II. ХАРИБХАДРА. ШАД-ДАРШАНА-САМУЧЧАЯ 9 страница

Если бы движущееся небо делало остановки в дви­жении, то земля падала бы вниз («Чжу-цзы Юйлэй»).

Янь и як — это лишь частицы ци: исчезновение ян ведет к рождению инь; если ян не исчезает, то и инь не рождается (там же).

Великий предел — это лишь разум-закон, [скрытый] в небе, земле и во всем сущем. Если говорить о небе и земле, то они имеют [свой] великий предел; если гово­рить обо всем сущем, то и оно имеет свой великий пре дел. Ничего не существовало прежде неба и земли, од­нако разум-закон существовал прежде [неба и земли], он пришел в движение, и родилось ян, но ян всего лишь воплощение разума-закона. Разум-закон успокоился и родилось инь, но и оно воплощение разума-закона (там же).

Могут спросить: вы утверждаете, что ничто не су­ществовало прежде неба и земли, и в то же время пола­гаете, что разум-закон существовал прежде неба и зем­ли. Как это понять? [Отвечаю]: лишь разум-закон со­здает небо и землю. А если бы его не было, то не было бы ни неба, ни земли, ни людей, ни вещей — все это не имело бы содержания. Разум-закон положил начало расточению ци, рождению и взращиванию всего сущего (там же).

Спрашивают: как понимать, что разум-закон обнару-

256

живается внутри ци? Отвечаю: это подобно разделению [изначального ци] на отдельные части инь — ян и пять стихий. Когда нет скоплений ци, у разума-закона нет места для своего пребывания («Хуэйвэнь сюэань»).

То, что называют разумом-законом и ци, — это все же две сущности. Но если рассматривать вещь, то они растворены друг в друге, их невозможно разделить и нельзя [определить], где находится каждая из них; это не мешает тому, чтобы разум-закон и ци создали единое целое. Если рассматривать разум-закон, то хотя сам по себе он не обладает телесностью, но все же он разум-закон телесных вещей. Он всего лишь разум-закон ве­щей, и нельзя представлять его бытие как бытие телес­ных вещей (там же).

Возможно спросят: если наличествует разум-закон, то необходимо наличествует и ци. Как это понимать? Отвечаю: разум-закон не может существовать отдельно от ци, но разум-закон лишен телесности и формы, а ци обладает телесностью и формой. Если говорить о том, что лишено телесности и формы и что обладает телес­ностью и формой, то хотя нельзя определить, что было раньше и что позже, но разум-закон бестелесен, а ци грубо и сгущенно. О разуме-законе и ц и нечего говорить, что из них было прежде, а что потом. Однако если не­обходимо показать их источник, то придется сказать, что разум-закон существовал прежде. Но разум-закон опять-таки не отдельная вещь, ибо он сохраняется и существует лишь в ци. Если бы не было ци, то у разу­ма-закона не было бы места для своего пребывания. Ци — это металл, дерево, вода, огонь; разум-закон — это человеколюбие, справедливость, правила ли, муд­рость (там же).

Бестелесное называют дао, то есть разумом-законом вещей (там же).

[Природа человека, его сознание, воля и чувства]

Причина рождения человека — в сочетании разума-закона и ци, и только. Небесный разум-закон изначаль­но необъятен и беспределен, ци не таково. Хотя имеется разум-закон, но у него нет местонахождения. Для того чтобы разум-закон обрел место для своего пребывания,

257

легкие и тяжелые частицы ци должны слиться, отвер­деть и создать скопление («Чжу-цзы Юйлэй»).

Возможно спросят: у человека и предметов природы один источник, почему же они имеют различие? Отве­чаю: природа человека, можно сказать, и светлая, и темная; природе же вещей свойственно стремление к скрытности. Темное можно сделать светлым, но то, что уже имеет стремление к скрытности, нельзя сделать понятным, явным (там же).

Природа и есть разум-закон. Конечно, нет недоброго разума-закона. Поэтому Мэн-цзы, говоря о природе, указывал на доброту как на её основу. Однако должна быть телесная основа для существования природы. По­этому ци изначально не могло не иметь различия глубо­кого и мелкого, толстого и тонкого. Конфуций, когда говорил, что «по природе люди сходны между собой», имел в виду сходность состава ци [у людей].

Спрашивают: имеют ли частицы ци различия про­зрачного и мутного? Отвечаю: особенности изначально­го ци разнородны и не ограничиваются лишь «прозрач­ностью» и «мутностью». Ныне бывают люди очень ум­ные, понимающие толк в любом деле, их ци прозрачно, но если поступки людей не обязательно разумны, то это означает, что их ци подобно помутневшему вину не со­всем чисто. Есть люди усердные, добрые, преданные, честные, их ци чисто и прозрачно, но если люди в своем познании не во всем постигают разум-закон, то это оз­начает, что их ци непрозрачно («Синли цзин и»).

Спрашивают о различии четырех вещей: неба и судьбы, природы и разума-закона. О небе говорят как о природе, о естественном. Судьба — это течение и дви­жение неба, но иногда люди говорят о ней как о чем-то таком, что [небо] дарует вещам. Природа вещей — это именно то, что придает формы всему сущему. Разум-закон— это то, чем обладает все сущее. Говоря о всех этих четырех вещах вместе, можно сказать, что небо и есть разум-закон^ а судьба и есть природа вещей. Так ли это? Отвечаю: конечно («Чжу-цзы Юйлэй»).

Природа вещей и есть разум-закон, свойственный сердцу. Сердце и есть обиталище разума-закона (там же).

258

Природа вещей — это и есть небесный разум-закон. Все сущее изначально воспринимает его, нет ничего, что не обладало бы разумом-законом. Сердце — это главный министр тела, желания исходят от сердца, чув­ства вызываются движением сердца; воля — это предел сердца, она важнее, чем желания и чувства (там же).

Жэнъ, справедливость, правила ли, мудрость — осно­ва природы человека. Сочувствие, ненависть, различе­ние правды и неправды — это чувства. Любить, прояв­ляя окэнь, судить [о чем-то], соблюдая справедливость, быть уступчивым, следуя правилам ли, познавать, обла­дая мудростью, — в этом основа сердца. Природа чело­века — это разум-закон сердца; чувства — это движение природы человека; сердце — владыка природы человека и его чувств («Синли цзин и»).

[О воспитании и знании]

Все множество поучений совершенномудрых и муд­рых сводится к тому, чтобы научить людей определять небесный разум-закон и уничтожать страсти людей («Чжу-цзы Юйлэй»).

Мудрый должен с корнем уничтожить страсти чело­века, вернуть небесный разум-закон — таков путь, по которому следует идти, когда начинают учиться (там же).

Если в сердце человека сохраняется небесный ра­зум-закон, то страсти уничтожаются; если же побежда­ют страсти, то небесный разум-закон вытесняется (там же).

Книга «Учение о золотой середине» ' — это великая основа учения. Книга «Великое учение» ² — самим на­званием все сказано. Книга «Великое учение» говорит прежде всего о постижении сути вещей и приобретении знания. Для чего нужно постигать суть вещей и приоб­ретать знания? Именно для того, чтобы не было ничего не изученного, не познанного. Постижение сути вещей и приобретение знания — это способ, которым можно изменять [природу] сердца и совершенствовать тело. Ничто не мешает распространить этот способ на упоря­дочение семьи, управление страной, умиротворение

9·                                   259

Поднебесной, проникновение в природу («Хуэйвэнь сюэань»).

То, что называют приобретением знания, — это по­стижение сути вещей... Знание вещей состоит в изуче­нии разума-закона этих вещей. Дух человеческого серд­ца непременно имеет знания, а вещи Вселенной непре­менно содержат разум-закон. Если разум-закон не изу­чен исчерпывающе, то знание не может быть полным («Тайцзу ту шоцзе»).

Разум-закон изучают из желания познать, почему события и вещи таковы и что делает их естественными, и только. Знать, почему вещь такова, — значит не вво­дить в заблуждение свою волю. Если знаешь, что де­лает вещи естественными, то поступки не будут непра­вильными («Хуэйвэнь сюэань»).

Если говорить о том, как много нужно знать, то не лучше ли знать главное? Зная главное, не лучше ли претворять эти знания в поступки? («Чжу-цзы Юй-лэй»).

Совершенномудрый, когда говорит о знании, имеет в виду поступки человека (там же).

Все сущее, наполняющее мир, непременно подвер­жено изменению и гибели, и оно недостойно занимать место в сокровенных мыслях [совершенномудрого]; лишь изучение разума-закона и самосовершенствование суть высший способ и предмет, достойный познания (там же).

О знании и поступках [человека] скажу следующее: если обладать способом приобретения лишь такого зна­ния, которое не касается поступков человека, то такое знание будет очень поверхностным. Если исходя из собственного опыта сделать свои поступки предметом познания, то такое знание в отличие от вышеуказан­ного знания будет полезным и ясным (там же).

Усердие мудреца обращено лишь на две вещи: на проявление почтительности и исчерпывающее изучение разума-закона. Эти две вещи поспешествуют друг другу. Если будешь исчерпывающе изучать разум-закон, то это будет способствовать проявлению почтительно­сти. Если будешь следовать почтительности, то будешь усердным в исчерпывающем изучении разума-закона.

260

Это подобно двум ногам человека: когда движется ле­вая нога, правая нога стоит; когда движется правая нога, левая нога стоит (там же).

Усердие мудреца обращено только на достижение истины. Разум-закон Поднебесной — это лишь две край­ности: истина и ложь, и только. Тот, кто следует исти­не, творит добро; тот, кто следует лжи, творит зло. Слу­жение родителям состоит в почтении к ним, без этого нет служения родителям. Служение господину состоит в преданности, без этого нет служения господину. Вся­кое служение предполагает различение истины и лжи, выбор истины и претворение этой истины в поступки (там же).

АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Наиболее развитая, богатая и дифференцированная фило­софия древнего мира — античная — известна нам по много­численным литературным памятникам. Правда, в большинстве случаев это лишь фрагменты не сохранившихся произведений, но имеется немало и таких, которые дошли до нас полностью. Античной философией мы называем учения, возникшие не только в Древней Греции, но и в эллинистическом, а затем и в римском мире. Большая часть произведений написана на древнегреческом языке, меньшая — на латинском. По выска­занным в вводной статье соображениям мы не выделяем рим­скую философию в особый раздел, включая отрывки произве­дений римских философов в соответствующие подразделы гре­ческой философии.

Подбор фрагментов из Гомера, Гесиода и из философов досократовского периода, до софистов включительно, и автор­ство предварительных замечаний к ним принадлежат А. Н. Ча-нышеву, философов-атомистов (Демокрита, Эпикура. Лукре­ция) — В. Е. Тимошенко, Платона и Аристотеля — В. Ф. Ас­мусу.

ГОМЕР И ГЕСИОД

В Древней Греции предфилософская мифология нашла свое выражение главным образом в эпических произведениях Гомера «Илиада» и «Одиссея» и особенно Гесиода (VIII— VII вв. до н. э.) — «Работы и дни» и «Происхождение богов». У Гомера элементы мировоззрения тесно вплетены в ткань художественного повествования и их очень трудно вырвать оттуда для данного издания. Отрывки из Гомера и Гесиода приводятся в переводе В. В. Вересаева: «Илиада». М. — Л., 1949; «Одиссея». М., 1953; «Эллинские поэты». М., 1963.

262

ГОМЕР

Сон-усладитель немедля владычице Гере ответил: «Дочь великого Крона, богиня почтенная Гера! Всякого бога другого средь всех небожителей вечных Я бы легко усыпил; и теченья реки Океана Я усыпил бы, — его, от которого все происходит. К Зевсу ж Крониону я ни за что подойти не

посмел бы («Илиада» XIV 242—247). Я отправляюсь взглянуть на границы земли

многодарной,

Предка богов Океана проведать и матерь Тефию...

(«Илиада» XIV 200-201). ...Евринома, — Дочь Океана, в себя же текущего кругообразно

(«Илиада» XVIII 398-399).

Яркое солнце, покинув прекрасный залив, поднялося На многомедное небо, чтоб свет свой на тучную

землю

Лить для бессмертных богов и людей, порожденных

для смерти («Одиссея» III 1—3).

Либо, схвативши, швырну я ослушника в сумрачный

Тартар, Очень далеко, где есть под землей глубочайшая

бездна,

Где из железа ворота, порог же высокий из меди, — Вниз от Аида, насколько земля от небесного свода

(«Илиада» VIII 13—16).

Дочь кознодея Атланта, которому ведомы бездны Моря всего и который надзор за столбами имеет: Между землею и небом стоят они, их раздвигая

(«Одиссея» I 52—54). Так меж собой они бились, и гром возносился

железный

Через пространства эфира бесплодного к медному небу («Илиада» VIII 13—16). ...Бессмертная кровь у богини, — Влага, которая в жилах течет у богов всеблаженных: Хлеба они не едят, не вкушают вина, потому-то Крови и нет в них, и люди бессмертными их

называют («Илиада» V 339—342).

263

Сходны судьбой поколенья людей с поколеньями

листьев:

Листья — одни по земле рассеваются ветром, другие Зеленью снова леса одевают с пришедшей весною. Так же и люди: одни нарождаются, гибнут другие

(«Илиада» VI 146—149).

Меж всевозможных существ, которые дышат и ходят, Здесь, на нашей земле, человек наиболее жалок

(«Одиссея» XVIII 130-131).

О, да погибнет вражда средь богов и средь смертных,

и с нею

Гнев да погибнет, который и мудрых в неистовство вводит! («Илиада» XVIII 107—108). — Не утешай меня в том, что я мертв, Одиссей

благородный! Я б на земле предпочел батраком за ничтожную

плату

У бедняка, мужика безнадельного, вечно работать

(«Одиссея» XI 488—490).

Взял родитель Зевес золотые весы и на чашки Бросил два жребия смерти, несущей страдания

людям, —

Гектора жребий один, а другой Ахиллеса Пелида. Взял в середине и поднял. И Гекторов жребий

поникнул, —

Вниз, к Аиду, пошел. Аполлон от него удалился. К сыну ж Пелея Афина пришла... («Илиада» XXII

209-214).

Такую ему уже долю

Мощная выпряла, видно, Судьба, как его я рождала

(«Илиада» XXIV 209—210). Но и богам невозможно от смерти, для всех

неизбежной,

Даже и милого мужа спасти, если гибельный жребий Скорбь доставляющей смерти того человека

постигнет («Одиссея» III 236—238).

ГЕСИОД

Радуйтесь, дочерл Зевса, даруйте прелестную лесню! Славьте священное племя богов, существующих

вечно,—

264

Тех, кто на свет родился от Земли и от звездного

Неба, Тех, кто от сумрачной Ночи, и тех, кого Море

вскормило. Все расскажите, — как боги, как наша земля

зародилась,

Как беспредельное море явилося шумное, реки, Звезды, несущие свет, и широкое небо над нами; Кто из бессмертных подателей благ от чего

зародился,

Как поделили богатства и почести между собою, Как овладели впервые обильноложбинным Олимпом. С самого это начала вы все расскажите мне, Музы, И сообщите при этом, что прежде всего зародилось. Прежде всего во Вселенной Хаос зародился, а

следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах

глубоких,

И, между вечными всеми богами прекраснейший, —

Эрос. Сладкоистомный — у всех он богов и людей

земнородных

Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает. Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса. Ночь же Эфир родила и сияющий День, или Гемеру: Их зачала она в чреве, с Эребом в любви

сочетавшись.

Гея же прежде всего родила себе равное ширью Звездное Небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду И чтобы прочным жилищем служил для богов

всеблаженных...

(«О происхождении богов» 104—129). ...И Титанов отправили братья

В недра широкодорожной земли и на них наложили Тяжкие узы, могучестью рук победивши надменных. Подземь их сбросили столь глубоко, сколь далеко до

неба, Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный

Тартар:

265

Если бы, медную взяв наковальню, метнуть ее

с неба,

В девять дней и ночей до земли бы она долетела; Если бы, медную взяв наковальню, с земли ее

бросить,

В девять же дней и ночей долетела б до Тартара

тяжесть. Медной оградою Тартар кругом огорожен. В три

ряда

Ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху Корни земли залегают и горько-соленого моря... Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого

в мраке,

И от бесплодной пучины морской, и от звездного

неба

Все залегают один за другим и концы и начала, Страшные, мрачные. Даже и боги пред ними

трепещут

(«О происхождении богов» 717—728, 736—739). Создали прежде всего поколенье людей   золотое Вечно живущие боги, владельцы жилищ

олимпийских, Был еще Крон-повелитель в то время владыкою

неба. Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной

душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость К ним приближаться не смела. Всегда одинаково

сильны

Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили. А умирали, как будто объятые сном. Недостаток Был им ни в чем не известен. Большой урожай и

обильный

Сами давали собой хлебодарные земли. Они же, Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая

богатства, — Стад обладатели многих, любезные сердцу

блаженных...

Если бы мог я не. жить с поколением пятого века! Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться. Землю теперь населяют железные люди. Не будбт

266

Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от

горя,

И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им... Дети — с отцами, с детьми — их отцы сговориться

не смогут. Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю —

хозяин, Больше не будет меж братьев любви, как бывало

когда-то. Старых родителей скоро совсем почитать

перестанут... Правду заменит кулак. Города подпадут

разграбленыо. И не возбудит ни в ком уваженья ни

клятвохранитель, Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и

злодею Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и

право.

Стыд пропадет («Работы и дни» 109—120, 174—178,

182-185, 189-193).

МИЛЕТСКАЯ ШКОЛА

Античная философия возникла в первой половине VI в. до н. э. в малоазиатской части тогдашней Эллады — в Ионии, в г. Милете. Поэтому первая древнегреческая философская школа называется милетской. К ней принадлежали Фалес, Анаксимандр, Анаксимен и их ученики. В своих еще наивных философских представлениях о мире милетцы опирались на бо­лее древнее мировоззрение Гомера и Гесиода, освобождая его от мифологической формы и перерабатывая в соответствии с на­чатками научного мышления своего времени.

Первый древнегреческий философ Фалес, причисляемый античной традицией к «семи мудрецам», несмотря на свое знатное происхождение, занимался одно время торговой дея­тельностью (существовала легенда, что или сам Фалес, или его предки были выходцами из Финикии). Фалес горячо инте­ресовался судьбой родного города и всей Ионии. Он советовал ионийским полисам объединиться против персов. Фалес был знаком с ближневосточной наукой: вавилонской, египетской, финикийской; он учился у египетских жрецов математике и астрономии. Опираясь на ближневосточную астрономию, кото­рая многовековыми наблюдениями установила периодичность затмений, Фалес предсказал солнечное затмение, которое, как

267

высчитали современные астрономы, имело место в Ионии 25 мая 585 г. до н. э. Фалесу приписывают несколько сочи­нений, но ни одно из них до нас не дошло.

Об ученике Фалеса Анаксимандре мы знаем очень мало. Известно, что он первый (в середине VI в. до н. э.) написал на греческом языке прозаическое произведение, которое называ­лось «О природе» и было посвящено натурфилософским вопро­сам. Из этого сочинения дошли до нас два-три фрагмента. Как ученый, Анаксимандр еще более значителен, чем Фалес.

Об ученике Анаксимандра Анаксимене, жившем во второй половине VI в. до н. э., мы знаем еще меньше. Из его работы «О природе» сохранился лишь один отрывок.

О воззрениях милетских философов мы знаем главным образом из произведений более поздних греческих и римских ученых и писателей.

Перевод фрагментов сделан А. Н. Чанышевым по книге: H. Diels. Die Fragmente der Vorsokratiker. Elfte Auflage, B. I. Zürich — Berlin, 1964.

ФАЛЕС

Диоген Лаэртский I 24, 27. [Фалес], как [сообщают] некоторые, первый стал рассуждать о природе... Нача­лом всего он положил воду.

Аристотель Metaph. 13. Из первых философов боль­шинство полагало в виде материи единое начало всего: то, из чего все сущее состоит, из чего как первого оно рождается и в чем как последнем оно гибнет; то, сущ­ность чего сохраняется, а состояния изменяются; гово­рят, что оно и есть основа и начало сущего и что по­этому ничто не рождается и не уничтожается, так как такая природа сохраняется вечно... При этом о числе и виде такого начала не все говорят одно и то же. Фа-лес — родоначальник этой философии — говорит, что это вода '(поэтому и земля из воды появилась); сделал он это предположение, вероятно наблюдая, что все пи­тается влагой и что сама теплота из нее рождается и ею живет... а еще потому, что семена всего [сущего] имеют влажную природу.

Аристотель de caelo II 13. Другие же [считают], что
[земля] лежит на воде. Об этом мы имеем древнейшее
учение, которое, говорят, высказал Фалес Милетский:
будто бы земля держится благодаря своей плавучести
подобно дереву или чему-то в этом роде.               *

Аристотель de anima I 2. Припоминают, что Фалес предположил, что душа есть нечто движущее, если он

268

действительно говорит, что камень имеет душу, потому что он двигает железо.

Аэций IV 2,1. Фалес первый провозгласил, что при­рода души такова, что она находится в вечном движе­нии или самодвижении.

Аэций I 7,11. Согласно Фалесу, ум есть божество мироздания, все одушевлено и полно демонов.

Сеида. Изречения Фалеса весьма многочисленны, среди них и общеизвестное: «Познай самого себя».

АНАКСИМАНДР

Симплиций Phys. 150, 20. Анаксимандр первый на­звал началом лежащее в основании.

Симплиций Phys. 24, 13. Анаксимандр Милетский... сказал, что начало и основа всего сущего есть апейрон. Он первый ввел такое название для начала.

Аэций 13,3. [Анаксимандр] ошибается, не сказав, что такое апейрон: есть ли он воздух, или вода, или земля, или какое-то другое тело.

Симплиций Phys. 149,13. Анаксимандр говорит не­определенно о теле, лежащем в основании, называя его апейроном и не определяя его по виду ни как огонь, ни как воду, ни как воздух.

Аэций de plac. I 3, 3. Апейрон есть не что иное, как материя.

Симплиций Phys. 24,13. Очевидно, что, наблюдая превращение друг в друга четырех стихий, Анакси­мандр не счёл возможным взять одну из них за осно­вание, но принял [за него] нечто от них отличное.

'Симплиций de caelo 615, 13. [Анаксимандр] первый принял за основание апейрон, чтобы источник рожде­ния был изобильным.

Аристотель Phys. Ill 5. Некоторые считают таким [началом] апейрон, а не воду или воздух, дабы все про­чее не сгинуло в бесконечности этих стихий: ведь все они противоположны друг другу: воздух холоден, вода влажна, огонь горяч. Если бы одна из стихий была апейроном, то все остальные погибли бы. Поэтому го­ворят, что есть нечто иное, из коего все эти стихии воз-

270

никают. Но невозможно, чтобы такое тело существо­вало.

Аристотель Phys. II14. Все есть или начало, или [произошло] из начала. У апейрона же нет начала, ибо оно было бы для него пределом... Апейрон сам кажется началом всего другого.

Симплиций Phys. 1121,5. [Анакеимандр говорит,
что] движение вечно.                   . :

Гермий Irris. 10. Анаксимандр говорит, что вечное движение более древнее начало, чем. влага, и что бла­годаря ему одно рождается, а другое погибает.

Диоген Лаэртский 11. [Анаксимандр утверждал, что] части изменяются, целое же неизменно.

Симплиций Phys. 24,13. [Анаксимандр говорит, что]
из беспредельной природы рождаются .все небеса и все
миры в них.                                                 :

Августин de civ. dei VIII 2. И эти миры... то разру­шаются, то снова рождаются, причем каждый [из них] существует в течение возможного для него времени, И Анаксимандр в этих делах ничего йе оставляет бо­жественному уму.

Аристотель Phys. Ill 4. [Апейрон] все объемлет и всем правит, как говорят те, кто, кроме апейрона, не допускает иных причин.

Аристотель Phys. II14. [Апейрон} . есть божество: ведь он бессмертен и непреходящ, как говорит Анакси­мандр.

Цицерон de nat. deor. 110, 25. Мнение же Анакси-мандра заключается в том, что есть рожденные боги, которые периодически возникают и исчезают, причем эти периоды продолжительны.»Этими богами, [по его мнению], являются бесчисленные миры. Но рааве можно мыслить бога иначе, чем вечным?

Аэций II 1, 3. Анаксимандр отрицал, что :неисчисли-мые миры суть боги... Анаксимандр.... [считал} мир пре­ходящим.

Аристотель Phys. 14. Некоторые полагают, что из единого выделяются соединенные в нем противополож­ности, как говорит Анаксимандр...

Симплиций Phys. 24, 13. По мнению Анаксимандра, рождение происходит не через изменение стихии, а

37Λ.

через обособление благодаря вечному движению про­тивоположностей... А противоположности эти: теплое и холодное, сухое и влажное и другие.

Псевдо-Плутарх Strom. 2. [Анаксимандр] говорил, что при зарождении этого мира из вечного выделилось жи­вотворное начало теплого и холодного, и некая сфера из этого пламени облекла окружающий землю воздух, как кора — дерево. А когда она разорвалась и замкну­лась в кольца, возникли солнце, луна и звезды.

Аэций II 20,1. По Анаксимандру, кольцо солнца в 28 раз больше земли. Оно подобно колесу колесницы, имеющему обод, наполненный огнем. Этот огонь обна­руживается сквозь отверстие в некоторой части [обода] как бы разрядами молнии. Это и есть солнце.

Аэций II 24, 2. По Анаксимандру, [солнечное затме­ние происходит], когда отверстие испускания огня за­крывается.

Аэций. II 21, 1. По Анаксимандру, солнце равно земле.

Аэций 1125,1. По Анаксимандру, [лунное кольцо] в 19 раз больше земли. Оно подобно [колесу] колесницы, имеющему обод, наполненный, как и [кольцо] солнца, огнем. Оно также лежит наискось и имеет одно испус­кание, и это как бы разряды молнии.

Аэций 11,29,1. По Анаксимандру, [лунное затмение] бывает, когда отверстие на поверхности [лунного] коль­ца закрывается.

Аэций II15, 6. [По Анаксимандру], выше всего рас­положено солнце, после него луна, а под ней непод­вижные звезды и планеты.

Псевдо-Плутарх Strom. 2. Анаксимандр считал, что земля по своей форме цилиндрична и что ее высота равна трети ширины.

Аэций 11110,2. По Анаксимандру, земля подобна каменному столбу.

Аристотель de caelo II13. Некоторые же- говорят, что [земля] пребывает [неподвижной] вследствие одина­кового [расстояния]. Так из древних [говорил] Анакси­мандр. А именно то, что находится посредине и зани­мает одинаковое положение относительно [всех] концов, должно ничуть не более двигаться вверх, чем вниз или

272

в стороны (вправо и влево). Но невозможно в одно и то же время совершать движения в противоположные сто­роны, откуда вытекает необходимость оставаться вне-подвижном состоянии (перевод А. О. Маковельского).

Аристотель Meteor II1. Все место вокруг земли за­нимает первичная влага: одна часть ее, высыхая от действия солнца, образует, превратившись в пар, ду­новения ветров и повороты солнца и луны; другая же, оставшаяся часть представляет собой море... [Море], вы­сыхая, уменьшается, и в конце концов оно все станет некогда сушей.

Ипполит Refut. I 6, 6. [По Анаксимандру], все живое рождается [из влаги], испаряемой солнцем.

Аэций V 19, 4. По учению Анаксимандра, первые живые существа возникли во влажном месте. Они были покрыты чешуей с шипами. Затем они вышли на сушу, их чешуя лопнула, и вскоре они изменили свой образ жизни.

Псевдо-Плутарх Strom. 2. А еще говорит Анакси­мандр, что первый человек произошел от живых су­ществ другого вида. Животные быстро начинают кор­миться сами, и только человек нуждается в продолжи­тельном кормлении грудью. Он потому и сохранился, что в самом начале был не таким, [как ныне].

Плутарх Symp. VIII 8,4 р. 730 Е. [По Анаксиманд­ру], первые люди зародились в рыбах и, вскормленные, как это делают пятнистые акулы, до такого состояния, когда они стали способны приходить на помощь самим себе, были изрыгнуты ими и вышли на землю.