Государство и государственное управление в идеях россиян

Укреплению российской государственности в период после «татаро-монгольского ига» способствовало развитие идей «Москвы как третьего Рима» (Филофей), монархии с выборным сословно-представительным органом (Андрей Курбский), просвещенной монархии (Симеон Полоцкий).

Крижанич считал, что верховная власть должна преследовать цель — сделать свой народ счастливым: «ведь не королевства для королей, а короли для королевства созданы». Он доказывал необходимость «совершенного самовладства» — абсолютной монархической власти в России: 1) в монархии лучше соблюдается всеобщая справедливость; 2) здесь лучше сохраняется покой и согласие в народе; 3) монархия лучше оберегает от опасностей; 4) она подобна власти Бога; 5) самовладство — самое древнее, самое распространенное и самое крепкое правление, которое сохраняется дольше всего. Король управляет подданными при помощи «трех жизненных сил» — мудрости, могущества и богатства.

Таким образом, здесь заметно следование Гроцию, Пуфендорфу, несогласие с Гоббсом. Ссылки же на «промысел Божий», подвигнувший людей заключить договор о создании государства, бесспорно шли от веры, официальной должности.

Национальной особенностью народного соглашения по Прокоповичу является решение народа об учреждении верховной власти в форме неограниченной монархии. Наделяя такой властью правителя, народ навсегда отказался то своих прав и свободы в его пользу, говоря: «ты владеешь нами к общей пользе нашей». Мыслитель обосновывает такое решение тем, что «власть верховная от самого естества начало», «монархи бози суть», государь «самому токмо Богу ответ дает». Теперь «всех законов главизна» — почитание государственной власти как принцип естественного права, ибо совесть человеческая «Бога ради властей боятися понуждает»[88].

Поэтому общественный договор, по Прокоповичу, ни при каких условиях и никем не может быть нарушен. «Кто противится властям, противится Богу самому». Поскольку народ передал монарху свою общую волю «во веки», он обязан оберегать «законы и уставы без всякой оговорки» и не может судить монаршие дела. Даже если самодержец «переменится в злого», народ, полагает мыслитель, не может вернуть (изменить) свою общую волю, ибо она есть одновременно и воля Бога. Люди теряют право на сопротивление и неповиновение. Таким образом, общественный договор, учредивший верховную власть, в трактовке Прокоповича, является сугубо односторонним и не подлежит пересмотру. На его страже стоит сам монарх и весь государственный аппарат. Отчуждая свой суверенитет, народ передает его навсегда монарху. Его власть абсолютна и нерушима.

Обосновывая преимущество абсолютной монархии, Прокопович утверждал: формы правления зависят от народного соглашения. Его следствием могут быть не только монархия, но и демократия, аристократия или их «смешанный состав». Республики (демократия и аристократия) не вызывают у него одобрения — они неприемлемы для России.

Отвергая демократию и аристократию, Прокопович правильной формой государства и приемлемой для России признает только монархию. Он выделяет выборную и «наследную» монархии, показывает недостатки первой и преимущества второй. Выборная или ограниченная монархия, по его мнению, не гарантирует стабильности в государстве, ведет к «непрестанным бедствиям», ибо монарх может быть устранен от власти, не заботиться о процветании государства, ибо лишен возможности заботиться о своем наследнике. Для России, считает архиепископ, самой «многополезной» и «благонадежной» является абсолютная, наследственная монархия. В чем он видит ее преимущество? Она гарантирует централизованное управление, единство государства, мир и порядок в нем, а народу «беспечалие» и «блаженство». В лице абсолютного монарха страна имеет «стража и защитника, и сильного поборника закона, … ограду и обережение … от внутренних и внешних опасностей», «пристанище и защиту каждого человека».

Одна из наиболее популярных у российских ученых - идея правового государства.

Начала «правильного государственного устройства», как полагает Градовский, были намечены еще в «Наказе» Екатерины ІІ: «Начало, по которому государственная власть не уничтожает личность гражданина, но признает ее целью своих попечений; начало, по которому гражданин подчиняется одному закону, ограничивающему его свободу только там, где она сталкивается с интересами целого общества или другого частного лица; начала, по которым равное подчинение всех граждан зако­нам, исходящим от верховной власти, делает невозможным произвол одного лица над другим, хотя бы это лицо должностное». Он считал, что общественные установления укоренятся и разовьются только тогда, когда человеческая личность будет обеспечена в своих элементарных правах. Россия должна исходить во всех областях жизни (в том числе и в правовой сфере) из разумного сочетания как новых, модернизирую­щих, так и охранительных начал.

Впервые в российском государствоведенииБорис Николаевич Чичерин(1828-1904) проанализировал достоинства и недостатки представительных органов правления[90]. Он оценивал их как «огромный шаг в общественной жизни», где политическая свобода получает форму, «гораздо более соответствующую требованиям государства». Существо народного представительства им виделось в господстве общего блага над частными целями, участии граждан в государственных делах, выражении их мнения. «Это — орган большинства, выражение свободы и орган власти»[91]. Его преимущество в том, что «права и интересы граждан находят здесь высшее обеспечение», обеспечивается «ограждение свободы от произвола», «правильная организация» общественного мнения, общественных потребностей, контроль общества над государственным управлением. Гарантии права и свободы должны дополнять независимый суд, местное самоуправление. «Представитель­ные учреждения служат лучшей политической школой и для народа. Главное обсуждение вопросов развивает в народе политическую мысль, политические способности граждан, общественное мнение достигает надлежащей зрелости». Народное представительство, пишет далее автор работы, приносит государству значительные выгоды, обеспечивая твердые гарантии права, пробуждая общественную самодеятельность, когда «на помощь правительству приходит здесь целое общество».

Власть, по Чичерину, всегда нуждается в нравственной поддержке народа, а она невозможна без свободы личности. Личность он рассматривает как «корень и определенное начало всех общественных отношений». Ее духовная природа состоит в свободе — прирожденном праве человека, источнике всех прав. Со свободой связано гражданское равенство или равенство перед законом, ставшее основой гражданского общества в европейских государствах. Основным правилом гражданской свободы стало «то, что все, что не запрещено, то дозволено, в силу естественно принадлежащей человеку свободы».

В государстве идея человеческого общества, считал Чичерин вслед за Гегелем, достигает высшего развития. Государство, по его учению, это союз свободного народа, связанного законом в одно юридическое целое и управляемое верховной властью для общего блага. Основными началами, элементами государства являются: власть, закон, свобода и цель. Государство, этот «верховный человеческий союз», призвано устанавливать и охранять нормы права, удовлетворять все материальные и духовные интересы общества. Граждане, обладая политической свободой, должны стать участниками, особенно через представитель­ные учреждения, государственной власти. Без политической свободы, утверждал ученый, личная свобода лишена гарантии: «Пока власть независима от граждан, права их не обеспечены от произвола…».

Таким образом, Гессен трактовал правовое государство, в строгом смысле слова, как парламентский строй на началах последовательного демократизма. Подзаконность государственной власти он считал выражением начала обособления властей, а его следствием — «правомерный характер отношений между гражданами и властью», «политическую правоспособность гражданина».

Следующей ступенью правового идеала, полагал Новгородцев, является задача не только обеспечить равенство и свободу граждан, «солидарность и единство с другими, но и в отношении к ним государства: сделать право основанием государственной жизни, подчинить праву и государственную власть».

Другой предпосылкой правового государства Котляревский называет «равноправие» права и государства, их самостоятельное значение. Это — «две стихии государства», где право не самоцель, но «есть лишь хорошо понятая политика государственной власти». Итак, с одной стороны, государство — «единственный создатель права», а с другой — «сама государственная власть, создавшая эти нормы, им повинуется». Государственное, а, следовательно, народное благо требует, по его мнению, пределов правового ограничения государственной власти, ибо слабость власти есть смертный грех государства, который менее прощается его руководителям, чем жестокость и произвол.

Природу правового государства, по Кистяковскому, отличают две основные черты: в нем власть ограничена и подзаконна; здесь как некоторые органы власти, так и сам правовой порядок организуются при помощи самого народа. Такое государство — это «правовой союз народа, который находит свое завершение в органах власти».

Поскольку власть— основной признак государства, его выражение, то наиболее типичным признаком власти в государстве, основанном на господстве права, является ее безличность. «В современном правовом государстве господствуют не лица, а общие правила или правовые нормы». Иначе — в правовом государстве все отношения властвования выражаются и закрепляются в правовых нормах, а лица, облеченные властью, подчинены этим нормам так же, как и лица, не имеющие власти. Здесь власть не должна являться и не является, согласно Кистяковскому, самобытной силой, могущей хоть в каких-либо случаях действовать несогласно с правом или вне его сферы. Господство права, его действие и сила в правовом государстве не зависят от господствующих политических направлений в стране и в праве.

Ко всем признакам власти, полагал ученый, — престижу, обаянию, авторитету, традиции, привычке, силе, внушающей страх, следует присоединить еще один признак — «всякая власть должна быть носительницей какой-нибудь идеи, она должна иметь нравственное оправдание». Это оправдание может заключаться или в величии и славе народа и государства, или в упрочении правопорядка, или в уровне жизни народа, удовлетворении его материальных и духовных нужд. «Как только власть теряет одухотворяющую ее идею, она неминуемо гибнет».

Государство, по Владимиру Ильичу Ленину (1870-1924), возникает с делением общества на классы, это — продукт непримиримости классовых противоречий[96]. «Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены»[97]. Оно возникает как орган классового господства и угнетения одного класса другим, создает порядок, узаконивший это угнетение, умеряющий классовые столкновения. Государство есть особая организация силы, машина для поддержания господства одного класса над другим. Это господство не может обходиться без насилия. Таким образом, для Ленина являются малозначащими объективные потребности общества в государстве, в решении общенациональных, социальных задач. Не случайно он не вспоминает ни населения, ни территории государства.

Но Ленин идет дальше. Он пишет: «Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса является необходимой … для всякого классового общества вообще»[98]. Итак, сущность государства, по Ленину, независимо от формы — диктатура господствующего класса. Что такое диктатура? «Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами». Иными словами, государство у Ленина изначально антидемократическое, антиправовое — это лишь «особая организация силы», «диктатура господствующего класса».

Основываясь на выводах Маркса и Энгельса, Ленин доказывает: опыт Парижской коммуны подтвердил правоту классиков марксизма: 1) государственную машину в ходе пролетарской революции нужно разбить; 2) она должна быть заменена «более полной демократией» — уничтоже­нием постоянной армии, полной выборностью и сменяемостью всех должностных лиц, а также уничтожением парламентаризма. Дополняет: «Выход из парламентаризма, конечно, не в уничтожении представительных учреждений и выборности, а в превращении представительных учреждений из говорилен в «работающие» учреждения; 3) «уничтожение паразита-государства». Ленин полагал: «пролетариату нужно лишь отмирающее государство», «лишь как особая организация силы».

В книге «Государство и революция» Ленин приходит к выводу: устранение «государства-паразита» требует его замены пролетарским социалистическим государством — орудием диктатуры рабочего класса и беднейшего крестьянства. Оно необходимо не для установления в обществе свободы. Ленин в восторге от энгельсовской идеи о несовместимости государства и свободы: «Когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать».

Высшей, государственной формой диктатуры пролетариата, средством вовлечения трудящихся в политическую жизнь должна стать Республика Советов. Советская республика в ленинской трактовке сочетает в себе черты государственной и общественной организации, соединяет эле­менты представительной и непосредственной демократии.