Курская пресса в 1905 – 1917 годах

Царский манифест 17 октября 1905 года, провозгласивший свободу слова, собраний и союзов, открыл возможность формирования независимых изданий. В конце 1905 – начале 1906 г. в стране лавинообразно появляются партийные газеты. Газетный бум охватывает и провинцию. В течение 1906 года в Курске, сменяя друг друга, выходит череда новых, ошеломляющих своим радикализмом газет – «Курское эхо», «Курские записки», «Курский голос» и «Голос Курска», «Курская жизнь», «Курская весть», «Курская речь».

Осенью 1906 возникнет издание, которому суждено было стать долгожителем местной политической периодики – газета «Курская быль» - орган Курской партии порядка.

«Курское эхо»

 15 мая 1906 года небольшая группа юных энтузиастов Курска организовала необычную акцию. Собравшись у дома вдовы титулярного советника Елены Алексеевны Березовской, они шумно протестовали против закрытия издаваемой ею газеты «Курское эхо». Находившейся под шестидневным домашним арестом издательнице-редактору был передан венок, на ленте которого значилось: «Борцу свободной печати редактору газеты «Курское эхо» от учащейся молодежи». Так были отмечены первые опыты и заслуги курской политической периодики.

«Курское эхо» – первая из газет, рожденных 1905 годом. Ее пусковой номер вышел 4 (17) января 1906 года под лозунгом: «Все для трудящихся и все через их посредство». И действительно на несколько месяцев газета стала последовательной защитницей рабочих интересов.

«Курское эхо» было частным изданием, но владелица газеты в полном согласии с революционными лозунгами социалистов заявляла, что по мере роста окупаемости газеты права на нее будут передаваться редакционному коллективу.

Популярность газеты день ото дня стремительно росла. За неполные четыре месяца куряне ее хорошо запомнили. Шокировавшие провинциального читателя суждения о положении дел в государстве и собственно в Курской губернии и, прекрасная организация дела – вот два слагаемых бесспорного успеха «Курского эха».

Заявленная как ежедневная, она выходила без сбоев, что в условиях отсутствия собственной типографии было очень и очень непросто. Будучи первой независимой газетой Курска «Курское эхо» даже во внешних деталях стремилось к новизне. По формату и объему она схожа с «большими» столичными газетами. Опережая другие курские издания, «Эхо» заимствует у центральных политических газет принципы подачи материала.

В программе значились  20 отделов. Все они вполне традиционны. Обозрения внутренних и внешних новостей, события в губернском центре и уездах, книжные и журнальные новинки, культурная жизнь губернии. Заметим только, что в особый отдел выделялись статьи, касающиеся археологии и истории Курского края.  За четыре месяца публикаций такого плана не было ни одной. Напротив, в газете появился язвительнейший фельетон  «Архидикая археология», обличавший деятелей курской археологической комиссии, занимавшихся древностями, «когда детей на улицах стегают нагайками».

    Впрочем, программа явно играла роль прикрытия. Еженедельный критический и библиографический обзоры, театральные рецензии в итоге трансформировались в обозрения партийной жизни.

Разделы «Государственная дума», «Курские вести», «Областной отдел», «Письма в редакцию», «Партии и союзы» целиком посвящены вопросам политической борьбы.

Одним словом, все публикации от маленьких заметочек до развернутых аналитических статей («Купечество и освободительное движение наших дней») – сводились к тому, чтобы отследить и полнее воспроизвести перипетии развития рабочего движения в курском крае.

 Прямолинейнее всего революционная направленность проявлялась в стихах. Они печатались примерно через номер на первой странице, заменяя передовую. Лейтмотив их – пророчество о скорой революции, которая завершится победой угнетенных. Вот несколько отрывков, вполне отражающих нарастание революционной экзальтации.

Дружнее разрушим насилья твердыню

Уж в толще подгнившей гранитной стены

Для зрячего ока за нашей работой

Сквозящие бреши видны…     (№ 4, 8 января)

…За свободу! Честно, смело, вплоть до гроба

Выступим мы гордо в бой… В последний бой!.. (№ 68, 18 марта)

О выше, выше поднимайте

В дремучей чаще топоры,

Светлей и ярче разжигайте

Большие, жаркие костры…   (№ 72, 2 апреля)

В духе времени газета постоянно обращается к курянам с воззваниями и обращениями. Каждое из них – это перечисление политических требований: «Народу нужно, чтобы земля была передана землевладельцу…

Народу нужно широкое ремесленное образование и всеобщее начальное обучение… Доступный мелкий кредит… рабочее законодательство для защиты прав трудящихся… государственное страхование рабочих… всеобщее избирательное право, ... чтобы Россия была единой и нераздельной Монархией». Самое примечательное в этом тексте – чаяние «единой и нераздельной монархии», так как оно плохо вписывается в круг революционных лозунгов. Даже явно социалистическое издание вынуждено было придерживаться гибкой пропагандистской стратегии, учитывать психологию регионального читателя.

    Главное политическое событие первых месяцев 1906 года – подготовка к выборам в первую Государственную Думу. Это современный читатель хорошо разбирается в особенностях «информационного сопровождения выборных процессов», мало-помалу вырабатывая иммунитет к самым черным манипулятивным технологиям. Сто лет назад в ситуации общественного разброда выборы становились для большинства серьезным гражданским испытанием, поэтому к числу исторических заслуг «Курского эха» можно отнести публикации предвыборного цикла. Журналисты газеты отдавали себе отчет в том, участие в уличных беспорядках и участие в грядущих выборах – это качественно разные показатели гражданской ответственности. Издание очень серьезно отнеслось к тому, что курского обывателя нужно медленно и старательно учить умению просчитывать свое будущее. Отсюда множество разъяснительных материалов о выборной  системе, подробных и наглядных, доступных для малообразованного читателя. Очень современно звучат размышления обозревателя газеты об  инертности избирателей, о том, что в глубинке приемы манипулирования вырабатываются мгновенно, и, к сожалению, эффективными оказываются даже самые топорные из них. Корреспонденты газеты приводили примеры того, как на сельских сходах где-нибудь в Суджанском уезде или Медвенке  старосты выдавали настоятельные рекомендации,  как голосовать, не стесняясь, профанировали идею выборного правления.

Когда пресса обратится к комментариям призыва большевиков бойкотировать выборы в думу, «Курское эхо» выступит с проблемной статьей «Идти или не идти в Государственную думу» (№ 54), где автор предлагает не  дискредитировать идею выборной власти. Он не согласен с крайностями социал-демократов и эсеров. Социалисты должны идти во власть, хотя бы для того, чтобы составить оппозицию кадетскому большинству. Таким образом, несмотря на партийные симпатии, газета старается сохранить независимую позицию по принципиальным вопросам.

    «Курское эхо» – стало первой публичной ареной политических дискуссий.  С некоторой осторожностью, но в целом сдержанно и корректно газета ведет полемику с кадетами. К ним она обращает один, но очень существенный упрек, считая, что «они не могут отстаивать интересы рабочих, так как это противоречит их собственным» (№ 63).

Куда как более экспрессивными были высказывания «Эха» в адрес лидеров черносотенного движения Н. Маркова, М. Сушкова. С точки зрения газеты, девиз, которым руководствуется Курская партия порядка, – «А кто имеет совесть в наше время?» (№15). Бессовестность этой партии в том, что она злоупотребляет националистическими лозунгами, апеллирует к низменным чувствам толпы, извращает православие, приспосабливая его для собственного продвижения во власть. Но самое постыдное в позиции местных черносотенцев, это демонстративный антисемитизм. В нескольких номерах был помещен очерк И.П. Белоконского «За что и почему». Герой этого сочинения немолодой доктор-еврей, лечивший весь город, человек домашний, далекий не только от политики, но и от злобы дня, про которых говорят «не от мира сего». И толпа, разгоряченная уверенностью, что он корень всех городских несчастий, убивает недоумевающего врача.

 Позорной для всех курян, считает газета, является ситуация, при которой  щигровский земский врач Челюсткин развесил в приемной больницы воззвания с призывами к избиению инородцев.

Отдельная тема – протесты против волны смертных казней. В подборках писем куряне присоединялись к протестующим голосам духовных лидеров эпохи – Л. Толстого, В. Короленко.  «Мы задыхаемся и изнемогаем от горя. Довольно казней и крови, позорящих нашу страну...», – вот общий пафос этих обращений. В конце марта сотрудники и читатели «Курского эха» развернули целую кампанию против намеченных гастролей исполнительницы романсов Вяльцевой, подписавшей приветственное письмо Дубасову, которого считали одним из инициаторов жестоких расправ с революционерами. Среди писем, опубликованных газетой, были  неожиданные. Например, письмо 122 воспитанников духовной семинарии, «заявившая себя сторонницей полицейского государства с его дубасовщиной и ужасами последних дней пусть знает эта певица, что ее песни будут слушать одни рабы самодержавия, пусть знает она, что Молодая Россия клеймит презрением ее легкие песни и слушать их не пойдет».

«К бойкоту Вяльцевой» были приурочены и обличительные стихи: 

Какие дни! Туманит взор…

Повсюду слышатся стенанья,

А ты поешь какой-то вздор

О, жалкое земли созданье!...

Клеймит народная молва

Тебя не славой, а позором

И вырываются слова

С души с язвительным укором!..

Тебе, певице одаренной,

Давно пора бы замолчать –

С Россией кровью обагренной,

Должна была б ты зарыдать.

Страницы местной хроники позволяют представить общественные настроения и чаяния жителей губернии. Коротенькие в две-три строки заметки передают общую жажду перемен. Таковы сообщения о  депутации выборных крестьян Льговского уезда с просьбой отдать пустующие земли князей Барятинских или о хамстве и деспотизме по отношению к детям в некоторых учебных заведениях Курска. Корреспонденты «Эха» делают акцент на злоупотреблениях власти на места. К примеру, они возмущались бесчинствами рыльского исправника, избивавшего крестьян, взыскивая недоимки и собравшего для этого пьяную компанию подручных, или формальным чисто чиновничьим отношением обоянского уездного начальства к жалобам избирателей, иронизировали по поводу отказа одного из батюшек служить панихиду «во избежание предрекаемых социал-революционным комитетом демонстраций».

В разномасштабных акциях от конфискации брошюр из книжных лавок до демонстрации полученных пулеметов они видели признаки надвигающейся реакции. 31 марта «Курское эхо» писало: «Нами получено известие, что в Курск прибудут две сотни казаков для усмирения аграрных движений. Таким образом, в Курске будут всего около 600 человек казаков «охранителей». И Отношение газеты к этим событиям вначале выражалось в форме стихотворной сатиры. Самуэли Раев составляет «Современный сонник»:

Когда приснится во сне нуль:

То знай – отведаешь ты пуль,

Когда ж увидишь единицу:

Готовь к нагайке поясницу…

Коль зришь сотню, миллион,

Знай – окончился твой сон –

Наступает час кошмара

Черной сотни жди удара.

Затем антиправительственные выступления становятся прямолинейнее и перемещаются на первые полосы: «Со всех концов страны свозятся в центральные тюрьмы люди, навлекшие на себя гнев местного попечительного начальства… Слухи об амнистии оказались призрачны… «Свободная» печать очутилась фактически по ту сторону всякого закона…

Забастовочное движение беспорядочно, но оно не становится меньше, а значит «военная диктатура, создавшаяся в стране,… не могла окончательно вытравить классовые требования российского пролетариата.… Умиротворять рабочее движение можно только коренными реформами в нашем государственном устройстве, а не сногсшибательными репрессиями (№77, 21 апреля).

Отдельные публикации носили доносительный характер, указывая на тех курян, в которых обозреватели газеты видели опору реакции. «Всякий честный благородный гражданин своего отечества, которое истекает кровью теперь под гнетом насилий и произвола примкнет к моему громкому честному слову и крикнет вместе со мной в один голос: позор на голову Солнцевых!!! И ему подобных» (курсив автора, который, кстати, не подписался под своим гневным воззванием).

С 9 по 21 апреля «Курское эхо» не выходило, в эти дни шел судебный процесс против редактора-издательницы Е.А. Березовской. Помимо трех дел, разобранных местным окружным судом, было возбуждено местной прокуратурой еще 20 дел, в которых рассматривались материалы «Курского эха», но все они прекращены затем Харьковской судебной палатой, так как не было найдено состава преступления. Решением последнего суда газета была приостановлена за перепечатку одной из стихир А.В. Амфитеатрова_– «Акафист земским начальникам» (№ 49, 5 марта 1906), где земский начальник – «великий подлотворче, сребролюбче, бесстыдниче, сквернотворче, пресмыкальче и мздоимче». Второй раз «Эхо» приостановили за номер 72, точнее, за сообщение об «объединительном съезде РСДРП». В этой заметке был усмотрен призыв к «ниспровержению существующего общественного строя». Е.А. Березовская искала способы защитить первую политическую газету города. Она обратилась с открытым письмом к Долженкову с просьбой «выразить в думе протест против дикого произвола и насилия над живым печатным словом».

Последний номер газеты уже вышел без оглядки на цензурные притеснения, так как было очевидно, что газету закроют. Передовая начиналась с фразы, которая звучит далее рефреном «Чем ночь темней, тем утро краше». Метафора прозрачная, прямо прогнозировавшая революционный подъем. «Политически неразвитая часть мелкобуржуазного населения путем выборов в государственную думу через кадетов недвусмысленно выразила порицание административному произволу, другая значительная политически развитая в лице пролетариата и его демократического союзника крестьянства, мало помалу собирает силы… чтобы возобновить штурм реакции на всех ее позициях вне думы, чтобы заставить ее наконец капитулировать перед лицом разгневанной нации» (№ 80).

ВОПРОСЫ  И   ЗАДАНИЯ

Перед вами один из стихотворных текстов, опубликованных на страницах «Курского эха». Каков жанр этого сочинения? В какие исторические периоды публикации, подобные приведенной, оказывались особенно актуальны?

Ой, тюрьма, моя тюрьма.

Стены белые. Беленые.

Своды низкие. Унылые.

Дверь с окошечком решетчатым.

И за что меня вы держите,

И за что меня терзаете,

К свету божьему не пускаете?!

Не за толь, что ясным соколом

Не летал я по поднебесью,

Не поспорил с вольным ветром,

С ясным солнцем, с тучей синею?

А спустился вниз в долину,

К людям темным опрокинулся,

По их селам, вдоль по улицам,

Полетел пренизко ласточкой,

Весть им новую раззванивал.

Был им ласточкой весеннюю

Стал им ласточкой пред бурею?..

Созывал народ на сход.