Нормативное влияние большинства; проблема конформизма и независимости

Введем центральные понятия этого направления социально-психологических исследований. Конформизм — подчинение суждения или действия человека групповому давлению (мнению большинства) в ситуации конфликта между его собственным мнением (опытом) и мнением большинства. Конформность — склонность человека как члена группы неосознанно выбирать и следовать мнению группового большинства. Негативизм — демонстрация поведения, или мнения, противоречащего мнению большинства, независимо от того, право это большинство или нет. Нонконформизм — демонстрация мнения или поведения, опирающегося на собственный опыт, независимо от мнения или поведения группового большинства.

Началом исследованиям в данной области послужили эксперименты Соломона Аша и его сотрудников. Эти исследования считаются не просто классикой, а «самыми классическими из всех классических исследований в области социальной психологии» (76, с. 210). Отметим три момента, которые позволяют давать им столь высокую оценку. Во-первых, результаты, которые и сейчас не потеряли своего значения. Во-вторых, сама исследовательская схема — так называемые эксперименты с подставной группой и «наивным» испытуемым, — которая и сегодня может рассматриваться как блестящий образчик научного творчества. В-третьих, гуманитарный пафос исследований. По словам самого С. Аша, «для отдельных людей и для научного понимания личности эта тема имеет... непосредственное значение, поскольку одна из основных характеристик личности — это обладает ли человек свободой, чтобы действовать независимо, или он, как правило, поддается давлению группы» (13, с. 210).

Эксперименты С. Аша неоднократно описаны в отечественной и зарубежной, переведенной на русский язык литературе, однако мы

321

позволим себе представить их читателю еще раз, воспользовавшись для этого текстом самого автора.

«Нашей непосредственной целью было изучение социальных и личностных условий, заставляющих индивидуумов сопротивляться или уступать групповому давлению в тех случаях, когда суждение группы воспринимается как противоречащее фактам... Группа из восьми человек получала инструкцию сделать вывод о сериях простых, четко структурированных перцептивных отношений — выбирать из трех отрезков разной длины тот, который равен эталонному. Каждый из членов группы публично высказывал свои суждения. В процессе этого монотонного текста один из индивидов вдруг обнаруживал, что его суждение противоречит мнению всей группы, и в ходе эксперимента это противоречие возникало снова и снова. Все члены этой группы, за исключением одного, предварительно побеседовали с экспериментатором и получили инструкцию в определенные моменты высказывать неверные — и единодушные суждения... Объектом исследования и основным испытуемым являлся тот человек, чьи ответы отличались от других — мы поставили его в положение единственного представителя меньшинства, находящегося в окружении единодушного большинства. Он, возможно впервые в своей жизни, столкнулся с ситуацией, когда группа единодушно высказывала утверждения, противоречащие тому, о чем свидетельствовало его восприятие... Используемая методика позволяла легко провести количественную оценку «влияния большинства» путем подсчета частоты ошибок, повторявших искаженное суждение большинства. В то же время мы хотели получить информацию о том, как испытуемые воспринимали группу; установить, испытывали ли они сомнения и искушение примкнуть к большинству. Но нашей главной целью было выяснить причины, по которым испытуемый проявил независимость или уступчивость — осознавал ли, например, уступивший испытуемый, что большинство оказывает на него влияние; отказался ли он от своего суждения осознанно или чувствуя принуждение.

322

С этой целью мы составили многосторонний набор вопросов, который стал основой для индивидуального интервью, проводившегося сразу после окончания эксперимента. Следует добавить, что было бы непростительной ошибкой позволить испытуемому уйти из лаборатории, не объяснив ему полностью все условия эксперимента... Как большинство группы, так и основные испытуемые были студентами колледжа (мужчинами). Мы сообщим результаты, полученные для 50 основных испытуемых... Для каждого из них проводилось 12 основных испытаний, когда ответы большинства были неправильными»1.

Подчеркнем важный момент, неоднократно обсуждавшийся в критической литературе, посвященной работам С. Аша. Сама экспериментальная ситуация, как она предстает объективному внешнему наблюдателю, носит весьма условный, внеличностный характер: лабораторный эксперимент, незнакомые ранее люди, какие-то отрезки различной длины... Однако субъективно эта ситуации очень ярко окрашена для испытуемого, является небольшой личностной драмой. Он стоит перед необходимостью совершения выбора, должен публично высказать мнение перед целой группой людей, при этом он внутреннее переживает конфликт между тем, что видят его глаза, и тем, что слышат его уши. Это подтверждается выводами В. Э. Чудновского, проводившего изучение конформного поведения подростков: «...отстаивание определенной оценки в условиях эксперимента, когда другие придерживаются другого мнения, приобретает нравственный характер... нравственный характер приобретает и защита определенного истинного мнения, даже если оно само по себе не имеет нравственной значимости» (48, с. 85). Человек остается человеком и в лабораторной ситуации: если он принял ее, включился в экспериментальное взаимодействие, он начинает ценностно переживать содержание разворачивающегося общения.

323

Каковы же результаты основных описанных экспериментов? Сам исследователь среди самых значимых результатов называет следующие:

1. Заметное смещение оценок в пользу большинства. Одна треть всех оценок, сделанных основными испытуемыми, идентична ошибочным оценкам большинства (для сравнения: в контрольной группе, члены которой высказывали свое мнение в письменной форме, ошибки практически отсутствовали).

2. Около 68% оценок, сделанных основными испытуемыми, были правильными, несмотря на влияние большинства.

3. Существуют значительные индивидуальные различия. Полную независимость (в течение всех 12 проб) показала одна четвертая часть испытуемых, еще одна треть заняла колеблющуюся позицию: она продемонстрировала зависимость от мнения большинства в 6 и более испытаниях. Были и испытуемые, полностью подпавшие под влияние подставной группы.

Таким образом, в 35 случаях из 100 люди демонстрируют зависимое от группы поведение. Колебания в пользу мнения группы характерны многим индивидуумам (в экспериментах они составили около одной трети). У 25% наблюдалось устойчиво независимое поведение.

Интерес представляет и попытка Аша описать некоторые типы независимых и зависимых испытуемых. Среди независимых он выделил тех, чья автономия основывается на уверенности в себе, отстраненности (замкнутости) натуры, и «правильных» (они испытывают сомнения, но предпочитают следовать своему сенсорному ощущению). Среди уступчивых он также описал три типа испытуемых. Первый тип — люди, которые реально увидели правоту большинства (произошло субъективное искажение зрительного образа). Их немного в общей экспериментальной выборке. Второй тип — люди, которые, пережив конфликт своего и группового мнения, пришли к выводу, что право большинство. И третий тип — примкнувшие

324

к большинству. Их не столько заботит проблема расхождения мнений, сколько они опасаются остаться вне общества себе подобных. Конечно, типология, созданная на такой маленькой выборке, не может восприниматься как завершенный теоретический продукт, а дальнейших изысканий в этой области не проводилось.

Исследовательская парадигма, созданная Ашем, получила широкое признание, послужила основой многочисленных исследований и критики (продуктивной и не очень). Выделим несколько линий развития идеи Аша и опишем проводимые в их рамках исследования.

Первая линия связана с варьированием экспериментальной ситуации с целью получения знаний о том, как изменяется конформное поведение людей и какие факторы влияют на этот процесс. Такие эксперименты были начаты самим Ашем и продолжены и в Америке, и в Европе, и в СССР. Кроме того, были выполнены кросс-культурные исследования. Итак, факторы, влияющие на конформное поведение:

Единодушие большинства. Больше всего конформных реакций (чуть более 30%) испытуемые демонстрируют в ситуации абсолютного единодушия большинства. В ситуации, если в группе два «наивных» испытуемых или среди подставной группы «назначен» верный партнер, степень независимости резко повышается (процент конформных реакций едва достигает 10). Любопытно, правда, и другое: если в ходе эксперимента «верный» партнер перестает оказывать поддержку мнению испытуемого, количество зависимых ответов возрастает почти до прежнего уровня. Независимость основного испытуемого уменьшается (пусть и незначительно) и в тех случаях, когда в подставной группе есть человек, который высказывает мнение не правильное, но отличное от мнения большинства.

Численность большинства. Максимальное воздействие на мнение «наивного» испытуемого оказывает группа из 3 человек. Дальнейшее

325

увеличение численности единодушного большинства не имеет существенного значения.

Особенности ситуации. Исследования Аша и сотрудников показали, что чем дальше от истины мнение большинства, тем выше независимость испытуемых. И что еще более важно: влияние большинства усиливается, когда нарастает неопределенность ситуации. Уверенный в своей компетентности испытуемый менее склонен к зависимому поведению, но лишь в том случае, если компетентность группы он оценивает ниже или равно своей. Чем выше субъективная авторитетность группы для «наивного испытуемого», тем чаще он подпадает под влияние большинства.

Особенности группы. В ряде отечественных исследований (работы А. П. Сопикова, А. В. Баранова) выявлена зависимость интенсивности конформного поведения от особенностей деятельности группы. Исследования, проведенные на студентах, показали, что будущие педагоги чаще демонстрируют зависимость от группового влияния, чем будущие инженеры. Подростки, играющие в оркестре, более зависимы в своем мнении от сверстников, чем подростки — победители физико-математических олимпиад. Конформность также возрастает в сплоченных группах. Однако, как показывают исследования, проведенные А. В. Петровским и его коллегами, сам феномен зависимости человека от его группы в сообществах высокого уровня развития (коллективах) приобретает специфические черты. Исследования проводились с реальными трудовыми коллективами. Члены коллектива участвовали в групповом обсуждении, в процессе которого вырабатывались цели и ценности совместной деятельности, обсуждались стратегические вопросы жизнедеятельности группы. Затем каждому члену группы сообщалась фиктивная информация, согласно которой в его отсутствие было решено изменить цели (или пути их достижения). Человеку предлагалось принять решение, какой линии поведения он будет придерживаться. Большинство участников эксперимента предпочитали те цели и ценности, которые

326

были выработаны коллективом при его участии. Такое поведение и получило название коллективистического самоопределения (80).

Гендерные и возрастные особенности. Женщины в целом более конформны, чем мужчины, а дети — чем взрослые. Хотя если говорить о подростках и старшеклассниках, то они склонны демонстрировать конформизм в общении с группой сверстников и негативизм — в общении со взрослыми. Учитывая это, желательно как можно реже ставить подростка в ситуацию группового давления со стороны взрослых или класса, если он не является для него источником норм и ценностей. В старшем школьном возрасте вероятность независимых решений возрастает, однако конформность в общении со значимой группой сверстников или взрослых еще очень велика.

Индивидуальные особенности испытуемого. Р. Л. Кричевский и Е. М. Дубовская приводят следующие данные: выявлена отрицательная зависимость между склонностью человека к конформному поведению и такими его психологическими особенностями, как высокий интеллект, способность к лидерству, толерантность к стрессу, социальная активность и ответственность (46).

Значимость ситуации для испытуемого. Это наиболее важный фактор. Выше мы уже говорили о том, что любая экспериментальная ситуация выбора может иметь для человека субъективно значимую окраску. Чем более значимой для себя испытуемый воспринимает ситуацию, тем ниже вероятность принятия им зависимых решений (48).

Другая линия развития идей С. Аша связана с формированием теоретических представлений о сути выявленных им закономерностей и дифференциацией видов зависимого поведения.

Широкое распространение получили представления о том, что влияние большинства основано на зависимости: «Меньшинство зависит от большинства, потому что получает от него информацию о действительности. Оно также зависит от большинства, потому что хочет получить одобрение или, по крайней мере, не вызвать неодобрения»

327

(71, с. 226). М. Дойч и Г. Джерард предложили различать два типа социального влияния в группе, порождающих конформное поведение: нормативное и информационное. В дальнейшем Г. Джерард высказал предположение, что истоки конформности — в информационной зависимости члена группы от других ее участников. Ситуация, в которую попадает человек, вызывает у него тревожность и, естественно, потребность в ее снижении. Неопределенность ситуации может быть снята за счет различных форм сравнения себя с другими: во-первых, человек использует поведение других как стандарт, которому можно соответствовать; во-вторых, он формирует представление о себе на основе механизма социальной рефлексии. Все это делает человека чувствительным к социальному влиянию (48). В. Э. Чудновский выделил 2 типа конформного поведения: внешнее и внутреннее. Внешнее подчинение — это реакция приспособленчества (Л. Фестингер использовал для обозначения близкого явления термин «публичная конформность»), которая может сопровождаться внутренним конфликтом, но может осуществляться и без него, как принятое личностью внешнее приспособление к группе. Внутреннее подчинение — это переживание мнения группы как своего собственного, которое может проистекать из бессознательного принятия постулата «большинство всегда право», а может быть результатом сознательного выбора личности.

В настоящее время в социальной психологии используются два близких по звучанию, но разнящихся по содержанию понятия: конформизм и конформность. Конформизм все чаще используется как синоним приспособленчества, обозначает явление по своей сути не столько психологическое, сколько этическое. Конформность рассматривается как определенное свойство поведения человека группе.

«Конформность» как термин выгодно отличается от «конформизма» тем, что за годы своего использования он не оброс ценностной, идеологической оболочкой, не имеет традиции рассмотрения в рамках такой непривычной для науки системы оценок, как «хорошо — плохо», «правильно — неправильно». С понятием «конформизм»

328

такая неприятность случилась. Вот как характеризует этот факт В. Э. Чудновский: «Многие исследователи в экспериментах Аша увидели отражение тех конфликтов и противоречий, которые существуют в отношениях между людьми в современном капиталистическом обществе. Они исходят из определенной концепции, согласно которой общество подразделяется на две резко противоположные группы людей: конформистов и неконформистов. Конформизм объявляется неизбежным результатом развития общества. «Наш век может быть назван веком конформизма», — заявляют Д. Крэч, Р. Крачфилд и Е. Баллэчей, и дальше: «Цена социального принятия есть конформизм и потеря независимости», — пишет Д. Генри... «Тенденция к конформности — фундаментальное свойство личности», — утверждает Р. Крачфилд» (47, с. 242).

Конформность, в отличие от конформизма, — безоценочна, внеоценочна, что позволяет рассматривать ее саму, ее проявления и последствия менее предвзято. При этом важно подчеркнуть, что исследования, выполненные в рамках парадигмы Аша, личностные особенности человека не выявляют. Их плоскость — именно конформное поведение, за которым, не раскрытые экспериментатором, могут стоять самые различные причины как внешнего, так и внутреннего свойства, как осознаваемые, так и не осознаваемые человеком. Еще одно важное отличие конформности от конформизма: первая может иметь степень выраженности, причем не только и не столько на уровне индивидуальных различий, сколько на уровне особенностей групповой ситуации. Да, можно условно поделить людей на более и менее конформных (что и делают различные личностные опросники), но правильнее говорить о том, что степень конформности человека варьирует в зависимости от его внутреннего состояния и особенностей групповой ситуации. На последнем особенно настаивает И. Р. Сушков. Конформность, с его точки зрения, именно групповой, а не индивидуальный феномен. Неосознанная склонность к корректировке своего поведения происходит у человека как члена группы в силу воздействия на него именно групповой ситуации, а не внутренних личностных черт (108). За подтверждением

329

своей точки зрения автор обращается к недавним исследованиям М. Хогга и Д. Тернера, которые позволили сделать следующий вывод: «...конформность проявляется в ситуации расхождения индивидуальных оценок, мнений и поведения с нормами той группы людей, с которой индивид себя идентифицирует. Несоответствие внутренних ориентаций индивида ориентациям группы членства может быть разрешено двумя путями: увеличением субъективной конформности или признанием своей принадлежности к другой категории» (108, с. 284).

Еще одна линия развития темы конформизма и конформности — формирование представлений о том, насколько эти феномены фатальны для человека как члена группы и нет ли возможности нивелировать нормативное давление группы на личность. Важная для нас позиция по этому вопросу была сформулирована еще К. Левином: «Принадлежность к определенной группе вовсе не означает, что человек должен полностью соответствовать целям, правилам, а также стилю жизни и мышления группы. У человека есть и свои собственные цели. Ему необходимо иметь внутри группы достаточное пространство свободного движения, чтобы реализовывать эти личные цели и удовлетворять свои индивидуальные желания... Если пространство свободного движения личности в группе чересчур мало, иными словами, если его независимость от группы недостаточна, он будет несчастлив; слишком интенсивная фрустрация заставит его покинуть группу или даже постараться разрушить ее, если она слишком жестко ограничивает свободу своих членов... Существует множество вариантов того, как можно примирить индивидуальные и групповые нужды» (53, с. 218—219). Проблема нормативного влияния группы на личность приобретает совсем другое звучание. Оно, влияние, перестает быть тяжким бременем и проклятьем современного человека и превращается в некоторую закономерность групповых отношений, которая может регулироваться и корректироваться и со стороны личности, и со стороны группы в целом.

Д. Майерс называет два механизма, защищающих человека от «безудержности» нормативного давления: реактивное сопротивление

330

и поведенческое подтверждение собственной уникальности: «Мы не марионетки. Когда социальное принуждение становится грубым, люди склонны к реактивному сопротивлению: они стремятся противостоять принуждению, чтобы отстоять личную свободу... Нам не нравится слишком отличаться от группы, но мы не хотим и выглядеть в точности как все. Поэтому наши действия защищают наше чувство собственной неповторимости и индивидуальности. В группе мы лучше всего осознаем, чем отличаемся от других» (58, с. 309).

Наконец, еще одна линия развития исследований нормативного давления: изучение тех возможностей влияния, которые имеются в распоряжении группового меньшинства. Некоторые «наметки» этой линии исследования можно встретить в работах С. Аша. В частности, он описывает «интересный эффект», полученный в результате проведения одной из многочисленных модификаций его основного эксперимента: «В этом варианте большинство состояло из 16 «наивных» испытуемых; среди них мы поместили одного человека, который, согласно полученной им инструкции, отвечал неправильно. При таких условиях одинокий диссидент забавлял представителей наивного большинства. Члены группы заразительно смеялись над человеком, находившимся в одиноком меньшинстве, считая его шутом. ...члены группы не сознавали, что они черпают поддержку у большинства и что если бы они остались с диссидентом наедине, то их реакции претерпели бы радикальные изменения» (13, с. 221). То, что для С. Аша выглядело как необычный факт, через 15—20 лет прозвучало как новая мощная альтернатива его парадигме. Речь идет об исследовательской традиции изучения нормативного влияния группового меньшинства.