Такова, например, теория тектоники литосферных плит,

которой занимаются также геологи, геофизики и специалисты ряда других научных направлений. Одним из основоположников этой теории считается немецкий геофизик Альфред Вегенер, высказавший свои идеи в 1912 году. Возродившаяся в 60-х годах на новой основе, эта теория получила наименование новой глобальной тектоники. Ее сторонники исходят из того, что земная литосфера расколота на крупные блоки, получившие названия литосферных плит. Обычно называют семь таких плит (Евразийская, Африканская, Индо-Австралийская, Северо-Американская, Южно-Американская, Тихоокеанская и Антарктическая), но некоторые ученые доводят их число до 22-х и даже более. Основные споры в пределах этой области научного знания идут между «фиксистами», признающими решающее значение верти-

116

117

кально направленных тектонических движений и отрицающими возможность значительных горизонтальных перемещений литосферных плит, и «мобилистами», которые, напротив, исходят из горизонтальных подвижек больших участков земной коры относительно друг друга и полюсов.

6.4. Теории социально-экономической географии

В этом вопросе, как и во многих других, нет полной ясности. Тем не менее мы попытаемся охарактеризовать несколько теорий социально-экономической географии, включая как более общие, так и несколько более частные, затрагивающие отдельно производство, население. Это теории размещения производительных сил, экономического районирования, мирового хозяйства, территориальной структуры хозяйства, геоурбанистики и центральных мест.

Теория размещения производительных сил.При самом кратком определении этот термин включает размещение населения и хозяйства, или, иными словами, географическое распространение процесса создания и потребления материальных благ. Следовательно, он состоит из ряда компонентов: промышленность, сельское хозяйство, транспорт, непроизводственная сфера и т. д. Еще Н. Н. Колосовский писал о том, что размещение оказывается понятием далеко не таким простым, четким и ясным, как это кажется с первого взгляда, и это вытекает именно из его многоаспектности. В течение длительного времени «размещение населения и хозяйства» было едва ли не центральным понятием экономической географии, вошедшим и во многие государственные документы.

Своими корнями оно уходит в XIX век, к так называемым штандортным теориям, возникшим в Германии (от нем. 51апс1ог1 — местоположение). Эти теории подробно описаны Н.Н.Баранским [9, с. 41—50], Ю. Г. Саушкиным [93, с. 62—63] и особенно Б. Н. Семевским [95, с. 101—128]. И тем не менее они заслуживают краткого упоминания и в данной работе.

Начало этим теориям положила у е ория сельскохозяйственного штандорта, изложенная меклен-

бургским помещиком Иоганном Тюненом в его книге «Изолированное государство» (1826). Исследовав влияние на размещение сельского хозяйства таких факторов, как производственные и транспортные расходы, плодородие почв и свойства сельскохозяйственных культур, И. Тюнен пришел к выводу о том, что каждая из этих культур должна быть размещена на таком расстоянии от рынка, чтобы она давала наибольшую выгоду владельцам имения. Отсюда и вытекают знаменитые «кольца Тюнена», образующиеся вокруг рыночного центра «изолированного государства» (рис. 16). По мнению Ю. Г. Саушкина, эта теория находится на грани политической экономии и пространственной экономики, но и как экономико-географ И. Тюнен намного опередил свое время, по существу создав пространственную модель размещения сельского хозяйства.

Теория штандорта промышленности была изложена немецким экономистом Альфредом Вебером в книге, изданной в 1909 году. Согласно теории А. Вебера, размещение производственных предприятий определяется тремя «ориентациями» — транспортной, рабочей и агломерационной, т. е. стремлением предпринимателей размещать свои предприятия в центрах скопления подобных предприятий. А. Вебер обосновал выбор места для промышленного предприятия наименьшими издержками производства. Заслуга его заключается и в том, что он связал штандорт промышленности с собственно экономической географией, к тому же введя в нее метод математических расчетов. Теория промышленного штандорта получила дальнейшее развитие в трудах ряда других западных ученых, и в особенности немецкого же экономиста-географа Августа Лёша. В отличие от своих предшественников А. Лёш исходил из того, что главным побудительным импульсом при выборе места размещения предприятия является стремление к получению максимальной прибыли.

Теория штандорта вызвала определенный интерес и в России, тем более, что книги И. Тюнена, А. Вебера и А. Лёша [62] были переведены на русский язык, вторая — с предисловием Н. Н. Баранского, а третья — Я. Г. Фейгина. Но обществу с плановой экономикой нужна была собственная теория размещения производства, и в формировании ее участвовали практически все крупные советские экономи-ко-географы, а также многие видные экономисты. При этом

118

119

Рис. 16. Зоны («кольца») специализации И. Тюнена (по В. Н. Холиной)

120

в центре внимания оказались действительно основополагающие вопросы о законах, закономерностях, факторах и принципах размещения социалистического производства. Литература по всем этим вопросам очень велика. Но, к сожалению, приходится констатировать, что нескольких десятилетий работы не хватило для того, чтобы теория размещения приобрела достаточную стройность.

Исходя из существовавших методологических установок, теоретики экономической географии считали, что все стороны и процессы социалистического производства, включая его размещение, определяет основной экономический закон социализма. Его производными являются специальные (частные) экономические законы — закон экономии труда, законы концентрации, специализации, кооперирования и комбинирования производства, закон общественного разделения труда и др. Что же касается размещенческих аспектов, то они определяются уже не законами, а закономерностями, представляющими собой пространственные модификации экономических законов.

Но даже в формулировке этих закономерностей большее или меньшее единство так и не было достигнуто. Сошлемся хотя бы на Ю. Г. Саушкина, который в своей главной монографии приводит сравнительную таблицу подобных формулировок, предлагавшихся Я. Г. Фейгиным, Б. А. Тутыхи-ным, А. Н. Лаврищевым, А. Е. Пробстом, Ф. Я. Кириным и А. Т. Хрущевым [93, с. 392—393]. В дальнейшем, может быть, наиболее четко эти закономерности были сформулированы Е. Е. Лейзеровичем и В. Я. Ромом, выделившими: 1) экономическую эффективность территориальной организации хозяйства, 2) планомерно-пропорциональное размещение производства, 3) сближение уровня развития республик и районов, 4) развитие общественного географического разделения труда, 5) комплексное, взаимообусловленное развитие хозяйства республик и экономических районов в сочетании со специализацией и 6) развитие международного социалистического разделения труда и международной социалистической интеграции [239, с. 43—49]. Из этих закономерностей выводились принципы размещения производства: приближение предприятий к источникам сырья, топлива и районам потребления продукции, учет интересов обороноспособности страны и др. Формулировались также факторы размещения [237].

121

Все эти закономерности, принципы и факторы противопоставлялись аналогичным категориям капиталистического хозяйства, где действует основной экономический закон производства и присвоения прибавочной стоимости, которому подчиняются такие специфические законы, как неравномерность экономического развития, цикличность воспроизводства, анархия хозяйства. В свою очередь, из них выводились пространственные закономерности в виде территориальной неравномерности экономического развития, диспропорций в региональном развитии, стихийности и анархии в развитии центров и районов производства.

Надо ли говорить о том, что в условиях рыночной экономики современной России все эти положения имеют преимущественно исторический интерес. Кстати, еще в 70— 80-е годы, когда в научный обиход вошло учение о территориальной организации производительных сил и общества, некоторые экономико-географы стали постепенно отказываться от традиционного понятия о размещении населения и хозяйства как якобы недостаточно полно отражающего сущность социально-экономической географии. Думается, что это вряд ли оправдано. Ведь эта категория характеризует не просто механистическое распределение по территории каких-либо объектов, но и процессы взаимосвязей между ними. Она закономерно соотносится с понятиями о географическом разделении труда, о территориальной организации производительных сил (общества). Следовательно, считать ее устаревшей и исключать из научного лексикона было бы преждевременно.

Теория экономического районирования.С понятием «экономический район», которое по Н. Н. Колосовскому занимает особое место в экономической географии, связано много смежных понятий. Например, районообразованием нередко называют объективный процесс формирования и развития районов, районологией — учение о закономерностях управления этим процессом, а экономическим районированием — само выделение таких районов. В таком аспекте экономическое районирование — это выделение системы экономических районов страны или крупного региона, объективно отражающих сложившееся территориальное разделение труда. Основная цель экономического районирования — создание оптимальных условий для

122

территориального планирования и осуществления социально-экономической региональной политики [114, с. 345].

В нашей литературе неоднократно подчеркивалось, что Россия является родиной теории и практики экономического районирования. Возможно, что это объясняется ее огромной территорией и потенциалом производительных сил, вызвавшим особый интерес к исследованиям такого рода. Действительно, первые опыты районирования восходят еще к XVIII веку, ко времени расцвета российского абсолютизма. Они продолжались и в первой половине XIX века, в эпоху кризиса крепостничества и зарождения капиталистической мануфактуры, и во второй половине того же века, когда в стране происходил промышленный переворот. Уже в советское время, в 20-е годы, они приобрели особый размах в связи с осуществлением плана электрификации России (ГОЭЛРО) и первого пятилетнего плана. Они продолжались и в предвоенный и послевоенный период. Конкретное содержание этих исследований подробно описывалось многими экономико-географами, например, Н. Н. Баранским [9; 10], Н. Н. Колосовским [57; 58]. Оно нашло отражение и в ряде учебных изданий [239; 370].

Так постепенно сложилась теория экономического районирования, основоположниками которой в советский период считаются И. Г. Александров, Г. М. Кржижановский, Н. Н. Колосовский, Н. Н. Баранский. Существенный вклад в дальнейшее развитие этой теории внесли такие видные представители отечественных экономико-географических школ, как В. М. Четыркин, Ю. Г. Саушкин, П. М. Алампиев, А. М. Колотиевский, И. И. Белоусов, М. М. Паламарчук, Т. М. Калашникова, Э. Б. Алаев, Н. Т. Агафонов, Н. Н. Казанский, В. С. Варламов, М. Д. Шарыгин, А. И. Чистобаев, а также такие представители экономических школ как академики Н. Н. Некрасов и А. Г. Аганбегян, Я. Г. Фейгин, А. Е. Пробст, В. Ф. Павленко, В. В. Кистанов и др.

Прежде всего было сформулировано важнейшее понятие об интегральном экономическом районе. По Э. Б. Алаеву, экономический район — это территориально целостная часть народного хозяйства страны, обладающая следующими признаками: специализацией как основной народнохозяйственной функцией, комплексностью, понимаемой, в широком смысле, как взаимосвязанность важнейших элементов экономической и территориальной структур района, управляемостью, что позволяет рассматривать район как ор-

123

ганизационную ячейку территориального управления народным хозяйством. Объективной основой экономического района служит территориально-производственный комплекс [110, с. 227].

Н. Н. Колосовский выделил пять типов экономических районов, отнеся к ним: 1) резервные территории со слабым развитием производительных сил, 2) районы пионерного экономического развития, 3) районы крупноочагового развития хозяйства, 4) районы мощных очагов хозяйственного развития, 5) районы сложившегося комплексного хозяйства. Был разработан вопрос об иерархии экономических районов с выделением соответственно макро-, мезо- и микрорайонов, а также об их зонировании, т. е. объединении районов в группы. Была разработана типология территориальной структуры района. Продвинулось вперед не только интегральное, но и отраслевое экономическое районирование: промышленное (А. Т. Хрущев), сельскохозяйственное (А. Н. Ракитников, В. Г. Крючков), транспортное (И. В. Никольский).

Но наибольшая ценность этой теории заключается в том, что начиная с плана ГОЭЛРО, разработанного еще в 1920 году, и до конца 80-х годов она находила самое многообразное отражение в конкретном территориальном планировании и экономическом районировании страны. В 80-х годах сетка экономического районирования СССР насчитывала 19 крупных экономических районов, объединяемых в 3 экономические зоны. Но это отнюдь не означает, что все вопросы экономического районирования были уже решены. Так, явно устарела сама сетка экономических районов страны, равно как и система управления ими. Все резче стали обозначаться расхождения между экономическим районированием и административно-территориальным делением.

В наши дни «смены вех» часть экономико-географов заняла по отношению к советскому опыту экономического районирования ярко выраженную нигилистическую позицию — вплоть до объявления чуть ли не «мифом» всех достижений прошлых десятилетий в этой области и в целом в территориальном планировании. Такой подход вряд ли можно считать правильным. Ведь и ныне сохраняется подразделение обширной территории России на Западную и Восточную экономические зоны с выделением 11 экономических районов (рис. 17). Соответственно, должны сохраняться и теория и практика экономического районирования, хотя

124

Рис. 17. Экономические зоны и районы России.

Экономические районы: I — Северный, II — Северо-Западный, III — Центральный, IV — Волго-Вятский, V — Центрально-Черноземный, VI — Поволжский, VII — Северо-Кавказский, VIII — Уральский, IX — Западно-Сибирский, X — Восточно-Сибирский, XI — Дальневосточный

при отсутствии Госплана и пятилетних планов их, естественно, следует подвергнуть существенному пересмотру.

Именно такая работа в 90-е годы проводится во многих научных и научно-производственных коллективах. Интересные новые идеи уже высказаны в отношении иерархии экономических районов, старопромышленных районов и районов нового освоения, узловых районов, сплошного и выборочного районирования и т. д. М. К. Бандманом предложена новая схема районирования Сибири, П. Я. Баклановым -Дальнего Востока. Но главное новшество заключается, пожалуй, в том, что современное районирование, как этого и можно было ожидать, выходит за рамки экономического как такового. Речь идет о социально-экономическом, о политико-географическом, об историко-географическом, об эколого-ресурсном, а также о природно-сельскохозяйственном, природно-мелиорационном, агроклиматическом и других видах районирования России.

Теория мирового хозяйства.Становление теории формирования и развития мирового (всемирного) хозяйства происходило значительно медленнее. Долгое время акцент де-

125

лался преимущественно на исторические аспекты данной проблематики: мировое капиталистическое хозяйство сложилось на рубеже XIX и XX веков; оно включило три составные части — крупную машинную индустрию, «паровой» транспорт и мировой рынок; сначала мировое хозяйство развивалось преимущественно «вширь», а с переходом к эпохе НТР в нем стало преобладать развитие «вглубь». Что же касается характеристики современного мирового хозяйства, то в ней заметно преобладал взгляд на эту категорию не как на единое целое, единую систему, а как на некий симбиоз двух подсистем — мирового социалистического и мирового капиталистического хозяйства, причем главное внимание привлекало не то, что их объединяет, а то, что их разъединяет. Соответственно этому сопоставлялись и противопоставлялись два типа международного географического разделения труда, два мировых рынка, два типа международной экономической интеграции. И хотя подавляющее большинство советских ученых отвергало сталинскую концепцию о том, что после образования мировой социалистической системы единое некогда мировое хозяйство окончательно распалось на две части, идеологическая установка на недопустимость конвергенции, т. е. смешения закономерностей социализма и капитализма, давала себя знать.

Несмотря на это теория мирового хозяйства продолжала разрабатываться, причем как экономистами (академики Е. С. Варга, Н. Н. Иноземцев, Е. М. Примаков, А. Г. Милей-ковский, О.Т.Богомолов), так и экономико-географами (Н. Н. Баранский, И. А. Витвер, М. С. Розин, Л. И. Василевский, М. Б. Вольф, С. И. Дедовских, В. П. Максаковский, С. Б. Шлихтер, В. В. Вольский и др.). Это означает, что мировое хозяйство стало все более рассматриваться не как чисто политэкономическая и экономическая, но и как географическая категория. Начали создаваться теоретические основы географии мирового хозяйства.

Однако радикальный перелом во взглядах на мировое хозяйство наступил только во второй половине 80-х годов — в связи с окончанием холодной войны, возобладанием нового политического мышления, а затем и в связи с фактическим распадом мирового социалистического хозяйства. Резкое повышение общественного и научного интереса к мирохозяйственным аспектам развития, к глобальным проблемам человечества, к всемирным политическим и экономическим

отношениям благотворно сказалось и на теории мирового хозяйства.

В соответствии с современными взглядами мировое хозяйство представляет собой исторически сложившуюся и постепенно развивающуюся систему национальных хозяйств стран мира, которые связаны между собой международным географическим разделением труда и находятся в сложном взаимодействии друг с другом.

Заметно увеличилось и число публикаций по географии мирового хозяйства (Н. В. Алисов, Н. С. Мироненко, Л. В. Смирнягин и др.). В состав географии мирового хозяйства входят: 1) общая география мирового хозяйства, затрагивающая общие вопросы его развития в синтезе с глобальными проблемами человечества; 2) отраслевая география мирового хозяйства, изучающая географию мировой промышленности, мирового транспорта, сельского хозяйства и т. д.; 3) региональная география мирового хозяйства, где эти вопросы рассматриваются в разрезе отдельных крупных регионов мира, интеграционных объединений, а также Мирового океана.

Немалый интерес для географии мирового хозяйства представляет изучение его пространственной структуры или «географического рисунка». Это особенно важно потому, что мировая хозяйственная система, как и мировая политическая система, на наших глазах превратилась из двухцен-тровой (биполярной) в полицентрическую. В первом приближении можно выделить примерно 10 главных «центров тяжести» современного мирового хозяйства, причем соотношение между ними не остается неизменным. Например, доля СНГ и России заметно снизилась, а доля центров Азиатско-Тихоокеанского региона, и в особенности Китая, сильно возросла.

В последнее время некоторые западные ученые выдвинули идею вычленения в мировом хозяйстве трех взаимосвязанных, но наряду с этим относительно самостоятельных пространственных подразделений. Первое из них стали называть ядром, относя к нему прежде всего группу высокоразвитых постиндустриальных государств. Второе получило название периферии, охватывающей большинство развивающихся стран, а третье, находящееся как бы между первым и вторым — полупериферии. Подобное трехчленное деление встречается и в трудах ряда отечественных географов [36].

126

127

Теория территориальной структуры хозяйства.В хозяйстве страны всегда было принято выделять в качестве, в какой-то мере автономных, социальную, отраслевую, технологическую, а иногда и некоторые другие виды структуры. Затем к этому перечню добавилась и территориальная структура хозяйства (ТСХ), представляющая для социально-экономической географии наибольший интерес.

Зарождение этой теории относится к 60-м годам, а становление ее приходится в основном на 70-е годы. Наиболее активное участие в этом процессе приняли И. М. Маергойз, П. М. Алампиев, В. М. Гохман, Г. М. Лаппо, М. М. Паламар-чук, А. Г. Топчиев, некоторые другие видные ученые. Но прежде всего эту теорию обычно связывают с именем И. М. Маергойза. Уже в книге И. М. Маергойза о Чехословакии (1964) термин «территориальная структура» перестал быть синонимом термина «размещение», а приобрел некий самостоятельный смысл. Затем он был им же развит и обогащен, прежде всего на базе конкретного изучения стран Восточной Европы. В результате сложилась довольно стройная система взглядов.

В основе ее лежит сама дефиниция данного понятия. И. М. Маергойз определил территориальную структуру хозяйства как совокупность определенным образом взаиморасположенных и сочлененных территориальных элементов, находящихся в сложном взаимодействии в процессе (и в результате) развития и функционирования народнохозяйственной системы [64]. Следовательно, территориальная структура характеризует членение хозяйства на экономические районы и зоны и (или) их взаиморасположение, соотношение центра и периферии, начертание основных трасс экономического взаимодействия, степень «мозаичности» или «крупноблочности» форм хозяйственного освоения территории. Иными словами, речь идет о главных чертах хозяйственной дифференциации территории, о ее «географическом рисунке».

Развивая эти положения, И. М. Маергойз предложил выделять три формы ТСХ: 1) интегрально-пространственную структуру, характеризующуюся взаимодействием зон, районов, подрайонов и т. д.; 2) территориально-отраслевую структуру, формирование которой определяется размещением ключевых отраслей экономики и научного потенциала; 3) линейно-сетеузловую структуру, охватывающую прежде всего производственную инфраструктуру в ее взаимосвязи

128

с расселением и образующую экономические линии и полосы. Он же детально разработал представление о территориальных структурах четырех подсистем хозяйства — материального производства, инфраструктуры, расселения и природных ресурсов, охарактеризовал главные пространственные формы ТСХ — одноцентровую, полицентрическую и смешанную, ее свойства (в особенности инерционность). По И. М. Маергойзу, именно территориальная структура должна служить основным объектом изучения экономико-географов [64; 221].

П. М. Алампиев ввел понятие о каркасной и очаговой структуре ТСХ. Первая из них характерна для экономически развитых стран с высоким уровнем «зрелости» производительных сил и сильной внутренней дифференциацией территории, вторая — для менее развитых стран и малоосвоенных районов.

В 80—90-е годы теория территориальной структуры хозяйства получила дальнейшее развитие. Это можно показать на примерах параметризации ТСХ (Л. И. Василевский, П. М. Полян), которая как бы связывает теоретический и методический уровни исследований, разработки ТСХ не только населения и хозяйства, но и природопользования. Появился ряд коллективных монографий, посвященных изучению территориальной структуры зарубежных стран -как развитых, так и развивающихся. Уже было упомянуто, что начал изучаться вопрос о территориальной структуре мирового хозяйства с выделением в нем важнейших «центров силы», ядра, периферии и полупереферии. Ю. А. Веденин ввел понятие о территориальной структуре искусства [19, с. 61].

Теория расселения населения.Это теория формирования и эволюции человеческих поселений, которая ставит своей задачей совершенствование данного процесса в целом и в его отдельных формах.

В самом общем плане под расселением населения понимается распределение населения по территории и его результат в виде образования сети поселений. Понятие «расселение» включает в себя размещение населения, функциональные территориальные взаимосвязи населенных мест и миграции населения [124, с. 373].

Размещение населения — сложный социально-экономический процесс. Поэтому он является предметом изучения социологии, которая исследует его как пространственную

5 Заказ 1097

форму организации общества, демографии, изучающей процессы распределения и перераспределения населения по территории, этнографии, исследующей влияние расселения на формирование и взаимопроникновение духовной и материальной культуры народов, градостроительства, занимающегося изучением размещения населенных пунктов разной величины, их расположения по отношению к местам производства, транспортным артериям и друг к другу, расселением населения внутри таких пунктов и др.

Свою «сферу влияния» в этом сочетании имеет и география расселения населения, которая рассматривает расселение во взаимодействии с природной средой, изучает формы расселения людей (городскую и сельскую, постоянную и временную, единичную и групповую), сети и системы поселений (расселения). Кстати, эти два понятия весьма различны. Если сеть поселений («анатомия») очень инертна, то система расселения («физиология») динамична. Поэтому переход от первой ко второй — это качественный скачок [61, с. 173].

Совокупность факторов, определяющих развитие процессов расселения населения, как правило, подразделяют на три большие группы. Во-первых, это социально-экономические факторы: общий уровень развития, исторически сложившееся размещение хозяйства, а также региональные различия в уровне доходов, транспортной обеспеченности, распределении капиталовложений и др. Во-вторых, это природные факторы: условия рельефа, климата, водообеспеченности, плодородия почв и др. В-третьих, это демографические факторы, к которым, прежде всего, относятся региональные различия миграционных процессов, а также различия в интенсивности процессов воспроизводства населения. Для полной характеристики расселения все эти три группы факторов необходимо рассматривать комплексно [124, с. 374].

Для изучения расселения населения используются различные методы: группировки, ранжирования, ранговой корреляции, вычисления средних показателей (например, плотности населения), индекса территориальной концентрации, методы картографирования, районирования, моделирования.

В создании отечественной теории расселения особенно велики заслуги Н. Н. Баранского, О. А. Константинова, В. В. Покшишевского, С.А.Ковалева, В.Г.Давидовича, Б. С. Хорева, Г. М. Лаппо, С. Г. Смидовича, Ф. М. Листенгур-та, а в области географии миграций — В. В. Покшишевского,

130

В. И. Переведенцева, Ж. А. Зайончковской, Б. С. Хорева, Л. Л. Рыбаковского, С. А. Польского.

На Западе теория формирования и эволюции человеческих поселений обычно носит наименование экие/пика (от греч. оШа — дом, жилище). Задача экистики заключается в совершенствовании расселения населения как в целом, так и в его отдельных формах. Для экистики характерен широкий подход к предмету исследования, стремление охватить проблемы расселения целостно и глобально, опираясь при этом на синтез достижений отдельных наук. Экистика исходит из того, что «домом» человека выступают разномасштабные территориальные единицы — от комнаты до всей Земли; всего их выделяется 15. Каждую такую единицу формируют пять «экистических элементов» — природа, человек (индивид), общество, «оболочки» (строения, укрытия) и соединяющие их «сети» (пути сообщения, линии связи). Однако теория экистики недооценивает влияние на расселение социально-экономических факторов. Основоположником этой теории, разработанной в 50—60-х годах, считается греческий архитектор и градостроитель К. Доксиадис.

Теория геоурбанистики. Урбанизация — глобальный процесс современности, в той или иной мере охватывающий весь земной шар. Важная особенность современного этапа урбанизации — ее тесная связь с научно-технической революцией, со всем социально-экономическим развитием общества. Не удивительно, что процесс урбанизации является объектом междисциплинарных исследований, которые ведут географы, экономисты, социологи, демографы, градостроители и др. И тем не менее главную роль в них безусловно играет география, причем не только география населения, но и вся экономическая и социальная география в целом. Это объясняется тем, что урбанизация являет собой важнейшую пространственную форму всего социально-экономического развития, теснейшим образом связанную с географическим разделением труда, с размещением производительных сил, с социально-экономическим районированием. Ту часть общей теории урбанизации, которая изучает городские поселения, их сети и системы, принято называть географией городов или геоурбанистской.

Теория геоурбанистики в нашей стране начала складываться в 30—40-е годы. У ее истоков стояли Н. Н. Баранский, В. В. Покшишевский, Р. М. Кабо, О. А. Константинов и неко-

131

торые другие видные ученые. Затем на базе изучения географии городов СССР она получила развитие в работах В. Г. Давидовича, Д. И. Богорада, Ю. Г. Саушкина, Е. Н. Пер-цика, Г. М. Лаппо, Б. С. Хорева, Ф. М. Листенгурта, О. П. Литовки, на основе изучения зарубежной тематики — в работах В. М. Гохмана, И. М. Маергойза, С. А. Польского, А. Е. Слуки, Ю. Л. Пивоварова, С. Б. Лаврова, Я. Г. Машбица, В. М. Харитонова. Некоторые из перечисленных авторов (Покшишевский, Маергойз, Перцик, Лаппо, Машбиц, Пивоваров) уделили большое внимание рассмотрению урбанизации как глобального процесса [60; 61; 65; 84; 85; 228].

В основе теории геоурбанистики лежит само определение урбанизации как феномена нашего времени. Хотя в данном вопросе нет полного единства, но все же большинство ученых склоняется к тому, что это понятие можно трактовать в более узком и более широком аспектах. В более узком аспекте урбанизация (от лат. игЬапиз — городской, игЬ5 — город) означает рост городов и повышение роли городского населения, в более широком значении — это исторический процесс повышения роли городов и городского образа жизни в развитии общества. К определению урбанизации вплотную примыкает разработка вопросов о стадиях этого процесса, о развитии урбанизации «вширь» — за счет развития новых ячеек и «вглубь» — за счет усложнения форм и систем расселения, т. е. соответственно экстенсивным и интенсивным путями, о факторах урбанизации (социальных, экономических, демографических, экологических, архитектурно-планировочных), о типах урбанизации, соответствующих разным типам стран, о сетях городов, а также об общих ее чертах, как глобального процесса.

По Ю. Л. Пивоварову, мировую урбанизацию отличают три главные общие черты.

Во-первых, это рост городского населения. Именно быстрый рост городов и городского населения составляет одну из характерных особенностей нашей эпохи. Он обусловлен экономическими и социальными выгодами территориальной концентрации разнообразных видов деятельности в городах. В свою очередь подобный рост приводит к увеличению доли городского населения. Все это находит отражение в таких важных понятиях, как «темпы урбанизации», «уровень урбанизации» (урбанизированность), «городской взрыв» и др.

132

Во-вторых, это увеличение его концентрации в крупных городах и агломерациях. Основную суть урбанизации составляет процесс развития больших городов и формирующихся на их основе крупных городских агломераций, которые служат главными «фокусами» территориального развития и основными носителями характерных черт современной урбанизации. Он отражает эволюцию основных форм урбанизации и перерастание традиционного «точечного» города в агломерацию. Однако и агломерация — уже не предел территориальной концентрации городского населения, которая стала принимать и «надагломерационные» формы (рис. 18). Этот процесс тоже находит отражение в таких важных понятиях как «людность городов», «городская агломерация» (полицентрическая, моноцентрическая), «мегало-полис», «урбанизированный район», «урбанизированная зона» и др.

В-третьих, это непрерывное расширение городских территорий. Данная черта сама собою вытекает из содержательной сущности первой и второй черт. Она находит отражение в таких понятиях как «субурбанизация» (дословно «урбанизация пригородов»), «рурбанизация» (процесс распространения городских форм и условий жизни на сельскую местность), «гиперурбанизация» (сверхурбанизация), «урбанизированная среда», «территориально-урбанистическая структура».

Рис. 18. Таксономия урбанизированного населения (по Ю. Л. Пивоварову)

133

В наши дни географический анализ урбанизации продолжается. При этом экономико-географы уделяют внимание как основам этого процесса, так и в особенности — пространственному ходу урбанизации, который в конце XX века приобретает некоторые новые черты. В свою очередь этот пространственный ход изучается на примере развитых стран Запада, развивающихся стран, стран СНГ и в особенности — России. Географы-урбанисты не просто констатируют факт серьезного кризиса российских городов, но стремятся объяснить его с учетом ошибочных идеологизированных концепций и догматических построений недавнего прошлого, которые мешали осуществлению подлинно научной стратегии урбанизации в СССР — России. В значительной мере результатом допущенных просчетов стало отставание качества городской среды в нашей стране от уровня, достигнутого на Западе. Можно добавить, что общая гуманизация и социологизация географии в современной России заметно сказалась и на отечественной геоурбанистике. Одним из проявлений этого можно считать усиление антропокультурного подхода к проблеме, суть которого в том, что основные причины формирования урбанизации связываются уже не столько с производством и даже с расселением, сколько с развитием человеческой культуры и цивилизации в широкой их трактовке.

Из других теорий социально-экономической географии можно отметить теорию центральных мест, которую связывают с именем ее родоначальника — немецкого ученого Вальтера Кристаллера, опубликовавшего в 1933 году свою работу о центральных местах Южной Германии. Под центральными местами В. Кристаллер имел в виду населенные пункты разного ранга, обеспечивающие товарами и услугами прилегающие к ним районы. При этом выяснилось, что с точки зрения доступности такого центра и определения зоны его влияния наиболее эффективной оказывается шестиугольная (ортогональная) структура членения территории (рис. 19). В дальнейшем эта теория была развита и усовершенствована Августом Лешем [62] и некоторыми другими учеными.

По выражению самого В. Кристаллера, он создал абстрактную экономическую модель, которую в действительности нигде нельзя встретить в чистой форме. Но рациональное ядро этого абстрактно-геометрического построения за-

134

Рис. 19. Модель формирования центральных мест В. Кристаллера (по С. А. Ковалеву и Н. Я. Ковальской).

1 — малые сельскохозяйственные поселения; 1 — местные центры низшего порядка; 3 — следующая ступень местных центров.

ключается в том, что оно вводит в географическую науку понятие о симметрии как организующем начале геосистем и используется при характеристике существующих сетей географических объектов, при их моделировании. Поэтому теория центральных мест получила довольно широкое распространение как за рубежом, так и в России. Подробное ее описание содержится в работах Ю. Г. Саушкина [93, с. 271 — 277], Б. Н. Семевского [95, с. 129—147], Ю. В. Медведкова. В последнее время интерес к теории центральных мест в России стал возрастать (В. А. Шупер, А. Л. Валесян). Наверное, в этом нет ничего удивительного, поскольку в основе ее лежат прежде всего критерии оптимизации рыночной структуры.

135

6.5. Теории картографии и пограничных наук

Лидер отечественной картографии К. А. Салищев среди теорий, относящихся к учению о карте, называл теории картографических проекций, генерализации и способов изображения. Но и сам К. А. Салищев в 70-х годах выдвинул и обосновал новое направление в картографии, названное им географической картографией.Его теоретические основы были заложены возглавлявшейся им географо-картографи-ческой школой МГУ.

Теория географической картографии опирается на два устоя.

Первый из них — комплексность. К. А. Салищев видел цель географической картографии в интегрировании и географическом синтезе знаний о природе, населении, экономике и культуре. Он считал, что суть географической картографии составляет картографирование природных и социально-экономических территориальных комплексов. При этом названные комплексы и их компоненты анализируются в виде целостных взаимодействующих систем [97, с. 53]. Отсюда вытекает, что географическая картография не отрицает использования отраслевого тематического картографирования, которое в наши дни стало очень дифференцированным, но все же главный акцент делает на географический синтез. Комплексное картографирование превратилось в одно из главных направлений отечественной картографии.

Второй устой — системность, которая затем добавилась к комплексному картографированию. Приоритет системной трактовки географической картографии означает особое внимание к отображениям элементов геосистем, их структу-

Так, среди карт природы различаются: агроклиматические, ботанические, геоботанические, геологические, геоморфологические, геофизические, геохимические, гидрологические, гидрогеологические, гипсометрические, гравиметрические, зоогеографические, инженерно-геологические, использования земель, климатические, ландшафтные, лесов, медико-географические, металлогенические, морфометрические, орографические, палеогеографические, полезных ископаемых, почвенные, рельефа, сейсмические, синоптические, тектонические, а среди социально-экономических — населения, промышленности, сельского хозяйства, транспорта, непроизводственной сферы и т. д.

ры и иерархии, системообразующих связей и отношений, динамики и функционирования. Не случайно и сам К. А. Салищев не раз писал о том, что географическая картография имеет своим предметом изучение геосистем. Поэтому в центре ее внимания находится создание крупных системных географических произведений: комплексных атласов, серий карт, а в последнее время и обеспечение геоинформационных систем. Большой заслугой К. А. Салищева, который долгое время возглавлял Комиссию по национальным атласам Международного географического союза, явилась разработка типовой программы таких атласов. Во многом иную концепцию предложили Н. Ф. Леонтьев и Я. Г. Машбиц (на основе опыта разработки Национального атласа Кубы). С участием А. А. Лютого была разработана программа 10-томного Национального атласа России.

В последнее время в картографии началось формирование единой теории геоизображений.Особое научное направление об изображениях, получившее наименование иконики (от греч. егкоп — изображение), зародилось за рубежом и в нашей стране только в 60-е годы. К настоящему времени уже сформулированы основные научные концепции иконики, теоретические положения, методы. На этой основе в середине 80-х годов А. М. Берлянтом была выдвинута идея разработки геоиконики, как синтетической отрасли знания, изучающей теорию геоизображений, методы их анализа, преобразования в науке и практике. При этом геоиконика рассматривается не как пограничная, а как связующая дисциплина между картографией, аэрокосмическими методами и машинной графикой [13].

Теоретические проблемы картографии подробно обсуждались в 1995 году на X съезде Русского географического общества. При этом было подчеркнуто, что в центр интересов географической картографии выдвигается издание крупных системных географических произведений: серий карт, комплексных научно-справочных атласов, а в последнее время также обеспечение геоинформационных систем. Все это служит надежным фундаментом для развития картографического метода исследований, для интеграции наук о Земле, для реализации комплексных исследовательских проектов и формирования единой геонаучной методики.

136

137

Из демографических теорий наиболее широко используется в географии теория демографического перехода, главная задача которой заключается в объяснении последовательности развития демографических процессов и определения их долгосрочных тенденций. Основоположниками этой теории считаются французский демограф Адольф Ландри и американский демограф Фрэнк Ноутстайн. В ее разработке также участвовали и участвуют такие видные отечественные демографы как А. Я. Боярский, Я. Н. Гузеватый, А. Г. Вишневский, Э. А. Араб-Оглы, А. Я. Кваша, В. И. Козлов и др.

В основе этой теории лежит изучение типов воспроизводства населения, последовательная смена которых собственно и выражает смысл демографического перехода. В свою очередь, он генетически связан с переходом от присваивающей экономики к аграрной, от нее к индустриальной и далее — к постиндустриальной.

Разработанная учеными-демографами схема демографического перехода включает четыре последовательные этапа, фазы или стадии (рис. 20). Первый этап, охватывающий тысячелетия человеческой истории, обычно называется традиционным. Для него были характерны одинаково высокие показатели рождаемости и смертности и, соответственно, очень низкий естественный прирост. В наши дни этот тип воспроизводства населения на Земле уже не представлен, может быть, за исключением самых отсталых племен. Второй этап характеризуется резким сокращением показателей смертности (благодаря успехам медицины) при сохранении высоких показателей рождаемости; эта «вилка» и приводит к резкому увеличению естественного прироста и, следовательно, к тому крутому возрастанию численности населения, которое получило наименование демографического взрыва. На этом этапе ныне находится большинство развивающихся стран. Для третьего этапа характерно сохранение низких показателей смертности (а иногда и их некоторое повышение, обусловленное демографическим старением насе-

Ее называют также теорией демографической революции, но, строго говоря, эти понятия не идентичны. Известно, что понятие «революция» в широком смысле означает качественный сдвиг в развитии явления, перерыв в эволюционном развитии. Переход, в том числе и демографический, — более медленное, часто плавное изменение, в основном количественного характера, требующее достаточно длительного времени.

ления) при одновременном дальнейшем снижении показателей рождаемости в результате социально-экономических преобразований и активизации демографической политики. К концу этого этапа коэффициент рождаемости может приблизиться к уровню, обеспечивающему простое воспроизводство населения, что ныне и наблюдается во многих экономически развитых странах. Наконец, на четвертом этапе, переход к которому в Европе уже начался, а массовый характер примет, по-видимому, во второй половине XXI века, должно произойти выравнивание уровней рождаемости и смертности, означающее стабилизацию численности населения.

Из теорий этнографии и этногеографии наибольшее значение имеет теория этногенеза, рассматривающая проблемы этнической истории и происхождения народов мира. Эта теория нашла довольно полное отражение в трудах акад. Ю. В. Бромлея [14; 15; 16] и его коллег и сподвижников -С. А. Токарева, С. И. Брука, В. И. Козлова, Н. Н. Чебоксарова и др. Основной принцип этой научной школы заключается в том, что она рассматривает этногенез прежде всего как социальный процесс. Представителями этой школы также глубоко разработан вопрос о собственно этнических процессах, их типологии и классификации.

По мнению ученых этой школы, среди этнических процессов следует различать эволюционные и трансформационные. Эволюционные процессы выражаются в значительном изменении любого из основных элементов этноса, прежде всего языка и культуры. К ним относятся также

138

139

изменения социальной структуры этноса, его половозрастного состава и т. д. К трансформационным процессам относятся такие изменения этнических элементов, которые ведут к перемене этнической принадлежности. В свою очередь они подразделяются на процессы этнического разделения, при которых единый прежде этнос прекращает свое существование, и процессы этнического объединения. К объединительным процессам относятся слияния групп людей различной этнической принадлежности или целых этносов в результате консолидации, ассимиляции или межэтнической интеграции [124, с. 572].

Совершенно иную точку зрения на само понятие «этнос» и проблемы этногенеза высказал такой интересный ученый как Л. Н. Гумилев. По его мнению главную роль в формировании этносов играют биологические и психологические факторы, которые возникают под влиянием географической среды. «Географический ландшафт, — пишет Л. Н. Гумилев, — воздействует на организм принудительно, заставляя все особи варьировать в определенном направлении... Тундра, лес, степь, горы, водная среда, жизнь на островах — все это, образно говоря, накладывает особый отпечаток на организм» [38, с. 104]. Единственным надежным критерием для характеристики этноса (и суперэтноса — как группы этносов) он считал стереотип поведения. Соответственно этому Л. Н. Гумилев и этногенез рассматривал не как социальный, а как биологический, природный процесс. Согласно его взглядам каждый этнос (суперэтнос) проходит в своем развитии несколько фаз: становления, подъема, надлома, упадка и, наконец, гомеостаза.

А главной движущей силой этногенеза Л. Н. Гумилев считал пассионарность (от лат. раззю — страдание, страсть) -непреодолимое внутреннее стремление к деятельности, направленное на осуществление какой-либо цели и свойственное как отдельным лицам (Александр Македонский, Мухаммед, Жанна д'Арк, Ян Гус, Наполеон), так и коллективам и даже целым народам, если они попадают в зону так называемого пассионарного толчка. Основа же пассионарности, по

Именно пассионарностью он объяснял такие «взрывы этногенеза» как поход Александра Македонского на восток в IV веке до н. э., вторжение гуннов в Европу в III—V веках, объединение Аравии Мухаммедом в VI веке, восстание чжурчжэней в Восточной Азии в IX веке и т. д.

Л. Н. Гумилеву, заключается в неравномерности распределения биохимической энергии живого вещества биосферы во нремени и в пространстве.

Бурная дискуссия по этим проблемам, проходившая еще в 70-х годах, показала возможность и плодотворность комплексного биосоциологического подхода к решению отдельных вопросов этногенеза. Было признано воздействие биологических факторов на этнические процессы. И тем не менее большинство участников дискуссии пришло к выводу об определяющем влиянии на этногенез социально-экономических факторов.

Теория геополитики. Основные положения геополитики были сформулированы на Западе еще в конце XIX — начале XX веков. Они широко использовались в периоды подготовки и проведения первой и второй мировых войн для оправдания территориального передела мира. Известно, что геополитика служила официальной внешнеполитической доктриной германского фашизма. Все это в значительной мере скомпрометировало и сам термин «геополитика», который в СССР в течение многих десятилетий применялся только по отношению к западным доктринам, причем в резко отрицательном аспекте.

Это, однако, не помешало постепенному становлению теории геополитики в странах Запада. А с середины 80-х годов понятие «геополитика» и в отечественной политологии и политической географии не только получило права гражданства, но и стало широко использоваться для объяснения и анализа многих как исторических, так и современных процессов, для выработки внешнеполитического курса. Многие принципиальные вопросы геополитики оказались затронутыми в работах В. А. Колосова, С. Б. Лаврова, Н. С. Мироненко, Я. Г. Машбица, С. Н. Раковского, В. Я. Рома, Н. В. Каледина, М. М. Голубчика и других географов. Хотя в их взглядах на саму сущность геополитики разброс мнений пока еще весьма велик.

В. А. Колосов определяет геополитику как научное направление, изучающее зависимость внешней политики государств, международных отношений от системы политических, экономических, экологических, военно-стратегических и иных взаимосвязей, обусловленных географическим положением страны и другими физике- и экономико-географическими факторами. По В. А. Колосову, в современной геополитике можно выделить три измерения: 1) политиче-

140

141

ское и военно-стратегическое; 2) экономическое, основывающееся на видении места страны в мире через призму международного разделения труда; 3) культурно-историческое, объясняющее существующие и потенциальные конфликты разломами в культурном пространстве, образовавшимися в прошлом. При этом первые два измерения связаны главным образом с интересами государств, а последний — с более широким кругом субъектов политической деятельности. Еще важнее то, что политическое и экономическое измерения геополитики охватывают интеграционный потенциал стран и процессы глобализации мировой экономики и политики, тогда как дезинтеграционные процессы, напротив, имеют в своей основе этно- и историко-культурную подоплеку. Именно культурно-исторический подход продуктивен для понимания процессов, происходящих в бывших социалистических странах.

Н. С. Мироненко называет геополитикой определенную проблемную область, основной задачей которой является фиксация и прогноз пространственных границ действия силовых полей разного характера: военных, политических, экономических, идеологических, культурных, экологических. В качестве носителя этих силовых полей выступают народы, государства, межгосударственные группировки, а в последнее время и ряд негосударственных субъектов.

Из работ российских политологов отметим новую монографию А. Г. Дугина, который трактует геополитику как мировоззрение, сравнивая ее в этом плане с марксизмом, либерализмом и др. Геополитика, по А. Г. Дугину, — это мировоззрение власти, наука о власти и для власти. Это дисциплина политических элит (как актуальных, так и альтернативных), и вся ее история убедительно доказывает, что ею занимались исключительно люди, активно участвующие в управлении странами и нациями, либо готовящиеся к этой роли. «Геополитика — это наука править», — заключает автор [44, с. 13—14].

Вполне естественно, что в отечественной политологии и политической географии в последнее время особенно велик интерес к изменившемуся геополитическому положению самой России, к определению ее геостратегии (прикладной геополитики). По данной проблематике проводятся научные конференции, издаются сборники и монографии. Характерно в этом смысле высказывание В. А. Колосова о «возрожде-

нии из небытия российской научной геополитики». А президент Русского географического общества С. Б. Лавров включил геополитику в число трех важнейших линий «возделывания» современной географии России.

7. Иерархия научных знаний: концепции и гипотезы

7.1. Общегеографические и физико-географические концепции

Несмотря на многие объективные трудности разграничения концепций «по принадлежности» представляется, что к категории общегеографических следовало бы отнести концепции геотехнических систем, мониторинга окружающей среды, географической экспертизы, проблемного страноведения, поляризованного ландшафта и некоторые другие, к физико-географическим — морфоструктурную концепцию.

Концепция геотехнических систем.Возникновение концепции геотехнических систем (ГТС) было подготовлено развитием учений о природопользовании, геосистемах, культурном ландшафте, конструктивной географии, теорий районной планировки, географических оценок. Питательной средой для нее стали также теория систем и кибернетика.

Зарождение этой концепции относится к середине 60-х годов. Тогда В. С. Преображенский обратил внимание на возникновение нового объекта в тех случаях, когда воздействие инженерного сооружения на природный комплекс очень велико, а акад. И. П. Герасимов высказал мысль о том, что природные структуры, подвергшиеся внедрению чисто технических элементов, правильно рассматривать как «совершенно новые структуры природно-технического характера» [28, с. 62]. В дальнейшем развитие этой концепции продолжалось при активном участии В. С. Преображенского, Г. Ф. Хильми, Л. Ф. Куницына, Л. И. Мухиной, А. Ю. Ретеюма, Л. М. Граве, Т. В. Звонковой, К. Н. Дьяконова и др.

142

143

По современным представлениям геотехническая и с т е м а (геотехсистема) представляет собой систему, ключающую в себя одновременно (в качестве подсистем) лементы природы, а также различные технические объек-ы и комплексы технологических процессов [114, с. 65]. Вы-окий уровень взаимосвязи и взаимодействия между на-ванными подсистемами определяется единством социаль-[о-экономических функций геосистем. Иными словами, ТС следует рассматривать как образования, у которых при-юдные (искусственно созданные и измененные под воздей-твием техники) и технические части настолько взаимосвя-аны, что функционируют в составе единого целого. Приме->ами ГТС могут служить искусственные водохранилища, юля и плантации сельскохозяйственных культур, мелиора-•ивные системы, гидроэлектростанции, территории город-:кой застройки, рекреационные зоны.

Во всех приведенных примерах, во-первых, присутствует •ехника, существующая либо постоянно в природной среде, >.ибо периодически, но регулярно влияющая на природу тракторы, комбайны, водомоторный транспорт, шлюзы I т.д.); во-вторых, измененная техникой природа (водохра-шлище, поле, пляж); в-третьих, подсистемы постоянного 1ли периодического контролирования (для определения за-[асов питательных веществ в почве или продуктивной влаги I т.д.); в-четвертых, технические средства регулирования авиация для внесения минеральных удобрений, затворы ^ПЭС) и, наконец, элементы управления ГТС, весьма разно->бразные, нередко имеющие в своем составе ЭВМ [87, :. 55]. Системный подход к ГТС облегчил и их моделирова-ше с выделением природной и технической подсистем и >лока управления (рис. 21).

Можно добавить, что разработка концепции ГТС создала федпосылки для применения в различных природных и жономических условиях соответствующих технических :редств: специализированных орудий труда (так называемая регионализация техники»), схем технологии, форм органи-1ации производства, планировочных приемов и методов :троительства.

Концепция мониторинга окружающей среды. Понятие о юниторинге состояния окружающей среды вошло в науч-гую литературу в начале 70-х годов, в. период подготовки ;онференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972).

Рис. 21. Структурная схема антропогенного ландшафта (А) и геотехнической системы (Б).

1 — техногенный элемент; 2 — техническое средство; 3 — блок управления; 4 — управляемый блок системы.

Мониторинг представляет собой информационную систему, основные задачи которой — наблюдение и оценка состояния природной среды под влиянием антропогенных воздействий с целью рационального использования природных ресурсов и охраны окружающей среды [114, с. 189].

В Советском Союзе первая научная разработка этого понятия была сделана член-корр. АН СССР Ю. А. Израэлем в 1974 году. По его мнению система мониторинга, которую правильнее было бы называть мониторингом антропогенных изменений окружающей природной среды, состоит из следующих основных частей: 1) наблюдения за факторами, воздействующими на окружающую природную среду, и за состоянием среды; 2) оценки фактического состояния природной среды; 3) прогноза состояния окружающей природной среды и оценки этого состояния. Следовательно, мониторинг включает в себя наблюдение, оценку и прогноз состояния природной среды, а его система может охватывать отдельные районы (локальный мониторинг) и земной шар в целом (глобальный мониторинг).

Дословный перевод английского слова «топИог» — наставник, советчик, староста, наблюдающий за порядком в классе. Термин «топНоппд» переводится как контроль, подслушивание, дозировка.

144

145

В 1975 году появилась принципиально важная статья акад. И. П. Герасимова о научных основах современного мониторинга окружающей среды. И. П. Герасимовым было не только дано определение мониторинга и очерчена сфера его действия, но и были выделены три его уровня в зависимости от масштаба объекта и задач наблюдений. Эти уровни он назвал биоэкологическим, геосистемным и биосферным мониторингом.

По его мнению, первой исходной ступенью или блоком современного мониторинга окружающей среды должен стать биоэкологический (санитарно-гигиенический) мониторинг. Его ведущим звеном являются наблюдения над состоянием окружающей среды с точки зрения ее влияния прежде всего на состояние здоровья людей. По территориальному охвату это преимущественно локальный мониторинг.

Второй ступенью или блоком общего мониторинга должен быть геосистемный (природно-хозяйственный) мониторинг. Его содержание заключается в наблюдениях над изменением тех главных геосистем (в том числе природных экосистем), из которых состоит окружающая среда, а также преобразовании их в природно-технические (агросистемы, городскую среду, среду индустриальных районов и т. д.). Геосистемный мониторинг является абсолютно необходимым дополнением к биоэкологическому. А по территориальному охвату это преимущественно региональный мониторинг.

Третьей ступенью или блоком антропогенного мониторинга окружающей среды должен быть биосферный мониторинг, обеспечивающий наблюдение, контроль и прогноз возможных изменений уже в глобальном масштабе, т. е. в отношении биосферы в целом как среды жизни всего человечества и-ее изменений, вызванных деятельностью общества. Таким образом, биосферный мониторинг, опираясь на биоэкологический и геосистемный мониторинги и дополняя их, завершает всю систему «слежения» за окружающей средой (биосферой). Основная задача третьего блока — наблюдение за главными параметрами современной биосферы с целью достоверного констатирования их периодических или направленных изменений и экологической оценки этих изменений [29, с. 111—126].

За последующие два с лишним десятилетия система мониторинга окружающей среды получила широкое распространение и в нашей стране и за рубежом. Но пока еще в практике преобладают отраслевые звенья мониторинга -

146

Геоэкосистемный мониторинг I

Рис. 22. Структурная схема комплексного геоэкологического мониторинга (по А. Г. Емельянову)

гидрометеорологическое, гидрогеологическое, геохимическое и биологическое, мониторинг состояния природных ресурсов, которые большей частью функционируют как довольно независимые системы наблюдения и контроля. Поэтому задача организации комплексного экологического мониторинга (рис. 22) продолжает оставаться актуальной.

Концепция географической экспертизы.Сама по себе географическая экспертиза, как сугубо прикладное направление, возможно, не несет непосредственного теоретического «заряда». Но ее фундаментальное теоретическое обоснование, опирающееся на труды Н. Н. Баранского, Н. Н. Коло-совского, Ю. Г. Саушкина, и методическое обеспечение требуют осмысления многих отнюдь не прикладных проблем. Инициатором постановки именно теоретико-методологических вопросов географической экспертизы стал в начале 80-х годов иркутский географ К. П. Космачев. С тех пор эта концепция получила развитие в работах ряда других ученых.

Следует добавить, что когда говорят о мониторинге, нередко имеют в виду слежение лишь за теми изменениями, которые происходят в природе под воздействием человека. Но это не совсем корректно. Ведь далеко не всегда можно определить, с чем связаны эти изменения — с естественным развитием природы или влиянием антропогенного фактора. Яркий пример такого рода — Каспий. Долгое время понижение его уровня связывали с деятельностью человека. Однако такая деятельность продолжается, а уровень моря начал довольно быстро повышаться. До сих пор ведутся споры о причинах повышения температуры воздуха на Земле и разрушения озонового экрана.

147

Географической экспертизой называется научное направление, специализирующееся на проверке объективности отражения в тех или иных регионах закономерностей развития интегральных систем типа «население — хозяйство — природа» с целью определения путей повышения эффективности территориальной организации производства, включая вопросы рационального использования пространственных сочетаний ресурсов и природной среды. Таким образом, географическая экспертиза нацелена на повышение точности привязки решений «к земле», к тому конкретному району, в условиях которого намечается их осуществление. Отсюда следует, что в результате географической экспертизы получает дальнейшее развитие учет специфики местных природных и социально-экономических условий.

Круг первоочередных объектов географической экспертизы может быть чрезвычайно широким. Так, экспертизе следует подвергать как отдельные проекты, так и их сочетания, связанные с освоением определенных комплексов природных ресурсов, новых систем поселений, транспортных магистралей и др. При этом географы могут опираться на сложившуюся систему методов, основу которой составляют сравнительно-географический, картографический и метод районирования. Однако при географической экспертизе необходимо использовать и ряд специальных методов, направленных прежде всего на повышение качества понятийной базы информационной подготовки и принятия решений. Поэтому первоочередным объектом экспертизы, по К. П. Космачеву, должна стать система понятий, связанных с территориальной организацией общества.

В последнее время географическая экспертиза постепенно становится составной частью рассмотрения проектов крупных народнохозяйственных объектов и мероприятий. От нее во все большей мере зависит общее заключение о приемлемости или неприемлемости проектируемых сооружений.

Одновременно с этим в ней оформилось в качестве важнейшего относительно самостоятельное направление, которое стали называть эколого-географической экспертизой. Долгое время такой экспертизе подвергались в основном лишь отдельные конкретные проекты. Затем стали рассматриваться и долговременнные проекты, охватывавшие значительные территории. Но теперь географы и экологи настаивают на том, чтобы эколого-географи-

148

ческой экспертизой была охвачена фактически вся страна, включая концепции развития и долговременные программы развития отдельных регионов, отраслей хозяйства, комплексных схем охраны природы, совместных градостроительных и других проектов, предлагаемых для реализации в России [81. с. 110—112; 61, с. 203].