В) О значении отношений валюты

В рассуждениях о влиянии на действительность делегации отношений валюты А.С. Кривцовым не принят во внимание законный интерес делеганта. Действительно, делеганту обычно желательна действительность делегации, причем даже в том случае, когда отношения валюты ничтожны, отпали или дефектны настолько, что не позволяют говорить об осуществлении делегатарием требования к делеганту. Но возможна и ситуация, когда законный интерес делеганта заключается в том, чтобы констатировать недействительность делегации. Эта ситуация возникает тогда, когда отношения покрытия представляют собой кредит делегата делеганту. Выдавая и исполняя делегационное обещание, делегат действует по просьбе и за счет делеганта и, естественно, имеет право возмещения делегантом всего, что будет затрачено им на исполнение делегационного обещания. Если такое исполнение заменяет ранее не существовавшие, недействительные или такие отношения валюты, которые не угрожали бы делеганту требованиями делегатария, делеганту нет никакого интереса "возвращать" ненужный ему кредит и, тем более, - платить проценты за пользование им.

В описанной и иных аналогичных ситуациях делегату должно быть позволительно ссылаться на любой дефект отношений валюты с участием делегатария, а не только на их незаконность и безнравственность. Иначе нарушатся интересы делеганта. При этом, однако, надо различать два случая: (1) делегант в момент заявления просьбы о делегационном обещании был осведомлен или должен был быть осведомлен о дефектности отношений валюты; (2) противоположная ситуация, т.е. случай, когда делегант не знал и не должен был знать о такой дефектности. В первом случае все должно оставаться согласно теории А.С. Кривцова: если делегант по собственной оплошности впал в ошибку или намеренно закрыл глаза на пороки отношений валюты, естественно возложить на него все бремя неблагоприятных последствий такого поведения. Но во втором случае интерес делеганта заслуживает защиты, ибо свидетельствует о недобросовестности делегатария. По этой причине делегант должен не только иметь право снабдить делегата всеми сведениями и доказательствами, которые позволяли бы ему парализовать требования делегатария, но и иметь право обязать делегата пользоваться этими сведениями и доказательствами. Понятно, что последствия неправомерного отклонения требования делегатария на основе подложных или поддельных доказательств должны быть возложены на делеганта, а при вступлении последнего в сговор с делегатом - солидарно на обоих нарушителей права делегатария.

А.С. Кривцов начал рассуждать о случаях, когда заявление делегатом эксцепций против требования делегатария может быть признано его обязанностью перед делегантом. По его мнению, это может иметь место лишь тогда, когда имеются особые доказательства того, "...что делегант, несмотря на "приказ", хотел видеть осуществление известных возражений против иска делегатария. Таким доказательством может служить, например, последовавшее вслед за "приказом" письмо делеганта, в котором делегат извещается о ближайшей природе того "отношения валюты", которое лежит в основании делегации. Все дело зависит от индивидуальных особенностей отдельных случаев, и, только взвесив все эти особенности, можно прийти к какому-либо окончательному результату по занимающему нас вопросу"*(193). Как видим, рассуждения завели ученого совершенно не в нужную сторону, ибо "индивидуальные особенности" не могут изменять качества правоотношений - наличия или отсутствия юридической обязанности. Да и указал автор всего на одну "особенность" - наличие доказательств каузальности предложения о делегации. Но приведенный им пример не иллюстрирует сказанного, ибо принятие во внимание делегатом письма с указанием на отношения валюты, направленного следом за "приказом", но не упоминаемого в нем самом, зависит исключительно от доброй воли делегата. А значит, никакой обязанности может не получиться.

Следовательно, вывод А.С. Кривцова может быть признан правильным, но лишь при условии, что: (1) сведения об отношениях валюты сообщаются делегату делегантом в самом предложении о делегации; (2) либо, в крайнем случае, в документе, на которое это предложение ссылается*(194); (3) делегационное обещание будет не чистым, а титулированным. Случаи же, которые мы считаем основанием возложения на делегата обязанности пользоваться возражениями из недостатков отношений валюты, относятся к числу случаев именно чистой делегации, в которой делегант первоначально не стремился видеть осуществление делегатом возражений из отношений валюты. Наши случаи объединены наличием таких изменений или свойств у отношений валюты, которые наступили или стали известными после возникновения отношений делегации, наступления (наличия) которых добросовестный делегант не мог и не должен был предполагать, но зная о которых он не дал бы делегату делегационного "приказа". В них письмо делеганта идет действительно вслед за приказом, и его принятие во внимание или отклонение становится предметом доброй воли делегата, если иного - обязанности принятия этого письма во внимание - не будет установлено законом. Как было показано выше, установление в законе предписания о такой обязанности вполне отвечало бы требованиям справедливости, да и целесообразности тоже. Вряд ли было бы правильным позволять делегату, несмотря на просьбы и мольбы делеганта, молчаливо производить исполнение по заведомо не существующим отношениям валюты, затем "считаться" с делегантом по отношениям покрытия и возлагать на делеганта бремя истребования у делегатария неосновательно полученного за его, делеганта, счет. Куда проще обязать делегата пользоваться возражениями "раскаявшегося" делеганта и парализовать ими требование недобросовестного делегатария.

Неисполнение такой обязанности должно служить основанием предоставления делеганту права пользоваться против требования делегата по отношениям покрытия предположением о его недобросовестном поведении, а также всеми теми возражениями, которыми делегат обязан был воспользоваться, но не воспользовался.