Члену Думы Ф.Г. Овчинникову

1906 года мая 28 дня, мы, нижеподписавшиеся крестьяне Курской губернии, Льговского уезда, села Ивановского, быв сего числа на сельском сходе, в числе 668 человек постановили обратиться в Государственную думу со следующим наказам: 1) требовать отставки министерства и не идти ему ни на какие уступки; 2) полной амнистии всем пострадавшим за народ; 3)отмены смертной казни; 4) отмены выкупных платежей и косвенных налогов; 5) осуществление свобод. Объявленных Манифестом 17 октября; 6) свободный доступ ко всеобщему образованию в низших и высших учебных заведениях на государственный счет; 7) и так как только земля для нас крестьян источник жизни, то требовать передачи всех земель: казенных, удельных, монастырских, церковных и частновладельческих в Государственный земельный фонд. Если же правительство на все наши требования не согласится, то просим Государственную думу объявить себя Учредительным собранием и издать к народу манифест. Тогда мы, крестьяне, будем изыскивать средства, для того чтобы добыть Землю и Волю.

Письмо казака. «Господа, православные люди, обратите внимание на свою религию! Какая наша религия? Наша религия не позволяет людей убивать и грабить. А мы делаем напротив. Людей убиваем и грабим, как сами хотим! А Бог этого не позволяет и запрещает, чтобы мы никогда этого не делали.

Православные крестьяне не думайте плохого на евреев. Они тоже люди, как и мы, только что во Христа не веруют. Пусть свою веру исполняют, а мы свою. Добрые люди, как вы думаете… 

Примечание редакции. Письмо представляет несомненный интерес как попытка религиозного человека разобраться в окружающем его круговороте жизни».

3. Сравните представленную подборку информационных заметок в рубрике «По России» с аналогичным разделом современной партийной газеты.    

«Севск. Забастовали пекари.

Кинешма. Забастовочное движение растет. Забастовала фабрика Калашникова.

Кутаис. Революционное движение в городе и губернии разрастается. 29 июня готовится всеобщая забастовка.

Москва. Вчера в одном из глухих переулков Москвы обнаружена тайная лаборатория, принадлежавшая комитету социал-революционной партии, там же захвачено много нелегальной литературы, воззваний и т.п. Задержано несколько человек, которые под сильным конвоем препровождены в тюрьму.

Тифлис. Сегодня военно-окружной суд приговорил к повешению двух татар, обвиняющихся в вооруженном нападении на дом елисаветпольского помещика Агасарова.

Геническ. Забастовали городовые. Предъявив ряд требований, из коих главные: 1) беспрепятственный доступ на митинги и собрания; 2) увеличение жалованья; 3) отказ от ареста и преследования политических.

«Курская весть» – политическая, общественно-экономическая и литературная газета

 «Курская весть» сменила «Курскую жизнь». Последний номер «Жизни» вышел 23 июня, а первый номер «Вести» – 24 июня 1906 г.

Преемственность изданий в этом случае совершенно очевидна: объявление о газете слово в слово копирует сделанное в «Курской жизни»: та же верстка, структура, круг авторов. Новый редактор-издатель – А.Н. Черневич.

Содержательно газета продолжила обсуждение тем, заявленных газетой-предшественницей. Возобновляются циклы, начатые в «Курской жизни». Например, «Письма из деревни» И.А. Михайлова. Сохраняется антидумский настрой, а скепсис в отношении дееспособности кабинета министров становится еще более очевидным.

В продолжение материалов о развитии рабочего движения здесь помещаются сообщения о деятельности профсоюза приказчиков в Курске с предложением войти в него, листки-приложения «К приказчикам». Как реальное достижение в борьбе за права служащих подается информация о том, что в Курске по воскресеньям в фотографических ателье будут работать исключительно владельцы заведений.

В обновленной газете особенно темпераментны выступления Ф. Зимовского, анализировавшего нарастание протестных настроений в рабочей среде. Комментируя правительственные сообщения об аграрной реформе, он пишет: «Революция идет…Все шире и глубже разливается грозная волна рабочего и крестьянского движения…И тщетно правительство пытается теперь внушить ему чувство уважения «к священному праву собственности!».

Напрасны усилия камарильи уничтожить общину и привитые ею кооперативные навыки! Циркулярами и указами. Если они не отвечают требованиям жизни, нельзя бороться с неизбежным ходом истории.

Так и не пытайтесь остановить ее колеса! Руки прочь!!.. революция идет…»

Местная хроника в большей степени проникнута революционным пафосом. Выдвигаются две доминирующие жанровые подформы: письма-протесты и письма-солидарности. В большинстве случаев куряне возражали против закрытия «Курской жизни» и административного наступления на печать. Почти в каждом номере подробные репортажи с митингов на Боевой даче и в Лазаретном саду, тексты их резолюций. Письма солидарности как раз и информировали о решениях, принятых на рабочих митингах.

Сообщения о внутренней жизни губернии тенденциозны: они изобличают деятельность местной власти, резко критикуя любые ее инициативы и отрицая все проекты стабилизации экономических отношений. Газета видит единственно целесообразный путь социально-политических преобразований – путь революционный и активно ориентирует на него своего читателя. Статьи «Курской вести» о крестьянском съезде в Курской губернии, о невежестве и жестокости тюремной администрации в Курске, обзоры условий воспитания в курских учебных заведениях подводили читающих к мысли о неизбежности, насущнейшей необходимости  революционного слома системы.

«Курская весть» оказалась еще более недолговечным изданием, чем «Курская жизнь». Сразу три номера – пятый, шестой и восьмой – были арестованы. Сотрудники газеты, пережившие опыт закрытия нескольких изданий, внутренне и организационно были готовы к такому повороту событий. После серии изъятий они предполагают, что власть может не ограничиться уничтожением отдельных номеров. В анонимном обозрении «Наша печать и ее воспитатели» вспоминаются истории преследования газет «Курское эхо» и «Голос Курска», где в конце концов были арестованы составы редакций, в том числе и влиятельная курская издательница Е. Березовская.

Последние номера готовились с установкой на скорую смерть газеты. Отсюда пропагандистский темперамент и экспрессия призывов: записаться в партию народной свободы (эсеров), способствовать объединению народных партий (трудовиков и эсеров), встретить революцию и стать ее творцами. «Революция идет…И мы еще раз указываем на ту основную нашу точку зрения, что ни Дума, ни Учредительное собрание, никакой закон не в состоянии прекратить, остановить или «создать» революцию (№5). Или еще более откровенно: «Капитал организуется… Пролетариат должен принять этот вызов буржуазии. В ответ на ее угрозы он должен сплотиться и сомкнуть свои ряды еще тесней! Пусть ширятся и растут в глубь его профессиональные и политические организации! Пусть, развернув красное знамя революционного социализма, он вместе с трудовым крестьянством, гордо и село идет вперед,  высоко держа знамя борьбы!».

«Курская речь» – политическая, общественно-экономическая и литературная газета

Редактор-издатель – Г.М. Котляров.

«Курская речь» очередной раз сменила закрытые ранее социалистические издания. Эту газету предлагали подписчикам «Курской вести». По формату и дизайну полос она повторяла «Курское эхо» и «Курскую весть», так как печаталась в той же типографии. Содержательно она чуть сдержаннее в антиправительственных заявлениях и разборчивее, тоньше в средствах популяризации социалистических идей. В ней иное соотношение пропагандистских и информационных материалов: последних – становится явно больше. Изменился язык и стиль ее революционных призывов. Революционные лозунги сдержаннее и в целом корректнее.

Газета выходила ежедневно в течение августа 1906, всего 8 номеров. Первый номер датирован 5 августа. Из них седьмой, конфискованный полицией, в тех книгохранилищах, фонды которых были изучены, не сохранился.

Структуру газеты трудно точно определить по восьми номерам, поэтому назовем только постоянные отделы.

Передовая статья

Телеграммы

Столичные известия

Литературный отдел

Из текущей печати

По России

Относительная сдержанность газеты проявилась и в том, что она давала возможность высказаться на своих страницах своим оппонентам. Атеистическая по мировоззренческой основе «Курская речь» поместила на своих страницах письмо в редакцию от соборных старцев Глинской пустыни, признавая их право излагать свою позицию в той газете, которая выбрана ими.

Приверженность газеты революционным замыслам выражала передовая второго номера. Пафос ее сводился к утверждению, что нельзя считать молчание, воцарившееся после разгона думы, за спокойствие: «только глухие могут не слышать грозных раскатов приближающейся бури…».

Ключевые статьи посвящены теории и практике революционной борьбы. «Письма о революции» Игоря Улагая (№3) анализировали роль крестьянства в будущей революцию. Редакционная статья того же номера «Профессиональные союзы и борьба правительства с ними» доказывала, что профсоюзы в условиях реакции – единственный инструмент выражения требований рабочих. «По инерции» (№4) – это критический разбор деятельности земств, которые не проявили себя в кризисные революционные и реакционные месяцы. «Когда разогнали думу, собрались ли наши земцы, выразили ли они протест против этого грубого акта… Нет, нет и нет. Они ответили гробовым молчанием, означающим согласие».

Помимо программно-теоретических материалов, большое внимание уделялось хронике революционного движения в Курске и уездах. «Курская речь» поместила гневные репортажи об избиении участников социал-демократического митинга в Знаменской роще казаками и жителями Казацкой слободы. Корреспонденция об этапировании в курскую тюрьму 50 политических заключенных из Москвы становится поводом оценить общественные настроения в губернии. В этих материалах чувствуется скрытый упрек курянам, которые в силу политической несознательности становятся опорой реакции, создают Курской губернии репутацию черносотенного центра.

В сравнении с другими курскими газетами социалистической ориентации эта менее формально относилась к крестьянским проблемам, рассматривая сельскую бедноту не только как возможного союзника в революции, но и как фактически самый бесправный класс. Точными представляются оценки статьи «Правительственные меры аграрного успокоения». При том бедственном положении, в котором пребывает русская деревня, карательные меры бессильны, они только раздражают. В продолжение темы газета высказывает стандартные обвинения в адрес консервативной печати, сформировавшей миф о том, что благополучие мужика зависит вовсе не от количества земли, принадлежащей ему, а от усердия и трезвости. Об этом статья, подписанная Товарищ Евгений «Откуда пошло крестьянское разорение» (№ 8). «Наша продажная пресмыкающаяся печать всегда утверждала, что мужик живет в довольстве или если во многих губерниях был голод и с этим приходилось считаться, что мужик ленив и не хочет работать».

Проблему свободы печати газета смыкает с проблемами российского судопроизводства. В одной из передовиц (№ 5) доказывалось на примере судеб оппозиционных изданий, что суд служит не закону, а реакции. «Особенно яркие, особенно скорбные страницы из «деятельности» судей и прокуроров являют собой судьбы «свободной» русской печати... Допустим,  перепечатка из другой газеты описания похорон революционера есть преступление, тяжкое преступление, за которое судьи обязаны приговорить редактора на 1 год в крепость.

Ну а прекращать навсегда издание газеты из-за этой же перепечатки вы тоже обязаны гг. судьи?..

А приостанавливать газеты до судебного приговора, т.е. до признания их виновности, вы тоже обязаны гг. судьи?...», – возмущенно восклицала газета, предчувствуя скорый финал «Курской речи».

Последний номер уже по традиции отличался дерзостью и непримиримостью осуждения антинародной позиции власти. На этот раз под пристальным прицелом обличения оказалась бюрократическая система. «Наша бюрократия любит отождествлять свои интересы с интересами всего русского народа. «Россия» в устах бюрократии это не совокупность всех русских граждан – это русское чиновничество, да и то не все, а только высшее. «Россия – это я» – вот лозунг нашей бюрократии…».

Закрыта «Курская речь» сразу после покушения на П. Столыпина, успев выпустить 14 августа «Экстренную телеграмму» с сообщением подробностей покушения.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ