Тема в когнитивной психологии 12 страница

87

мет эта психофизическая проблема у Б.Спи­нозы, который попытается снова объеди­нить мышление и протяжение как два ат­рибута единой субстанции, признав соответствие “порядка и связи идей”— “по­рядку и связи вещей”, а душу идеей тела.

Заостренный у Р.Декарта дуализм — раздвоение и отрыв духовного и материаль­ного, психического и физического, который Спиноза пытается преодолеть, приводит к борьбе мировоззрений, разгорающейся пос­ле Декарта, к созданию ярко выраженных систем механистического материализма или натурализма, с одной стороны, субъек­тивизма, идеализма или спиритуализма — с другой. Материалисты (начиная с Т.Гоб-бса) попытаются свести психическое к фи­зическому, духовное к материальному; иде­алисты (особенно ярко и заостренно у Дж.Беркли) материальное — к духовному, физическое — к психическому.

Но еще существеннее для психологии, чем заложенное в системе Декарта дуали­стическое противопоставление души и тела, психического и физического, та новая трак­товка, которую получает у Декарта самое понимание душевных явлений. У Декарта впервые оформляется то понятие сознания, которое становится центральным поняти­ем психологии последующих столетий. Оно коренным образом отличается от понятия “душа" (псюхе) у Аристотеля. Из общего принципа жизни, каким оно было у Арис­тотеля, душа, дух превращается в специаль­ный принцип сознания. В душе совершает­ся раздвоение жизни, переживания и познания, мысли, сознания. Декарт не упот­ребляет термина “сознание”; он говорит о мышлении, но определяет его как “все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собой”¹. Другими словами, Декарт вводит принцип интроспекции, самоотражения сознания в себе самом. Он закладывает, та­ким образом, основы интроспективного по­нятия сознания, как замкнутого в себе внут­реннего мира, которое отражает не внешнее бытие, а самого себя.

Выделив понятие сознания из более ши­рокого понятия психического и совершив этим дело первостепенного значения для истории философской и психологической мысли, Декарт с самого начала придал это-

му понятию содержание, которое сделало его узловым пунктом философского кри­зиса психологии в XX в. Механистическая натуралистическая трактовка человечес­кого поведения и элементарных психофи­зических процессов сочетается у Декарта с идеалистической, спиритуалистической трактовкой высших проявлений духовной жизни. В дальнейшем эти две линии, ко­торые у Декарта исходят из общего источ­ника, естественно и неизбежно начинают все больше расходиться.

Идеалистические тенденции Декарта получают дальнейшее свое развитие у Н.Мальбранша и особенно у Г.Лейбница. Представление о замкнутом в себе внутрен­нем мире сознания превращается у Лейб­ница в общий принцип бытия: все сущее в его монадологии мыслится по образу и по­добию такого замкнутого внутреннего мира, каким оказалось у Декарта сознание. Вме­сте с тем в объяснении душевных явлений, как и в объяснении явлений природы, Лей­бниц самым существенным образом рас­ходится с Декартом в одном для него цен­тральном пункте: для Декарта все в природе сводится к протяженности, основ­ное для Лейбница — это сила; Декарт ищет объяснения явлений природы в положени­ях геометрии, Лейбниц — в законах ди­намики. Для Декарта всякое движение — результат внешнего толчка; из его системы выпала всякая внутренняя активность; для Лейбница она — основное. С этим связаны недостаточно еще осознанные и освоенные основные его идеи в области психологии. В центре его психологической системы — понятие апперцепции. Он оказал в даль­нейшем существенное влияние на И.Кан­та, И.Ф.Гербарта и В.Вундта. У Г.Лейбни­ца же в его "бесконечно малых" перцепциях, существующих помимо сознания и рефлек­сии, впервые намечается понятие бессозна­тельного.

Интуитивно- или интроспективно-умозрительный метод, который вводится Декартом для познания духовных явлений, и идеалистически-рационалистическое со­держание его учения получает дальнейшее, опосредованное Лейбницем, но лишенное оригинальности его идей, продолжение в абстрактной рационалистической системе Х.Вольфа (“Psychologia empirica”, 1732 и

88

1

особенно “Psychologia rationalis”, 1740). Продолжение идеи Вольфа, дополненное эм­пирическими наблюдениями над строени­ем внутреннего мира, получает свое выра­жение в сугубо абстрактной и научно в общем бесплодной немецкой “психологии способностей” (И.Н.Тетенс); единственное ее нововведение, оказавшее влияние на дальнейшую психологию, это трехчленное деление психических явлений на разум, волю и чувство.

С другой стороны, тенденция, исходящая от того же Р.Декарта, связанная с его меха­нистическим материализмом, получает продолжение у французских материалистов XVIII в., материализм которых, как указы­вал К.Маркс, имеет двойственное происхож­дение: от Декарта, с одной стороны, и от анг­лийского материализма — с другой. Начало картезианскому течению французского ма­териализма кладет Э.Леруа; свое завершение оно получает у П.Ж.Ж.К аб анис а (в его кни­ге “Rapport du Physique et du Morale chez l’Homme”), у ПЛ.Гольбаха и особенно у Ж.О. де Ламетри (“Человек—машина"); механистический материализм декартовс­кой натурфилософии сочетается с англий­ским сенсуалистическим материализмом Дж.Локка.

Радикальный сенсуалистический мате­риализм зарождается с появлением капи­талистических отношений в наиболее пе­редовой стране того времени — Англии. Английский материализм выдвигает два основных принципа, оказавшие существен­ное влияние на развитие психологии. Пер­вый — это принцип сенсуализма, чувствен­ного опыта, как единственного источника познания; второй — это принцип атомиз­ма, согласно которому задача научного познания психических, как и всех природ­ных явлений, заключается в том, чтобы разложить все сложные явления на эле­менты, на атомы и объяснить их из связи этих элементов.

Умозрительному методу рационалисти­ческой философии английский эмпиризм противопоставляет опыт. Новые формы производства и развитие техники требу­ют не метафизических умозрений, а положительного знания природы: начина­ется расцвет естествознания.

Молодая буржуазия, вновь пришедший к жизни класс, чужда тенденций старею­щего мира к уходу от жизни в умозрение. Интерес к потусторонним сущностям ме­тафизики меркнет перед жадным практи­ческим интересом к явлениям жизни в их чувственной осязательности. Устрем­ленная к овладению природой в связи с начинающимся развитием техники мысль обращается к опыту. Ф.Бэкон, родоначаль­ник английского материализма, первый в философии капиталистической эпохи иногда наивно, но ярко и знаменательно выражает эти тенденции.

Тенденции материалистического сенсу­ализма вслед за Бэконом продолжает П.Гассенди, воскресивший идеи Эпикура. Идеи Бэкона систематизирует Т.Гоббс (1588—1679), который развивает матери­алистическое и сенсуалистическое учение о психике. Он выводит все познание, а так­же и волю из ощущений, а ощущение признает свойством материи. У Гоббса, по определению Маркса, “материализм становится односторонним”. У Бэкона “материя улыбается своим поэтичес­ки-чувственным блеском всему человеку". У Гоббса “чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чув­ственность геометра”. “Материализм ста­новится враждебным человеку. Чтобы пре­одолеть враждебный человеку бесплотный дух в его собственной области, материализ­му приходится самому умертвить свою плоть и сделаться аскетом”^:.

Дальнейшее развитие и непосредствен­ное применение к психологии принципы эмпирической философии получают у ДжЛокка (1632—1704).

Критика умозрительного метода, на­правленного на познание субстанций, в лок-ковской теории познания ведется в интере­сах поворота от умозрительной метафизики к опытному знанию. Но наряду с ощуще­нием источником познания внешнего мира Локк признает “внутреннее чувство”, или рефлексию, отражающую в нашем сознании его же собственную внутреннюю деятельность; она дает нам “внутреннее бессознательное восприятие, что мы суще­ствуем”². Самый опыт, таким образом, раз­деляется на внешний и внутренний. Гно-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 143.

89

сеологический дуализм надстраивается у Локка над первоначальной материалисти­ческой основой сенсуализма. У Локка оформляются основы новой “эмпирической психологии”. На смену психологии как на­уки о душе выдвигается “психология без души” как наука о явлениях сознания, не­посредственно данных во внутреннем опы­те. Это понимание определяло судьбы пси­хологии вплоть до XX в.

Из всей плеяды английских эмпиристов именно Локк имел бесспорно наибольшее значение непосредственно для психологии. Если же мы присмотримся к позиции Лок­ка, то неизбежно придем к поразительно­му на первый взгляд, но бесспорному выво­ду: несмотря на то, что Локк как эмпирист противостоит рационализму Р.Декарта, он по существу в своей трактовке внутренне­го опыта как предмета психологии дает лишь эмпирический вариант и сколок все той же декартовской концепции сознания. Предметом психологии является, по Лок-ку, внутренний опыт; внутренний опыт познается путем рефлексии, отражения на­шего внутреннего мира в себе самом; эта рефлексия дает нам “внутреннее непогре­шимое восприятие своего бытия”: такова локковская транскрипция декартовского “cogito, ergo sum” (“я мыслю, значит я су­ществую”). Вместе с тем Локк по существу устанавливает интроспекцию как специ­фический путь психологического познания и признает ее специфическим и притом “непогрешимым” методом познания психи­ки. Так в рамках эмпирической психоло­гии устанавливается интроспективная концепция сознания как особого замкну­того в себе и самоотражающегося внутрен­него мира. Сенсуалистические идеи Локка далее развивает во Франции Э.Б. де Конди-льяк (1715—1780), который придает лок-ковскому сенсуализму более радикальный характер. Он отвергает, как и Д.Дидро (который выпускает свой трактат по пси­хологии под показательным названием “Физиология человека"), К.А.Гельвеций, Ж.О. де Ламетри, Ж.Б.Р.Робине и другие французские материалисты, "рефлексию”, или внутреннее чувство, Локка в качестве независимого от ощущения источника по­знания. В Германии сенсуалистический материализм выступает обогащенный но­выми мотивами, почерпнутыми из класси­ческой немецкой идеалистической фило-

софии первой половины XIX в., из филосо­фии Л.Фейербаха.

Второй из двух основных принципов английского сенсуалистического матери­ализма, который мы обозначили как прин­цип атомизма, получает свою конкретную реализацию в психологии в учении об ас­социациях. Основоположниками этого ас­социативного направления в психологии, оказавшегося одним из наиболее мощных ее течений, являются Д.Юм и Д.Гартли. Гартли закладывает основы ассоциатив­ной теории на базе материализма. Его ученик и продолжатель Дж.Пристли (1733—1804) провозглашает обусловлен­ность всех психических явлений колеба­ниями мозга и, отрицая принципиальную разницу между психическими и физичес­кими явлениями, рассматривает психоло­гию как часть физиологии.

Идея ассоциативной психологии полу­чает в дальнейшем особое развитие — но уже не на материалистической, а на фено-меналистической основе — у Д. Юма. Влияние, оказанное Юмом на развитие фи­лософии, особенно английской, способство­вало распространению ассоциативной пси­хологии.

Под несомненным влиянием ньютонов­ской механики и ее закона притяжения Юм вводит в качестве основного принципа ассо­циацию, как своего рода притяжение пред­ставлений, устанавливающее между ними внешние механические связи. Все сложные образования сознания, включая сознание своего “я", а также объекты внешнего мира являются лишь “пучками представлений”, объединенных между собой внешними свя­зями — ассоциациями. Законы ассоциаций объясняют движение представлений, течение психических процессов и возникновение из элементов всех сложных образований со­знания.

Таким образом, и внутри ассоциатив­ной психологии друг другу противосто­ят материалистическое направление, которое связывает или даже сводит пси­хические процессы к физиологическим, и субъективно-идеалистическое направ­ление, для которого все сводится к ас­социации субъективных образов-пред­ставлений. Эти два направления объ­единяет механицизм. Ассоциативное направление оказалось самым мощным течением оформившейся в середине XIX в. психологической науки.

90

Отмечая значение тех социальных сдви­гов, которые совершаются в истории Евро-пы на переломе от XVII к XVIII в., для ис­тории науки, Ф.Энгельс характеризует это время как период превращения знания в науку (“знание стало наукой, и науки при­близились к своему завершению, т. е. сом­кнулись, с одной стороны, с философией, с другой — с практикой”)¹. В отношении психологии нельзя полностью сказать того же, что говорит Энгельс в этом контексте о математике, астрономии, физике, химии, геологии. Она в XVIII в. еще не оформилась окончательно в подлинно самостоятельную науку, но и для психологии именно в это время были созданы философские основы, на которых затем в середине XIX в. было воздвигнуто здание психологической на­уки. У Р.Декарта параллельно с понятием рефлекса впервые выделяется современное понятие сознания; у Дж. Локка оно получа-ет эмпирическую интерпретацию (в поня­тии рефлексии), определяющую его трак­товку и в экспериментальной психологии в период ее зарождения и первых этапов развития. Обоснование у английских и французских материалистов связи психо-логии с физиологией и выявление роли ощущений создает предпосылки для пре­вращения психофизиологических иссле­дований органов чувств первой половины XIX в. в исходную базу психологической науки. Р.Декарт и Б.Спиноза закладыва-ют основы новой психологии аффектов, от­звуки которой сказываются вплоть до те­ории эмоций Джемса—Ланге. В этот же период у английских эмпириков — у Д.Гартли, Дж.Пристли и затем у Д.Юма — под явным влиянием идей ньютоновской механики формулируется основной объяс­нительный принцип, которым будет опери­ровать психологическая наука XIX в., — принцип ассоциаций. В этот же период у Г.Лейбница в понятии апперцепции (кото-рое затем подхватывает В.Вундт) намеча-ются исходные позиции, с которых в недрах психологической науки XIX в. на первых порах будет вестись борьба против меха-нистического принципа ассоциации в за-щиту идеалистически понимаемой актив-ности.

Немецкая идеалистическая философия конца XVIII и начала XIX в. на развитие

психологии сколько-нибудь значительно-го непосредственного влияния не оказала.

Из представителей немецкого идеализ-ма начала XIX в. часто отмечалось влия­ние И.Канта. Кант, однако, лишь попутно касается некоторых частных вопросов пси­хологии (например, проблемы темпера-мента в “Антропологии”), громит с пози­ций “трансцендентального идеализма” традиционную “рациональную психоло­гию” и, поддаваясь влиянию в общем бес­плодной немецкой психологии способ­ностей (главного представителя которой — И.Н.Тетенса — он очень ценит), относится крайне скептически к возможности пси­хологии как науки. Но влияние его кон-цепции отчетливо сказывается на первых исследованиях по психофизиологии орга-нов чувств в трактовке ощущений (И.Мюл-лер, Г.Гельмгольц), <...> однако психо-физиология развивается как наука не благодаря этим кантовским идеям, а воп-реки им.

Из философов начала XIX в. — перио-да, непосредственно предшествовавшего оформлению психологии как науки, наи­большее внимание проблемам психологии уделяет стоящий особняком от основной линии философии немецкого идеализма И.Ф.Гербарт. Главным образом в интере-сах педагогики, которую он стремится обо-сновать как науку, основывающуюся на психологии, Гербарт хочет превратить пси­хологию в “механику представлений”. Он подверг резкой критике психологию спо-собностей, которую до него развили пред­ставители английского ассоцианизма, и попытался ввести в психологию метод ма-тематического анализа.

Эта попытка превратить психологию как “механику представлений” в дисцип-лину, оперирующую, наподобие ньютонов-ской механики, математическим методом, у Гербарта не увенчалась и не могла увен-чаться успехом, так как математический анализ у него применялся к малообосно-ванным умозрительным построениям. Для того чтобы применение математического анализа получило в психологии почву и приобрело подлинно научный смысл, необ-ходимы были конкретные исследования, которые вскоре начались в плане психо-физики и психофизиологии.

¹ Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599.

91

Подводя итоги тому, что дал XVIII в., вершиной которого в науке был матери­ализм, Ф.Энгельс писал: “Борьба против абстрактной субъективности христиан­ства привела философию восемнадцатого века к противоположной одностороннос­ти; субъективности была противопостав­лена объективность, духу — природа, спиритуализму — материализм, абстрак­тно-единичному — абстрактно-всеобщее, субстанция... Восемнадцатый век, следо-вательно, не разрешил великой противо­положности, издавна занимавшей историю и заполнявшей ее своим развитием, а именно: противоположности субстанции и субъекта, природы и духа, необходимо-сти и свободы; но он противопоставил друг другу обе стороны противоположности во всех их остроте и полноте развития и тем самым сделал необходимым уничтожение этой противоположности”¹.

Этого противоречия не разрешила и не могла разрешить немецкая идеалисти­ческая философия конца XVIII и начала XIX в.; она не могла создать новых фи­лософских основ для психологии.

В 1844—1845 гг., когда формируются взгляды К.Маркса, им не только закла-дываются основы общей научной методо­логии и целостного мировоззрения, но и намечаются специально новые основы для построения психологии.

Еще до того в этюдах и экскурсах, слу-живших подготовительными работами для “Святого семейства” (1845), имеющих са-мое непосредственное отношение к психо-логии и особенное для нее значение, в “Не­мецкой идеологии” (1846—1847), посвя­щенной анализу и критике послеге-гелевской и фейербаховской философии, Маркс и Энгельс формулируют ряд по­ложений, которые закладывают новые основы для психологии. В 1859 г., т. е. одновременно с “Элементами психофизи­ки” Г.Т.Фехнера, от которых обычно ведут начало психологии как эксперименталь­ной науки, выходит в свет работа Маркса “К критике политической экономии”, в предисловии к которой он с классической четкостью формулирует основные положе­ния своего мировоззрения, в том числе свое учение о взаимоотношении сознания и бытия. Однако ученые, которые в середине

XIX в. вводят экспериментальный метод в психологию и оформляют ее как самосто-ятельную экспериментальную дисципли­ну, проходят мимо этих идей нарождаю­щегося тогда философского мировоззрения; психологическая наука, которую они стро-ят, неизбежно стала развиваться в проти­воречии с основами марксистской методо-логии. То, что в этот период сделано клас­сиками марксизма для обоснования новой, подлинно научной психологии, однако, об­рывается лишь временно, с тем чтобы по­лучить дальнейшее развитие почти через столетие в советской психологии.

Оформление психологии

как экспериментальной науки

Переход от знания к науке, который для ряда областей должен быть отнесен к XVIII в., а для некоторых (как-то меха-ника) еще к XVII в., в психологии совер­шается к середине XIX в. Лишь к этому времени многообразные психологические знания оформляются в самостоятельную науку, вооруженную собственной, специ­фической для ее предмета методикой исследования и обладающей своей систе­мой, т.е. специфической для ее предмета логикой построения относящихся к нему знаний.

Методологические предпосылки для оформления психологии как науки подго-товили главным образом те, связанные с эм­пирической философией, течения, которые провозгласили в отношении познания пси-хологических, как и всех других, явлений необходимость поворота от умозрения к опытному знанию, осуществленного в естествознании в отношении познания фи­зических явлений. Особенно значительную роль сыграло в этом отношении материа-листическое крыло эмпирического направ-ления в психологии, которое связывало пси­хические процессы с физиологическими.

Однако, для того чтобы переход пси­хологии от более или менее обоснованных знаний и воззрений к науке действительно осуществился, необходимо было еще соот­ветствующее развитие научных областей, на которые психология должна опираться, и выработка соответствующих методов исследования. Эти последние предпосыл-

92

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С.599—600.

ки для оформления психологической на-уки дали работы физиологов первой поло-вины XIX в.

Опираясь на целый ряд важнейших от­крытий в области физиологии нервной си­стемы (Ч.Белла, показавшего наличие раз-личных чувствующих и двигательных нервов и установившего в 1811 г. основ-ные законы проводимости ¹, И.Мюллера, Э.Дюбуа-Реймона, Г.Гельмгольца, подверг-ших измерению проведение возбуждения по нерву), физиологи создали целый ряд капитальных трудов, посвященных общим закономерностям чувствительности и спе-циально работе различных органов чувств (работы И.Мюллера и Э.Г.Вебера, работы Т.Юнга, Г.Гельмгольца и Э.Геринга по зре-нию, Г.Гельмгольца по слуху и т. д.). По-священные физиологии органов чувств, т.е. различным видам чувствительности, эти работы в силу внутренней необходимости переходили уже в область психофизиоло-гии ощущений.

Особенное значение для развития экс­периментальной психологии приобрели ис­следования Э.Г.Вебера, посвященные воп-росу об отношении между приростом раздражения и ощущением, которые были затем продолжены, обобщены и подверг-нуты математической обработке Г.Т.Фех-нером <...>. Этим трудом были заложе-ны основы новой специальной области экспериментального психофизического исследования.

Результаты всех этих исследований объединил, отчасти дальше развил и сис­тематизировал в психологическом плане в своих “Основах физиологической психо-логии” В.Вундт (1874). Он собрал и усо-вершенствовал в целях психологического исследования методы, выработанные пер­воначально физиологами.

В 1861 г. В.Вундт изобретает первый элементарный прибор специально для це-лей экспериментального психологическо-го исследования. В 1879 г. он организует в Лейпциге лабораторию физиологической психологии, в конце 80-х гг. преобразован-ную в Институт экспериментальной пси­хологии. Первые экспериментальные ра-боты Вундта и многочисленных учеников были посвящены психофизиологии ощу-

щений, скорости простых двигательных реакций, выразительным движениям и т.д. Все эти работы были, таким образом, сосредоточены на элементарных психофи­зиологических процессах; они целиком еще относились к тому, что сам Вундт на-зывал физиологической психологией. Но вскоре эксперимент, проникновение кото-рого в психологию началось с элементар­ных процессов, лежащих как бы в погра-ничной между физиологией и психологией области, стал шаг за шагом внедряться в изучение центральных психологических проблем. Лаборатории экспериментальной психологии стали создаваться во всех стра-нах мира. Э.Б.Титченер выступил пионе-ром экспериментальной психологии в США, где она вскоре получила значитель-ное развитие.

Экспериментальная работа стала быс­тро шириться и углубляться. Психология превратилась в самостоятельную, в значи­тельной мере экспериментальную науку, которая все более строгими методами на-чала устанавливать новые факты и вскры-вать новые закономерности. За несколь-ко десятилетий, прошедших с тех пор, фак-тический экспериментальный материал, которым располагает психология, значи­тельно возрос; методы стали разнообраз­нее и точнее; облик науки заметно пре-образился. Внедрение в психологию экс­перимента не только вооружило ее очень мощным специальным методом научного исследования, но и вообще иначе поста-вило вопрос о методике психологическо-го исследования в целом, выдвинув новые требования и критерии научности всех видов опытного исследования в психоло-гии. Именно поэтому введение экспе­риментального метода в психологию сыг-рало такую большую, пожалуй, даже ре­шающую роль в оформлении психологии как самостоятельной науки.

Наряду с проникновением эксперимен-тального метода значительную роль в раз-витии психологии сыграло проникновение в нее принципа эволюции.

Эволюционная теория современной биологии, распространившись на психоло-гию, сыграла в ней двойную роль: во-пер­вых, она ввела в изучение психических

ных движениях.

93

явлений новую, очень плодотворную точ­ку зрения, связывающую изучение пси­хики и ее развития не только с физиоло­гическими механизмами, но и с развитием организмов в процессе приспособления к среде. Еще в середине XIX в. Г.Спенсер строит свою систему психологии, исходя из принципа биологической адаптации. На изучение психических явлений рас­пространяются принципы широкого био­логического анализа. Сами психические функции в свете этого биологического подхода начинают пониматься как явле­ния приспособления, исходя из той роли функции, которые они выполняют в жиз­ни организма. Эта биологическая точка зрения на психические явления получает в дальнейшем значительное распростра­нение. Превращаясь в общую концепцию, не ограничивающуюся филогенезом, она вскоре обнаруживает свою ахиллесову пяту, приводя к биологизации человечес­кой психологии.

Эволюционная теория, распространив­шаяся на психологию, привела, во-вторых, к развитию прежде всего зоопсихологии. В конце прошлого столетия благодаря ряду выдающихся работ (Ж.Леба, К.Ллойд-Мор­гана, Л.Хобхауза, Г.Дженнингса, Э.Л.Торн-дайка и других) зоопсихология, освобож­денная от антропоморфизма, вступает на путь объективного научного исследования. Из исследований в области филогенетичес­кой сравнительной психологии (зоопсихо­логии) возникают новые течения общей психологии и в первую очередь поведен­ческая психология. <...>

Проникновение в психологию принци­па развития не могло не стимулировать и психологических исследований в плане онтогенеза. Во второй половине XIX в. начинается интенсивное развитие и этой

отрасли генетической психологии — пси­хологии ребенка. В 1877 г. Ч.Дарвин пуб­ликует свой “Биографический очерк од­ного ребенка”. Около того же времени появляются аналогичные работы И.Тэна, Э.Эггера и других. Вскоре, в 1882 г., за этими научными очерками-дневниками, посвященными наблюдениям за детьми, следует продолжающая их в более широ­ком и систематическом плане работа В.Прейера “Душа ребенка". Прейер нахо­дит множество последователей в различ­ных странах. Интерес к детской психоло­гии становится всеобщим и принимает интернациональный характер. Во многих странах создаются специальные исследо­вательские институты и выходят специ­альные журналы, посвященные детской психологии. Появляется ряд работ по психологии ребенка. Представители каж­дой сколько-нибудь крупной психоло­гической школы начинают уделять ей значительное внимание. В психологии ре­бенка получают отражение все течения психологической мысли.

Наряду с развитием эксперименталь­ной психологии и расцветом различных отраслей генетической психологии как знаменательный в истории психологии факт, свидетельствующий о значимости ее научных исследований, необходимо еще отметить развитие различных специаль­ных областей так называемой приклад­ной психологии, которые подходят к раз­решению различных вопросов жизни, опираясь на результаты научного, в част­ности экспериментального, исследования. Психология находит себе обширное при­менение в области воспитания и обуче­ния, в медицинской практике, в судебном деле, хозяйственной жизни, военном деле, искусстве.

94

В.Вундт

СОЗНАНИЕ И ВНИМАНИЕ

На вопрос о задаче психологии примы-кающие к эмпирическому направлению психологи обыкновенно отвечают: эта на-ука должна изучать состояния сознания, их связь и отношения, чтобы найти в кон-це концов законы, управляющие этими от­ношениями.

Хотя это определение и кажется нео-провержимым, однако оно до известной степени делает круг. Ибо, если спросить вслед за тем, что же такое сознание, состо-яние которого должна изучать психоло-гия, то ответ будет гласить: сознание пред­ставляет собою сумму сознаваемых нами состояний. Однако это не препятствует нам считать вышеприведенное определе-ние наиболее простым, а поэтому пока и наилучшим. Ведь всем предметам, данным нам в опыте, присуще то, что мы, в сущно-сти, можем не определить их, а лишь ука-зать на них; или, если они сложны по при­роде своей, перечислить их свойства. Такое перечисление свойств мы, как известно, называем описанием, и к вышеприведен-ному вопросу о сущности психологии мы всего удобнее подойдем, если попытаемся возможно более точно описать во всех его свойствах сознание, состояния которого являются предметом психологического исследования.

В этом нам должен помочь небольшой инструмент, который хорошо знаком каж-дому, сколько-нибудь причастному к му-зыке человеку, — метроном. В сущности, это не что иное, как часовой механизм с вер-

тикально поставленным маятником, по ко-торому может передвигаться небольшой груз для того, чтобы удары следовали друг за другом через равные интервалы с боль-шей или меньшей скоростью. Если груз пе-редвинуть к верхнему концу маятника, то удары следуют друг за другом с интерва-лом приблизительно в 2 секунды; если пе-реместить его возможно ближе к нижнему концу, то время сокращается приблизитель-но до ¹/₃ секунды. Можно установить лю-бую степень скорости между этими двумя пределами. Однако можно еще значительно увеличить число возможных степеней скорости ударов, если совсем снять груз с маятника, причем интервал между двумя ударами сокращается до ¹/₄ секунды. Точ­но так же можно с достаточной точностью установить и любой из медленных темпов, если имеется помощник, который вместо того чтобы предоставить маятнику свобод­но качаться, раскачивает его из стороны в сторону, отсчитывая интервалы по секунд­ным часам. Этот инструмент не только пригоден для обучения пению и музыке, но и представляет собой простейший психоло-гический прибор, который, как мы увидим, допускает такое многостороннее примене-ние, что с его помощью можно демонстри­ровать все существенное содержание психо-логии сознания. Но чтобы метроном был пригоден для этой цели, он должен удовлет-ворять одному требованию, которому отве-чает не всякий применяющийся на прак­тике инструмент: именно сила ударов маятника должна быть в достаточной мере одинаковой, так, чтобы, даже внимательно прислушиваясь, нельзя было заметить раз-ницу в силе следующих друг за другом уда-ров. Чтобы испытать инструмент в этом отношении, самое лучшее изменять произ­вольно субъективное ударение отдельных ударов такта, как это показано наглядно на следующих двух рядах тактов (см. рис. 1).