Мотивы и романтические образы поэзии «Озерной» школы

Озёрная школа (англ. Lake Poets) — наименование группы английских поэтов-романтиков конца XVIII -первой половины XIX , названная так по месту деятельности её важнейших представителей: Вордсворта, Кольриджа и Саути. Последние, образовав тесный дружеский кружок, воспевали на берегах озёр северной Англии — Камберланда и Уэстморленда (другое название этой школы — лейкисты, от англ. lake — озеро) чарующую прелесть безыскусственной жизни на лоне живописной природы.

Озёрная школа явилась протестом против классицизма XVIII века, с его риторической напыщенностью, и возникла отчасти под влиянием немецких романтиков. Отвергнув рационалистические идеалы Просвещения, поэты Озёрной школы противопоставили им веру в иррациональное, в традиционные христианские ценности, в идеализированное средневековое прошлое. Вордсворт и друзья его, бывшие в молодости рьяными республиканцами и приверженцами французской революции, делаются на «озёрах» строгими тори, недолюбливающими критического отношения к существующему государственному строю.

Философско-эстетические взгляды поэтов «Озерной школы»

Английский романтизм, возникший на рубеже XVIII – XIX веков, был кульминацией процесса, происходившего в литературе и искусстве, эстетике и философии Англии во второй половине XVIII столетия. Это было время зарождения иного, нового общества.

Группа английских поэтов-романтиков основывают так называемую «Озерную школу» (от английского “lake” – «озеро» - в связи с названием местности, где жили поэты, - «озерный край»). Это было старшее поколение романтиков. В группу, никогда официально не оформленную, входили поэты Уильям Вордсворт, Роберт Саути и Самюэль Тейлор Колридж. Их объединяет не только то, что они жили на севере Англии, в Кемберленде, в краю озёр (отсюда их называют «лейкистами»), но некоторые общие черты их идейного и творческого пути. Явившись новаторами в поэзии (это относится к Вордсворту и Колриджу), они в ранний период творчества прокладывают дорогу романтическому искусству в Англии.

Таким образом, огромную роль в развитии английского романтизма и всей английской литературы XIX столетия сыграла и эстетическая программа «лейкистов».

Их творчество развивалось в период подъема европейской философско-эстетической мысли. Среди философских трудов, к которым обращались поэты в период формирования собственных взглядов, с одной стороны, работы французских просветителей и английских философов XVII – XVIII столетий Гоббса, Хартли, Юма, с другой – классиков немецкой идеалистической философии, трактаты Беркли и кембриджских неоплатоников, ставивших в центр внимания внутренний мир человека, направляемого волей божества.

Философские взгляды С.Т. Колриджа формировались под влиянием идей Беркли и неоплатоников о духовном родстве человека, природы и бога. Однако и новые воззрения не были для него окончательными. Колридж продолжает поиски системы, которая сочетала бы элементы материалистической и идеалистической философий и отражала динамику борьбы, происходящей в мире.

Такую систему он увидел лишь в немецкой классической философии. Прежде всего внимание поэта привлекло учение Канта. В кантовской философии Колриджа заинтересовало утверждение активной роли разума, воображения, фантазии. Многим обязан Колридж Канту и в создании своей эстетической теории. Но основное влияние Канта на Колриджа сказалось в новом подходе к произведениям искусства и к творчеству в целом.

Наиболее близким Колриджу немецким философом после Канта оказался Шеллинг. В его натурфилософии он увидел созвучную своим мыслям систему единения природы и сознания. Большое влияние оказала на Колриджа эстетика Шеллинга. Самым главным достижением системы Шеллинга Колридж считал то, что она отводит искусству огромную роль в формировании личности.

Так, в основе системы С.Т. Колриджа лежало представление о диалектическом единстве и непрерывности развития мирового духа, природы и человека. В своих поисках истины Колридж начинает с попыток решить самые кардинальные вопросы философии и эстетики. Соотношение духа и материи, суть процесса познания, участие в нем разума, чувства и воображения, роль прекрасного в жизни и искусстве, задачи творчества, роль произведения искусства в становлении и развитии личности – таковы главные проблемы, которыми он занимается.

Особое внимание стоит уделить концепции природы Колриджа.    Понятие природы в философии всегда служило предметом ожесточенных споров. Поэтому ее определение имело первостепенное значение. Колридж четко разграничивал понятия объективной природы и субъективного разума, ее познающего. Колридж начинает поиски общего принципа, по которому развиваются и природа, и человек. Таким принципом для него стал принцип органического единства духа и природы. Согласно этому принципу каждая частица, какой бы мелкой она ни была, содержит в себе свойства всей материальном Вселенной.

Но будучи органически едины, дух и природа внутренне противоречивы. Единство предполагает органическое слияние самых разных явлений. Это множество в единстве встречается на всех этапах развития. И самое мельчайшее явление столь же противоречиво и неповторимо, как и мир в целом. Индивидуализация достигает высшего воплощения в человеке. С него начинается новая ступень развития природы, вновь переходящей в сознание.

По мнению Колриджа, природа проявляется лишь в сознании и неотделима от него.

Хотя эстетические взгляды Колриджа не были приведены в стройную, единую систему, они сыграли огромную роль в становлении теории искусства романтизма в Англии, отразив существеннейшую перемену в его теории и практике.

У. Ворсворт своей философией искусства более всего обязан английским эстетикам позднего Просвещения. Он исходит из основанной Хетчесоном, Рейнольдсом, Кеймсом теории вкуса, рассматривающей вкус как черту, постепенно воспитываемую и необходимую для формирования полноценной личности.

У философов и эстетиков XVIII в. Вордсворт заимствует рационалистическое восприятие природы. Радикально пересматривая просветительские теории – преклонение перед разумом, веру в возможность возвысить личность при условии воздействия на окружающую среду, - Вордсворт сохраняет просветительские идеи естественного человека и природного равенства людей, наследует руссоистский идеал природы, веру в ее доброе начало.

В предисловии ко второму изданию «Лирических баллад» поэт провозгласил, что именно природа способна рождать в тонко чувствующей душе самые разные переживания и чувства, поэтому его поэзия отмечена совершенно новым восприятием природы.

Так, природа в понимании Вордсворта, как и его предшественников, имеет двоякий смысл – внешнего окружающего нас мира и внутренней натуры Человека. Согласно философии Вордсворта, человек в своей сознательной и нравственной жизни следует природе не задумываясь, поскольку природные образы и уроки, отложенные в памяти, всплывают по зову поэта в моменты успокоения и умиротворения, наполняя реальность особым этическим смыслом. Вордсворту важно, чтобы природа обладала положительными силами, которые помогают оживить утраченные радости и приятные эмоции у человека.

Поэтому задачей поэзии для Вордсворта является обращение к жизни простых людей, изображение обыденного. Поэту удалось открыть возвышенное и прекрасное в душе простого человека. Вордсворт писал о том, что надо выйти навстречу людям, которые ведут самую простую жизнь и более всего соответствующую природе. Поэт считает нужным изображать сельскую жизнь, простой язык, естественность чувств и впечатлений от общения с прекрасной природой.

Эти идеи Вордсворта вырабатывались постепенно, видоизменялись с течением времени, но в главных своих чертах были устойчивы. Все они вели к стремлению найти простейший и вернейший путь воспитания через поэзию и ее принципы.

Намечая новый этап в развитии эстетики, литературная теория поэтов «Озерной школы» имеет не только историческое значение. В идеалистической форме, свойственной общему движению философской мысли эпохи Романтизма, они выдвинули замечательные по своей глубине положения, принципиально важные для оценки литературного процесса как в прошлом, так и в настоящем. Идеализм философских и эстетических воззрений соединяется у «лейкистов» с диалектическим подходом, который особенно проявлялся в понимании природы сознания и искусства.

28.«Эстетизм» поэтических произведений Д. Китса.

Английский поэт Джон Китс незадолго до смерти попросил друзей начертать на его могиле: "Здесь лежит некто, чье имя было написано на воде". Все давно знают, что он ошибался. Уже более ста лет его имя называют среди первых поэтических имен Англии. Вместе с Гейне он мог бы сказать: "Кто лучших людей вспоминает, тот вспомнит и обо мне". Но когда он двадцати пяти лет от роду умер от туберкулеза 23 февраля 1821 года, это событие привлекло удивительно мало внимания: несколько посмертных рецензий, полусочувственные, полунасмешливые строки Байрона в "Дон Жуане", трогательная элегия Шелли (в которой, впрочем, о Китсе говорится меньше, чем о тоске и отчаянии самого Шелли), и потом долгое молчание. В течение четверти века о нем почти не вспоминали, и только в конце 40-х годов пришло признание, а потом и слава.

Произведения Китса, вдохновленные античными мифами и творчеством писателей Возрождения (поэмы "Эндимион" - 1817, "Изабелла", "Гиперион" - 1818, "Канун святой Агнесы" - 1819), воспевают светлую красоту природы и человека, его неустанное стремление к полноте жизни и свободному счастью. Сонеты и оды поэта, поражающие остротой и свежестью чувств, дерзкой новизной образов и богатством вызываемых ими ассоциаций, давно отнесены к лучшим созданиям европейской лирики.

Тем не менее вне стран английского языка Китса и сейчас знают мало. На русский язык из его поэтического наследия переведено всего несколько стихотворений и отрывков из поэм. О нем написаны считанные статьи1, и в общих обзорах английской литературы ему уделяют лишь скромное место.

Отчасти это невнимание объясняется огромными потерями, возникающими при передаче необычайно насыщенной поэтической речи Китса на другие языки, отчасти - ложным истолкованием его творчества, до последнего времени державшимся в нашей науке. Решающее значение, однако, имел характер дарования поэта, специфические особенности его литературной позиции, так долго препятствовавшие распространению его известности даже в Англии.

Представители консервативного направления - Вордсворт, Колридж, Саути - отталкивают его своей преданностью монархии, церкви и страхом перед революцией. От романтиков "левого" направления- Байрона, Шелли, Хэзлитта, которые близки ему своим неприятием господствующей реакции, - Китса отделяет его политическая пассивность, скептическое отношение к социальной борьбе. От тех и других (за исключением Хэзлитта) он отличается своим пониманием предмета и характера искусства.

В мировоззрении поэтов и критиков романтизма эстетические проблемы занимают исключительно важное место, становятся предметом особых деклараций, манифестов и дискуссий.

Наиболее последовательно и подробно романтическая теория искусства изложена у Колриджа. Он опирался на завоевания немецкой идеалистической школы и не создал оригинальной системы взглядов. Но его учение о единстве формы и содержания как главном условии художественности (учение о так называемой органической форме), его толкование Шекспира, попытки, пусть даже и несостоятельные, создать целостную философию искусства, проницательность многих его критических оценок сыграли важную роль в развитии английской эстетической мысли.

Идея о превосходстве искусства над другими формами человеческой деятельности, а поэтического воображения - над другими формами мышления возникает у Колриджа на основе коренного пересмотра, которому он подвергает философию века Просвещения. Осуждая французскую революцию и вдохновивших ее мыслителей, Колридж заявляет, что, в отличие от них, не хочет возбуждать "антисоциальные страсти", но собирается посвятить себя поэзии, с тем чтобы "возвысить воображение и направить привязанности человека на истинный путь, обращая его внимание на красоту неодушевленного мира..."1.

В творчестве и эстетических воззрениях Китса, как и в литературных взглядах его единомышленника Уильяма Хэзлитта, переплетаются противоречивые тенденции, господствовавшие в английском романтическом движении. С одной стороны, в его стихах, особенно ранних, заключена социальная критика, стремленье к прямому вмешательству поэта в действительность, и это сближает его с Байроном и Шелли. С другой стороны, Китс критиковал Шелли за слишком явную будто бы тенденциозность его поэзии, советуя ему "умерить свое великодушие и быть больше художником"1, а Байрона считал лишенным подлинного поэтического воображения, поскольку он пишет о том, что видит, "и не умеет быть фигуральным"2. Общественные мотивы, прямо выраженные в ранних стихах Китса, впоследствии отходят на второй план. В поэме "Эндимион" Ките заявляет: "Серебряный поток слез Геро, обморок Имогены, прекрасная Пасторелла в притоне у бандитов, - вот о чем следует размышлять с большим увлечением, чем о последних днях империй". Пожар Трои и горести ее обитателей забыты больше, чем кончина Троила и Крессиды, а походы Александра и подвиги Улисса незначительны по сравнению с чувствами Джульетты. Исторические события, полагает Китс, преходящи, бренны, тогда как мир чувства в его неизменной красоте - вечен. Реальные лица "поступают, как Бонапарт, по воле обстоятельств", и, описывая их, художник менее свободен, чем тогда, когда славит бессмертных3. Ките уверяет, что мог бы писать "из одной привязанности к прекрасному"4, что "у великого поэта чувство прекрасного сильнее всех других соображений, вернее, отметает все другие соображения"5.

Эти мысли приобрели преувеличенное значение в интерпретации творчества Китса у западных ученых, а нашими исследователями оставлены без должного внимания. Стремясь защитить Китса от обвинений в эстетстве, они снимают эту проблему вообще. Но только правильная постановка ее поможет понять, что распространенное толкование подобных высказываний Китса как проявления крайнего общественного индифферентизма опровергается содержанием, которое он вкладывает в понятие прекрасного

наешь на свете, и все, что тебе надо знать".

Хотя многие критики увидели в этих строках манифест теории "искусства для искусства", они, как видно из сопоставления с многочисленными суждениями в письмах поэта, означают лишь, что красота является сущностью всех вещей. Она заключена во всем - даже в жужжании мелкой осенней мошкары, в песенке сверчка, в стрекоте кузнечика, в набухании весенних почек и в зрелости лесных орешков.

В отличие от Вордсворта и Колриджа, видевших в красоте природы отражение красоты бога, Китс был скептиком в вопросах религии и не искал в земном мире проявлений божества. Он верил, что подлинная сущность всякого явления (его "истина") и есть заключенное в нем прекрасное начало. Оно может быть затемнено, скрыто от равнодушных глаз, извращено уродливыми обстоятельствами, но оно неистребимо. Только увидеть его дано не всем, для этого нужно проникновенное творческое воображение.

Оно сможет разгадать скрытую красоту, то есть познать сущность вещей. Так, истинной сущностью человеческой души является доброта, любовь, жажда истины, альтруизм, жизнерадостность, способность к наслаждению. Но у большинства современных людей эта прекрасная сущность предстает в искаженном виде. Они мелки, чувства их вялы, интересы ничтожны, "у них нет страстей, кроме корыстолюбия".

Поэт жалуется, что его душит отвращение при мысли о пошлостях, которые ему приходится ежедневно выслушивать. "Лондон заражен франтами, солдатами, модными дамами и... невежеством"1. "О господи! человек должен лишиться всей тонкости своей души, чтобы стать пригодным для этого мира"2. Вспоминая о печальной судьбе Бёрнса, Ките говорит, что он тоже "должен был притупить свои чувства вульгарностью и миром досягаемого (things attainable)... Мы живем в варварский век"3.

Истинной поэзией будет не та, которая ограничивает себя "миром досягаемого", то есть миром, в котором, по мнению Китса, нельзя найти никаких проявлений настоящей сущности человека - гуманности, терпимости, свободомыслия, глубины чувств, яркого ощущения красоты, пылкого воображения; поэт должен уметь выйти за пределы "досягаемого", отбросить несущественную, временную оболочку, скрывающую от обыденного взора красоту подлинной сущности человеческой природы.

Презирая дряблость и мелочность чувств, характерную для людей его общества, Китс в стихотворении "Компания влюбленных" ("A Party of Lovers") осмеивает современных Ромео и Вертеров, которые томно сидят в гостиной и охлаждают своими вздохами чай.

Поэт должен пренебречь этим и воспеть радость бытия, подобную той, которая навеки запечатлена в произведениях античного искусства. Эта "радость навеки" - единственная отрада в жестоком, мрачном мире, где "люди безучастно слышат стоны ближних, где мыслить значит быть полным скорби" ("Ода к соловью"), где властвует "жалкое, алчное до денег племя" ("Хейдону").

Вечная весна, молодость и любовь, торжествующие в изображениях на мраморных стенках вазы ("Ода к греческой вазе"), в сознании Китса противостоят "ненавистной стране, тюрьме его друзей, злому берегу, где они потерпели крушение и доживают свою разбитую жизнь" ("Строки к Фанни").

Характерно, однако, что стихи об этой "ненавистной стране" представляют в творчестве Китса исключение. "Черные леса, где не сможет найти пристанища дриада", кажутся ему антипоэтическими, разрушающими вдохновение: "Ощущение реальности возвращается с двойной силой и, подобно грязному потоку, уносит мою душу в ничто" ("Сон и поэзия").

Не видя, не научившись еще видеть, что прекрасными могут быть и реальные, не вымышленные муки борьбы и сопротивления, Ките отождествляет прекрасное в искусстве с тем, что кажется ему прекрасным в жизни. Хотя поэт хорошо знает о страдании, от которого нельзя найти прибежища в вечнозеленых рощах воображения, хотя трагедия поколения, воспитанного на высоких гуманистических идеалах Просвещения и вынужденного жить в обстановке реакции против этих идеалов, отразилась в его творчестве, но он не смог найти в этой трагедии материал для своей поэзии.

Вероятно, Ките нашел бы его, если бы ему суждено было дожить до того времени, когда бы перед ним "высокой грудой лежали его книги и в них, как в богатых житницах, хранилось бы зрелое зерно"1 его творчества.

Но на протяжении своего краткого творческого пути Ките полагал, что истинная поэзия должна возвышаться над временным, случайным, исторически преходящим и обращаться к вечному источнику света и красоты - любви, природе, свободе. В своей концепции Ките опирается на эстетику Хэзлитта, выдающегося романтического критика и публициста "левого" направления.

Таким образом, эстетизм Китса - неотъемлемая часть романтического бунта против торжества буржуазных отношений. Отличаясь от обеих враждующих между собой группировок в пределах единой романтической школы и в то же время сближаясь с ними обеими, выражая критические и утопические тенденции, характерные для движения в целом, творчество Китса оказывается на скрещении противоречивых путей развития английской романтической поэзии и потому представляет особенный теоретический интерес.