Перед вами фрагмент из драматической пародии на заседание Курской партии порядка. Какие изобразительные приемы использует М.И. Потапов для дискредитации политических противников.

Болтуха-Младенец Истукарий Иродович[14], вскормлен на млеке «Московских ведомостей» и потому укус его опасен. По счастью довольствуется празднословием.

П. Стремоухов – имеет готовность причинять вред, но непреодолимое легкомыслие мешает действительной вредоносности.

Рамзес Тумесович Чепраков [15] – человек времен давно минувших. Попал в компанию по недоразумению, но уйти боится, опасаясь кровавой мести.

Николай Мартынович Задека [16] – сын «сведущего человека». От отца унаследовал темперамент и дикцию, что с успехом заменяет ему мысли. Стыда не имеет и потому играет видную роль в партии…

Задека: За батюшку кнута, за матушку нагайку, за деток пулеметов – Ура!

Походу чтения собственной программы.

Тараканов: Мы соль земли, и должны землю русскую... опоганить.

- В кутузку их!..

- особенно учителей!

- фабричных!

- всех грамотных, а прежде всего читающих газеты!..

«Курский голос» – ежедневная газета общественной и экономической жизни

«Курский голос» выходил предположительно с середины февраля 1906 года. Точную дату образования издания еще предстоит устанавливать, так как первый номер издания в исследованных книгохранилищах не сохранился, и требуются кропотливые архивные разыскания. По всей видимости, весь тираж первого номера был уничтожен цензурой, так как известно, что он был арестован, когда еще не была закончена печать.

По данным «Курского голоса», приведенным во втором номере из 3000 тысяч тиража из типографии успело выйти 1039. Из них 1028 экземпляров было разослано и продано в розницу, а 11 – конфискованы. Наборщики газеты успели вынести из типографии номера, отпечатанные с одной стороны, которые затем распространялись нелегально. Второй номер оказался последним.

Вероятно, газета сменила закрытые «Курские записки». По крайней мере, у обеих газет один ведущий публицист – И.А. Михайлов.

 Центральная публикация И.А. Михайлова в «Курском голосе» – статья «Все это уж было…». «Все это уж было когда-то… И людей жгли…И столицы палили…И тюрьмы ломились от массы заключенных… И раздавались чуждые, дикие для ушей правителей слова о правде , о справедливости, о всеобщем равенстве…И истязали людей, говоривших эти слова… И ими наполняли тюрьмы… А слова те все же покорили мир… То было во времена Нерона… Все было…

И «светочи» Нерона горели не тусклее Томских жертв… Были и еврейские погромы…Были сенаторы…Были господа…была чернь… были жрецы… были рабы…Все было… И все кануло в вечность… И школьников учат, что Нерон был тиран и изверг, а замученных им искателей справедливости и равенства просят молиться за грешный мир…И песни, которые они пели в тюрьмах, – поют в храмах… Все это уж было … и будет вновь».

Все газетные материалы в той или иной форме выражали возмущение правительственными мерами, направленными на подавление революции. Так, в местной хронике рассказывалось о пьянстве и буйствах казаков, которые должны были обеспечивать спокойствие и порядок на городских улицах, а в действительности оказались для мирных обывателей куда более существенной угрозой. Подборка перепечаток из иностранной печати объединила высказывания европейских газет о том, что не достаточно подавлять восставший народ, надо «еще внушать доверие», вернуть утраченный авторитет монархии и правительства.

Приверженность социалистическим идеям газета сохраняет даже в отделе объявлений, рекламируя исключительно близкие по духу издания.

«Курская жизнь» – политическая, общественно-экономическая и литературная газета

Редактор-издатель Л.П. Расторгуев. Выходила ежедневно. Первый номер – 7 мая 1906 года. Продолжила собой череду социалистических изданий. Редакторы газет «Курские записки» и «Курский голос» (И.А. Михайлов и Е.В. Михайлова) предлагали своим подписчикам временно до возобновления обоих изданий получать новую газету «Курская жизнь». Выходила с прибавлениями телеграмм Российского и Петербургского агентств.

Программа издания уже стандартна. Устроители газеты вновь пишут о «служении интересам трудящихся» и стремлении с помощью газеты приблизить «их полное экономическое и политическое освобождение». «Во главу угла своей программы газета ставит понятие человеческой личности… Свободная личность в свободном государстве, основанном на началах обобществления всех средств и орудий производства и отсутствии эксплуатации труда – таков наш идеал, который рисуется нам впереди, сквозь даль годов…».

Газета совмещает в себе самые разные пропагандистские стратегии. По-прежнему широко используются статьи-воззвания. Заметим, что в плане выразительности они выглядели выигрышно. Воззвания пишутся рублеными фразами, полны призывных лозунгов, иногда ритмизованны. Вот фрагмент передовой статьи одного из первых номеров:

«Программная речь премьера произнесена.

 Правительство официально объявляет себя «врагом» народа!

Нет уже места для соглашений с ним, уступок, компромиссов.

Даже «правая» в думе заявила, что «нынешнее министерство должно уйти, уступить дорогу людям, заслуживающим доверия» Думы…

А буря все ближе и ближе…

Народ «устал ждать своего счастья» (№ 6).

 Не редкость в газете и обращения другого рода:

«Граждане!

Нужна неотложная помощь

..В виду крайней многочисленности ссыльных необходима широкая организация общественной помощиим. И это дело посильно только общественной благотворительности.

Все, желающие жертвовать приглашаются направлять деньги в комитет парламентской трудовой группы, или на мое имя.

Член государственной думы Г. Ульянов!» ( № 14).

    Материалы, компрометирующие деятельность Государственной Думы и правительства, удивляют разноплановостью. Преобладают аналитические обозрения, подводящие читателя к убеждению, что не дума, а революция способны решить народные проблемы. («Амнистии немедленной и полной» (№ 3) «Г. Столыпин и новые погромы» № 12. «Государственная дума на пути к «русской Бастилии», «О тактике думы». № 16-17, «Кадеты и революция» № 33). Об антидумских настроениях в регионах должны были свидетельствовать информационные заметки внутренней хроники, комментарий к докладу «Что представляет из себя нынешняя дума и каково к ней отношение населения» и пр.

Очень внимательно и явно предвзято газета внимательно следила за курскими представителями в парламенте. После выступления члена Государственного совета по выбору Курского земства кн. Касаткина-Ростовского против политической амнистии «Курская жизнь» обращает против него язвительный фельетон – фактически памфлет – с обличительным эпиграфом «Легендарных холуев истые потомки!».

    Думскую проблематику в газете разрабатывает публицист Игорь Угалай, посвятивший этому несколько статей, среди которых наиболее точно позицию издания в целом отражала передовая четырнадцатого номера «Довольно слов!», которая заканчивается выводом обозревателя: «Дума сделала свое дело и ей остается сойти со сцены».

Газета не ограничивается только критикой верховной власти и ее инициатив, но и энергично призывает к антиправительственным выступлениям во всех сферах и максимально широких формах. Отличительная черта этого издания – призыв к конкретным действиям. В соответствии с ленинской установкой быть не только коллективным пропагандистом, но и организатором, газета с большим пафосом требует от курян активных протестов. На ее страницах огромное количество обращений: депутатов социалистических партий к своим избирателям, заключенных тюрем к сочувствующим и т.д.  Их стиль и пафос представляет следующее коротенькое извлечение из передовой девятого номера «К обществу»: «Переходите от слов, которых мы слышим слишком много, к делу. Вы обязаны это сделать. Вы обязаны помочь тем, кто в годы полного бесправия шел вперед, борясь за дело народа».

Другая характерная черта – тщательное отыскивание следов проявления революционного движения, признаков растущей политической сознательности масс. «В единении сила!» – такой девиз предпосылает газета ко многим материалам хроники рабочего движения. Как видим, он созвучен общему лозунгу революционного движения «Пролетарии всех стран соединяйтесь!».

Корреспонденты газеты с гордостью рассказывали о эффективности использования такой экзотической революционной трибуны, как лодки для катающихся на Тускари. Хроника воспроизводила все детали митинга на воде, живописуя, как по городу курсировали лодки с надписями красной краской «Свобода», «Товарищ». Одна из них «Пролетарий», украшенная флагом с надписью «Амнистии немедленной и полной!», стала центром митинга, откуда читалась вечерняя телеграмма «Курской жизни» и произносились речи.

Рассказывая о забастовках торговых приказчиков, обсуждая, к примеру, устав профсоюза рабочих механического цеха, помещая письмо служащих чайной, газета не скрывает своей гордости растущим политическим сознанием курских рабочих и неизменно призывает всех, кто чувствует себя ущемленным в своих правах, отстаивать их в открытой борьбе.

Этот же принцип проявляет «Курская жизнь» и при освещении крестьянских вопросов. В обозрении «Крестьянское движение», в судебной хронике слушаний аграрных дел в курском окружном суде, в информационных блоках из уездов издатели видят доказательства собственного вывода, что «крестьянское движение захватывает все большее пространство и проникает в самые медвежьи углы… оно начинает все ярче и ярче выливаться в форму забастовок».

Газета быстро становится координатором забастовочного движения, открытым центром выработки экономических требований. Она же возглавит движение против штрейхбрекеров, требуя «снимать с работ насильно тех, кто соглашается работать за меньшую плату.

Как видим, газета не столько информирует о реальном состоянии дел, сколько передергивает факты, формируя другую реальность, более близкую к революционной и соответственно более правильную с ее точки зрения.

«Курская жизнь» справедливо позиционирует себя как правозащитное издание. Почти во всех номерах статьи в защиту арестованных участников революционных событий. Они конкретны, фактографичны, а потому выразительны. Так, внимание всех курян привлекается к голодовке политзаключенных в курской тюрьме. В серии репортажей не просто перечислялись требования голодающих, но проводилось альтернативное рассмотрение их дел. Эти журналистские расследования должны были убедить всех в ничтожности проступков, отсутствии причин для ареста и преследования.

Реальной заслугой газеты было то, что она предоставила свои страницы незаурядному поэту Леониду Семенову. Из Старооскольской тюрьмы он шлет в газету свои песни заключенных:

Моя жалкая родина – мать!

Вся в грязи, нищете и во тьме,

Своих лучших сынов в кандалах

Ты гоняла в сибирской зиме

И гноила по тюрьмам в камнях.

Проливала безжалостно кровь

И, стальною щетиной кичась,

на бесславный свой подвиг любовь

Призывала, крестом осеняясь.

И стоишь вот, как нищая, ты

Пред судилищем грозным веков,

вся в позоре своей наготы,

обагренная кровью сынов!

Суд пришел! Что сказать за тебя?

Как ответить, простить, полюбить?!

О, простили мы все за себя!

За тебя, за тебя как простить?!

Еще одна сторона правозащитной деятельности этого издания – это энергичные протесты  против разжигания национальной розни.

Передовая с негодованием обращалась к курянам:

«Еще новый еврейский погром!... Снова льются потоки человеческой крови, снова расхищается и уничтожается имущество русских граждан.!... И за что? – Только за то, что они исповедуют другую веру, за то, что они евреи… И кем же? Людьми, которые считают себя последователями Христа, того, кто учил: «любите врагов ваших», того, кто по происхождению сам был еврей…Стыдно, мучительно, до боли стыдно за христианина. За русского гражданина. Страшно за человека, который превращается в зверя, беспощадного зверя, жаждущего крови и только крови!».

В.Г. Короленко, стыдясь терпимого отношения власти к размаху гонений на «иноверцев и инородцев», будет защищать язычников-удмуртов, полтавских и кишиневских евреев и в зале суда и со страниц общероссийских газет и журналов. Издатель «Курской жизни» Л.П. Расторгуев, присяжный поверенный в 1906 году станет «курским Короленко». Два обстоятельства, по его мнению, особенно возмутительны. Первое – это то, что курское  черносотенное движение не ставит перед собой никаких целей, кроме погромных. Второе – это то, что перед уличными банды «человек в 200» бессильны стражи порядка. Позднее газета сделает предположение, что курские власти поощряют национал-шовинистов. Расследуя дело о еврейских погромах в Рыльске, Дьяконове, газета особое внимание читателя обращает на то, что еврейские лавки, аптеки, земскую управу и квартиры толпа крушила «в присутствии полицейских чинов» и «остановили погромщиков горожане». «Долой, в отставку погромщики!» – так двусмысленно звучал заголовок проблемной статьи о причинах популярности черносотенных лозунгов. В который раз газета предостерегала правительство, что, поддерживая это движение, опираясь на него как на союзника в борьбе с социалистическими течениями, оно выпускает джина из бутылки: межнациональные и религиозные распри представляют для России не меньшую угрозу. Фантастический фельетон «Царство зверей» в иносказательной форме продолжал эту мысль. Перед читателем рисовалась кровавая картина звериного мира, где все жаждут крови человека.

Растущему влиянию черносотенцев редакция противопоставляет и другое мнение. Они приводят текст письма, присланного в газету: «Гражданин редактор!

Некоторые жители Щигров, желая положить конец все продолжающейся черносотенной агитации, решили объявить бойкот наиболее активным черносотенцам… По поручению 53 человек – И.А. Михайлов».

В последнем случае перед нами типичный ход газеты. В периоды острой борьбы идей, отстаивая свою версию событий, издатели апеллируют к голосу народа. «Манифест ко всем рабочим России от депутатов-рабочих в Государственной думе», «Наказ крестьянским депутатам киевской и полтавской губерний от крестьян пяти сел», несколько писем курских крестьян к члену государственной Думы Шапошникову, телеграмма из Путивля от рабочих сахарных заводов трудовикам, фрагменты частной переписки члена Госдумы В.И. Долженкова, «Открытое письмо г. Председателю Грайворонской земской управы Н.Н. Григоропуло и членам ея», «Письмо псаломщика из деревенских», письмо солдата, письмо из ссылки - вот далеко не полный перечень присланного в редакцию. Общий характер слог и подтекст вы можете представить, познакомившись с отрывком из частного письма (№ 26): «Пишу из клуба Трудовой группы. Куда не поглядишь, всюду чувствуется простота, чувствуется, что в этих комнатах живут не «законописцы» в сотенных мундирах, а люди в истинном смысле этого слова. Первое, что бросается в глаза, это кучка газет и над ней надпись «для раздачи». Недалеко стоит второй стол, где лежат книжки для продажи. Тут можно видеть «Беседы о земле», «Хватит ли на всех земли», «Как может быть решен земельный вопрос»…».

Как и свои предшественницы «Курская жизнь» выходила, вопреки многим мерам, принятым против газеты. С первых номеров им пришлось решать проблему распространения издания, так артель разносчиков газет, опасаясь последствий (и, возможно, протестуя против политического радикализма издания) отказалась ее распространять. Контора «Курской жизни» была вынуждена формировать свою сеть продавцов.

Опасаясь арестов, большинство публицистов скрываются за псевдонимами Незнакомый, Рядовой, Торговый пролетарий, Сторонний. Только наиболее убежденные – И. Михайлов, И. Угалай, Ф. Зимовский выступают под своим именем.

Примерно с двадцатого номера газета выходит в сложных условиях постоянных преследований и ограничений. Номера №25 и №27 конфискованы полицией. После этого газета писала: «В Курске администрация усердствует: ею уже задушен «Голос Курска», та же участь, по-видимому, готовится и нашей газете. Какое дело господам правителям до приличия и законности, когда они чувствуют, что почва уплывает под их ногами…». Газета комментирует список приостановленных изданий, правительственное указание типографиям не печатать социалистических изданий, перепечатывает статьи из столичных газет, отражающие борьбу прессы за свою независимость.

Впрочем, запретительные меры только подогревали интерес к газете: после ареста нескольких номеров тиражи газеты увеличиваются больше чем в двое (с 2000 почти до 5000 тысяч экземпляров).

Последний, тридцать седьмой номер вышел 23 июня 1906 года. Самая заметная публикация в нем – воззвание из Белостока, в котором были следующие слова: «В городе полный застой. Помогите! Человеколюбивые братья! Помогите жертвам зверского насилия!….«Спасайте!!...». Призыв этот – это можно понимать шире, как предвосхищение конца издания.