Факторы воздействия на политическое поведение

Политические психологи, занимающиеся поступками человека (будь то лидер или рядовой гражданин, индивидуальный участник либо массо­вый субъект политики), исходят из того, что для понимания самого поведе­ния необходимо рассматривать его как причинно обусловленное и направ­ленное на достижение определенных целей.

Существуют различные схемы объяснения истоков того или иного типа политического поведения. Одна из самых популярных — пятичленная «карта для изучения личности в политике», предложенная американским психологом М. Брюстером Смитом и несколько усовершенствованная Гринстайном. Политическая система влияет на непосредственные пред­посылки поведения человека. Одновременно обстоятельства ближнего со­циального и политического окружения, с детства и до настоящего момента жизни формирующие личность, определяют те элементы личностной струк­туры — оценивающие объект, посредничающие в отношениях с другими людьми, обусловливающие эго-защиту (т.е. защиту себя), а также установ­ки, — которые направляют образ действий человека в политике.

Иные схемы выделяют наличие не только условий и среды, «создаю­щих» поведение, но и цель, на которую оно ориентировано. Независимо от теоретических разногласий, все авторы считают необходимым учитывать в формировании поведения: 1) внешнюю среду, посылающую стимулы субъекту поведения; 2) потребности действующего индивида или группы; 3) мотивы, которыми руководствуется субъект; 4) установки, ценности, ори­ентации, убеждения и цели субъекта; 5) личностные особенности ролей, стилей принятия решений, межличностных отношений, мышления (когни­тивный стиль); 6) собственно действия и поступки; 7) обратную связь меж­ду поведением и условиями. Важнейшие элементы данной схемы — вне­шняя среда, потребности и мотивы.

Политическое поведение начинается с тех побуждений к действию (сти­мулов), которые посылает человеку внешняя среда. Сама политическая система и отдельные ее институты предъявляют свои требования к поведе­нию людей. В одних обстоятельствах они ожидают от граждан высокой ак­тивности, в других — вовсе не поощряют их к выступлениям даже на сто­роне системы. Стимулами для поведения могут служить политическая си­туация в целом и конкретное событие. Следует также учитывать и роль так называемого группового климата, т.е. воздействие ближайшего окружения на принятие человеком решения о том или ином политическом поступке. Побудительными причинами поведения политиков и обычных граждан бы­вают разнообразные воздействия среды, в числе которых есть и общие для всех, и сугубо личные. Но все эти внешние для человека влияния не сраба­тывают автоматически — они дают эффект, только когда преломляются че­рез внутренний мир личности.

Среди внутриличностных факторов, определяю­щих поведение в политике, первыми выступают по­требности. Трудно себе представить, чтобы полити­ка порождала у человека какие-то особенные потреб­ности, если не считать навязчивого стремления стать губернатором, мэром, министром или президентом, довольно, кстати, распространенного среди людей, уже связанных с этой сферой. В политике действуют обычные человеческие потребности, среди которых можно встретить любопытство, стремление к свобо­де или к признанию, необходимость удовлетворить ма­териальные нужды. Известный американский ученый, один из основоположников и лидеров так называе­мой гуманистической психологии, Абрахам Маслоу в книге «Мотивация и личность» (1954) построил оригинальную классифи­кацию потребностей. Он предложил разделить их на пять ступеней, располо­женных по возрастающей: 1) потребности материального существования; 2) потребность в безопасности; 3) потребность в любви; 4) потребность в самореализации; 5) потребность в самоактуализации. Данная классифика­ция помогает распределить многообразные человеческие нужды по мере их возвышения. Маслоу предположил, что потребности более высокого уровня человек может удовлетворить лишь тогда, когда более низкие ступени уже пройдены. Это не означает, что поиском достойного социального статуса сле­дует заниматься только на сытый желудок. У Маслоу речь идет об ограниче­нии, которое накладывают нереализованные низшие потребности на восхож­дение человека к самоактуализации.

Интерпретация Л.И. Юрьев в книге «Введение в политическую психологию» (1992) объединил несколько концептуальных схем и предложил собствен­ную таблицу классификации потребностей применительно к поли­тическому повелению.     1. Потребность в сохранении жизни Потребность в продолжении рода Потребность в сотрудничестве Потребность в ориентации 2. Безопасность, защита от боли, страха, гнева Любовь, нежность, признание, голод, жажда Самоактуализация, самоуважение, достижение самоидентификации Понимание, осмысление, знание, идентификация 3. Длительное существование, жизнеспособность, готовность идти на жертвы во имя выживания и самосохранения нации Энергия, упорство, изобретательность, восстановление численности населения после катастрофических потерь Расовое, этническое разнообразие; Юридическое и фактическое равенство наций Способность изменять режим, подходящий для защиты независимости и национальных ценностей

Многие ученые согласны с тем, что в современном мире существуют потребности двух типов: материалистические и постматериалистические, по терминологии Рональда Инглхарта. К первым относятся все нужды материального плана, связанные, например, с владением деньгами, домом, автомобилем, одеждой, а также достаточное питание, т. е. экономические достижения. К постматериалистическим причисляют потребности (здесь Инглхарт чаще использует понятие ценностей) в любви, самореализации, самоактуализации и т.д. Эти серьезные стимулы побуждают людей к поли­тическому участию.

По исследованиям Инглхарта еще 1960-х гг., молодые люди в индуст­риально развитых странах росли в эпоху, когда их базовые материальные надобности были удовлетворены, что вывело на первый план такие потреб­ности, которые способствовали бы их самовыражению вообще и в полити­ке в частности. Так, первые поколения хиппи, устав от буржуазных ценно­стей потребительства, стремились к ценностям любви, ненасилия. Им на смену в 1980-1990-е гг. пришло новое поколение, озабоченное прежде все­го качеством жизни, защитой окружающей среды, экологией культуры и человека, сохранением мира и т.п.

Обратите внимание Примечательно, что на Западе «материалисты» по-прежнему сосу­ществуют с «постматериалистами». Однако уже в 1970-е гг. их соот­ношение по всем демографическим группам было 3 к 2 (у самых старших возрастов — 10 к 1), что можно назвать революцией созна­ния, сильно отличающейся от тех социальных революций, которые происходили ранее.

Очевидно, что предложенное Инглхартом деление акторов на «мате­риалистов» и «постматериалистов» отнюдь не всеобще и подходит (с ого­ворками) прежде всего к развитым западным странам. Вместе с тем как тенденция оно представляет интерес в том числе и применительно к изуче­нию динамики массовых ориентации и политического поведения в разных современных обществах.

Интерпретация В книге «Модернизация и постмодернизация. Культурные, экономи­ческие и политические изменения в 43 странах» (1997) Инглхарт представил результаты своего последнего по времени исследования. Этот самый дорогостоящий в современных социальных науках про­ект позволил провести анализ потребностей (ценностей) почти на всех континентах. Ради этого была предложена шкала для измере­ния 12 разновидностей материалистических и постматериалистичес­ких потребностей. Работа показала, что хотя наборы данных потребностей в разных политических культурах выглядят неодинаково, но тенденция к преобладанию постматериалиетических ориентации на­метилась и в глобальном масштабе. Оказалось, что в бывшем СССР, странах Восточной Европы и в Китае развитие рыночной экономики респонденты рассматривают в качестве постматериалистичсской ценности. Заслуживает внимания общий вывод труда — различия между культурами менее значимы, чем сходство в базовых наборах потребностей. При этом главное противоречие, существовавшее в рамках материалистических культур — между традиционной влас­тью в странах с государственным регулированием хозяйства и раци­онально-правовой властью в странах с индустриальной рыночной экономикой, — в условиях постмодернизации сменилась на сниже­ние значения любой власти при одновременном росте экономичес­кого благополучия.

В значительной части мира нормы индустриального общества, с их нацеленностью на дисциплину, самоотверженность и достижения, уступают место все более широкой свободе индивидуального выбо­ра жизненных стилей и личностного самовыражения. Сдвиг от мате­риалистических ценностей, с упором на экономической и физичес­кой безопасности, к ценностям постматериалистическим, с упором на проблемах индивидуального самовыражения и качества жизни, — наиболее полно документированный аспект данной перемены... Этим был вызван процесс межпоколенческого изменения ценностей, постепенно трансформирующий политику и культурные нормы пе­редовых индустриальных обществ... Сдвиг от материалистических к постматериалистическим ценностным приоритетам выдвинул на первый план новые политические проблемы и во многом стимули­ровал новые политические движения. Р. Инглхарт, «Модернизация и постмодернизация»

Среди нематериалистических, т.е. духовных, потребностей (независи­мо от того, кто их характеризует — Инглхарт или другой исследователь) выделяются прежде всего:

— потребность в любви, во многом определяющая стиль взаимоотно­шений власти и граждан;

— потребность в самореализации, т.е. стремление добиться более вы­сокого социального статуса, признания в обществе;

— потребность в самоактуализации, которая занимает вершину в иерар­хии потребностей и проявляется как реализация высших духовных начал личности, ее свободы, творческого потенциала.

Потребности побуждают человека к активности, создавая определенное напряжение внутри организма. Но смысл действию придает третья составля­ющая поведенческой формулы — особый мотив* (мотивация). Он выполня­ет функцию формулирования цели и программы, что дает человеку возмож­ность начать ту или иную деятельность. Мотивы тесно связаны с потребнос­тями, вместе они выступают в качестве побудительных сил поведения.

Анализ мотивов политического поведения основан на фундаменталь­ных закономерностях, изученных психологией. Общепризнана классифи­кация, предложенная Дэвидом Макклелландом (1917-1998) и Джоном Аткинсоном (род. 1923), где выделены три ключевых мотива: власть, дости­жение и аффилиация (стремление быть с другими; фр. affiliation — присоединение к...). Нередко мотив власти дополняется мотивом контро­ля — четвертым в этой схеме.

В психологической концепции Макклелланда, когда описывается мо­тив власти, речь идет не только о политическом явлении, но и о власти в семье, в отношениях на производстве, в других сферах жизни. Власть — это некая ценность, к обладанию которой в той или иной мере стремятся все человеческие существа. Но есть люди, у которых такая потребность преобладает, и тогда намерение достичь власти становится для них высшей ценностью.

Есть научные данные, что чрезмерное стремление к власти связано с обстоятельствами формирования личности, вызвавшими у нее низкую са­мооценку, страх пассивности, слабости, опасение оказаться в полном под­чинении кому-то. В ином случае сильный мотив властвования — результат развития агрессивных и деструктивных черт личности. Поэтому власть может быть желанна по многим причинам, причем у одного и того же чело­века в разных ситуациях они способны изменяться. Выделяются три типа причин, по которым индивид домогается власти: 1) для господства над дру­гими и/или ограничения их действий в целях создания угнетающих усло­вий; 2) для того чтобы кто-нибудь над ним не главенствовал и/или не вме­шивался в его дела; 3) для достижения политических успехов.

Мотив контроля над людьми и ситуацией — видоизменение мотива власти. Ученые придают ему особое значение, полагая, что поведение в политике напрямую связано с развитием этого психологического показа­теля. Известно, что по мере продвижения к социальной зрелости человек научается контролировать собственное поведение, что придает ему уве­ренность в своих силах, расширяет границы возможного участия в раз­ных сферах жизни, в т.ч. в политике. Американский политпсихолог Стэн­ли Реншон обнаружил зависимость между высокими значениями субъек­тивного контроля и степенью активности политического поведения. Эмпирическое изучение американских студентов, предпринятое этим ана­литиком, показало, что есть корреляция между низким уровнем самокон­троля и недоверием к правительству, отрицательным отношением к поли­тической системе, отчуждением от политики, в то время как лица с высоким уровнем субъективного контроля обладают средней и высокой степе­нью доверия к власти.

С помощью теста на локус контроля, т.е. на субъективный контроль, всех людей можно разделить на тех, у кого этот показатель имеет высокий уровень (их называют интерналами; лат. internal — внутренний), и тех, у кого он имеет низкие значения (экстерналы; лат. externus — внешний, по­сторонний). Первые верят в то, что в них самих — источник их успехов и неудач, будь то работа, личная и семейная жизнь или отношения с людьми. Вторые, если терпят в чем-то поражение, всегда ищут виноватого в этом на стороне, но и свои успехи склонны приписывать удаче, судьбе, случайнос­ти или воле родителей, наставников и начальников.

В политическом поведении мотив достижения проявляется в заботе о самосовершенствовании, повышении мастерства, в стремлении добиться поставленных целей с максимальным эффектом. Этот значимый мотив мо­жет сделать человека карьеристом, но он же обнаруживается и у бескорыс­тного политика, поведение которого определяется его стремлением к об­щественному благу.

По мнению Макклелланда и Аткинсона, именно достижением моти­вируются высокий уровень квалификации (мастерство), установление по­вышенных стандартов работы, манипулирование, организация физическо­го и социального пространства, преодоление препятствий, соревнование, победа над кем-либо. Это довольно широкая трактовка понятия достиже­ния, но в таком виде она более всего соответствует мотивации лидера. На­строенные на достижение политические деятели рассматривают других людей или группы в своем окружении в качестве фактора помощи или, на­оборот, помехи для своих свершений. При этом они предпочитают быть независимыми и избегать таких межличностных отношений, которые при­вели бы их хоть к какой-то подчиненности.

Люди, стремящиеся к достижениям, нередко ищут власти, чтобы до­биться своей цели. Они спокойнее относятся к изменениям в окружающем мире. В поведенческом складе личности с высокой потребностью во вла­ствовании просматривается сильная ориентация на решение какой-либо задачи, а при неуспехе в самом начале дела эта цель становится для нее еще привлекательнее.

В описание мотива достижения входит еще одна концептуальная схе­ма. Аткинсон и Норман Физер предположили, что поведение человека направлено не только на целедостижение, но едва ли не в равной мере на избежание провала в задуманном им предприятии. Они выделили два мо­тива, связанных с данной потребностью: достижение успеха и избежание провала, причем оба они рассматриваются во взаимосвязи с вероятностью именно успеха.

Степень эмоционального подъема после достигнутого успеха или степень унижения после провала зависят от субъективных ожида­ний человека относительно его возможности добиться определенно­го поста в учреждении.   У. Стоун, «Психология политики»

Таким образом, намечаются два типа мотивационных подходов: 1) стрем­ление избежать провала выше мотивации достичь успеха — таково поведе­ние человека, отказывающегося от своей цели со словами: «Я проиграл, потому что не хотел и не пытался выиграть»; 2) ориентация на успех выше боязни провала — это типичная схема поведения активных политических лидеров.

Аффилиация подразумевает товарищеские, теплые отношения челове­ка с его окружением. Личность, у которой преобладает данный мотив, пред­почтет поведение, которое даст эмоциональный комфорт, нежели контроль над другими людьми, власть или успех. Для политика развитая мотивация аффилиации сделает значимыми одобрение со стороны партнера во время переговоров, дружественный климат и наличие команды единомышленни­ков. Для рядовых граждан аффилиация во многом определяет принадлеж­ность к политическим организациям, которые не только отстаивают те или иные интересы, но и дают ощущения сплоченности и защищенности.