Феноменология как метод правовых исследований

Ее основоположником признается Э. Гуссерль, а одним из его видных последователей — М. Хайдеггер. Как полагал Э. Гуссерль, созданная им философия имеет универсальный характер и выступает действенным способом систематического пересмотра конкретных наук. С этой целью феноменология сама должна стать «абсолютно бес пред посылочной наукой и одновременно действовать с самой действительностью, с самими вещами, исходя из «первоначального опыта (знания)». Революционный характер феноменологии придает идея неразрывности и в то же время взаимной несводимости (нередуцируемой) сознания и предметного мира (природы, общества и мышления). Феноменология отрицает наличие причинных и функциональных связей между сознанием и предметным миром, оставляя за сознанием лишь функцию смыслообразования. Предмет феноменологии сводится не к осознанию процессов «я воспринимаю», «я переживаю», «я осознаю», а к исследованию процессов деятельности самого сознания: «что и как воспринимается», «что и как осознается», «что и как переживается». Как признавал Э. Гуссерль, необходимо наблюдать не внешнее проявление предмета, а само наблюдение, «переживание вообще приобретает свое отношение к чему-то предметному лишь вследствие того, что в нем присутствует акт представления». Системное исследование сущности права, основанное на феноменологии Э. Гуссерля, было проведено В. П. Малаховым в работе «Философия права». По мнению этого автора, основу методологии процесса познания сущности права должны составлять вытекающие из концептуального философского знания принципы пред за данности, калейдоскопичности, парадоксальности, безусловности, самодостаточности, само ценности, не универсальности и компенсации. Не имея возможности дать полное описание методологических новаций, предложенных В. П. Малаховым, отметим лишь те из них, которые наиболее полно характеризуют суть его оригинальной методологии. Во-первых, названный автор предлагает отказаться «от поиска оснований идеи права за пределами самого права (например, от попыток найти их в исторической данности исходного момента, в связанности появлений права с какой-то группой факторов и т. п.)... Логика, по которой разворачивается познавательный процесс, перестает быть выводной, формальной и начинает пониматься как существенная связанность явлений не в детерминистском, а в системном смысле»103. Системность же праву придает индивид. Во-вторых, проблему сущности права В. П. Малахов сводит к проблеме само обоснования права, поскольку оно «в своей безусловности перестает быть предметом, сущность которого является совокупностью связей с другими элементами реальности и преображается в идею как в чистую интенцию нашего познавания реальности». В третьих, анализируемый автор рекомендует рассматривать право как имманентную характеристику социального бытия. Руководствуясь изложенными методологическими принципами, В. П. Малахов приходит к выводу, что право как объективную реальность составляют правовые притязания индивидов (правовых существ). Совокупность ценностных установок и ожиданий, в которых притязания предстают как потребности, должное, честь, идеал, образует объективное право. Соответственно новаторство феноменологии в познании права свелось к изучению правового сознания индивидов, или в определении В. П. Малахова «правовых существ», в котором право понималось не только как аспект социальной реальности, но и как формы внутреннего духовного мира человека. Значительный прогресс в развитии правовой науки XX в. был, достигнут представителями социологической и материалистической теорий права, раскрывшими зависимость права от иных социальных явлений. Пытаться дезавуировать этот основополагающий принцип правовой науки — значит тянуть правовую науку вспять, навязывать ей вновь односторонний подход, в котором анализ действительных связей и зависимостей права подменяется познанием его весьма узкой и не ведущей сферы. Поэтому у всех российских правоведов, желающих вывести правовую науку на новые теоретические высоты, нет иного пути, как исследовать предмет правовой науки во всем многообразии его закономерных связей и отношений, опираясь на творческое применение всего арсенала современных методологических средств, в том числе синергетики, герменевтики и феноменологии. Стремления правоведов связывать свои надежды в познании с каким-либо одним познавательным средством обречены на провал. Порукой этому служит история правовой науки, знающая многократные, оканчивавшиеся ничем попытки решить проблемы правоведения с помощью какого-либо одного познавательного средства.

БИЛЕТ №22