Собственность непривилегированных

Раз феодалы в принципе обдавали лишь собственностью на землю и неполной собственностью на трудящегося, надо рассмотреть остающуюся часть имущества. Крупные средства производства, как мельницы, виноградные прессы; хлебные печи, нередко находились в соб(11/12)ствености феодалов, но мелкие, предназначенные для индивидуального пользования сельскохозяйственные орудия, орудия домашнего ремесла, домашний скот и птица, хозяйственное сырье и запасы (лен, сено, посевное зерно), жилой дом и хозяйственные постройки, средства транспорта, домашняя утварь, нередко орудия охоты и рыболовства — находились в полной собственности крестьянской семьи. Кое-какие средства производства (например, колодец, дорога, бык и пр.) находились нередко в собственности не единоличного хозяйства, а коллектива — деревни, общины, Она же была подчас собственником выпасов и других угодий. Коренной чертой всей этой собственности мелких производителей на средства и условия производства является то, что она основана на личном труде. Эта черта принципиально отличает данный вид собственности, входящий в систему основных феодальных производственных отношений, от собственности феодалов: последняя основана на чужом труде и служит средством присвоений чужого труда. Личная трудовая собственность до возникновения капитализма не имела экономически ничего общего с буржуазной собственностью, не однотипна ей, а напротив противоположна. При полном господстве феодализма эта собственность означала экономическому положению класса эксплуатируемых непосредственных производителей, выражая экономическую противоположность крестьян и ремесленников — феодалам, собственникам земли. Они была антитезой феодальной земельной собственности в рамках самих феодальных производственных отношений. Но на землю принцип полной личной собственности крестьянам вобщем не удавалось распространить, хотя ранее средневековье и знало такое исклюю(12/13)чение под названием «аллод».

Община и мелкая личная собственность на исключали, а подразумевали друг друга, хотя и находились в известном противоречии друг с другом: крестьянин в средние века являлся собственником именно поскольку являлся общинником, а общинником — поскольку являлся собственником.

Как уже было сказано, крестьянин, хотя и не был собственником земли, имел на нее право «владения». Пусть лишь при условии внесения за свой надел тех или иных феодальных повинностей, он все же хозяйственно распоряжался им. Это условное, неполное владение отражает в какой-то мере общую тенденцию внедрения принципа трудовой собственности даже в сфере поземельных отношений.

У непосредственного производителя остается та или иная, большая или меньшая доля собственности на свое рабочие время, на самого себя. Он планирует распределение трудовых процессов в своем хозяйства, как и отдыха. В случае оброка, отхожих промыслов у крепостного обнаруживается даже весьма заметный объем этой собственности.

Наконец, в хозяйстве непосредственного производителя в принципе могут образоваться избытки, скопления, небольшие богатства. Впрочем, собственность на движимое имущество не могла привести к заметному накоплению в среде трудящихся, поскольку даже зачаточное богатство у зависимых людей так или иначе экспроприировал господствующий класс и приращивал к своей собственности. Поэтому движимое богатство в феодальном обществе, едва лишь формируясь, уже складывается не па типу трудовой собственности, а по противоположному типу феодальной собственности.

(13/14)

Тем самым всякое движимое богатство в недрах феодального общества находится в противоречивом положении, отражая антагонистичность эго экономического строения. По своему объекту оно таково же, как и трудовая собственность: богатство существует либо в виде запаса продуктов в натуре, либо в денежной форме, т.е. как материализованный накопленный труд. Соответственно движимое богатство по-своему антагонистично недвижимому, как «неблагородное» «благородному», как принцип аллода принципу феода. Движимое богатство (если исключить табуны лошадей и т.п.) — это по преимуществу собственность не на средства производства, а на средства потребления в том числе в форме складов продуктов, в форме роскоши. Но используется эта собственность по типу феодальных экономических отношений и воспроизводит их: как средство закабаления, прикрепления посредством ссуды к помещику, монастырю, как средство превращения «неблагородного» собственника в феодала. Сама ссуда была как бы воспроизведением той же операции, что и феодальное наделение землей: верховным собственником оставался тот, кто дал ссуду, а получатель ее был в положении пользователя или владельца на определенных экономических условиях. Неуплата ссуды превращала должника теперь уже не в раба, а в феодально-зависимого, или с его надела устанавливалась дополнительная рента.

Итак, пока мы не выходим из рамок феодального общества движимое богатство не является ни буржуазным, ни народным. Если даже в феодальном обществе владельцем движимого богатства и являлся горожанин или крестьянин, он мог его использовать только в рамках феодальных экономических отношений, только по-феодаль(14/15)ному, только по образу и подобию феодальной земельной собственности. Оно рано или поздно и собиралось в руках феодалов. Как мы теперь видим, собственность или монополия феодалов складывалась из: а) монополии на землю, б) монополии на личную зависимость работника, в) монополии на богатство. С другой стороны, мы видим противостоявшую ей личную трудовую собственность крестьян и ремесленников.

Феодальная рента

Как при рабовладельческом способе производства все виды прибавочного труда и прибавочного продукта можно охватить обобщающим понятием «дань», так все виды прибавочного труда и прибавочного продукта при феодальном способе производства объединяются понятием рента (феодальная рента). Феодальную земельную ренту К. Маркс назвал политико-экономическим выражением феодальной собственности, присвоение ренты — той экономической формой, в которой реализуется земельная собственность. Земельная рента может выступать в форме трудовых повинностей, в форме поставок продуктов, в форме денежных платежей. Во всех случаях феодальная рента — специфическая для феодализма форма эксплуатации, присвоения неоплаченного прибавочного труда.

Для всякого антагонистического способа производства именно форма эксплуатации является основой всей экономической структуры, составляет «сокровенную основу всего общественного строя»[8], по словам К. Маркса. Подобно тому, как закон прибавочной стоимости, закон капиталистической прибыли является основным экономическим законом капитализма, закон феодальной ренты может быть назван (15/16) основным экономическим законом феодализма. А если правильно установлен основной экономический закон какой-либо формации, то открывается надежный путь к монистическому, строго научному объяснению всех ее сторон. В законе феодальной ренты, как в едином фокусе, отражены все производственные отношения феодализма: феодальная форма собственности на средства производства, положение в производстве и взаимоотношения социальных групп, формы распределения продуктов[9]. Словом, феодализм это в конечном счете система эксплуатации крепостных (в широком смысле) крестьян землевладельцами-феодалами.

Как и собственность феодалов, феодальная рента в той или иной мере была облечена в в публично-правовую, государственную форму: рента поступает как налог, феодальные повинности — как государственные подати[10]; и в свою очередь государственные финансы оказываются на деле ничем иным как концентрированной и централизованной в казне большей или меньшей частью совокупной феодальной ренты.

В отличие от капиталистической прибыли, феодальной ренте не свойственно постоянное, хотя бы и прерывистое, возрастание; в истории феодального производства бывали длительные периоды, характеризующиеся не расширенным, а простым воспроизводством, долгим застоем. Однако вместе с медленным развитием производительных сил накапливались возможности не только изменения объема феодальной ренты, но и прогрессивного преобразования ее форм. Каждая из последовательных форм подготавливалась долгими стараниями непосредственных производителей повысить свой жизненный (16/17) уровень, но в конце концов осуществлялась к выгоде господствующего класса. Таким образом закон феодальной ренты является не статическим законом, а законом экономического развития феодальной формации. Эксплуатация ширится и углубляется при историческом переходе от одной формы феодальной ренты к другой, а не только в рамках одной из них (что наиболее характерно для последней, денежной формы ренты).

Три главные, последовательно вытекающие друг из друга формы феодальной ренты: отработочная, продуктовая и денежная. Они могут обозначены также как барщина, натуральный оброк и денежный оброк.

При отработочной ренте, наиболее простой и первоначальной форме, крестьянин производит необходимый продукт в своем хозяйстве на своем наделе, а прибавочный продукт — в барском поместье, на барской запашке. К отработочной ренте должны быть отнесены не только работы на господском поле и луге, не только работы по строительству замков, укреплений, но и не отделившиеся вполне от сельского хозяйства ремесленные работы, производившиеся теми же крестьянами на господском дворе.

Отработочная форма ренты таит в себе необходимость собственного отрицания: отделение в пространстве и во времени необходимого труда и прибавочного (барщинного) приводит к возникновению разницы в производительности труда крестьянина, так как он повышает производительность труда в своем личном хозяйстве и отнюдь не усердствует в господском. Неминуемо получается два различных уровня производительности труда, и поэтому интерес (17/18) феодала требует такой перестройки ренты, чтобы она отвечала уровню производительности труда, царящему в крестьянском личном хозяйстве. Вторая форма феодальной ренты — рента продуктами (натуральный оброк) — и представляет собою соответствующее преобразование прежней формы, хотя экономическое существо остается тем же самым. При этой форме прибавочный труд выполняется уже не как отдельный и особый труд на господина, а вместе с необходимым трудом в едином производственном цикле в хозяйстве непосредственного производителя. Последний выполняет его не под надзором земельного собственника, а под собственной ответственностью и располагая своим временем. И уже из готовой продукции он должен отдать определенную часть господину.

При ренте продуктами прибавочный продукт присваивается феодалом-землевладельцем в натуральном виде, т.е. в виде зерна, мяса, птицы, полотна и т.п., а не в виде выручки крестьянина от продажи этих продуктов, как будет при следующей, денежной форме ренты. Таким образом, две первые формы ренты носят натуральный характер. Надо подчеркнуть, что речь идет о натуральном характере именно ренты, ибо само хозяйство непосредственных производителей остается натуральным и в период господства денежной ренты: в деньги будет превращаться не весь крестьянский продукт, а лишь та ее [так у Поршнева] часть, которая составляет ренту, в остальном же крестьянское хозяйствование и потребление все равно будет обходиться почти без связи с рынком.

Рента продуктами подготавливает переход к третьей, денежной форме ренты уже тем, что производство прибавочного продукта (18/19) совершается не на господском поле, а в крестьянском хозяйстве. Эта хозяйственная система, между прочим, необходимо содействует новому обособлению ремесла от сельского хозяйства: ведь теперь целые крестьянские хозяйства могут приобретать специализированный уклон, внося ренту по преимуществу тем или иным особым продуктом, в том числе изделиями. А это стимулирует рыночный обмен и развитие торгово-ремесленных центров — городов. Разделение труда увеличивает его производительность, доходность. Теперь задача феодалов — наложить руку на повышающуюся среднюю производительность общественного труда, и это достигается путем преобразования феодальной ренты в третью форму — в денежную ренту.

Суть денежной ренты в том, что в отличие от предыдущей непосредственный производитель уплачивает своему земельному собственнику (будь то частное лицо или государство) цену продукта. Следовательно, крестьянину недостаточно произвести в своем хозяйстве избыток продукта над тем количеством, которое нужно для покрытия необходимых потребностей и для воспроизводства хозяйства, но он должен еще доставить этот избыток на рынок, в город, продать его, превратить его в денежную форму. Иными словами, часть его продукта должна быть произведена как товар, именно та часть, которая составляет прибавочный продукт.

Переход к денежной ренте знаменует глубокие преобразования в экономике и праве феодального общества. В том числе появляются и наемные поденщики, и купля-продажа земли, следовательно и цена земли (капитализированная рента). При этом денежная рента до поры до времени знаменует не упадок или разложение, а прогресс феодального способа эксплуатации, открывая для него новые возможности восходящего развития, переводя его в более высокую фазу (19/20) классического, даже «чистого» феодального производства. Только после зарождения капитализма (первоначально в промышленности) денежная форма земельной ренты, как и в целом товарно-рыночные отношения, становится каналом его проникновения в сельское хозяйство и подтачивания феодальных отношений.

Переход от одной формы феодальной ренты к другой, будучи выражением роста производительных сил, порождался интересами и крестьян, и феодалов, но совершался в столкновении и борьбе их противоположных стремлений, мало того, неумолимо все более углубляя противоположность их интересов.

Следует подчеркнуть, что в чистом виде три формы феодальной ренты существуют лишь в экономической теории. В исторической действительности разные формы наблюдаются одновременно и совместно, только какая-либо одна из них всегда оказывается господствующей, ведущей. Наблюдаются и их сложные комбинации. Одна из таких комбинаций могла бы быть названа даже особой формой феодальной ренты. Это — барщинно-крепостническая система в некоторых странах Восточной Европы в поздние столетия феодальной эпохи. С одной стороны, эта система имеет признаки первой формы — отработочной ренты: прибавочный продукт производится в хозяйстве феодала, применяется жесточайшее принуждение. С другой стороны, тут на лицо признаки третьей формы, т.к. продукт производится не для потребления в натуре феодалом, его дружиной, свитой, челядью, а для продажи, для рынка, но только связь с рынком осуществляется не крестьянским хозяйством, а хозяйством феодала. Рынок крупный помещик-крепостник находит либо внутри страны, сбывая продукт крестьянского барщинного труда в городах, либо вне ее, сбывая этот продукт (20/21) в те страны, где собственно земледелие было недостаточно. Так или иначе, но эта форма ренты необходимо подразумевает совершившееся и уже далеко зашедшее отделение города от деревни — будь то внутри страны или в виде обособления на международном рынке промышленно более развитых стран от аграрных.

Может быть дана классификация феодальной ренты по другому принципу: на эпизодическую, фиксированную и прогрессирующую. Эпизодическая рента наблюдается преимущественно в раннее средневековье в виде даров, подношений, дани. Эти нерегулярные доходы феодала восходят к экономическим явлениям первобытнообщинного и рабовладельческого способа производства. Фиксированная рента гораздо более характерна для феодализма. Это — подушное (поголовное) обложение, побор с хозяйства или с главы хозяйства, с зависимой территории или главы территории. Словом, размер фиксированной ренты не стоит в строгой зависимости от производительности труда или доходности хозяйства того, кто ею обязан. Поэтому фиксированная рента выгодна для непосредственных производителей в периоды повышения производительности и доходности, но гибельна в условиях неблагоприятной конъюнктуры, природных бедствий, сокращения числа рабочих рук, падежа скота. Прогрессирующая рента , которую можно также назвать относительной, пропорциональной или функциональной, является фиксированной долей урожая или дохода. Она наблюдается при продуктовой или денежной ренте в виде «двадцатины», «десятины», «пятины», издольщины. В сущности и всякая рента, зависящая от размера надела (держания), следовательно, от размера хозяйства, есть прогрессирующая рента. Она налицо на любой ступени феодализма, в том числе и при отработочной ренте.

Прогрессирующая рента в разные периоды выгодна то одной, то (21/22) противоположной стороне. Она, как наиболее гибкая, отвечает росту производительных сил в развивающемся феодальном обществе, но она же в наибольшей степени сталкивается с присущим ему традиционализмом, с силой обычая. В условиях зарождения капитализма именно издольщина является тем видом рентных отношений, который более всего пригоден для наполнения старой феодальной формы новым, капиталистическим содержанием. Пока рента взимается натуральными продуктами, осуществить ее прогрессивность не очень то легко. Крестьянин начинает варьировать сельскохозяйственную продукцию, разводит непредусмотренные феодальным договором виды растений и скота, специализируется на изготовлении утвари и изделий. Все это служит стимулом для предпочтения феодалом денежной формы ренты, однако при последней продолжается острая борьба интересов — быть ли ей фиксированной или прогрессирующей.

(22/23-1)

Присвоение феодальной ренты на всех уровнях, при всех формах ее развития требовало определенных организационных форм. Поместье, сеньория, монастырь, государство были не столько организаторами феодального производства (хотя в известной мере выполняли эту роль), сколько аппаратом высасывания и концентрации прибавочного продукта из мелких хозяйств крестьян и ремесленников. Соответственно эти органы присвоения располагали тем или иным аппаратом — управляющими, сборщиками податей, чиновниками.

С точки зрения политической экономии многое в жизни господствовавшего класса — конфликты между разными его слоями, носившими политический, династический, религиозный характер, — может быть рассмотрено как борьба за ту или иную долю совокупной феодальной ренты. Раздел феодальной ренты или, чаще, дележ условий для ее получения (территории, зависимого населения) — ключ к междоусобной борьбе, царившей в феодальном мире. Заметную долю совокупной феодальной ренты класс феодалов всегда уступал духовенству — слою весьма необходимому для устойчивости феодального строя. Часть ее присваивали ростовщики и торговцы. Огромную долю, подчас даже и всю ренту, забирало феодальное государство, но опять-таки шла борьба за дальнейший ее раздел между знатью, священнослужителями, военными, бюрократией, челядью.

На протяжении истории феодального способа производства происходило сначала спорадическое и медленное, затем более неуклонное возрастание совокупной массы феодальной ренты в результате, (23-1/2) во-первых, роста населения и хозяйственной территории, во-вторых, нормы эксплуатации, т.е. соотношения между объемом прибавочного труда и необходимого.

Говоря о совокупной ренте, мы должны помнить, что она выступает не в виде одной только величины повинностей земельному собственнику за «держание», но складывается и из огромного множества других поборов, обязанностей, платежей, ложившихся на крестьянское хозяйство: сюда относятся судебные поборы феодала, уплаты ему за «баналитеты», т.е. монополии на мельницы и т.п., штрафы, регулярные подношения, сборы при продаже продуктов на рынке, дорожные и мостовые сборы, церковные десятины и платы, прямые и косвенные государственные подати и т.д. Возрастание объема совокупной ренты и нормы эксплуатации происходило, как правило, скачкообразно: оно совершалось время от времени в виде установления или изменения какой-либо повинности, введения какого-либо нового налога, причем сплошь и рядом под благовидным предлогом «восстановления» забытой старины.

Так или иначе это нарастание совокупного феодального бремени неизбежно вело к медленному углублению антагонизма эксплуататоров и эксплуатируемых и классовой борьбы между ними. В то же время оно попутно обостряло и борьбу среди эксплуататоров за присвоение большей или меньшей доли совокупной феодальной ренты.