Причины интеллектуальной стагнации

Сборник «Мыслящая Россия» позволяет теперь говорить о стагнации всей социально-гуманитарной мысли в России, несмотря на растущее обилие книг и статей (см. эпиграф из «Непричесанных мыслей» Ежи Леца) и отдельные неплохо поставленные отрасли исследований (экономический и демографический анализ, социологические опросы). Сам проект «Мыслящая Россия» хорош, прежде всего, тем, что был поставлен жесткий диагноз: Россия оказалась не-мыслящей, или же мыслящей плоховато, неряшливо и провинциально.

Каковы же причины интеллектуальной стагнации? Разделим их на внешние, относящиеся к социальному бытию самих интеллектуальных сообществ и их окружения, и внутренние, относящиеся к образу мыслей, ментальным стереотипам, установкам и предубеждениям, «слепым пятнам» сознания и проч. (Если угодно, можно сопоставить внешние и внутренние причины с достопамятными «социальными и гносеологическими корнями»).

Многие внешние причины широко известны и проговорены, в том числе участниками проекта «Мыслящая Россия»:

· инерция советской системы организации науки,

· захват ключевых позиций академической номенклатурой, заинтересованной лишь в сохранении своего положения,

· отсутствие систематических дискуссий между разными позициями и школами,

· слабость или отсутствие реального взаимодействия между фундаментальными исследованиями и прикладными разработками,

· отрыв исследований (в НИИ) от преподавания (в университетах),

· сугубо инструментальное отношение власти к социальным исследованиям («если не пиар нам, то секвестр вам»),

· «партийность» и низкопоклонство научных журналов (своим и начальству — «зеленая дорога», чужим и безвестным проникнуть весьма трудно, беспристрастное рецензирование — редкость) и т.д.

Остаются актуальными более глубокие, неявные причины:

· сохраняющаяся система дисциплинарного финансирования исследований, препятствующая межнаучной кооперации[25],

· господствующая система оценки научного труда, стимулирующая регулярные публикации (на основе мелких исследований или вовсе при отсутствии таковых) и не стимулирующая долговременные, трудозатратные штудии,

· устойчивое взаимное равнодушие российских исследователей, в результате чего новые идеи и направления не поддерживаются, не получают отклика и гаснут,

· общая заниженность стандартов научной квалификации (особенно в провинции) и т.д.

Анализ внутренних причин интеллектуальной стагнации, проведенный Р.Коллинзом (утеря культурного капитала, комментаторское поклонение классике и погруженность в технические детали)[26] может быть прямо приложен к проблеме интеллектуального кризиса в современной России,[27] но при некоторых модификациях модели картина становится яснее.

Речь сейчас нужно вести не об утере ранее накопленных достижений (это было верно для обрыва традиции после «философского парохода» и «великого перелома» конца 1920-х гг.), а о том, что в сегодняшней России культурный капитал в социальных науках и философии практически перестал накапливаться. Каждая новая волна интеллектуальной моды (из тех же США, Франции и Германии) почти полностью смывает предыдущие волны и обесценивает ростки самостоятельных исследований. Постструктурализм, постмодернизм, социальный конструктивизм, анализ случаев, дискурс-анализ захватывают умы, дискредитируя прежние подходы. Разумеется, кроме широких сменяющих друг друга волн, есть также параллельное одновременное влияние разных европейских и американских школ мысли на отдельные российские центры, но здесь глухота к прошлому оборачивается глухотой к чужакам.

Комментаторское поклонение классике, ярко выраженное в советскую эпоху по отношению к «классикам марксизма-ленинизма», теперь сменилось комментаторством по отношению к новым модным зарубежным книгам и веяниям. Что встречается редко, так это чрезмерное внимание к техническим деталям. До этой фазы отечественные гуманитарии обычно не успевают дойти, поскольку их захлестывает новая волна интеллектуальной моды.

Антитеоретический консенсус — апология лености мысли

При всех этих многочисленных поворотах, как ни странно, сохраняется некая общая платформа, причем негативного характера. С упорством, достойным лучшего применения, философы, представители социальных и гуманитарных наук выражают свое презрение к «позитивизму», «мифам объективного знания», «линейности мышления», «абстрактным конструкциям», «кабинетной науке» и т.д. Вполне можно допустить частичное оправдание каждой инвективы, но я хочу обратить внимание на другое: вместе с грязной водой выбрасывают и ребенка — эмпирически подкрепленное теоретическое знание.

Соответствующую установку следует назвать широким антитеоретическим консенсусом. Именно ему была обязана бурным восторгом и до сих пор сохраняющейся популярностью книга Т.Куна «Структура научных революций». С тех пор утекло много воды, но антитеоретический консенсус среди социальных исследователей по-прежнему жив и процветает, переживая новые и новые накаты западных интеллектуальных мод. [28]

Нельзя сказать, что данная методологическая установка — исключительно отечественное достояние. Те же постмодернизм и социальный конструктивизм постоянно направляют свои критические стрелы против теоретического подхода и объективности знания. Однако в более развитой и уравновешенной западной интеллектуальной среде такие позиции никогда не становились монополистами, им всегда противостояли приверженцы эмпиризма, логицизма, номологизма, научного реализма, натурализма, разного рода объяснительных и теоретических подходов. В России широким консенсусом стала именно антитеоретическая установка.

Заметим, что эмпиризм и «позитивизм» достаточно развиты в отечественной социологии, экономике, регионоведении, демографии, пусть даже сами исследователи, ведущие эмпирические исследования и получающие положительное (позитивное) опытное знание, не признаются в своих методологических склонностях. Чего нет в наших социальных науках (за весьма редкими исключениями), так это настойчивой воли к формулированию и проверке теоретических гипотез на основе эмпирических сравнений, обобщений и опоры на уже имеющееся теоретическое знание.

Антитеоретический консенсус — лучшее самооправдание отсутствия интеллектуального творчества и лености мысли.