Способности людей к распознаванию лжи

Очевидно, способность людей к распознаванию лжи зависит от об­стоятельств. В случаях, когда негативные последствия разоблачения незначительны и ложь не требует серьезных умственных усилий, часто невозможно распознать обман, наблюдая за поведением чело­века. Девушка, которая говорит своей подруге, что ей нравится ее платье, но которой оно на самом деле не нравится, вероятно, не про­явит каких-либо форм поведения, выдающих ее ложь. Сложнее лгать, когда ставки высоки, а ложь становится когнитивно более сложной. Поэтому в таких случаях ложь уже возможно распознать. В ходе научных исследований, посвященных распознаванию обма­на, наблюдателям (преимущественно студентам колледжей), как правило, показываются видео- или аудиозаписи, и их просят оце­нить, лжет ли каждый из показанных им индивидов или говорит правду. Выбор альтернатив, используемый в этих исследованиях: «индивид лжет» либо «индивид говорит правду» — предполагает, что правильный ответ можно дать в 50% случаев за счет простого угады­вания. В большинстве исследований лжецы вынуждены мгновенно фабриковать свои ответы, поэтому ложь представляет для них до­статочную сложность с когнитивной точки зрения. Более того, как правило, индивидов, не добившихся успеха во лжи, ожидают те или иные негативные последствия, поэтому ставки относительно высо­ки (хотя, конечно, не так высоки, как в некоторых реальных жизнен­ных ситуациях). В большинстве исследований, посвященных рас­познаванию обмана, видеозаписи этих исследований, описанные в

(стр. 92)

главе 2, использовались в качестве материала, демонстрируемого профессиональным изобличителям лжи.

Краут (Kraut, 1980) опубликовал обзор исследований, посвящен­ных распознаванию обмана. Процент успешного распознавания лжи в этих исследованиях (или уровень точности) варьировал от 45 до 60%, при том что 50%-ная точность ответов ожидалась лишь при случайном угадывании. Средний уровень точности (медиана) рав­нялся 57%. Очевидно, что людей нельзя назвать слишком хороши­ми изобличителями лжи (хотя точность распознавания, пусть и на небольшую, но статистически значимую величину превышает ожи­даемую от случайного угадывания в большинстве исследований).

Теоретически, точность распознавания обмана должна варьиро­вать параллельно с возможностью контроля каналов коммуникации. Лжецы должны добиваться наибольшего успеха при обмане других, когда используется канал выражения лица (поскольку это самый лег­кий с точки зрения контроля канал; см. главу 2), и наименьшего ус­пеха, когда используются поведенческие сигналы телодвижений и тона голоса (поскольку эти каналы менее контролируемы). Совокуп­ные результаты более чем 30 исследований подтверждают эту гипо­тезу (DePaulo, Stone & Lassiter, 1985). Наблюдатели способны рас­познавать обман на уровне, несколько превышающем ожидаемый при случайном угадывании, когда они только слышат голос или ви­дят только корпус и руки говорящих, однако их оценки не превыша­ют ожидаемых при случайном угадывании, когда они имеют возмож­ность наблюдать лишь лицевые сигналы (под которыми я имею в виду дословное слышание речи индивида; в такого рода исследова­ниях обычно используется фильтрованная речь, так что изобличи­тели обмана не понимают слов, которые произносит говорящий).

Кроме того, наблюдатели показывают более низкие результаты, когда лицевые сигналы предъявляются в сочетании с другими кана­лами, чем когда им предъявляются только эти другие каналы. Ины­ми словами, изобличители лжи, которые видят только телодвиже­ния, более успешны в распознавании лжи, чем те, кто наблюдает как телодвижения, так и лицевые сигналы. Объяснение очевидно. Люди преимущественно полагаются на лицевую информацию при распоз­навании обмана, однако большинство лицевых источников инфор­мации не являются надежными индикаторами обмана. Эти данные позволяют предположить, что при попытке распознать обман лучшей стратегией, возможно, является вообще не обращать внимания

(стр. 93)

на лицо и сконцентрироваться исключительно на телодвижениях и вокальных характеристиках! Однако такая стратегия может являть­ся слишком негибкой, поскольку, как отмечалось в главе 2, лицевые микровыражения эмоций также могут выдавать ложь (Ekman, 1992).

Краут опубликовал свой обзор в 1980 году, и с тех пор было про­ведено много новых исследований. В приложении 3.1 приводится обзор исследований, проведенных после 1980 года. В их число включены исследования, где в качестве наблюдателей участвовали обыч­ные люди (а не профессиональные изобличители обмана), которых просили распознавать ложь, сообщаемую незнакомыми им людьми (не друзьями или интимными партнерами). Исследования с участи­ем профессионалов, друзей или интимных партнеров будут рассмат­риваться отдельно.

В Приложении 3.1 дается обзор 39 исследований. Большинство оценок точности, полученных в этих исследованиях, находится в ди­апазоне 45-60%, а средний уровень точности составляет 56,6%. Эта цифра практически идентична 57%-ному уровню точности, получен­ному Краутом.

Если точность распознавания лжи вычисляется отдельно от точности распознавания правды, результаты обычно показывают погрешность правдивости, truth bias (Köhnken, 1989; Zuckerman, DePaulo & Rosenthal, 1981). Иными словами, наблюдатели более склонны полагать, что сообщение является правдивым, чем лживым, и оценки правдивости сообщений отличаются более высоким уровнем точности, чем оценки лживости сообщений. Более того, обзор, проведенный мной лично (см. Приложение 3.1), показывает, что на­блюдатели достаточно хорошо распознают правдивые сообщения (67%-ный уровень точности), но достаточно плохо распознают ложь (44%-ный уровень точности).

Погрешность правдивости может иметь четыре различных объяс­нения. Во-первых, в повседневной жизни люди чаще имеют дело с правдивыми высказываниями, чем с лживыми, поэтому они более склонны предполагать, что наблюдаемое ими поведение является искренним (так называемая эвристика доступности; O’Sullivan, Ekman & Friesen, 1988). Во-вторых, правила социального общения препятствуют проявлению подозрительности. Человек очень быст­ро придет в раздражение, если его собеседник начнет подвергать со­мнению все, что он говорит. Представьте себе разговор, в котором некто постоянно перебивает вас репликами типа: «Я вам не верю», «Этого не может быть» или «А вы можете это доказать?». Такой раз-

(стр. 94)

говор вряд ли будет продолжительным. К сожалению, нередко при­ходится оспаривать то, что говорит другой человек, и запрашивать дополнительную информацию, для того чтобы выяснить, почему люди в определенных случаях ведут себя тем или иным образом и не лжет ли ваш собеседник (см. главу 2). В-третьих, люди придер­живаются стереотипных представлений относительно того, как ве­дут себя лжецы и правдивые индивиды. Например, большинство людей ожидают, что лжец будет проявлять нервозность, а правди­вый человек будет вести себя обычным образом, и люди руковод­ствуются этими представлениями при попытках распознать ложь. Это приводит к тому, что правда распознается людьми более точно, чем ложь, поскольку представления людей о поведении правдивых индивидов точнее, чем о поведении лжецов. В-четвертых, люди мо­гут быть не уверены в том, что обман на самом деле имеет место. Учитывая эту неопределенность, наиболее безопасной и учтивой стратегией, возможно, является доверять той информации, которая сообщается явным образом (DePaulo, Jordan, Irvine & Laser, 1982).