Натуральное и товарное хозяйство при феодализме

Натуральное хозяйстве не является основой системы производственных отношений феодализма, не оно является закономерным следствиями охарактеризованных выше основных производственных отношений феодализма и всецело вытекает из них. Марксистская политическая экономия отнюдь не следует взгляду буржуазных историков хозяйства, видевших весь экономический прогресс в постепенней отступлении натурального хозяйства, постепенном наступлении и торжестве товарно-денежного хозяйства, достигающего высшей зрелости при капитализме. Натуральное хозяйство лишь в самую начальную пору первобытно-общинной эпохи означало попросту отсутствие товарно-денежных отношений. В более поздние эпохи натуральное хозяйство означает определенную тактику хозяйствования в той или иной экономической единице, когда она уже окружена известными рыночными связями.

Чем больше связано феодальное поместье с рынком, тем более заинтересован помещик в том, чтобы укрепить натурально хозяйственною основу своего поместья: помещик будет ревностно воздерживаться от «траты» прибавочного продукта, принявшего денежную форму, на условия хозяйствования, он будет добиваться, чтобы эти условия бесперебойно воспроизводились из другой части продукции — из той, которая не принимает денежную форму. Сколько бы ни продавалось продукции феодального поместья на рынке, этот (9/10) денежный доход не превратится снова в элементы производства, но пойдет на удовлетворение потребностей помещика, а новый хозяйственный цикл должен будет начаться на основе сохранившихся натуральных запасов и наличной рабочей силы крестьян. Мы видели, что при более ранних формах феодальной ренты и прибавочный продукт носит характер натуральных служб и натуральных оброков, — крестьянин отдает феодалу свой труд на барщине в той или иной конкретной форме; общественно значима здесь особенность этого труда, а не его всеобщность, как при товарном производстве. То же можно сказать о труде, создающем разнообразные продукты, которые крестьянин поставляет феодалу в качестве оброка. Впрочем, документы, фиксирующие крестьянские оброчные повинности, подчас предусматривают возможность заменить один продукт другим или продукт — отработкой, а это уже шаг к приобретению трудом формы всеобщности. При денежной ренте этот процесс идет вперед — в том, что касается прибавочного продукта. Но тем более феодализм требует, чтобы внутри крестьянского хозяйства воспроизводство и потребление сохраняли натуральный характер.

Феодал стремится не упустить ни крупицы денежного дохода крестьянской семьи — все отобрать себе. Поэтому крестьянин вынужден стремиться так вести свое хозяйство, чтобы не рассчитывать на денежную покупку ни инструмента, ни посевного зерна, ни строительного материала и топлива, ни одежды и питания. Таким образом, и производительное потребление (воспроизводство), и личное потребление самих сельских производителей, т.е. подавляющей массы населения, остаются и вынужденно закрепляются в (10/11) рамках натурального хозяйства, как ба полно не превращался прибавочный продукт в деньги, какая бы бурная товарно-денежная жизнь не кипела на поверхности. Маркс противопоставляет ту часть валового продукта, «которую предстоит превратить в деньги» (т.е. денежную ренту), той части, «которая должна послужить, с одной стороны, опять как средство воспроизводства, с другой стороны, как непосредственное средство существования»[11]. Этой второй части, как правило, не предстоит превратиться в деньги. Соответственно, натурально хозяйственный характер имеют экономические отношения внутри крестьянской семьи. Маркс пишет о деревенском патриархальном производстве крестьянской семьи, которая производит для собственного потребления хлеб, пряжу, холст, предметы одежды, продукты скотоводства. «Эти различные вещи представляют для этой семьи различные продукты ее семейного труда, но они не представляют друг для друга товаров. Различные работы, создающие эти продукты: обработка пашни, уход за скотом, прядение, ткачество, портняжество и т.д. являются общественными функциями в своей натуральной ферме»[12]. Эти работы характеризуются Марксом как формы труда не только особенного, но в своем роде также и общего, а именно непосредственно обобществленного труда. Все трудовые функций в крестьянской семье являются частями естественного целого. Конечно, различия пола и возраста, а также изменяющиеся по сезонам природные условия работ регулируют распределение труда между членами семьи и рабочее время каждого (11/12) отдельного члена. Но речь идет именно о рабочем времени, т.е. индивидуальные затраты труда измеряются временем и сравниваются между собой по времени (а также по тягости); конкретные работы тем самым соизмеримы между собою, составляя в то же время единую работу всей семьи.

Как видим, глубоко в недрах натурального хозяйства феодальной эпохи заложены некоторые предпосылки для кристаллзовывания «труда вообще» из совокупности конкретных, особенных, специфических видов труда. Без этих предпосылок невозможно простое товарное производство. Но реализуются они только в развитии товарообмена между деревней и городом.

При господстве первых двух форм феодальной ренты — отработочной и продуктовой — для сколько-нибудь значительного товарного обращения вообще не было места. Оно носило эпизодический, в известной мере случайный характер, хотя и нет такого периода феодальной истории, когда вовсе бы не было товарного обращения: чтобы покупать товары, привозимые купцами издалека, государи, феодалы, церкви нуждались в деньгах, а деньги можно было взять с подданных. Поэтому те или иные денежные поборы, т.е. частицы, «привески» денежной ренты мы наблюдаем на протяжении всей средневековой истории. Но период господства денежной ренты можно назвать по преимуществу временем, когда феодальные производственные отношения выступали в товарно-денежной форме. Это было отнюдь не капиталистическое, но феодальное товарное производство. Превращение прибавочного продукта непосредственных производителей в денежную форму возможно двумя путями. В одних случаях продавцом выступал помещик-крепостник, в других — кре(12/13)стьянин (неполное товарное производство) или ремесленник (полное товарное производство).

Крестьяне и ремесленники отлично знали взаимные условия труда, могли подсчитать друг у друга издержки производства, но все же лишь медленно, ощупью, на горьком опыте приближались к установлению величины трудовой стоимости покупаемых и продаваемых на рынке продуктов. Если при рабовладельческом способе производства возник такой грубый эталон для соизмерения любых изделий человеческих рук как раб, труд раба, цена раба, то при феодальном способе производства совершается следующий шаг по направлению к обмену товаров по вложенному в их производство общественно необходимому труду. В диапазоне громадных колебаний в ту и другую сторону пробивала себе дорогу трудовая эквивалентность обмена продуктов крестьянина и ремесленника — прямая противоположность неэквивалентному обмену, по-прежнему царившему в дальней, международной торговле или в ссудных операциях. Крестьянин и ремесленник еще на деле постоянно превращались друг в друга или могли мысленно поставить себя один на место другого.

Основное препятствие, оставшееся при феодализме непреодолимым, это соизмерение простого и сложного (квалифицированного) труда. Как крестьянин в своем хозяйстве выполнял самые различные работы, в той числе и ремесленные, и это был «труд вообще», так и за час чужого труда он готов отдать час своего труда. Он готов оплатить и расход ремесленника на закупку сырья, и другие издержки, но ни в коем случае не стоимость обучения ремесленника. Впрочем, и ему самому ремесленник отнюдь не оплатит элементов сложного труда, возможно, присутствующих в его продукте. (13/14) Для того, чтобы в рыночных ценах реализовалось различие простого и сложного труда, требуется неизмеримо большое развитие товарного обращения при неизмеримо большей свободе рабочий силы и ее перехода из одной сферы труда в другую. В феодальной же обществе сложный труд неизменно должен был оставаться в убытке: объективная стоимость обучения, квалификации не оплачивалась (разве что в виде дороговизны относительно редких изделий ремесленного мастерства).