Влияние инвестиционного государственного поведения на формирование первоначальных капиталов российской буржуазии

В истории России известны два сходных периода, касающихся огромного влияния государства на формирование первоначальных капиталов у буржуазии. Первый от­носится к XVIII-началу XIX в., второй датируется началом 1990 г. и продолжается по сегодняшний день.

Формирование предпринимательских капиталов, начиная с XVIII в., неразрыв­но связано с инвестициями государства. Так, пишет И. Караваева,⁴⁹ все направления промышленности возникали по высочайшему велению (а не естественным путем, как на Западе). С развитием капиталистических отношений (со второй половины XVIII—начала Х1Хн.) роль государства еще более возросла. Казна владела многими железными дорогами, частью речного транспорта, почтой, телеграфом, предприяти­ями горнодобывающей, машиностроительной, военных отраслей. Как известно, ча- -стный капитал был незрелым и не брал на себя функции обеспечения промышленно­сти финансовыми средствами.

Государство выделяло средства нарождающейся русской промышленной буржу­азии для строительства и ведения других работ. На протяжении 1850-1900 гг. при прямом государственном участии возник и разорился целый слой российских же­лезнодорожных магнатов, предпринимателей, банкиров. С одной стороны, промыш­ленникам выдавалась из казны значительная сумма на производственную деятель­ность — не надо, мол, рисковать собственным капиталом для получения прибыли. С другой — предпринимателей держали в сильной зависимости от государственной казны и чиновничьего аппарата, что не побуждало осуществлять долгосрочные про­екты, направлять прибыль на расширение и модернизацию производства, так как в любой момент по «высочайшему велению» государство могло разорить предприни­мателя (лучше пропить и прогулять).

Непредсказуемость высочайшего волеизъявления, а также подчиненность жела­ниям, интересам и прихотям сановного лица были характерны для взаимоотноше­ний российских промышленников и государственных чиновников.

В качестве примера: из восьми частных обществ в 50-60-е гг. XIX в. пять себя не оправдали, два работали удовлетворительно, а самое крупное отличалось боль-

шими хищениями и убыточностью/Несмотря на это в 1870 г. железные дороги были на восемь лет переданы частному капиталу, вследствие чего их сеть расширилась незначительно, а долги государству возросли в пять раз. Дефицит государственного бюджета России в течение 20 лет (1857-1878 гг.) был вызван поддержкой частных железнодорожных обществ. В 1878 г. государство взяло железные дороги под свою опеку, списав долги на сотни миллионов рублей.

Примерно такая же роль государства в образовании предпринимательских капи­талов была и в других отраслях: металлургии, машиностроении, химической про­мышленности и т. д. Частные предприятия получали от правительства заказы, за которые брали вдвое дороже казенных заводов. На таких переплатах государствен­ный бюджет терял ежегодно до 15 млн руб.

Класс российских капиталистов возник из малосостоятельных слоев буржуа­зии, военных и путейных инженеров, бывших чиновников, обуржуазившихся дво­рян, обладающих связями с правительством (Н. Путилов, Г. и А. Струве, С. Поля­ков, П. Губонин, С. Мамонтов, П. Дерзин и т. д.). Многие заводы просто работали на иждивении правительства (Путиловский, Невский), а предприниматели вроде В. Кокарева, С. Башмакова нажили на правительственной помощи крупные состоя­ния, сохранив его также лишь при поддержке правительства.

Известны многочисленные примеры, когда промышленники зависели не только от государственного аппарата, но и от каждого отдельного чиновника. Создавалась прочная бюрократическо-предпринимательская мафия. Именно она вкупе с «рус­ским бескультурьем» и отсутствием традиций защиты прав наемных работников при низкой зарплате получала огромные прибыли в виде ежегодных дивидендов 10-25%.

При таких взаимоотношениях государства и предпринимателей не произошло типичного для Запада перелива национального капитала из отраслей легкой про­мышленности в производство средств производства. Этот финансовый вакуум пра­вительство с 1895 г. решило ликвидировать привлечением сначала иностранного промышленного, а затем и финансового капитала.

Иностранным инвесторам были предоставлены высокая норма прибыли, льгот­ные таможенные пошлины, заказы из государственного казначейства по выгодным ценам.⁵⁰ Общая сумма иностранного капитала в отечественной промышленности со­ставила 778 млн руб.⁵¹ также к началу промышленного подъема (1910-1913 гг.) в России не было ни одного крупного коммерческого банка (кроме Волжско-Кам-ского), который фактически не превратился бы в посредника для иностранного бан­ковского капитала. Через таких посредников европейский капитал в предвоенные годы настолько овладел российской промышленностью, что стал вершителем ее су­деб. На иностранные компании к 1914 г. приходилось от 60 до 90 % российской добычи и переработки металлов, нефти, угля.⁵²

Ответственность за подобное развитие событий лежит на высших эшелонах вла­сти. Иностранные монополии часто не стимулировали, а, наоборот, тормозили раз­витие отраслей, которые могли бы обеспечить технико-экономическую самостоя­тельность страны, стремились сохранить за Россией роль сырьевого придатка. Овладев внутренним российским рынком, монополии стали ограничивать произ­водство и взвинчивать цены. Например, заводы юга России сократили производ­ство на 20 %, а цены возросли на 40 % в 1911 г.; цена пуда нефти с 1902 по 1912 г.

возросла в 6 раз, а добыча значительно сократилась. В результате перед первой ми­ровой войной в промышленности наступил металлический и топливный «голод». Во время войны Россия осталась без поступления средств из-за границы. Не стало наладчиков станков, некому было обучать персонал, устарел подвижной состав же­лезных дорог.

Ориентация русского правительства на иностранного инвестора вылилась в катастрофический рост государственного долга, составившего на 1 июля 1914 г. 8 764,6 млн руб., а к началу 1917 г. — 31 млн руб.

Отдав на откуп иностранным концессионерам отечественную тяжелую промыш­ленность, правительство предопределило трагическое развитие событий 1917 г.

Нынешний постперестроечный период удивительно схож с описанной выше си­туацией. Государство активно способствует первоначальному накоплению капитала у «красного» директората. Особенно ярко эта тенденция начала проявляться в 1992 г.

Пресса освещала это следующим образом: акции предприятий, которые продава­лись членам трудовых коллективов и чековым инвестиционным фондам, будут за­логом инвестиционного развития. Однако долги предприятий оказались в десятки раз больше их уставных фбндов. В результате приватизации основная часть соб­ственности сконцентрировалась в руках узкого слоя лиц — хозяйственно-бюрокра­тической верхушки. Наряду с легальными формами приватизации собственности (получением руководителями крупных пакетов акций) рассматривались и нелегаль­ные. Это безвозмездная передача государственного имущества на баланс негосудар­ственных структур, созданных руководителями предприятий; скупка приватизаци­онных чеков на средства, выделяемые государством на развитие производства; «покупка» за бесценок принадлежащей государству недвижимости и т. д. В резуль­тате «номенклатурной» приватизации, когда 78 % предприятий были приватизиро­ваны по второй модели, т. е. 51 % акций был пущен в собственность администрации и трудового коллектива, начался великий «передел» в пользу администрации. Со­здавались условия, вынуждающие передать свои чеки администрации (угроза без­работицы позволяла держать коллектив в повиновении). Возник феномен: богатею­щий директор разоряющегося предприятия, или «лисы в курятнике». Так у узкого слоя населения был создан первоначальный капитал.