а в Рос­сии — общинность.

Восточный образ жизни оставляет мало места для индивидуализма. Термин «ча­стная жизнь», так тщательно оберегаемый на Западе, здесь практически не имеет смысла.

Восточные предприниматели пользуются этой особенностью своего персонала и продуманно культивируют дух патриархальной общины в фирме, сознательно под­держивая антагонизм между постоянными и внештатными работниками.

Несмотря на отсутствие на Востоке свободного рынка труда в полном смысле этого слова,* западные предприниматели, приезжая туда за дешевой рабочей силой, сталкиваются с проблемой отказа людей работать на них даже за удвоенную плату. Играет роль нежелание расставаться со своей группой и теми привилегиями, кото­рые имеются в восточной фирме (например, увеличение заработной платы за стаж, продвижение по социальной лестнице в определенном возрасте и т. п.). Есть и другие важные причины: расположение здания, соответствие предлагаемой рабо­ты и даже облика самого работодателя принципам Фэн-шуй (или гармонии) и т. п. Недаром Д. Соурд, составляя свои «заповеди для тех, кто ведет дело в Японии», третьим пунктом отметил: «Никогда не нарушайте внешнюю гармонию. Японцы считают, что сохранить гармонию важнее, чем доказать правоту или получить вы­году».¹⁹

На Востоке особое отношение к труду. Оно скорее похоже на состояние медита­ции. Рабочий без суеты наблюдает за снимаемой с детали стружкой, вот блеск света отразился на спиралях металла, деталь готова, она полна совершенства, пропитана со­стоянием, недоступным западному пониманию. Очень уместно здесь привести отры­вок из труда знаменитого тибетского мыслителя Миларепы «О семи истинах» (XI в.). Он отражает суть восточного подхода к работе.

Работа на ферме — лишь самонаказанье,

Если работающий пренебрегает учением Будды.

Для тех, кто не заботится о своей нравственности,

Молитвы — лишь принятие желаемого за действительное;

Для тех, кто практикует не проповедуемое,

Ораторство — лишь вероломная ложь.

Уберечься от неверных поступков — и грехи

Убавятся сами по себе;

Хорошие дела совершены — заслуга заработана.

* На Востоке классификация рабочих рук происходит в основном внутри фирмы, поэтому трудя­щимся нелегко узнать, где именно требуется рабочая сила. Рабочие оказываются больше связанны­ми с конкретной компанией, чем с профессией.

Именно буддизм принес в мир известное изречение: «главное не результат,
а процесс».                           „

Из вышесказанного ясно, почему представители восточных культур являются прекрасными исполнителями очень тонких и в то же время монотонных работ—

сборки микросхем, ткачества ковров и т. д. Понятно, что именно восточные люди наиболее пригодны для промышленного конвейера, сельского хозяйства, в сфере ремесленных работ и искусства.

Восточные люди могут оказаться наихудшими на привычных для западного че­ловека работах в горнодобывающей промышленности, строительстве автомобиль­ных и железных дорог, ирригации и т. д. Это потому, что земля у восточных народов считается живым существом. Какой-нибудь горный хребет может оказаться позво­ночником дракона, а поле — его брюхом. Поэтому на Востоке все работы с изменени­ем ландшафта испокон веков ведутся после того, как свои рекомендации даст мастер Фэн-шуй (он проверяет, где можно безболезненно для дракона провести, например, дорогу), а также геоманта-астролога, который вычислит наилучшее время для про­ведения таких работ.²⁰ Если же предприниматель не последует рекомендациям ма­стера Фэн-шуй, то он может столкнуться с ситуацией, когда все его работники будут дисциплинированно приходить на работу, но при этом сама работа будет стоять, а персонал будет почтительно отбывать время в позе сейза. Соблюдение принципов Фэн-шуй очень важно для представителя восточной культуры — работодателя, бю­рократа или работника, так как они помогают достичь всего, что каждый человек может пожелать: удачного брака, здоровья, успешной карьеры, богатства, удачи, успеха в делах и т. д. Фэн-шуй учит, как наилучшим образом вписать себя и свое дело во Вселенную.

Логично предположить, что исполнение принципов Фэн-шуй имело на'восточ-ном рынке труда немаловажное значение. Коллективно-патриархальное мышление налагало на выполнение этих принципов свой оттенок. Например, соблюдение пра­вильного направления потока Ци требовало, чтобы работник как бы сливался с вы­пускаемым изделием с самого начала работы. При этом каждый ощущал свое един­ство с группой, работающей, как единый организм. В этом едином порыве группа людей чувствует, что ее действие есть часть движения Вселенной. Поэтому для во­сточного человека просто выпускать товар для неизвестного потребителя является нарушением общинно-патриархального Фэн-шуй: должно быть известно название изделия и потребитель — иначе нелогично свою душу, свою энергию Ци распылять на абстрактный «товар». Когда все-таки приходится смиряться с такой ситуацией (нужда, например, заставляет восточного работника наниматься к западному пред­принимателю, который выпускает именно товар), то он работает, не вкладывая душу, изготавливая низкокачественный товар (который мы теперь и наблюдаем на рос­сийском рынке).

Похожая ситуация наблюдается в России. А. Панченко отмечает: для русского человека большим грехом считалось сделать какую-то безымянную вещь, причем неизвестно для кого (имеется в виду абстрактный товар). Издревле на Руси счита­лось, что в каждое изделие работник вкладывает часть своей души. Поэтому выпус­кать товар, а не конкретное изделие с конкретным названием, да еще неизвестно для кого, считалось разбазариванием личной силы мастера. А так как мастер всегда яв­лялся частью патриархальной общины, то цри выпуске просто товара он «разбазари­вал» силу не только свою, но и веер общины.²¹

Мы затронули социокультурные аспекты взаимоотношений работник-работо­датель восточного рынка труда. При этом практически не коснулись отношений го­сударства с предпринимателями и потенциальными работниками.

Данные отношения мы покажем с позиций той функции, которую несло любое государ­ство дальне- и юго-восточное. Со времен династии Чжоу (1122-256 гг. до н. э.) императо­ры следили за природой для подтверждения своего права быть правителями, обладать «небесными мандатами». Такая традиция сохранилась до сих пор, так как нельзя забы­вать, что страны изучаемого региона и сегодня являются аграрными (кроме Японии). Императоры (ныне главы правительств) пишут ежегодные обращения к Небу от имени всей страны, прося хорошего урожая, крепкого здоровья и мира для всех подданных. Если случаются природные катаклизмы, это значит, что государство нарушило равно-| весие между Небом и Землей и, следовательно, подлежит свержению. Прямое вмеша-I тельство в социальные процессы, в частности в регулирование рынка труда, в обязанно-| сти государства не входит. Такое представление об основных функциях государства в | корне отличается от западного и российского понимания. На Западе основная функция ! государства, например, состоит в регулировании социально-экономических процессов в '< стране.

Постараемся теперь выяснить, какое значение имеют для работников, работода­телей и бюрократии Востока такие ценности, как власть, труд, собственность, день­ги, предприимчивость.

Начнем с отношения к власти.Согласно исследованиям А. С. Мартынова, для стран дальне- и юго-восточного региона власть и государство являются основными сакральными понятиями. Корни этого уходят в глубокую древность — период до возникновения буддизма. Стремление к власти не осуждается (в отличие, напри­мер, от алчности, жажды богатства и удовольствий). Способность властвовать и оказывать влияние рассматривается, как самая желаемая цель на пути этого мира. Государство, правительство, двор, бюрократия содержат харизму,* природа кото­рой сродни религиозной. Именно поэтому государство выступает представителем сакрального в сфере земных отношений и оказывается в идеале коллективным пред­приятием по всеобщему спасению, а царь — внешним гарантом успеха.

Отношение к труду, богатству, деньгами т. д. определяется общей экономичес­кой направленностью восточных верований и религий. Основной упор делается на степень эмоциональной зависимости и привязанности к этим факторам. Согласно восточным убеждениям, сильная привязанность тормозит развитие духа, что вхо­дит в противоречие с экзистенциальной целью существования человека. В восточ­ной культуре нет агрессивного неприятия материальных предметов, так как в них не содержится никакой «субстанции соблазна». Если человек исключил желание об­ладать чем-то, то само обладание уже не опасно и не вредит совершенству. При этом материальное благополучиерасматривается как естественная награда за правед­ность. Удовольствия допускаются и не осуждаются, поскольку считается, что ко­рень зла — не в них самих, а только в привязанностях к ним. Если же праведник психологически не привязан к благополучию и удовольствиям, то он их заслужил.²²

Согласно концепции праведного богатства, основным принципом является идея перераспределения благ. Поэтому центр тяжести экономической концепции в этих странах падает на механизм распределения, а не производства.Попытки же оправ­дания частной собственности, как правило, неудачны.

* Харизма — мистическое свойство, ниспосланное свыше и выделяющее его обладателя из массы верующих.

Сама идея собственности в изучаемых странах не приветствуется, а вот богат­ство ценится высоко, ибо его владелец способен делать подношения монастырям и религиозным сановникам, помогать бедным соседям. Праведность — раздача соб­ственности — отражает восточный архетип передачи и разделения заслуг между людьми. На Востоке полагают, что раздача собственности выполняет важную функ­цию — перераспределение кармы между всем социумом.

Своеобразно на Востоке и отношение к труду. Сам он, а тем более работа, не са-крализуется. Однако считается, что с помощью труда человек может достичь осо­бых состояний ума, способствующих совершенствованию Духа.

С западной точки зрения восточный рынок труда выглядит иррациональным, поскольку его участники не приветствуют в западном понимании принцип «нараста­ющего производства благ». На Востоке процветает производство необходимых из­делий при поддержании баланса межличностных отношений, сдерживающих инди­видуальные накопления. Нерационально много производить, ибо блага индивида и общества не мыслятся в категории «успеха». Единственной целью является не лич­ное достоинство индивидуума, а способность обменивать материальное на другие ценности — власть, связи, влияние. Предпринимательство, в отличие от западного, также не имеет особой ценности, ибо эта деятельность не только очень суетна (что мешает созерцать), но и связана с производством товара и получением прибыли, которая, возможно, будет вкладываться в расширение ненужного производства. Это может нарушить гармоническое равновесие в социуме, а следовательно, во Вселен­ной. Такая мысль невыносима для восточного менталитета.