II. ХАРИБХАДРА. ШАД-ДАРШАНА-САМУЧЧАЯ 8 страница

841

а не от природы. Очищенное зерно риса получается из непорушенного зерна риса, но непорушенный рис нель­зя называть порушенным рисом. Нефрит добывают из каменной глыбы, но каменную глыбу нельзя назвать не­фритом. Добро порождается природой человека, но нельзя называть природу доброй (гл. «Шисинь»).

Если сравнить природу человека с природой диких зверей, то о природе человека можно сказать, что она добрая. Но если взять за мерило поведения доброту со-вершенномудрого, то природа обычного человека не до­стигает еще такой степени, чтобы сказать о ней, что она добрая (гл. «Шэнча минхао»).

[О познании]

Первый шаг в управлении Поднебесной должен со-> стоять в том, чтобы уяснить роды вещей и их правила. Первый шаг для уяснения родов вещей и их правил со­стоит в том, чтобы основательно исследовать изначаль­ный смысл понятий и обозначений.

Правила [образования] понятий — это первое усло­вие овладения основами [учения]. Если постичь [значе­ние] первого условия, основательно исследовать содер­жание правил [образования] понятий, то можно узнать, что есть истина и что не истина; можно ясно представ­лять, что есть соблюдение порядка и что противоречит ему, и тем самым проникнуть в правила, согласные с правилами неба и земли.

Мерило истинности и неистинности — соответствие или несоответствие. Мерило соответствия и несоответст­вия определяется понятиями и обозначениями предме­тов. Мерило понятий и обозначений [предметов] опреде­ляется небом и землей. Небо и земля — великая основа понятий и обозначений (там же).

Небо не может говорить, поэтому оно позволяет лю­дям воплощать в языке его замыслы. Небо не действует, поэтому оно позволяет человеку сообразовать его по­ступки с мерилами неба. Понятия — это выражение за­мыслов неба, найденное совершенномудрыми (там же).

Каждая вещь непременно соответствует своему по­нятию, а все понятия — замыслам неба. Благодаря это­му замысли неба и дела человека приходят к единству.

242

Сущность неба и человека сходна, их действия дополня­ют друг друга и суть естественные преемники друг дру­га — все это и есть нравственность (там же^.

Основу возникновения понятий составляют действи­тельные вещи. Если нет действительных вещей, то нель­зя найти понятия для их выражения. Понятия — это выражение действительных вещей, найденное совер­шенномудрыми (там же).

ВАН ЧУН

Ван Чун (27—104) — древнекитайский философ-материа­лист и просветитель. Он утверждал, что небо — это природа, оно не имеет ни воли, ни желаний, ни сознания. В природе все происходит стихийно. Все в мире имеет свою телесную форму. Все сущее происходит из изначального ци (перво-эфира). Различная степень сгущения изначального ци в каж­дой вещи — причина различия вещей и их свойств.

Ван Чун материалистически толковал также понятие дао — как естественный путь развития всего сущего. Он опро­вергал утверждения о существовании духов и небесного вла­дыки, отвергал взгляды Дун Чжун-шу, согласно которым небо и духи награждают или наказывают людей за добрые или злые поступки.

Свое учение о человеке Ван Чун также увязывал с концеп­цией изначального ци. Человек, по его убеждению, видоизме­нение изначального ци, а его душа состоит из тонких частиц ци. Она материальна и не существует вне человеческого тела.

В теории познания Ван Чун исходил из чувственного опыта, в котором он видел главный источник знаний. На этой основе Ван Чун отвергал взгляд о «врожденных знаниях муд­рецов». Вместе с тем он считал, что ощущения не могут дать полного знания и поэтому необходимо с помощью мышления проникнуть в суть вещей.

В социально-этической области Ван Чун отдает значитель­ную дань фатализму. Философ полагал, что деление общества на богатых и бедных, знатных и незнатных определяется не только природой человека, но и качеством того изначального ци, из которого он образовался.

Ваи Чун написал ряд философских трактатов. Из них сохранилась только книга «Критические рассуждения» («Лунь-хэн»). При переводе отрывков из нее использованы материалы книги А. А. Петрова «Ван Чун — древнекитайский материа­лист-просветитель». М., 1954.

[О небе, земле и естественности]

Толкователи «Книги перемен» говорят, что изна­чально ци еще не было разделено и хаос был единым. В конфуцианских книгах также говорится о хаосе, в

243

котором еще не было имеющих форму вещей и ци еще не разделилось на стихии. Когда оно разделилось, то чистое ци образовало небо, а мутное — землю... Суще­ства, содержащие в себе ци, не могут не расти; небо же и земля заполнены ци, которое изменяется само по себе (гл. XI, 1).

Небо не есть воздух, оно телесно. Небо расположено очень высоко и очень далеко от людей. Иные полагают, что небо удалено более чем на 60 000 ли. Математики делят небо на 365 частей. Таким образом, небо имеет шаровидную форму и измеряется градусами, а его вы­сота измеряется определенным количеством ли. Если небо в действительности есть воздух, а воздух подобен облаку и дыму, то как же оно может измеряться в ли и градусах? (там же).

Небо расположено на одном и том же уровне с зем­лей, и то, что солнце восходит и заходит, означает, что оно вращается вместе с небом.

Небо представляется нам в виде чаши, опрокинутой вверх дном; поэтому и кажется, что, когда солнце восхо­дит и заходит, оно будто выходит из земли и входит в землю (гл. XI, 2).

Небо есть тело, подобное земле (гл. XXV).

Небо и земля телесны и поэтому могут быть в дви­жении (гл. XXIV, 2).

Небо высоко и далеко от людей, и его основа ци—не­объятное, голубое, не имеющее ни начала, ни конца (гл. XV, 1).

Путь неба — естественность, а естественность есть недеяние (гл. XIV, 2).

Учение конфуцианцев — это слова невежественных людей; удивительные явления природы происходят естественно... Путь неба — естественность, недеяние; если же небо порицает людей, значит, оно действует и, следовательно, не подчинено закону естественности [и недеяния] (гл. XIV, 3).

Небо может приводить в движение вещи, но разве люди могут приводить в движение небо?.. Люди пребы­вают между небом и землей подобно сверчкам и муравь­ям, ютящимся в расщелинах (гл. XV, 1).

Все вещи естественно рождаются при соединении

244

частиц ци неба и земли, подобно тому как естественно рождается ребенок при слиянии частиц ци мужчины и женщины (гл. XVIII, 1).

Небо и земля подобны мужчине и женщине. Небо распространяет частицы ци на землю, и так рождаются вещи (гл. III, 6).

Частицы ци порождают человека, подобно тому как из воды образуется лед; вода сгущается и превращается в лед, частицы ци сгущаются, и зарождается человек (гл. XX, 3).

Когда женщина рождает ребенка, то он наполняется изначальными частицами ци и появляется на свет; эти изначальные частицы ци суть тончайшая сущность неба и земли (гл. XXIII, 3).

Наиболее чистые частицы ци находятся на небе (гл. XXII, 2).

Даосы говорят о естественности в мире, но ничем не могут подтвердить свое учение. Поэтому их учение о естественности еще не заключает истины (гл. XVIII, 1).

Испаряющиеся частицы ци не стремятся к созданию вещей, но вещи возникают естественно, сами собой. Это и есть недеяние (гл. XVIII, 1).

Почему мы говорим о естественности [и недеянии] неба? Потому что небо не имеет ни рта, ни глаз, а то, что действует, имеет рот и глаза; рот хочет есть, а глаза хотят видеть. Человек обладает желаниями и проявляет их вовне (гл. XVIII, 1).

Некоторые утверждают, что небо производит пять видов злаков именно для того, чтобы прокормить людей, и производит шелковичные коконы и коноплю именно для того, чтобы одеть их. Но это значило бы, что небо действует ради людей как земледелец и как женщина, кормящая шелковичных червей. Однако подобное ут­верждение не согласуется с учением о естественности, и потому его истинность сомнительна и следовать ему нельзя (гл. XVIII, 1).

[О человеке я судьбе]

Ван Чун написал это сочинение, чтобы объявить по­томкам, что человеческая жизнь имеет предел. Человек, так же как и животное, рождается и умирает один раз.

245

Минувшие годы мы можем только вспоминать, но кто же может их возвратить? Мы как бы входим в мутный источник, исчезаем и превращаемся в землю и пепел. Со времени древних мудрых правителей Хуан Ди и Та­на вплоть до династий Цинь и Хань ¹ люди руководи­лись установлениями совершенномудрых. Молодое и старое живет и умирает, и в равной степени все древнее и все ныне существующее подвержено этому. Жизнь, к сожалению, не может быть продлена (гл. XXX).

Человек радуется или печалится, и поэтому говорят, что небо также может радоваться и печалиться. Пы­таясь познать небо, исходят из человека; источник по­добного истолкования неба — человек (гл. VI, 4).

Изначальные частицы цц пребывают в живом теле, а не в иссохшем (гл. XIV, 1).

Дух человека и есть тончайшее ци, а ци есть сила (гл. VIII, 1).

После смерти человека ци испаряется, а тело разла­гается и сгнивает (гл. II, 3).

Пять внутренних органов суть средоточие ци, по­добно тому как голова есть средоточие всех путей [жиз­ни] (гл. VIII, 1).

Живой человек благодаря пище укрепляет состав ци, подобно тому как растения и деревья воссоздают свое ци благодаря [сокам] земли (гл. VII, 1).

Люди и животные — существа, все они принадлежат к миру тварей.

Человек — существо. Хотя он и может быть знатен, может быть царем или сановником, его природа не отли­чается от природы других существ (гл. VI, 3).

Я утверждаю, что человек рождается в мире тварей; животные умирают и не превращаются в духов; почему же только человек после смерти может стать духом? (гл. XXI, 3).

Природа неба и земли проявляется в наивысшей степени в человеке (гл. XXIV, 3).

Среди животных человек — высшее [существо]; сре­ди существ, рожденных небом и землей, человек — на­иболее ценное, ибо он наделен способностью к знанию (гл. XIII, 2).

246

Человек — существо, в отличие от всех других жи­вотных обладающее разумом. Но его судьба определяет­ся природой, и он зарождается из изначальных частиц ци, и этим человек не отличается от других существ. Человек рождается и умирает; другие существа также имеют начало и конец; человек деятелен, но и другие существа действуют; их жилы, головы, ноги, уши, глаза, носы и рты [по своему назначению] не отличаются от че­ловеческих, и только чувства любви и ненависти у них неодинаковы с человеческими чувствами, и поэтому человек не понимает смысла производимых ими звуков (гл XXIV, 3).

Судьба определяет смерть, жизнь, продолжитель­ность жизни, предназначает знатность или низкое поло­жение среди людей, богатство или бедность. Все, у кого есть голова и глаза, в чьих жилах течет кровь, — будь то цари и знать или простолюдины, совершенно-мудрые или глупцы, — имеют свою судьбу.

Если судьба предназначает знатность, то человек, занимая низкое положение, сам собой возвысится; если же судьба предназначает низкое положение, то человек сам собой утратит свое высокое положение...

Знатное или низкое положение предопределено судь­бой, а счастье и богатство вовсе не зависят от мудро­сти и ума (гл. I, 3).

Судьбой называется обретаемое человеком при рож­дении. Когда он рождается и получает свою природу, он тут же обретает и свою судьбу. Природу и судьбу чело­век обретает в одно и то же время, и не бывает так, чтобы сначала обретали природу и только затем судьбу (гл. III, 3).

Когда рассуждают о природе человека, утверждаю^ что есть добрые и злые люди. Добрые — те, кто добр от природы. Злых людей также можно воспитывать и по­буждать к добрым делам (гл. II, 4).

Люди обычно рассуждают так: тот, кто творит доб­ро, достигает счастья, а того, кто творит зло, постигает несчастье. И счастье, и несчастье исходят, мол, от неба; человек совершает поступки, и небо соответственно награждает или наказывает... Однако исследование

247

убеждает нас в том, что счастье не дается небом в виде милости. В Поднебесной добродетельных людей мало, а злых много. Добродетельные люди следуют правильно­му пути, а злые люди противоречат небу. Между тем жизнь злых людей не коротка, а доброжелательных не продолжительна. Почему тогда небо не посылает добро­детельным сто лет жизни, а злым — ранней смерти? (гл. VI, 4).

[О знании]

Если впечатления в общем ложны, то им нельзя сле­довать; поэтому нужно отбрасывать в них ложное и со­хранить в них истинное (гл. XXX).

В книге «Луньхэн» взвешиваются легковесные и полные смысла слова и устанавливается грань между истиной и ложью (гл. XXIX).

Если ничего не слышать и не видеть, то не может быть и представления о чем-либо. Совершенномудрые, предвидя несчастье и счастье, тоже изучали происшед­шее и делали заключения на основе родового сходства (гл. III, 6).

Легко познаваемые вещи можно понять, размышляя о них, а трудно познаваемые нельзя познать без изу­чения и исследования.

Ни в древности, ни в наше время не было еще слу­чая, чтобы люди без изучения приходили к познанию и без исследования приходили к пониманию [сути ве­щей]... Что касается вещей, которые можно сразу по­знать, то для этого нужно только серьезно поразмы­слить над ними, и, даже если предмет размышления очень большой, затруднений в его познании не будет. Что касается трудно познаваемых вещей, то здесь необ­ходимы строгость мысли, изучение, исследование, и, даже если предмет очень небольшой, познать его все же нелегко. Поэтому даже мудрые люди не могут приобре­сти знаний, не изучая, не исследуя и не познавая вещей (там же).

И те, кого называют совершенномудрыми, должны были учиться, чтобы стать совершенномудрыми, и, сле­довательно, уже из того, что они учились, не трудно по­нять, что они не были совершенномудрыми [от рожде-

248

ния]... Среди существ, в теле которых течет кровь, нет таких, кто обладал бы врожденными знаниями...

Вещи, которые можно познать, в одинаковой мере познаются и просто умными людьми, и совершенномуд­рыми, а то, что нельзя познать, не познается и совер­шенномудрыми (гл. III).

ФАНЬ ЧЖЭН

Фань Чжэн (450—515) — выдающийся философ-материа­лист средневекового Китая. Обобщив атеистические идеи своих предшественников, вел решительную борьбу с проникновением и распространением религии буддизма.

Основной принцип философии Фань Чжэна составляет положение: тело есть дух, дух есть тело. Этим положением утверждается неотделимость духа от тела и смертность того и другого. Будучи атеистом, Фань Чжэн считал, что люди не должны искать в религии успокоения и быть пассивными. Воззрения Фань Чжэна сформулированы в его сочинении «Об уничтожимости духа» — «Шэньмелунь». Отрывки из него даются в основном в переводе Я. Б. Радуль-Затуловского по изданию «Ежегодник музея истории религии и атеизма». М. — Л., 1957, стр. 306—316. В текст перевода составителем вне­сены уточнения и редакционные изменения. Номера отрывков даны по Я. Б. Радуль-Затуловскому.

[Об уничтожимости духа]

1) Дух есть тело, тело есть дух. Поэтому, если тело существует, то и дух существует. Если тело умирает, то и дух умирает.

2) Говорят: телом называется то, что лишено созна­ния; духом—то, что обладает сознанием. Сознание и от­сутствие сознания — вещи различные. Законы тела и духа не тождественны. Чтобы тело и дух были друг другу тождественны — такого не слыхали. Утверждаю: тело — материя духа; дух — отправление тела. Поэто­му телом называют материю, a Ό духе говорят как об отправлении тела. Тело и дух неотделимы друг от друга.

4) Дух для материи то же, что и острота для ножа. Тело по отношению к своему отправлению то же, что нож по отношению к остроте. «Острота» не есть hojk. «Нож» не есть острота. Естественно, без остроты нет ножа, а без ножа нет остроты. Никто не слышал, чтобы

249

нож исчезал, а острота сохранилась. Разве можно допу­стить, чтобы тело умерло, а дух продолжал существо­вать?

5) Говорят: отношение между ножом и остротой, возможно, именно такое, как вы объясняете; что же ка­сается тела и духа, отношение между ними иное. Как можно его выразить? Материя дерева лишена сознания, а материя человека обладает сознанием. Хотя материя человека подобна материи дерева, но в отличие от де­рева она обладает сознанием. Разве из этого не следует, что дерево имеет одну материю, а человек две? Отве­чаю: о, что за странные суждения! Если бы материя, которая составляет тело человека, была подобна мате­рии дерева, обладая в отличие от дерева сознанием, во­площающим дух, то можно было бы рассуждать подоб­ным образом. Но как раз материя человека есть мате­рия, обладающая сознанием; материя же дерева есть материя, не обладающая сознанием. Материя человека не есть материя дерева; материя дерева не есть материя человека. Как можно в таком случае обладать материей, подобной [материи] дерева, и в то же время обладать в отличие от дерева сознанием?

13) Сущность жизни и смерти необходимо имеет свою последовательность. И вот почему это так: ведь внезапно родившееся обязательно внезапно и погибает; постепенно народившееся обязательно постепенно уми­рает. Внезапно родившееся — это, например, вихрь. По­степенно нарождающееся — это животные и растения. Внезапность и постепенность — это закон телесных ве­щей.

16) Спрашивают: мышление [и ощущение] составля­ют единое или различающееся? Отвечаю: поверхност­ное, неглубокое размышление — это ощущение; глубо­кое размышление — это мышление.

19) Размышления о правильном и неправильном управляются сердцем.

22) Каждый из пяти органов чувств имеет свою об­ласть [действия], но не обладает способностью мышле­ния. Поэтому человек мыслит сердцем.

28) Говорят: тело и дух не составляют двойственно­сти, — уже слыхали. То, что со смертью тела погибает и

250

дух, — это безусловный закон. Осмеливаемся спросить: почему в древних канонических книгах говорится о по­стройке храмов для принесения жертв духам предков? Отвечаю: совершенномудрые учат так, дабы подбодрить сердца людей в то время, когда прекращаются сынов­няя почтительность и служение родителям, и дабы про­яснить мысли и дух тех, кто нерадиво и дурно обра­щается с родителями.

30) Существуют люди и существуют злые духи, это — различие между светлым и темным. Чтобы люди умирали и превращались в злых духов и чтобы злые духи поги­бали и превращались в людей — такого я еще не знавал.

ЧЖАН ЦЗАИ

Чжан Цзай (1020—1077) — видный мыслитель-материалист средневекового Китая. Суть его натурфилософских воззрений составляет учение о ци (эфире) как первооснове всех вещей и Вселенной в целом. Ци заполняет «великую пустоту» (тайсю) и образует все вещи. Отношение между «великой пустотой» и ци Чжан Цзай сравнивал с отношением между водой и льдом. При этом в ци проявляется действие двух про­тивоположных сил — инь и ян. _t

В учении о человеке Чжан Цзай исходил из существова­ния в нем двух «природ» — небесной и эфирной. «Природа, полученная от неба и земли», — источник высших добродете­лей! Она более важна для жизни, чем природа, образованная эфиром.

В теории познания Чжан Цзай придерживался сенсуали­стических взглядов, но вместе с тем чувственным ощущениям противопоставлял понятия ума. В истолковании последних философ испытал влияние буддийского интуитивизма.

Главное произведение Чжан Цзая — книга «Чжэнмэн». Ниже приводятся отрывки из этой книги, а также из других произведений Чжан Цзая: «Цзинсюэ Лику», «Юлэй» («Изре­чения») и «Толкование „Ицзина"».

[Натурфилософские воззрения]

Всякая вещь имеет свою телесность, имеет форму, которую можно созерцать. Всякое бытие имеет свой осо­бый образ. Всякий образ есть скопление изначального ци («Чжэнмэн», гл. «Ганчэн», ч. II).

Великая пустота не может не содержать изначаль­ное ци. Изначальное ци не может не собираться и обра­зовывать вещи. Все сущее не может не растекаться,

251

распыляться и создавать великую пустоту, которая на­ходится в постоянном круговороте. Таким образом, все это необходимо происходит само собой (там же, гл. «Тайхэ»).

Скопления изначального ци распыляются по вели­кой пустоте; если оно охлаждается и сгущается, то об­разуется вода. Если иметь в виду, что великая пустота и есть существование изначального ци, то, следователь­но, небытия не существует (там же).

Хотя великая пустота лишена формы, но она запол­нена [тончайшими частицами] изначального ци. В вели­кой пустоте изначальное ци то вдруг собирается в одно место, то вдруг растекается по пространству, так что его изменениям нет предела.

Когда человек не касается мира телесных вещей, имеющих форму, природа [человека] предельно чиста и Jero] чувства ничего не воспринимают. Источник [опре­деленной] природы человека — понимание, знания, ко­торые приобретаются, когда предметы соприкасаются с его органами чувств. Явления изменяющихся вещей и их образы, созданные органами чувств человека, и то, что лишено чувств и формы, могут лишь объединиться в совершенной природе (там же).

Великая пустота — это телесность изначального ци. Изначальное ци разделяется на инь и ян. Вследствие их различия и воздействия друг на друга возникают все бесчисленные изменения, поэтому и дух изменяется до бесконечности. Изначальное ци распыляется до беспре­дельности, поэтому изменения духа также беспредель­ны. Хотя изменения ци беспредельны, но в действитель­ности они каждый раз подчинены высшим законам. Хо­тя изменения и превращения бесчисленны, но они еди­ны. Распылением изначальных частиц инь и частиц ян порождаются все особенности [вещей]. Человек не знает их единства, не знает, что смешение частиц изначаль­ного ци образует хаос. Человек не может видеть осо­бенностей изначального ци. Скопление обретшего фор­му изначального ци образует вещи; растекание ци те­лесных вещей, имеющих форму, возвращает ци к его первоначальному состоянию (там же, гл. «Цяньчэн», ч. II).

252

Небо лишь приводит в движение изначальное ци, благоприятствуя рождению всего сущего. Небо не имеет души, чтобы печалиться о судьбе вещей («Толкование «Ицзина»», гл. «Сицы», ч. I).

Небо не имеет души, природа неба [воплощается] в душе человека. Если наблюдает один человек, то его представление не будет исчерпывающим, необходимо соединить в единое наблюдения, содержащиеся в душах множества людей, и только тогда будут обнаружены правила справедливости («Цзинсюэ Лику», гл. «Иси-шу»).

Законы [изменения вещей] не в человеке, а в самих вещах, человек лишь одно из существ среди всего су­щего («Изречения»),

[О познании]

Чувства человека должны содержать [образ] вещи. Только имея вещь, можно иметь чувственный образ ее, но если нет вещи, то о каком чувственном образе может быть речь? («Изречения»).

Говорящий о проникновении в природу вещей исхо­дит из общего представления о вещах. Ныне если гово­рить о проникновении в природу вещей и не говорить о постижении высших законов и если не исходить из того, что слышал или видел человек, то не будет доста­точных оснований для утверждения чего-то о проник­новении в природу человека (там же).

Душа человека сама по себе не содержит ничего, лишь связь души человека с внешними вещами вызы­вает чувственные образы. Поэтому человеческая душа создает свои представления благодаря соприкосновению с внешними предметами.

Если ограничить представления души только тем, что человек слышал и видел, но не осмелиться путем размышления достичь истины, то это ограничит душу человека. Пространство между небом и землей напол­нено предметами. Если же исходить в познании лишь из того, что каждый сам видел, с чем каждый сам со­прикасался, то из этого мало что получится (там же).

Бытие и небытие находятся в единстве, сочетание внутреннего и внешнего — это и есть источник знаний

253

для души человека. Совершенномудрый не ограничи­вает источник знаний души только тем, что он [сам] ви­дел и слышал («Чжэнмэн», гл. «Цяньчэн», ч. II).

Слышанного и виденного недостаточно для основа­тельного изучения вещей, однако и нельзя отбрасывать их... Если не слушать, не наблюдать, то откуда же возь­мется опыт? («Изречения»).

Человек обычно считает свои знания приобретенны­ми посредством глаз и ушей. Знания человека — это со­четание того, что он узнал посредством глаз и ушей, и внутреннего размышления. Если знания человека не ограничиваются тем, что есть лишь сочетание узнанно­го посредством глаз и ушей и внутреннего размышле­ния, то такие знания непременно превзойдут знания обычного человека («Чжэнмэн», гл. «Дасинь»).

Понимание вещей, понимание самого себя — в этом суть познания дао. Если человек способен понимать изначальное дао, то дао, [скрытое в этом человеке], в полную меру проявляет свое действие через его уши, глаза, обоняние и душу. [Скрытое в нем] дао способно проникать и в [суть] вещей, и в [природу] человека. Та­кое дао велико. Если же дао не проникает ни в [суть] вещей, ни в [природу] человека, то... оно ничтожно (там же).

Расширяя область размышления сердца, можно ос­мыслить все сущее в Поднебесной... Обычный человек ограничивается в познании тем, что он сам слышал или видел. Совершенномудрый, проникая в природу своей души, не ограничивается внешними впечатлениями ви­денного и слышанного; поэтому в Поднебесной нет ве­щей, которые бы не стали частью «я» совершенномуд-рого. Мэн-цзы говорил о полном проникновении в свою душу как о познании и собственной природы, и неба. Нужно следовать этому [положению]. Небо столь вели­ко, что вне его нет ничего, поэтому сердце также столь велико, что вне его нет ничего. Если же скажем, что есть нечто вне сердца [человека], то этого недостаточно для того, чтобы рассматривать сердце его как сообраз­ное с природой неба. Знания, приобретенные благодаря увиденному и услышанному, — это знания, полученные через соприкосновение с внешними вещами. Эти знания

254

не есть знание добродетели и природы человека. Знание добродетели и природы человека не рождается из зна­ний, приобретенных благодаря увиденному и услышан­ному (там же).

ЧЖУ СИ

Чжу Си (ИЗО—1200) — средневековый китайский философ, объективный идеалист, систематизатор и один из основополож­ников неоконфуцианства. Исходил из дуалистических пред­ставлений о существовании ли — разума-закона — и ци. Пер­вое, по Чжу Си, есть бестелесное начало и составляет «основу рождения вещей», а второе — телесное и представляет собой «воплощение рождающихся вещей». Ци распадается на пять стихий: дерево, огонь, металл, воду, землю. Ли и ци неразде­лимы, хотя и самостоятельны. Им предшествует и наряду с ними существует «великий предел» — тайцзи, который можно постичь только интуицией.

Как идеалист, Чжу Си исходил из того, что конфуциан­ские этические принципы человеколюбия (жэнъ), долга, ри­туала (ли), мудрости, доверия представляют собой воплощение разума-закона ли.

В своих взглядах на познание и воспитание Чжу Си нахо­дился под сильным влиянием буддизма. Цель воспитания человека, по его мнению, изгнание страстей. В теории позна­ния он придерживался древнего принципа «постижения суще­ства вещей и приобретения знания». Однако здесь Чжу Си рассуждал в духе конфуцианской традиции.

Чжу Си очень много занимался комментированием древних конфуцианских текстов и оставил после себя большое литера­турное наследство.

Учение Чжу Си оказало большое влияние на развитие философии в Китае и на Дальнем Востоке, особенно в Японии и Корее. Исключительно большим было влияние Чжу Си на систему нравственного воспитания и обучения населения в Китае в течение многих столетий.

Наиболее крупные философские сочинения Чжу Си — «Сышу цзичжу» («Комментарий к собранию четырех кано­нов»), «Подлинный смысл „Книги Перемен"» («Ицзин»), «Тайцзу ту шоцзе» («Пояснения к схемам учения о великом пределе»), «Чжу-цзы Юйлэй» («Сборник систематизированных изречений»).

Ниже приводятся переводы из отдельных работ и пере­писки Чжу Си.

[Натурфилософия]

Я полагаю, что на заре существования неба и земли, когда хаос еще не разделился, были лишь две вещи — вода и огонь. Вода, сгущаясь, превратилась в землю;

255

поэтому, когда ныне поднимаешься на вершину и смот­ришь на горные хребты, они все с виду похожи на вол­ны, и перед взором открывается такой же простор, как на море. Неизвестно лишь, почему произошло сгуще­ние; очевидно, земля была вначале очень мягкой, а за­тем затвердела и стала такой, [как ныне] («Хуэйвэнь сюэань»).

Вначале между небом и землей было лишь ци, со­стоявшее из мягкого инь и твердого ян. Трение частиц ци при его движении привело к ускорению этого движе­ния и образованию уплотнений, сжатий и сгущений, в которых земля оказалась в середине. Чистые и тонкие частицы ци превратились в небо, образовали солнце, луну, а также звезды. Все они вращаются по кругу, а земля неподвижно находится в середине, но не внизу (там же).