Тема 11 Особенности капиталистического развития Германии, Англии, Франции и Японии в предвоенный период.

Вопросы

 1. Германия – вторая промышленная держава мира.

2. Утрата Англией промышленной гегемонии.

3. Экономическое отставание Франции.

4. Капиталистическая перестройка японской экономики.

Вопрос 1. Основными причинами, по которым Германия стала к началу ХХ века второй промышленной державой мира были:

- по­беда во франко-прусской войне в 1870 г. и последующее ограбле­ние Франции: аннексия Эльзаса и Лотарингии — большого же­лезорудного бассейна, а также контрибуция в 5 млрд. фр. Соеди­нение железной руды Эльзаса и Лотарингии с углем Рейнской области позволило создать мощную топливно-металлургическую базу германской промышленности, а французские миллиарды стали важным источником инвестиций в промышленность;

-за­вершилось государственное объединение всей страны и образовалась Германская империя, с бо­лее чем 40-миллионным населением;

 -немецкая индустрия почти не знала проблемы технического пере­вооружения, а потому промышленные предприятия 70-х гг.  сразу создавались на новейшей по тому времени технической базе;

- к росту тяжелой промышленности вело и интенсивное железнодорожное строительство (протяженность железнодорожной сети за 1870—1910 гг. увеличилась более чем в 33 раза);                                                   

-в последней трети XIX в. промышленность стала играть основную роль в экономической системе страны. В начале XX в. в ней было занято уже 43% населения против 29%, занятых в сельском хозяйстве;

-немалую роль играли государственные заказы на вооружение.
 В результате к концу Х1Х века Германия обогнала по производству промышленной продукции Францию, а в начале XX в. позади осталась и Англия. Технический уровень немецкой, относительно новой промышленности, был выше старой английской. Немецкие фирмы накануне, первой миро­вой войны стали основными поставщиками в Европу динамомашин, трам­ваев, электроламп и других электротоваров, а также анилино­вых красок.

Значительно медленнее, чем тяжелая индустрия, развивалась в Германии легкая и пищевая промышленности. В этих отраслях из-за меньшего пла­тежеспособного спроса на внутреннем рынке Германия отставала не только от США и Англии, но и от Франции.

Процесс монополизации в Германии происходил в основном не на базе трестов,как в Америке, а на базе картелейи синди­катов— соглашений между фирмами о ценах на продукцию, рынках, источниках сырья и т.д. Крупные монополии сложились в угольной, химической, электротехнической промыш­ленности, в су­достроении. Перед первой мировой войной в германском хозяйстве действовало около 600 монопольных орга­низаций, а заправляло в бизнесе не более 300 магнатов промышленного капитала и руководство шести крупнейших берлинских банков. В итоге германские монополии стали самой большой и органи­зованной экономической силой в Европе.

 Высокие доходы позволилинемецкой буржуазии существенно поднять заработную плату квалифицированныхрабочих, которых насчитывалось примерно 5 млн. чел. В начале XX в. средняя годовая зарплата квалифици­рованного немецкого рабочего (примерно 1800 марок) составляла 53% годового дохода небольшого предпринимателя (2-5 наем­ных рабочих) и 45% дохода среднего чиновника, а зарплата рабочих контрольного аппарата на производстве «рабочей аристо­кратии»уступала доходу мелкого предпринимателя и средне­го чиновника всего на 25—30%. Таким образом, в начале XX в. немецкие квалифицированные рабочие не были классовыми про­тивниками немецкого капитала. Однако, превосходя английских и французских (а кое в чем даже американских) капиталистов в смысле организации, германский финансовый капитал значительно уступал им в политическом отношении. В Англии и Франции буржуазия управляла полновластно и непос­редственно,а в Германии первенство было за феодалами и мо­нархией. Германский капитал имел военно-феодальный оттенок. Если во внутренней политике между буржуазией и юнкера­ми существовали противоречия, то в области внешней политики их интересы совпадали полностью. А внешний рынок имел осо­бое значение для германских монополий, главная забота кото­рых состояла в обеспечении зарубежного сбыта промтоваров. Объем германской внешней торговли за 1870-1913 гг. вырос примерно в три раза. Вместе с тем структура немецкой внеш­ней торговли показывала и основную слабость экономики стра­ны — ее зависимость от сырьевого и продовольственного им­порта: стоимость ввоза за счет сырья и продовольствия перед первой мировой войной превышала стоимость экспорта более чем на 600 млн. марок. Сравнительно небольшие германские ко­лонии не могли покрыть сырьевой дефицит. Поэтому все большее значение приобретали для немецкого капитализма россий­ские и украинские просторы — как источник сельхозпродукции и рынок промтоваров. Сложная внешнеторговая ситуация еще более усугубляла агрессивность германских монополий, укреп­ляла их блок с юнкерским милитаризмом и монархией.

Вопрос 2К 1913 году производственная база английской индустрии устарела в физическом и моральном отношении. Поэтому, если в 1870 г. Англия производила примерно половину трех главных на тогдашнем мировом рынка видов промышленной продукции — угля, чугуна и хлопчатобумажных тканей, то в 1913 г. она давала только 22% мировой угледобычи, выплавляла 13% мирового чугуна, потребляла 23% мирового хлопка. Внедрение новой техники требовало больших инвестиций. Однако Английские капиталисты вывозили капитал в коло­нии, где стоимость рабочей силы была ниже, а, следовательно, прибы­ли были выше. К тому же доставка из заморских стран промышленного сырья — руд цветных металлов, каучука, нефти и т.д. также вела к оттоку капитала из страны. В результате, вы­воз капиталов возрастал, а темпы роста английской промыш­ленности все более снижались. В этот же период все больше стран стали отхо­дить от политики свободной торговли в мировой торговле и возвращаться к политике протек­ционизма, чтобы защитить свою промышленность от конкуренции ан­глийских товаров.

Структурные изменения в английской промышленности про­исходили очень медленно. Степень концентрации производства и капитала в Англии, где сохранилось большое количество средних и мелких устаревших предприятий, была значительно ниже, чем в США и Германии.

Наиболее высокими темпами, обгоняя тра­диционные производства, разви­вались новые для Англии отрасли тяжелой промышленности — сталелитейная, электротехническая, химическая. Однако перед первой мировой войной суммарная мощность электро­станций в Англии была в 2,5 раза меньше, чем в Германии и почти в 10 раз меньше, чем в США. Судостроение было единственной традиционнойотраслью тяжелой промыш­ленности, которая перевооружалась и показывала устойчи­вые темпы роста.

Совсем другая картина была в сфере кредита. Перед первой мировой войной 27 крупным банкам Англии принадлежало около 86% всех вкладов страны. Однако сращивание банков с индуст­риальными монополиями не имело в Англии такого всеобъ­емлющего характера, как это было в Германии и США. Британ­ский капитализм базировался на колониальной империи. Англий­ские колонии (к началу XX в. они по размерам в 100 раз превы­шали территорию метрополии) компенсировали британскому капиталу недостатки промышленного развития. По вывозу ка­питала Англия оставила далеко позади Америку и Германию. К первой мировой войне сумма вывозимых из Англии капиталов составляла примерно третью часть общей стоимости экспорта. До 3/4 экспорта капитала шло в Британскую империю и слабо­развитые страны Латинской Америки (около 20% — в США, 6% — в страны Европы). Поэтому в последней трети XIX в. в Англии доходы от вложений за рубе­жом выросли в 9 раз, тогда как национальный доход вырос только в 3 раза. Из-за большого сырьевого и продо­вольственного импорта внешнеторговый баланс Англии постоянно носил пассивный характер, но платежный баланс, включающий всевиды расчетов с другими странами, неизменно был активным. Английские бан­ки, отделения которых были разбросаны по всему свету, разви­ли большую активность по кредитованию мировой торговли.

Переход от мировой промышленной гегемонии к гегемонии в пределах Британской империи, от прямой торговли промто­варами к торговому кредиту, — все это приносило прибыль, но фактически усиливало застой английской экономики. Накануне первой мировой войны доходы ран­тье намного превышали доходы экспортеров товаров.

В нача­ле XX в. Англия начала осуществлять огромную программу военно-мор­ского строительства (по принципу: два корабля на каждый но­вый немецкий), на это уходило до половины расходной части госбюджета.                                                                               

 Вопрос 3Для Франции на рубеже XIX и XX вв. немецкие и американ­ские темпы промышленного развития были недостижимыми из-за недостаточности сырьевой базы. В 1913 г. Франция добывала лишь 2/3 необходимого ей угля, а дорогой импортный уголь вел к повышению стоимости французских товаров и, соответ­ственно, снижению их конкурентоспособности. Низкий промыш­ленный потенциал определялся также устаревшей технологи­ческой сферой. Здесь повторилась в основных чертах английская история: физически и морально изношенное оборудование, во­шедшее в строй в 50—60 гг., требовало замены, а для этого требовались соответствующие инвестиции, а их не было.

Причиной всему этому были: во-первых, экономический ущерб, из-за поражения Франции в войне с Пруссией 1870 г. (общая сумма составила 16 млрд. франков, в том числе 5 млрд. контрибуции). Очень тяжело отра­зилась на состоянии французской экономики аннексия Германией весьма развитых экономических областей — Эльзаса и осо­бенно Лотарингии с ее крупными запасами железной руды. Таким образом, война с Пруссией заметно затор­мозила развитие французской тяжелой промышленности.

Во-вторых,  французская буржуазия явно отдавала предпочтение банковской деятельности перед промыш­ленной. В конце XIX — начале XX вв. ростовщические черты французского капитализма проступили еще более резко. Займы иностранным государствам давали французским банкирам гарантированный доход, не связанный с промышленным риском, отвлекая в то же время огромные средства от отечественной индустрии.

К восьмидесятым годам XIX в. Фран­ция передвинулась со второго места в мировом промышленном производстве на четвертое — после США, Англии и Германии, потеряв свое былое индустриальное значение. В конце XIX — начале XX вв. структура французской экономики продолжала оставаться аграрно-индустриальной. Из 16 млн. человек
самодеятельного населения в промышленности было занято всего
около 2 млн., в сельском хозяйстве — более 5 млн., торговле —
более 4 млн. человек. Сельскохозяйственная продукция по сто­имости превышала промышленную. Франция по урожайности сель­скохозяйственных культур занимала всего 11 место в Европе. Слабая произ­водительность земледелия в конечном счете упиралась в гос­подство мелкокрестьянского производства, созданного революцией в конце XVIIIв. Владелец крохотной парцеллы не мог применять сельскохозяйственные машины и искусственные удобре­ния. Французские сельскохозпродукты не выдерживали конкурен­ции на внешних рыках с дешевыми американскими, канадски­ми, аргентинскими продовольственными товарами.

 Отсталой была и структура  промышленности, где по-прежнему значительное место занимало производство изысканных средств потребления. На ми­ровом рынке наиболее востребованными видами французской промыш­ленной продукции оставались предметы роскоши, производство которых не требовало ни огромных инвестиций, ни новой тех­ники, ни экономического риска.

Монополизация французской промышленности происходила значительно медленнее, чем в США, Германии и Англии, но темпы концентрации и централизации банков во Франции пре­вышали таковые в других странах. Французский финансовый капитал складывался вокруг банков, а не около промышленных монополий.

К концу XIX в. в основном деятельность французского финансово­го капитала сводилась к ссудно-ростовщической за границей. Так, если  за 1870—1913 гг. промышленное производство во Франции вы­росло примерно в 3 раза, то экспорт французского капитала — более чем в 4 раза. Хотя больше всего капитал вывозила не Фран­ция, а Англия, но именно Франция играла роль мирового ростов­щика. Причем,  если английский капитал вывозился в виде промышленных инвестиций,то французский капитал в виде займовиностранным государствам. Накануне первой мировой войны из 42,5 млрд. заграничных вложений Франции хозяйственное применение имело всего 10 млрд., на остальные деньги главным образом вооружались будущие союз­ники против Германии. 12 млрд. заемных франков приходилось на Россию, на эти средства был создан ряд заводов и промыс­лов. Поскольку процент по русским займам был выше, чем у других стран (до 14% годовых против 2%), постольку русские займы пользовались громадной популярностью во Франции. До 10% населения страны владели накануне первой мировой войны рус­скими облигациями, для приобретения которых тысячи фран­цузов продавали свою землю и дома.

Франция в XIX — начале XX вв. владела большими колониями в Африке, Юго-Восточной Азии, Океании и созда­ла империю, по территории в 17 раз превышающую метрополию. Однако французский финансовый капитал, наживаясь в основном на эксплуатации стран-должников, не был заинтересован в произ­водственном использовании колоний. Поэтому колонии в экономи­ке Франции играли гораздо меньшую роль, чем в экономике Англии. Перед первой мировой войной в колонии экспортиро­валось всего 13% вывозимых Францией товаров и менее 10% вывозимых капиталов. Из колоний поступило всего 9,5% француз­ского импорта.

Таким образом, ростовщичество во Франции приносило главные доходы и создавало возможность содержать армию, почти равную по численности немецкой.

Вопрос 4. В 60-х гг. XIX в. после гражданской войны (революции Мейд-зи) в Японии было создано новое государственное уст­ройство буржуазно-помещичьего типа, наподобие Германской им­перии: всенародно избираемая законодательная власть при гос­подстве императора и феодалов в исполнительно-администра­тивной сфере (за отказ от своих феодальных прав князья и са­мураи получили денежную компенсацию и монополию на заня­тие высших офицерских и чиновничьих должностей).

Этот строй, просуществовавший в Японии вплоть до оконча­ния второй мировой войны, сумел за несколько де­сятилетий превратить полуколониальное раздробленное государ­ство в мощную индустриально-аграрную державу, претендую­щую на гегемонию в Юго-Восточной Азии. Единственным сред­ством для этого могла быть только вестернизацияэкономики, в первую очередь, создание современной фабрично-заводской про­мышленности. При этом, основным инвестором было государство, а главное внимание уделялось строительству крупных металлур­гических и машиностроительных заводов в целях модернизации армии и флота. Технику и кадры для модернизации обеспечивал импорт машин и специалистов, а также обучение молодых лю­дей из самураев на Западе. Для создания предприятий широко применя­лись правительственные субсидии, налоговые льготы.

Построенные предприятия государство передавало в аренду или продавало в кредит наиболее близким к правящим кругам предпринимателям, установив контроль над стратегически важ­ными отраслями.

Таким образом, Японско­му государству удалось создать особо лояльнуюотечественную буржуазию и консолидировать буржуазно-фео­дальный блок вокруг императорского трона. Темпы роста, показанные японской промышленностью в конце XIX — начале XX вв., превосходили все, что было известно до этого. Так, за первое десятилетие XX в. сум­марная мощность первичных двигателей возросла в 10 раз, уг­ледобыча — в 20, производство меди — в 13, тоннаж спущенных на воду судов — в 13 раз (таких темпов до этого мир не знал). Ни одна страна из числа отставших от наиболее развитых экономи­чески государств Запада и вынужденных их догонять, не сумела провести вестернизацию так эффективно, как Япония

 Поздний промышленный переворот в Японии совпал по вре­мени с монополизацией экономики: наплыв сравнительно де­шевого из-за низких пошлин импорта вынуждал японских пред­принимателей объединяться. Уже в начале 80-х гг. возникли мо­нопольные объединения — Японская бумажная и Японская па­роходная компании. Наибольший успех выпал на долю старин­ных торгово-ростовщических компаний — Мицуи и Мицубиси, которые при помощи государства стали первыми японскими концернами (к собственным банкам и торговле они прибавили купленные недорого у государства предприятия промышленно­сти и транспорта).

Создав новейшие монополии, японские капиталисты, одна­ко, оставили многие старые черты японского феодализма, не знавшего крепостного права и управлявшего методами, так называемого, па­тернализма- покровительственного (отеческого) отношения к своимподданным, оплачивающих это покровительство рен­той. Подобные отношения были перенесены на промышленные предприятия: скидки для работников в фирменныхжилых домах и магазинах, фирменные школы и даже вузы. Все это обеспечи­вало пожизненный пайработников и их особую преданность работодателю.

Тем не менее, в начале XX в. уровень жизни трудящихся в Японии был значи­тельно ниже, чем в Европе и Северной Америке, притом, что  2/3 на­селения проживало в селе. Это опре­деляло узость внутреннего рынка и подталкивало правящий бур­жуазно-помещичий блок к внешней агрессии. Положение усу­гублялось скудными природными ресурсами страны, не имею­щей собственных металлических руд и нефти. Поэтому, не успев утвер­диться в качестве капиталистической страны, Япония уже всту­пила в борьбу за гегемонию на Дальнем Востоке и Юго-Восточ­ной Азии.

Вопросы для самопроверки:

1. За счет, каких действий Германия стала второй промышленной державой мира.

2. Почему Англия утратила промышленную гегемонию.

3. Каковы были причины экономической отсталости Франции.

4. В чем состояла капиталистическая перестройка японской экономики.