Корреляция между наличием детей и различными факторами

Таким образом, полученные данные свидетельствуют, что раз­личия между личностными особенностями мужчин, имеющих детей, и мужчин, не имеющих детей, действительно существуют, и что для мужчин-отцов характерны большая стрессоустойчивость, экспрес­сивность, большая подверженность социальным нормам, дипло­матичность, более высокий самоконтроль, а также большая оценка себя по фактору силы (ЛД) и большая осмысленность целей жизни и удовлетворенность результатом в настоящий момент. Однако такие мужчины менее доминантны, менее склонны к риску, более жестки, менее подозрительны, более практичны, более консервативны, а также более конформны. Они выше оценивают жертвенность родителей по отношению к детям и менее склонны оценивать детей, как равных взрослым.

Таким образом, можно констатировать, что мужчины-отцы боле удовлетворены жизнью, более склонны к соблюдению социальных норм и правил поведения, менее склонны к риску и менее подозрительны, более терпимы и ответственны, кроме того, более практичны. Факторный анализ данных с подпрограммой поворота осей varimax normalized показал, что все переменные группируются в два устой­чивых фактора (устойчивость проверялась путем обработки аналогич­ным образом половинной выборки матрицы, полученной случайным образом): первый фактор, включает показатели по всем шкалам СЖО, второй фактор включает следующие параметры: 16РF - G, Q2, N, Н, С, а также показатели по шкале РАRI «Жертвенность родителей» и возраст (табл. 3).

Испытуемым вновь было предложено оценить себя по показате­лям до и после рождения ребенка для мужчин-отцов и себя сейчас и после возможного рождения ребенка для мужчин, не имеющих детей. Затем полученные данные были сравнены по Т-критерию Стьюдента. При уровне значимости 0,05 были получены различия для мужчин-отцов по обоим показателям. У мужчин, не имеющих детей, значимые различия выявлены по фактору «Осмысленность жизни». Значимый коэффициент ранговой корреляции (при р < 0,05) между наличием детей и оценкой осмысленности жизни для мужчин-отцов составил г = 0,54, для мужчин, не имеющих детей, г = 0,44; коэффи­циент кореляции между наличием детей и выполнением социальных норм у мужчин-отцов равен 0,43.

Таким образом, налицо взаимосвязь наличия детей с осмыслен­ностью жизни, а также с выполнением социальных норм.

Кроме того, с помощью факторного анализа были проанализиро­ваны ответы на вопросы анкеты отдельно по выборкам мужчин-отцов и мужчин, не имеющих детей. Были получены следующие результаты: для мужчин, имеющих детей, наибольшую факторную нагрузку имеют показатели: отношение с ребенком на сегодняшний день (0,766053), возраст отца и ребенка (-0,869932 и -0,868267 соответственно), из­менения, произошедшие в жизни мужчины после рождения ребенка (-0,729712), а также оценка испытуемыми мужчин без детей (0,773556). Для мужчин, не имеющих детей, отношение к детям и представление собственного будущего ребенка (—0,850793 и —0,707525 соответствен­но), вопросы планирования семьи (0,742788), представление себя в роли отца (0,725269).

Таким образом, результаты факторного и кластерного анализа показали, что мужчины-отцы более удовлетворены жизнью, более склонны к соблюдению социальных норм и правил поведения, менее склонны к риску и менее подозрительны, более терпимы и ответствен­ны, более практичны, кроме того, обнаружена значимая взаимосвязь между наличием детей и общей осмысленностью жизни, положитель­ной оценкой ее результативности.

Для уточнения данных, полученных с помощью статистического анализа, нами проводилась беседа, кроме того, в анкеты были включе­ны открытые вопросы, ответы на которые конкретизируют отношение мужчин к исследуемому феномену. Качественный анализ этих данных свидетельствует о том, что:

1. Среди мужчин, не имеющих детей, 52% считают, что любят детей, но общаются нечасто, 32% — общаются часто, 12% испытывают желание отстраниться, для 76% пол ребенка не важен, свои отношения с матерью оценивают как очень хорошие 76% испытуемых, причем ни один испытуемый не рассматривает свои отношения с матерью как плохие, в то время как отношения с отцом классифицируются таким образом 20% испытуемых, однако 68% считают свои отношения с от­цом близкими. 92% испытуемых планируют иметь детей в будущем и считают, что рождение детей необходимо планировать, 92% считают, что появление ребенка сильно изменит их жизнь, 48% представляли себе когда-нибудь своего будущего ребенка, при этом 64% пред­ставляют себя в роли отца. На вопрос о трудностях, сопряженных с рождением ребенка, 44% ответили, что это материальные трудности, 28% — ответственность. К практике совместных родов 36% относятся положительно, абсолютное большинство — 44% — не знают или не за­думывались об этом, 40% считают, что с рождением ребенка изменится отношение окружающих к ним, все считают, что в положительную сто­рону, станут более уважительными, при этом 64% полагают, что изме­нится их отношение к самим себе, в сторону большей ответственности, большей взрослости. По мнению данной категории испытуемых, отец должен давать ребенку представление об окружающем мире, физиче­ское воспитание, заботу, тепло, опору, опыт, поддержку, мужествен­ность, представление об ответственности, мудрость, защиту, уважение.

При этом отмечается, что отец отдает все, что имеет, и абсолютное большинство отмечают воспитание (85%).

2. Среди мужчин-отцов 76% любят детей, но общаются нечасто, 12% общаются часто, для 88% пол ребенка не важен, 76% оценивают свои отношения с матерью как хорошие, с отцом (как хорошие) — 64%. Первый ребенок для 92% был желанным, при этом к известию о беременности 52% отнеслись с радостью, 12% испытали страх, 40% никаких особенных чувств не испытали, при этом, впервые увидев ребенка, 68% испытали радость, а 12% - испуг. Во время беременности 52% отцов представляли себе будущего ребенка, 44% считают, что уже во время беременности их жизнь сильно изменилась, 76% считают, что жизнь изменилась после рождения ребенка. С рождением ребенка мужчины сталкиваются с материальными трудностями (36%), от­сутствием времени (40%), нежеланием, страхом общения с ребенком (12%). Практику совместных родов отвергают 52% мужчин-отцов, 16% не задумывались об этом. При этом 68% отцов занимались с ребен­ком-младенцем. В идеале отец должен давать ребенку навыки, уверен­ность, воспитание, радость, помощь, защиту, материальное обеспе­чение, мужские навыки, содержание общения, ответственность, вос­питание характера, отношение к людям. При этом конкретный отец обеспечивает основное жизненное направление, общение, понимание и решение проблем ребенка, помощь, совет, деньги, жизнь, средства к существованию, научение, заботу, любовь, опеку, оптимизм, поддерж­ку, смысл жизни, практические навыки оценивания обстановки и от­ношений, образование, будущее, статус. Отмечается также стремление дать все, что возможно и что в силах.

Отношение окружающих после рождения ребенка изменилось в сторону большего уважения для 50% испытуемых. Отношение к себе изменилось у 64% испытуемых в сторону большей ответственности (40%), заботы о ребенке, большей серьезности, меньшего внимания на себя, увеличения требований к себе.

На предложение закончить фразу: «Мужчина без ребенка — это...» 72% дали негативную реакцию по отношению к такому мужчине. При­водились следующие сравнения: по мнению мужчин-отцов, мужчина без ребенка — «это очаг без огня», «дом без крыши», «птица без крыльев», «жизнь впустую», «не мужчина», «без сердца», «пустота», «дерево без листьев», «дерево без ветвей», «машина без мотора», «тупик», «эгоист», «мальчик».

Таким образом, качественный анализ показал, что мужчины, не имеющие детей в настоящий момент, планируют это сделать в буду­щем, при этом вполне представляют себя в роли отцов и считают, что рождение ребенка сильно изменит их жизнь — с рождением ребенка изменится и отношение окружающих к ним в положительную сторону, изменится и их отношение к самим себе. То есть можно констатиро­вать наличие определенных представлений и стереотипов об отцовстве у мужчин, еще не имеющих детей.

Для мужчин-отцов характерно положительное отношение к от­цовству. Они считают, что отношение окружающих меняется в лучшую сторону, а мужчина меняется в сторону большей ответственности и увеличения требований к себе. Можно отметить также сложности с ответами на некоторые конкретные вопросы, касающиеся взаимо­действия с ребенком, что может говорить о меньшей вовлеченности конкретных отцов в жизнь детей.

В целом можно констатировать, что мужчины-отцы более удо­влетворены жизнью, им свойственен больший самоконтроль, они более склонны к соблюдению социальных норм и правил поведения, менее склонны к риску и менее подозрительны, более терпимы и ответственны, кроме того, более практичны, что соответствует вы­деленным на основе анализа теоретических источников критериям развития личности и параметрам личностного развития (табл. 1, с. 53—54, гл. 1). Эти данные подтверждаются самооценками мужчин-от­цов, которые оценивают себя после рождения ребенка как более от­ветственных, более терпимых, чем до рождения ребенка. Констатация изменений в отношении к ним окружающих может быть интерпре­тирована, как свидетельство дальнейшей социализации, кроме того, сравнение представлений о вкладе идеального отца в развитие ребенка и с характеристикой собственного вклада выявило, что конкретный отец, кроме статуса защиты и воспитания, в самом широком смысле слова, еще формирует у ребенка практические навыки, таким образом участвуя в передаче опыта следующим поколениям, что в терминах Э. Эриксона называется продуктивностью и является основной зада­чей развития в период взрослости. Полученные данные соответствуют положениям Г.С. Абрамовой, П. Хейманса, Н. Кантора и С. Циркеля, которые выделяют в качестве важнейшего параметра развития лично­сти просоциальное поведение (в том числе и реализацию жизненных задач, которые ставятся обществом - в нашем случае достижение статуса и выполнение ролей), выполнение родительской функции; С положениями В. Франкла, Э. Фромма, которые в качестве критериев развития рассматривают ответственность, духовность, любовь к другому человеку, заботу. Можно говорить о том, что, и по критериям А.А. Реана, рождение ребенка связано с развитием личности, т.к. нами были выявлены возрастание ответственности, терпимости и более выраженное просоциальное мышление у мужчин-отцов, по сравнению с мужчинами, не имеющими детей.

Таким образом эти данные подтверждают наше первое предпо­ложение о том, что отцовство является фактором развития в период взрослости.

Ввиду того, что группы набирались по критерию «наличие — от­сутствие детей», мы можем констатировать факт влияния отцовства на оптимизацию развития личности, однако, возможно, что такие резуль­таты обусловлены тем, что участие в исследовании приняли мужчины, заинтересованные данной проблемой, соответственно, в большей или меньшей степени включенные в жизнь своих детей. Для дальнейшего уточнения результатов нам необходимо ужесточить критерии отбора, таким образом выявив различные степени выраженности феномена отцовства, что было сделано на втором этапе исследования.

Второй этап исследования

Ввиду того, что в результате теоретического исследования нами было выяснено, что не сам факт наличия детей, а именно выполне­ние и принятие отцовской роли влияет на оптимизацию развития личности, для выявления специфики этого влияния нами был про­веден тренинг, направленный на повышение продуктивности от­цовства, чтобы таким образом проследить влияние отцовства на раз­витие личности мужчины в период взрослости. Экспериментальное исследование проводилось в период с сентября 2003 г. по июнь 2004 г. (Евсеенкова Ю.В., 2006). В исследовании принимали участие всего 95 мужчин, имеющих одного или более детей. 45 мужчин (три группы по 15 человек) составляли экспериментальную группу, подвергшуюся экспериментальному воздействию, 50 мужчин — контрольную. Обе группы были уравнены по возрасту (средний возраст эксперименталь­ной группы — 32 года, контрольной - 33 года) и социальным характе­ристикам. Экспериментальное воздействие составляло прохождение в течение двух месяцев специально разработанного нами тренинго-вого курса, направленного на принятие роли отца и формирование продуктивного отцовства. Применяемые методики: СЖО, ЛД, 16РF, РАRI, анкеты.

Разработанный нами тренинг состоит из нескольких стандартных блоков. Первый блок — «разогрев», второй блок — формирование доверительных отношений, третий блок — лекционный, четвертый — практический, пятый блок - релаксационный. Тренинговая программа включает теоретическую и практическую части. В теоретическом курсе излагаются постулаты детской, семейной психологии и психологии развития, данные о развитии ребенка, о влиянии отца на развитие ребенка, о специфических функциях и роли отца в жизни ребенка и семье, а также данные акмеологии о развитии личности в период взрослости. Кроме того, приводился материал о способах взаимодействия с ребен­ком, данные о конкретной деятельности, например, о способах решения конфликтных ситуаций, а также примеры взаимодействия с детьми дру­гих отцов. Собственно практическая часть включает в себя упражнения на принятие роли отца на различных уровнях: когнитивном, поведенче­ском и саморегулятивном (эмоциональном и мотивационном).

Во избежание упущения какого-либо аспекта отцовства в качестве основной концепции тренинговый программы была принята разрабо­танная нами модель феномена отцовства.

При оценке эффективности тренинга продуктивного отцовства, направленного на принятие роли отца, нами были использованы сле­дующие методы обработки данных. Для уточнения анализа использо­вались статистические методы, прежде всего - способы описательной статистики, которая позволяет обобщить первичные результаты, полу­ченные в эксперименте. Процедуры здесь сводятся к группировке дан­ных по их значениям, построению распределения частот, выявлению центральных тенденций распределения и к оценке разброса централь­ной тенденции. Нами было осуществлено оценивание моды, медианы, среднего арифметического и стандартного отклонения.

Однако для того чтобы более точно определить эффективность тренинга, следует воспользоваться методами индуктивной статистики. Ее задача — определить, достаточно ли велика разность между сред­ними двух распределений, для того, чтобы объяснить ее действием независимой переменной, а не случайностью, связанной с малым объемом выборки. Возможны две гипотезы: нулевая гипотеза (Но), согласно которой различие незначительно, и поэтому независимая переменная не оказывает никакого влияния; альтернативная гипотеза (Hi), — в соответствии с ней различия достаточно значимы и обусловлены влиянием тренинга. Если результаты анализа окажутся таковы, что позволят опровергнуть нулевую гипотезу, это будет означать, что Нi верна, т.е. выдвинутая гипотеза подтверждается. Для такого анализа мы использовали метод Стьюдента для зависимых выборок и корреляционный анализ.     

Обработка результатов. Для проверки эффективности тренинга а также для выявления влияния продуктивного отцовства на развитие личности нами было проведено два обследования испытуемых: до экспериментального воздействия и после. Для контрольной группы эти срезы совпадали по времени с обследованием экспериментальной группы. Данные, полученные в результате этих обследований, были подвергнуты статистической обработке. Наибольший разброс наблюдается в данных по смысложизненным ориентациям, что свиде­тельствует о высоких индивидуальных различиях результатов данного опросника. Данные, полученные с помощью Шестнадцатифакторного опросника Кеттелла и опросника РАRI, являются более однородными как внутри выборки, так и внутри каждой группы, что свидетельствует о наличии определенной устойчивой модели поведения. Сравнение результатов данного исследования со статистическими нормами гово­рит о том, что средние и стандартные отклонения данных по шкалам ЛД и СЖО находятся в рамках статистических норм данных методик, данные по опроснику РАRI являются высокой нормой, данные по 16РF соответствуют средним значениям норм, так же, как и у испы­туемых, обследованных на первом этапе исследования. Проверка по критерию Фишера при уровне значимости, равном 0,05, показала, что дисперсии обеих групп различаются незначимо. Таким образом, не­значительные различия генеральных дисперсий выборок позволяют ис­пользовать для проверки статистических гипотез критерий Стьюдента и корреляционный анализ.

Проверка значимости различий данных экспериментальной и контрольной группами до экспериментального воздействия по Т-критерию Стьюдента не показала значимых различий между группами. Сравнение результатов экспериментальной группы до и после экспе­риментального воздействия по критерию Стьюдента для зависимых выборок, выявило значимые различия по следующим параметрам: шкалам РАRI «Навязчивость родителей», «Оценка себя как отца», «Отношение к совместным родам», «Оценка изменения отношения окружающих после рождения ребенка в положительном направле­нии», шкалам СЖО «Результативность жизни», «Общая осмыслен­ность жизни», а также следующим факторам 16РF: Н (склонность к риску), F (сдержанность—экспрессивность), М (практичность—во-рображение), G (подверженность социальным нормам), Q4 (конформизм-нонконформизм).

Наглядно результаты тренинговой работы могут быть представле­ны в виде таблицы (табл. 6).

Таблица 6. Оценка эффективности тренинга по средним показателям

Примечания. Показатели до и после тренинга в экспериментальной группе значимо отличны при р <; 0,05. Показатели до тренинга у экспериментальной группы и контрольной отличаются незначимо. Значимых отличий в показате­лях контрольной группы не обнаружено.

Как видно из табл. 5, после прохождения тренинга у испытуемаых снизились показатели по таким шкалам 16РF, как Н (склонность к риску) и F (сдержанность—экспрессивность), а также оценку себя отца и негативное отношение к совместным родам. Увеличились показатели практичности, склонности к выполнению социальных норм, а также показатели шкалы СЖО «Результативность жизни», которая характеризует удовлетворенность самореализацией, оценку пройденного отрезка жизни, ощущение того, насколько продуктивно и осмысленно была прожита ее часть, и, кроме того, общая осмысленность жизни.

Снижение склонности к риску и одновременное повышение показателей социальной нормативности, практичности являются свидетельством увеличения ответственности. Понижение показателя субъективной оценки себя как отца, согласно мнению самих испытуемых, выявленному в послетренинговой беседе, является следствием открытия в процессе тренинговой работы новых перспектив взаимодействия с ребенком. Достаточно интересны результаты оценки отношения испытуемых к совместным родам: если до тренинга 94% испытуемых отри­цательно относились к такой идее, мотивируя свое отношение тем, что это «женское дело», что они могут «только мешать», то после тренинга 75% испытуемых считали такую практику возможной или полезной для ребенка. Увеличение показателей по шкалам СЖО «Результативность жизни» и общей осмысленности жизни является важнейшим показате­лем оптимизации развития личности в данный возрастной период.

Кроме того, для определения направления данной зависимости нами был использован метод ранговой корреляции, который по­зволяет сделать вывод о связи бинарного признака — в нашем случае прохождения тренинга - с различными параметрами. Результаты кор­реляционного анализа представлены в табл. 7.

Интересен факт повышения результатов по шкале «Навязчивость родителей» опросника РАRI. Данные говорят о большой включен­ности родителей в жизнь ребенка, иногда даже чрезмерной озабочен­ности его проблемами, что, возможно, связано с привлечением к ним внимания во время прохождения тренинга.

В общем, можно сказать, что результаты статистического анализа со­ответствуют данным, полученным нами на первом этапе исследования.

В дополнение к статистическому анализу нами был проделан ка­чественный анализ данных анкет и данных, полученных в послетренинговых беседах, который показал, что если до тренинга 60% трудностей, связанных с рождением ребенка, связывалось с материальными пробле­мами, и 75% мужчин на вопрос «Что может дать ребенку отец» ответи­ли: «материальное обеспечение», то после тренинга первый показатель стал равен 37%, снизившись за счет включения в разряд трудностей различных других факторов, в том числе «ответственность» (12%), «уста­новка контакта» (9%).

Таблица №7. Результаты ранговой корреляции.

На вопрос о том, «Что может дать ребенку отец?» после тренинга ответы были гораздо разнообразнее: упоминались такие понятия, как «забота», «мужское воспитание», «передача опыта», «передача моделей поведения в различных ситуациях».

Лучше всего результаты тренинга проявляются в том, что, по мне­нию 86% испытуемых, прошедших тренинг, за время участия в тренин­говой программе отношения с ребенком (детьми) изменились в сторону большей близости.

Таким образом, полученные на втором этапе нашего исследования ре­зультаты соотносятся с полученными нами на первом этапе исследования данными о том, что самые большие значимые отличия между мужчинами-отцами и мужчинами, не имеющими детей, как раз и проявляются в факторах осмысленности жизни и выполнения социальных норм. То есть в результате тренинга, направленного на увеличение продуктивнс отцовства, у мужчин-отцов появляются значимые изменения тех же личностных параметров, что отличают отцов от не-отцов в рассматриваемом возрасте. Параметры изменяются в том же направлении, что свидетельствует о том, что именно специфика отцовства оказывает влияние на их
изменение. Согласно нашей теоретико-методологической концпции
именно эти изменения могут служить надежными критериями развития личности в рассматриваемый нами период взрослости.

Подводя итоги данного исследования, можно сказать, что проведенный нами кластерный анализ данных по выборке мужчин-отцов показал, что в исследуемом феномене можно выделить три кластера данных:

1.Потребностно-эмоциональный блок.

2.Операциональный блок.

3.Ценностно-смысловой блок.

Анализ корреляционной матрицы показал, что у мужчин-отцов данные компоненты более взаимообусловлены и структурированы.

Факторный анализ данных, полученных при обследовании муж­чин-отцов, показал, что для изучаемого нами феномена можно вы­делить четыре фактора.

Фактор 1 — «Социальные стереотипы родительства».

Фактор 2 — «Взаимодействие отца с ребенком».

Фактор 3 — «Эмоциональная связь с ребенком».

Фактор 4 - «Экзистенциальная оценка собственной жизни».

При этом первые два фактора представляют собой характеристики семейного взаимодействия с ребенком, распределения функций между отцом и матерью, причем первый фактор свидетельствует о некотором самоустранении мужчин от воспитания ребенка, но при этом обращает на себя внимание взаимосвязь этого феномена с особенностями отношений с собственной матерью, что, возможно, может быть проинтерпретирова­но как свидетельство существования четкого стереотипа распределения гендерных ролей, формируемого еще в детстве. Второй фактор характе­ризует собственно взаимодействие отца с ребенком и установки, с ним связанные, т.е. эти два фактора включают в себя социальный оценочный компонент и с разных сторон описывают выделенный нами операцио­нальный компонент в структуре комплекса отцовства.

В целом можно констатировать, что мужчины-отцы более удовлетворены жизнью, им свойственен больший самоконтроль, они более склонны к соблюдению социальных норм и правил поведения, менее склонны к риску и менее подозрительны, более терпимы и ответственны, кроме того, более практичны, что соответствует выделенным на основе анализа теоретических источников критериям развития лично­сти и параметрам личностного развития. Эти данные подтверждаются самооценками мужчин-отцов, которые оценивают себя после рождения ребенка как более ответственных, более терпимых, чем до рождения ре­бенка, констатация изменений в отношении к ним окружающих может быть интерпретирована как свидетельство дальнейшей социализации, кроме того, сравнение представлений о вкладе идеального отца в раз­витие ребенка с характеристикой собственного вклада выявило, что конкретный отец, кроме статуса защиты и воспитания в самом широком смысле слова, еще формирует у ребенка практические навыки, таким об­разом участвуя в передаче опыта следующим поколениям, что в терми­нах Э. Эриксона называется продуктивностью и является основной за­дачей развития в период взрослости. Полученные данные соответствуют положениям Г.С. Абрамовой, П. Хейманса, Н. Кантора и С. Циркеля, которые выделяют в качестве важнейшего параметра развития личности просоциальное поведение (в том числе и реализацию жизненных задач, которые ставятся обществом, в нашем случае — достижение статуса и выполнение ролей), выполнение родительской функции; положениям В. Франкла (Франки В., 1990), Э. Фромма (Фромм Э., 1990), которые в качестве критериев развития рассматривают ответственность, духов­ность, любовь к другому человеку, заботу. Можно говорить, о том, что, и по критериям А.А. Реана (Реан А.А., 2001), рождение ребенка связано с развитием личности, т.к. нами были выявлены возрастание ответствен­ности, терпимости и более выраженное просоциальное мышление у мужчин-отцов, по сравнению с мужчинами, не имеющими детей.

Попытка отследить влияние продуктивного отцовства на опти­мизацию развития личности с помощью тренинговой программы, направленной на принятие роли отца, показала, что самые большие значимые отличия между мужчинами-отцами и мужчинами, не имею­щими детей, как раз и проявляются в факторах осмысленности жизни и выполнения социальных норм. В целом наши данные подтверждают предположение о том, что отцовство является фактором оптимизации развития личности самого отца в период взрослости.