ДАННЫЕ БИОЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ МОЗГА И ВОПРОСЫ СТАНОВЛЕНИЯ ВПФ У РЕБЕНКА

Е.Д, Хомская в работе «Системные изменения биоэлектри­ческой активности мозга как нейрофизиологическая основа психических процессов» (1978) констатирует, что «нейрофизи­ологические механизмы произвольных движений и их онтогенетического формирования включают не только моторные, и лобные и нижнетеменные отделы коры (особенно левого по­лушария)» (с. 241).

Исследуя изменение кровотока в разных отделах коры го­ловного мозга, Е.Д. Хомская отмечает, что при выполнении различных речевых заданий локальный кровоток меняет свою направленность, так, при многократных произвольных движе­ниях правой руки возникает устойчивое повышение локально­го кровотока в сенсомоторной зоне левого полушария, особен­но в постцентральной области коры. При ощупывании объекта рукой, ногой, щекой сдвиги кровотока регистрируются в соот­ветствующей зоне соматотопического представительства рабо­тающего органа (в пределах постцентральной коры).

При выполнении вербальных тестов (повторение, называ­ния дней недели или месяцев в прямом и обратном порядке) локальный кровоток растет в премоторной, постцентральной коре и в средних отделах височной области коры (см. 245). При чтении текста кровоток увеличивается в затылочной коре, а также в височной и премоторной областях коры.

При выполнении логических задач локальный кровоток повышается в передних отделах коры и нижнетеменной облас­ти (см. 245).

В выполнении различных тестов принимают активное участие и глубокие структуры мозга, относящиеся прежде все­го к качеству ответов (правильный, ошибочный), то есть уро­вень активности закономерно перестраивается как при пра­вильных, так и при ошибочных ответах. Глубокие отделы, та­ким образом, выполняют общие модулирующие функции.

Наиболее высокий уровень локального кровотока отмеча­ется многими авторами в левой лобной доле, которой свойст­венны умственная активность, физиологическая активность произвольного внимания.

В формировании высших психических функций изначаль­но ведущую роль выполняют затылочные и лобные доли головного мозга, «питаемые», активируемые подкорковыми отдела­ми. Так, уже 3-недельный ребенок реагирует на свет, направ­ляя «взгляд» в сторону источника света, в 5-месячном возрасте ребенок не только криком и другими способами проявления эмоций (покой, удовлетворенное гуление) демонстрирует сло­жившиеся комфортные и дискомфортные тактильные ощуще­ния (мокрые пеленки, раздражение кожи, боль в ухе и т.п.). Таким образом, к 5-месячному возрасту задействована темен­ная доля. Эти данные Е.Д. Хомской очень важны для логопе­дии.

К этому же возрасту относится «умение», а главное — «же­лание» сидеть на руке взрослого. То есть возникает первичная пространственно-координационная установка, также контро­лируемая лобными долями.

Эти два примера говорят о раннем созревании, прежде все­го затылочных долей (зрительного восприятия), а затем и так-тильно-кинестетического.

Известно, что ребенок до второго года проходит стадии гуления и лепета. Наблюдения за ранооглохшими детьми пока­зывают, что глухой ребенок к 9 месяцам от рождения «замол­кает», что говорит о непроизвольности издаваемых глухим ребенком звуков в процессе гуления. Время возникновения ле­пета, появляющееся у здоровых детей в возрасте 8—9 месяцев, говорит о том, что здоровый ребенок к этому времени реагиру­ет не только на шумы, издаваемые различными предметами, но и на речевые шумы при глобальном восприятии различных ин­тонаций говорящего с ребенком человека. Первоначально речь матери или отца представляется в коре головного мозга мла­денца как нечленораздельный звуковой шум, окрашенный ин­тонациями симпатии, поощрения и легкого порицания. Таким образом, височные (акустические) зоны коры головного мозга начинают созревать несколько позже затылочных и теменных отделов. И лишь к 10—12 месяцам ребенок, уже хорошо разли­чающий предметы и тактильно-кинестетические (простейшие) ощущения, начинает вычленять из потока речи взрослых от­дельные слова и пытается их произнести сначала непроизволь­но, а затем и произвольно с «заимствованными» у родителей интонациями требования, упрека или ласки. Д.А. Фарбер, изу­чая этапы формирования различных стадий развития коры го­ловного мозга от момента рождения ребенка до 15—17-летнего возраста, представленные в работе «Онтогенез мозговых струк­тур (по данным электрофизиологических исследований)» (1978), приводит следующие стадии развития по данным вы­званных потенциалов (ВП): первые 3—5 месяцев; затем от 1 года до 3 лет; у детей 4—5 лет намечается возросшее значение ВП в переднетеменных областях. По топографии частотного спектра ЭЭГ, мозг шестилетнего ребенка ближе к семилетне­му, чем к пятилетнему (см. 269).

Следующими этапами формирования высших корковых функций, по данным ЭЭГ, являются возрасты: 7—8 лет; 8—9 лет; 10—12 лет; 13—15 лет; 16—17 лет (на этапе завершения по­лового созревания).

Данные Д.А. Фарбер показывают, что «организация про­цесса восприятия от приема афферентного стимула, осущест­вляемого нейронным аппаратом проекционных корковых зон (первичные поля. — М. Ш.-Т.) в период от новорожденности до системного акта, созревание которого, определяемое вовле­чением в прием и переработку сенсорной информации (вто­ричные поля) отделов коры, завершается только к 13—15 годам» (с. 247), когда возникает способность сложного систем­ного анализа.

Становление корково-подкоркового взаимодействия, оп­ределяющего проявление свойств основных нервных процес­сов, сказывается и в формировании индивидуально-типологи­ческих особенностей, темперамента и характера человека.

Завершение формирования морфо-функциональных струк­тур, становления дифинтивного типа функционирования мозго­вых структур следует отнести к 16—17-летнему возрасту.

Исследования Е.Д. Хомской, Д.А. Фарбер и многих других позволяют нам еще раз проследить начальные и последующие стадии формирования речевых функций у ребенка.

Рассматривая прогрессивную дифференциацию областей и полей коры головного мозга в онтогенезе (1978), Г.И. Поляков также отмечает, что периоды созревания первичных, вторич­ных и третичных полей протекают в определенной последова­тельности. Ядерные центральные первичные поля коры голов­ного мозга, связанные с подкорковыми образованиями, фор­мируются в первую очередь. Периферические поля ядерных зон вступают в интенсивный период своего развития в первые недели и месяцы жизни ребенка. Наиболее поздно созревают зоны перекрытия анализаторов и формаций лобной области, что происходит в первые годы жизни ребенка, но они заверша­ют свое развитие позднее (к 4—5 годам).

СМ. Блинков, излагая общее анатомическое введение в нейропсихологию, специально останавливается на некоторых вопросах билатеральной симметрии. Он отмечает, что нередко можно видеть разницу между длиной полушарий: у правшей немного длиннее левое полушарие, у левшей — правое. Осо­бенно это характерно для полей, расположенных в верхней ви­сочной извилине (зона Вернике) и нижней лобной извилине (зона Брока) (рис. 1).

Однако в серии наблюдений в разных случаях размеры одного и того же поля больше то в левом, то в правом полуша­рии. Между этими крайними вариантами встречается вся гамма переходов, включая равенство размеров одного и того же поля в обоих полушариях. Эти данные позволяют сделать заключение о наличии переходов между левшеством и правшеством.

Морфологические данные, пишет СМ. Блинков, приводят к выводу о диссоциированной доминантности: как правило, преобладание размеров одной какой-либо корковой формации в одном полушарии сочетается с преобладанием у того же че­ловека другой корковой формации в противоположном полу­шарии, что приводит к парциальному левшеству.

Например. Преобладание размеров теменной доли в левом полушарии может сочетаться с преобладанием размеров лобной доли в правом полушарии (того же мозга) (подчеркнуто мной. — М. Ш.-Т.). Доминантность левого полушария в отношении ре­чи не всегда совпадет с его доминантностью в отношении праксиса. Ведущая рука необязательно совпадает с ведущим глазом или даже с ведущей ногой (1967, 1978).

И опять обратимся к проблеме левшества. В 1948 г. была опубликована очень важная для нейропсихологии работа Е.В. Гуровой, которая как врач помогала А.Р. Лурия в определении левшества и правшества у больных с черепно-мозговыми трав­мами и обнаружила, что из 800 больных 42% оказались абсо­лютными правшами. И лишь у 240 больных, то есть у 30%, было выявлено разной степени левшество. Однако врач-невро­патолог не владела классификацией А.Р. Лурия и пользовалась сокращенной неврологической классификацией афазий, а именно вычленяла только моторную, сенсорную, амнестическую и тотальную афазии. Все больные поступали в резидуальной стадии восстановления. Эти цифры важны для нас в том смысле, что Е.Д. Хомской было подтверждено, что абсолютное правшество здоровых взрослых людей (студенческая среда) на­блюдается всего у 42%, абсолютных левшей около 8% (на что неоднократно указывалось в литературе), а у 50% студентов от­мечалось парциальное или скрытое (генетически подтвержден­ное) левшество при наличии тех или иных тестов для определе­ния рукости.

Данные Е.Д. Хомской и Е.В. Гуровой значимы для нас в двух планах: 1) подтверждено, что абсолютное правшество на­блюдается лишь у 42% населения нашей страны; 2) определе­ние наличия левшества у 240 больных (раненых) с афазией, но не рассмотренных Е.В. Гуровой с позиций нейропсихологи-ческой классификации А.Р. Лурия побудило нас заняться во­просом изучения вариантов афазий у 240 больных левшей, что привело нас к случайному обнаружению того факта, что «пре словутая» проводниковая афазия наблюдается только у лев­шей. В результате этого исследования (М.К. Бурлакова, 1997) было стерто противоречие между классической анатомической классификацией Вернике—Лихтгейма и нейропсихологической классификацией А.Р. Лурия. Было выявлено, что боль­шинство афазий у левшей возникает при поражении левого полушария, наиболее грубо страдает письмо, чтение и понима­ние при поражении вторичных полей нижнетеменной доли, а также зон Брока и Вернике. Кроме того, наблюдается значи­тельное отличие этой же афазии у правшей. Кроме того, обна­ружена значительная компенсаторная взаимозаменяемость функций височной и лобной долей. У больных с парциальной акустико-гностической афазией при наличии абсолютного не­понимания устной речи сохраняется возможность чтения слов без литеральных парафазии, в ряде случаев выполнение пись­менных инструкций без понимания более сложных текстов, а также верная запись слов под диктовку без понимания воспри­нятого на слух слова и написанного посредством прочтения этого слова, в устной речи не отмечаются литеральные парафа­зии и логорея.

«Проводниковая» афферентная моторная афазия у левшей и «транскортикальная» сенсорная афазия у левшей все же чаще возникают при поражении левого и реже правого полушария.

Акустико-мнестическая и амнестико-семантическая афа­зии в значительном большинстве возникают у левшей при по­ражении левого полушария и, к сожалению, менее преодоли­мы, чем эти же афазии у правшей.

Замечательно, что эфферентная моторная афазия у левшей в основном возникает также при поражении задних отделов лобной доли, а динамическая афазия у них вообще отсутствует: по всей вероятности, у левшей имеет место высокая взаимоза­меняемость тех отделов лобной доли, при поражении которых у правшей возникает динамическая афазия. Таковы данные наших исследований.