Внешняя политика в предвоенные годы

Вторая мировая война была вызвана макроэкономическими противоречиями 20-30-х гг., к возникновению которых СССР не имел отношения, поскольку усилиями ВКП (б) оказался на обочине мировых экономических связей. Но Красная армия представляла собой значительную силу. Поэтому, оказав поддержку той или иной воюющей стороне, Советский Союз мог повлиять на развитие мировых событий. Правильно решить эту тя-желейшую задачу руководство не смогло.

Большевистская внешняя политика с первых дней была двойственной. С одной стороны, она строилась на принципе пролетарского интернационализма, в соответствии

с которым требовалось приложить максимальные усилия для раздувания пожара миро-вой пролетарской революции. С другой стороны, необходимость решения внутренних политических и экономических проблем требовала спокойствия на границах и развития экономических связей. Отсюда возникал принцип мирного сосуществования с капитали-стическими странами.

На рубеже 20-30-х гг. И.В. Сталин и его окружение сделали выбор в пользу внутрен-них задач. Отныне главной целью внешней политики СССР и его союзников стало создание благоприятных внешнеполитических условий для обеспечения безопасности страны.

В середине 30-х гг. советское руководство выступало за создание системы коллек-тивной безопасности. Весной 1939 г. в этой системе оказались заинтересованы и Англия с Францией. Они приняли предложение СССР о создании общеевропейской антифашист-ской системы. Однако выстроить ее не удалось.

Позиция советской стороны определялась следующим.

Во-первых, для И.В. Сталина и Германия, и Англия с Францией являлись врагами. Так что речь могла идти лишь о том, с кем выгоднее в данный исторический период за-ключить соглашение.

Во-вторых, И.В. Сталин был прекрасно осведомлен о надвигающейся войне и знал, что она начинается в благоприятном для СССР направлении: Гитлер сам предупредил его о нападении на Польшу в письме от 20 августа. И.В. Сталин знал и о том, что военный

потенциал СССР в тот момент значительно превосходил германский, что исключало да-же гипотетическую возможность нападения фашистов на нашу страну. Опасность вступ-ления Советского Союза в войну против Германии осознавали и в Берлине. Так, коман-дующий вермахтом Браухич летом 1939 г. сказал Гитлеру, что если за Польшу вступятся Англия и Франция, то Польша все равно будет разбита, если же – Советский Союз, то по-верженной окажется Германия.

Поэтому, в переговорах с Англией и Францией в июле–августе 1939 г. советская делегация вела себя грубо и ультимативно. Возможности переговоров в полной мере ис-пользованы не были. 15 августа Ф.Д. Рузвельт прислал И.В. Сталину письмо, где настой-чиво уговаривал не прерывать переговоры. 22 августа на заключение соглашения с СССР

без Англии согласилась Франция. Но это соглашение разрушало революционно-агрес-сивные планы И.В. Сталина. Если бы он хотел обезопасить СССР, то он мог бы занять по-зицию вооруженного нейтралитета. Не менее эффективным шагом было бы сохранение независимой Польши в качестве щита от Германии.

Официальная сталинская пропагандистская машина должна была его дезавуиро-вать и назвала договор о разделе сфер влияния в Европе «пактом о ненападении». Но ре-альная суть пакта от 23 августа состояла именно в разделе. В последнем слове на Нюрн-бергском процессе министр иностранных дел фашистского правительства И. Риббентроп сказал: «Когда я приехал в Москву в 1939 г. к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келлога, а дал понять, что, если он не получит половины Польши и Прибалтий-ские страны еще без Литвы, с портом Либава, то я могу сразу же отправляться назад»1.

В западных протоколах Нюрнбергского процесса эта цитата присутствовала, но совет-ском издании, естественно, ее не было.

Нападение на Польшу было утверждено Гитлером еще 11 апреля. И от итогов мо-сковской встречи Риббентроп с Молотовым 23 августа менялся только день, а не само на-падение. То есть не СССР несет ответственность за развязывание Второй мировой войны. Тем не менее, Гитлеру жизненно необходим был нейтралитет Советского Союза. И за-ключенный пакт обеспечил ему спокойствие на восточных границах: Гитлер снял с совет-ских границ 136 дивизии (оставил 10), разгромил Польшу.

В соответствии с пактом, Красная Армия 17 сентября перешла границу с Польшей (притом, что между СССР и Польшей действовал договор о ненападении от 1932 г. и что война со стороны СССР не была объявлена). В ходе боев командование Красной Армии и вермахта на уровне генштабов, отдельных армий и дивизий координировали свои дейст-вия. Во многом благодаря этому Красной Армии без особых усилий в короткий срок уда-лось захватить в плен более 180 тыс. польских солдат и офицеров. Чуть позднее Гестапо и НКВД наладили сотрудничество для борьбы с польским подпольем. Раненые офицеры и солдаты Вермахта лечились в советских госпиталях.

28 сентября между фашистской Германией и СССР был подписан договор о друж-бе и границах. Если «пакт о ненападении» сталинская идеологическая система преподно-сила как оборонительный и вынужденный, то в договоре о дружбе речь шла о сотрудни-честве. Поэтому он тщательно скрывался.

В соответствии с основной внешнеполитической целью в 1939–1941 гг. между СССР

и Германией был заключен также целый ряд экономических соглашений. Советский Со-юз экспортировал в воюющую Германию промышленное сырье, продукты питания, раз-решил транзит через свою территорию стратегического сырья из Японии, Китая, Ирана и Афганистана.Крайне отрицательные последствия для обороноспособности СССР имела «Кон-венция о порядке урегулирования конфликтов и инцидентов на государственной грани-це СССР и Германии» от 10 июня 1940 г. В результате к моменту нападения на СССР фа-шистские войска имели точные сведения о наших военных коммуникациях.

В ноябре 1940 г. Берлин посетила советская делегация во главе с наркомом ино-странных дел В.М. Молотовым с целью рассмотрения условий, на которых СССР присое-диняется к фашистскому блоку. Немецкая делегация предложила советской следующее разграничение сфер влияния: Германии отводилась главная роль в Европе, Италии – в Средиземноморском регионе, Японии – на Дальнем Востоке и Океании, а Советский Со-юз получал свободу действий в отношении Ирака, Ирана, Афганистана и Индии. И.В. Сталина такое разграничение влияния не устроило. Помимо Ирана, он планировал по-ставить под свой контроль Румынию, Болгарию, черноморские проливы. Поэтому рас-ширение фашистского блока за счет СССР не состоялось.

Заключение с Германией пакта о ненападении и развивающих его соглашений стало крупнейшей внешнеполитической ошибкой за всю историю СССР. Она явилась логичным результатом сталинских методов работы. Внешняя политика И.В. Сталина от-личалась келейностью и непрофессионализмом.

Профессиональные дипломаты от участия в разработке внешней политики были устранены. Она готовилась в величайшем секрете даже от некоторых членов Политбюро.

Пакт о ненападении крайне отрицательно сказался на соотношении сил между

СССР и Германией к лету 1941 г. Осенью 1939 г. Германия не имела возможности воевать

с СССР, поскольку импортировала 100% нефти, 90% олова, 80% каучука, 50% свинца. К 1941 г. все ресурсы Европы находились в ее распоряжении. Часть стратегических ресур-сов Германия в 1939–1941 гг. получила от СССР. Оккупация половины Европы позволила Германии вдвое увеличить свои экономические возможности.

В 1940 – первой половине 1941 г. внешняя политика была направлена на предот-вращение войны. В апреле-мае 1941 г. И.В. Сталин практически ежедневно принимал у себя в Кремле военное руководство. На всех партийно-государственных совещаниях до-минировали вопросы обороны. В апреле-мае из внутренних округов на границу были переброшены десятки дивизий. Однако несмотря на все старания, радикально повлиять на ситуацию в положительном для страны направлении он уже не мог.

Государственный механизм

Государственное управление в тот период приобрело чрезвычайность, то есть:

− система управления сконцентрировалась в руках неконституционных органов: Ставки верховного главнокомандования, Государственного комитет обороны, Совета по эвакуации и др.,

− управление было в максимальной степени централизовано.

Верховный совет СССР и Верховные советы союзных республик были отстранены от решения конкретных проблем. Даже Верховный совет СССР за годы войны собирался только три раза: 18 июня 1942 г., 28 января – 14 февраля 1944 г., 24–27 апреля 1945 г. Были «рассмотрены» бюджет СССР, ратифицирован договор между СССР и Великобританией и расширены права союзных республик.

И.В. Сталин занял все вновь возникшие должности. До начала войны он был Секре-тарем ЦК, членом Политбюро, Оргбюро ЦК ВКП (б), а с мая 1941 г. и Председателем СНК

СССР. В конце июня 1941 г., не имея военного образования и опыта практического руково-История российского государства и права

дства крупными воинскими соединениями, И.В. Сталин назначил себя Председателем Госу-дарственного комитета обороны, в июле возглавил Ставку верховного командования и Нар-комат обороны, в августе стал Верховным главнокомандующим. Заняв все эти должности, И.В. Сталин, во-первых, отстранил от управления соответствующими сферами действитель-но компетентных людей. Во-вторых, он взвалил на свои плечи гигантский объем работы. Только он владел полной информацией по стране и фронтам в целом. Но один человек фи-зически не мог эффективно выполнять такой объем работы. Это порождало трагические по-следствия: порой даже высшие хозяйственные и военные руководители не могли самостоя-тельно принять решение. Он парализовал работу многих ведомств. В-третьих, в состав вновь созданных органов вошли одни и те же люди: К.Е Ворошилов, В.М. Молотов, Л.М. Кагано-вич, А.И. Микоян, Л.П. Берия, А.А. Жданов, Г.М. Маленков и некоторые другие. Но ни один из этих органов как коллегиальный никогда не работал, любые обсуждения, как правило, заканчивались принятием предложения И.В. Сталина.

Перед Великой Отечественной войной И.В. Сталин не имел возможности прове-рить правильность проводимой им внешней и внутренней политики, поскольку не суще-ствовало критерия ее оценки. Чрезмерная цена, заплаченная советским народом за кол-лективизацию и индустриализацию, с точки зрения марксизма критерием не являлась.

В этих условиях его самоуверенность была вполне логичной. Война же показала его не-компетентность как руководителя.

Только И.В. Сталин обладал всем объемом информации. Сообщение от разведы-вательных управлений Красной Армии и НКВД поступали к нему, минуя Генеральный штаб Красной Армии. Анализируя эти данные, И.В. Сталин еще в 1940 г. пришел к выво-ду, что Германия нанесет основной удар по Украине; хотя начальник Генерального шта-ба Б.М. Шапошников полагал, что основным направлением продвижения противника станет смоленско-московское направление. Фашисты действительно к началу войны со-средоточили на смоленско-московском направлении 6–8 – кратное превосходство в тех-нике и войсках, нейтрализовать которое было в принципе невозможно.

В течение первого месяца войны фашистами было полностью разгромлено 28 ди-визий, 76 потеряли свыше 50% состава. На основном, московском направлении фашисты практически не встречали хорошо организованного сопротивления. Лишь в конце нояб-ря уже у стен Москвы армия прекратила отступление. Это говорит о том, что выдвижен-цы 1937–1938 гг., пришедшие на смену репрессированным кадрам, оказались неподготов-ленным не только к внезапному нападению противника, но и к войне вообще. Последст-вия уничтожения И.В. Сталиным генеральского и офицерского корпуса удалось преодо-леть лишь к концу 1942 г., когда новые генералы и офицеры приобрели военный опыт.

Разгром Красной Армии в течение первых нескольких месяцев войны перечеркнул лихорадочную деятельность И.В. Сталина и его соратников по созданию материально-технической базы армии. Основная часть построенных в 30-е гг. промышленных объектов находилась в европейской части СССР. Практически все это оказалось утраченным, посколь-ку из-за слишком высоких темпов отступления основную часть заводов и фабрик пришлось взорвать. К концу 1941 г. экономический потенциал страны уменьшился наполовину.

Между тем, до середины 1942 г. И.В. Сталин продолжал навязывать окружению свои оперативно-тактические варианты.

Так, весной 1942 г. он отверг предложение Генерального штаба о переходе к глубо-кой обороне летом 1942 г. И.В. Сталин требовал активных действий, хотя Красная армия к ним не была готова. По его расчетам Германия должна была наступать на московском направлении. Здесь он и приказал сосредоточить более половины численного состава армии, почти 80% танков, 62% самолетов, хотя разведка утверждала, что по имеющимся данным основной удар Германия собирается нанести на юге. Против основных сил про-тивника на южном направлении у Красной Армии имелось 5,4% дивизий и 2,9% танков. Обеспокоенный данными разведки, Сталин решил нанести превентивный удар в районе

Харькова и Крыма. Трое из четырех членов Ставки, имеющих военное образование, это предложение не поддержали. Тем не менее, наступление началось. В результате боев под Харьковом армия потеряла 267 тыс. человек убитыми и пленными, в Крыму – около 200 тыс. Лишь грубая ошибка Гитлера, приказавшего нанести удар по двум направлениям (на Кавказ и Сталинград) и тем самым ослабившего группировку, наступающую на Север-ный Кавказ, позволила советским войскам избежать бóльших потерь.

Только после поражения в Крыму и под Харьковом И.В. Сталин понял, что он дей-ствительно слабо разбирается в военно-стратегических вопросах, и перестал диктовать военным свою волю.

За ошибки диктатора по-прежнему расплачивался народ.

В обстановке фактического развала фронта И.В. Сталину необходимо было оста-новить стремительное отступление армии любой ценой. Уже 16 июля И.В. Сталин назвал пленных «трусами и дезертирами». Он не делал разницы между понятием «сдаться в плен» и «оказаться в плену». А ведь подавляющее число советских солдат попали в плен из-за грубых стратегических просчетов военно-политического руководства. Будучи убеж-денным сторонником карательных мер, И.В. Сталин 16 августа подписывает приказ Ставки №270. В соответствии с ним, дезертиров расстреливали на месте, все попавшие в плен объявлялись предателями. Приказ сыграл определенную роль в укреплении воин-ской дисциплины. Но какой ценой! С июля 1941 г. по март 1942 г. было расстреляно 30 генералов, их родственники осуждены. На основании этого приказа, до 80% военноплен-ных, оказавшихся в фашистском плену, после освобождения в 1945 г. были переправлены

в советские лагеря. Их амнистировали только в 1955 г.

Преступлением против советского народа было использование осенью 1941 г. фи-зически нетренированных и почти невооруженных ополченцев. Их гибель многократно превосходила гибель солдат в кадровых частях.

Аналогичным по характеру приказу №270 стал подписанный И.В. Сталиным 28 июля 1942 г. приказ №227. Отныне отход военнослужащих со своих позиций рассматривался как уголовное преступление, виновные передавались в военный трибунал. А поскольку угроза наказания не всегда могла сдержать солдат, то позади линии фронта ставились заградитель-ные отряды, получившие право стрелять по отступающим. Этот приказ также сыграл опре-деленную положительную военно-стратегическую роль. Однако он сковал инициативу ко-мандиров в деле создания эффективной обороны, что вело к неоправданным жертвам. За-ложенные в этот приказ идеи – «стоять насмерть», «ни шагу назад» – были бесчеловечны.

Внимательно рассмотреть каждое дело в годы войны было некому, поскольку во-енная юстиция была ориентирована на максимальное упрощение рассмотрения дел. Ее основы были заложены в июле 1941 г. указом «О военных трибуналах в местностях, объ-явленных на военном положении, и районах военных действий». При армиях, корпусах, дивизиях, гарнизонах, бригадах создавались трибуналы. Отныне сроки рассмотрения дел были предельно короткими, не подлежали кассационному обжалованию, дела слушались на закрытом процессе.

Положение тружеников тыла оказалось таким же трагичным, как и бойцов на фронте:

− в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении», в местностях, объявленных на военном положении, военно-хозяйственные руководители получали право привлекать население к трудовой повинности, − указ Президиума Верховного Совета от 26 июня 1941 г. удлинял рабочий день, как минимум, до 11 часов. Право рабочих и служащих на увольнение по собственному жела-нию отменялось. В деревне к работе привлекались дети с 12-летнего возраста. Обычные для мирного времени дисциплинарные проступки – опоздание на работу – рассматрива-

лись как уголовные преступления,

− указ «О военных трибуналах…», в местностях, объявленных на военном положе-нии, обязывал соответствующие инстанции часть судов также преобразовать в военные трибуналы. Они рассматривали широкий круг вопросов вплоть до хулиганства. Их ре-шения были в духе военного времени. Право расстрела преступников без судебного раз-бирательства получили также военные власти прифронтовых районов,

− Указом Президиума Верховного Совета от 26 декабря 1941 г. самовольный уход с работы на предприятиях военной промышленности квалифицировался как дезертирство

и карался заключением в тюрьму на срок от 5 до 8 лет, − постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 13 апреля 1942 г. увеличило обязатель-

ный объем трудодней в 1,5 раза. Обязательный минимум трудодней распространялся также на деревенских детей с 12 лет. За невыполнение обязательных норм наступала уго-ловная ответственность,

− указом Президиума Верховного Совета от 13 февраля 1942 г. вводилась уголовная ответственность за уклонение от мобилизации для работы на промышленных предпри-ятиях или стройках.

Явлением этого же порядка – отрицания возможности управлять какими-либо иными методами кроме насилия – стала депортация народов.

В августе 1941 г. принудительному переселению подверглись советские немцы из республики немцев Поволжья. Основанием для депортации явилось предположение о шпионской и диверсионной деятельности советских немцев в пользу фашистской Герма-нии. К октябрю 1946 г. в Сибири и Средней Азии находилось более 895 тыс. переселенцев.

В декабре 1943 г. такая же участь постигла 93 тыс. калмыков, за «сдачу в плен» 110-й кавалерийской дивизии. На самом деле, брошенная против фашистских танков дивизия была просто уничтожена.

Под такими же надуманными предлогами были выселены с исторических мест проживания остальные народы:

− в ноябре 1943 г. депортировали 69 тыс. карачаевцев, − в феврале 1944 г. – 460 тыс. чеченцев и ингушей, − в марте – 33 тыс. балкарцев.

Тогда же с фронта на новое место жительства были отправлено около 150 тыс. че-

ченцев, ингушей и карачаевцев.

В мае их участь разделили около 225 тыс. крымских татар, а также 12 тыс. болгар, 10 тыс. армян и 15 тыс. греков, проживавших в Крыму.

В ноябре из Грузии было выселено 110 тыс. турок-месхетинцев.

Не уменьшился в годы войны и поток заключенных в ГУЛАГ. Только с 22 июня 1941 г. по 1 июля 1944 г. туда было направлено 1 млн. 800 тыс. человек. Были сфабрикова-ны новые типы врагов: бывшие пленные, вышедшие из окружения, а также проживавшие на оккупированной территории.

Осенью 1944 г. И.В. Сталин на полгода приостановил наступление на Берлин, хотя от Варшавы до Берлина шел прямой путь. Это может означать, что он увидел возмож-ность приступить к реализации своего довоенного плана. К весне 1945 г. ценою гибели миллионов советских людей Сталин завоевал половину Европы.

Тоталитарно-авторитарная система всеми имеющимися средствами препятствовала критической оценке действий И.В. Сталина и его окружения. После Сталинграда, а осо-бенно после Курска, все идеологические силы были брошены на создание имиджа И.В. Сталина как вдохновителя и организатора побед. Это дало ему возможность постоян-но себя награждать. Он присвоил себе звание Героя Советского Союза, воинское звание Ге-нералиссимус Советского Союза, два ордена Победы, орден Суворова 1-й степени. Не оста-

лись без наград и его соратники: званий Героев социалистического труда были удостоены А.И. Микоян, В.М. Молотов, Л.М. Каганович, М.И. Калинин, Г.М. Маленков, Л.П. Берия.

Заслуги всех этих людей были мифом и держались на сокрытии потерь. В феврале 1946 г. И.В. Сталин оценил потери советского народа в войне в 7 млн. человек. Н.С. Хру-щев в 1961 г. увеличил их до 20 млн. Л.И. Брежнев в 1965 г. уточнил – более 20 млн. Науч-ные расчеты начала 90-х гг. определяют число погибших в 27 млн. человек1.

Но статистика не только беспристрастная наука, но и нравственный ориентир об-щества, одна из форм самоидентификации нации. Поэтому требуется выяснить: 27 млн. – это много или мало, с чем сравнивать это бескрайнее человеческое горе и демографиче-скую катастрофу? Для того чтобы количественное измерение процесса полностью отра-зило реальную жизнь, требуется его качественный анализ. То есть, как минимум, надо выяснить:

1. На каком этапе Красная армия несла наибольшие потери, какова их динамика на протяжении 1941–1945 гг.?

2. Каково соотношение потерь Красной армии и фашистских войск?

Ключевой проблемой любой войны является определение ее цены. Со времен ца-ря Пирра, разгромившего в 279 г. до н.э. римлян ценой потери почти всего собственного войска, триумфом стало называться отнюдь не любое окончание войны. Только подсчи-тав убитых на полях сражений, раненых, пропавших без вести и скончавшихся в плену, можно оценить талант военных начальников.

Факты показывают, что начиная с приграничных сражений и кончая Берлинской операцией, у Красной армии был и другой выбор, например:

− перед началом Сталинградской битвы советские войска превосходили армию фельдмаршала Ф. Паулюса в численном соотношении в 1,1 раза, в орудиях и минометах – в 1,5, в танках – в 2,2, в авиации – в 1,1. Но Красная армия потеряла в той битве 1,1 млн. че-ловек, а фашистская – 800 тыс. человек,

− перед Курской битвой соотношение сил в нашу пользу возросло: в людском соста-ве мы превосходили Германию в 1,4 раза, в артиллерии – в 1,9, танках – 1,2, в самолетах – в 1,7. Потери же советских войск в 3,5 раза превышали немецкие,

− наступление на Висле началось 12—14 января 1945 г. при «неполной готовности войск», что «конечно, увеличивало число наших потерь»2,

− на заключительном этапе войны советские войска были брошены на лобовой штурм таких городов-крепостей, как Будапешт, Бреслау, Кенигсберг, Берлин. С военной точки зрения все эти города можно было не штурмовать, а взять в кольцо, как это было сделано с Познанью.

Основной показатель эффективности действий военного командования, государ-ственных руководителей и социальной системы в целом — это соотношение потерь.

Существуют разные точки зрения на эти соотношения, и окончательный подсчет – дело будущего. На сегодняшний день однозначно можно сказать лишь следующее. Потери Красной армии оказались результатом не только войны, но и порочных методов руково-дства. При разработке операций возможности потерь не учитывались. За большие потери не было принято строго спрашивать. Если на первом этапе войны, в 1941–1942 гг., многие поте-ри объяснялись некомпетентностью руководства, то в 1944–1945 гг. – жестокостью коман-дующих, тирана и его выдвиженцев. Это вызывалось не сложностью фронтовой обстановки.

История российского государства и права

Сложившаяся системы была безразлична к человеческой жизни. Приказы и даже разговоры с подчиненными В.М. Молотова, А.А. Жданова, Л.М. Кагановича, маршалов Г.И. Кулика, И.С. Конева, генералов М.В. Захарова, В.И. Чуйкова постоянно сопровождались угрозами расстрела. Наибольшей жестокостью отличался маршал Г.К. Жуков.

Простым людям в ту пору трудно было разобраться в действии советского госу-дарственного механизма, оценить эффективность других социальных систем. Тем не ме-нее, и в тех условиях не все были одурманены сталинской пропагандой. Еще в начале войны один из основоположников советской кинематографии А.П. Довженко с горечью замечал: «Не было у нас культуры жизни – нет культуры войны»1. 25 июня 1945 г., на дру-гой день после Парада Победы на Красной площади А.П. Довженко записал в дневнике, что при упоминании о павших в «торжественной и грозной речи» Г.К. Жукова «не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания. Как будто бы эти миллионы жертв и героев совсем не жили. Перед великой их памятью, перед кровью и муками не встала площадь на колени, не задумалась, не вздохнула, не сняла шапки»2.

По окончании войны И.В. Сталину и его соратникам удалось выйти из-под крити-ки за преступление перед советским народом благодаря режиму жесточайшего полити-ческого террора и успехам пропаганды, которой удалось соединить понятие «политиче-ский режим» с понятием «Родина». (Хотя до 1917 г. большевики проводили четкое разли-чие между народом и властью). На самом деле, при любом другом политическом режиме потери в войне были бы меньше, и главное – самой войны можно было бы избежать.

Право

На первый взгляд, советское право периода Великой Отечественной предопреде-лялось самим фактом войны. Между тем, в состоянии войны находилось огромное число стран, и это тоже влияло на их экономику и социальные отношения. Но даже фашист-ская Германия не дошла до такого безжалостного и безразличного отношения к своим гражданам, как это сложилось в СССР. Фашизм в СССР воспринимался как противник, но в Германии он был изначально встроен в определенную систему политических ценно-стей и культуру. Для Гитлера было принципиально важным сохранить высокий уровень жизни. Причем эту цель он поставил еще в период предвыборной агитации 1932 г. Реше-ние социальных проблем он первоначально планировал за счет внутренних ресурсов, а не путем ограбления оккупированных стран. С началом войны Гитлер стремился этот уровень сохранить, благодаря чему немцы первые годы практически не чувствовали вой-ны, она не изменила ни их уровень жизни, ни социально-бытовой уклад. Система соци-альных гарантий расстроилась лишь в 1943–1944 г.3

Ту же цель – по возможности не отягощать жизнь собственно народа – преследовали правительства Франции, Англии, Италии, и США. Ликвидация остатков социальных прав советского народа в 1941–1945 гг. была связана не столько с войной, сколько явилась логи-ческим продолжением привычных для сталинизма методом решения возникавших задач.

Хозяйственное право.Государственная форма собственности ни в одной странемира не является эффективной. Ее предназначение состоит не в получении прибыли, а в обеспечении интересов общества в целом, на что частная собственность не ориентирова-на. Но в годы экономических кризисов, а тем более войн, объемы государственного сек-

1 Правда. 1989. 11 сентября.

2 Там же.

3 Пленков О.Б. (Ю.?).IIIрейх.

тора экономики во всех странах увеличиваются, что позволят правительствам преодолеть экономические трудности в кратчайший срок.

Это в полной мере относилось к советской экономике и методам ее управления. Крайне неэффективные в мирные годы, они позволили относительно быстро восстано-вить военный потенциал Красной армии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном поло-жении» централизация управления экономикой была еще более усилена.

Уголовное право.Любая война резко повышает общественную опасность всехправонарушений. Но значение уголовного права в СССР в этот период особенно возрос-ло потому, что в государство не было иных рычагов влияния на поведение людей, кроме запугивания. Поэтому был расширен состав правонарушений, за совершение которых отныне полагалось уголовное наказание:

− указом от 6 июля 1941 г. за распространение ложных слухов вводилась уголовная ответственность от 2 до 5 лет тюрьмы. Такому наказанию могли быть подвергнуты граж-дане, по-своему интерпретировавшие сводки Совинформбюро1;

− неизбежное уголовное наказание следовало за незаконное награждение военными своих подчиненных, за потерю воинского знамени (указ от 2 мая 1943 г.),

− указом от 15 ноября 1943 г. за разглашение государственной тайны или утрату до-кументов, содержащих эту тайну, виновные подвергались лишению свободы до 10 лет тюрьмы.

Гипотезы многих статей Уголовного кодекса оказались расширены. Например, кража личного имущества при отягчающих обстоятельствах (во время воздушного нале-та, нападения врага и т.д.) была приравнена к бандитизму. Усилилась уголовная ответст-венность за нарушение трудовой дисциплины.

Широко применялась отсрочка в исполнении приговоров в отношении осужден-ных. Отличившихся в боях освобождали от наказания.

Трудовое право.Военно-мобилизационные принципы в этой отрасли права факти-чески были установлены еще в 1940 г. С началом же войны речь стала идти не только об ук-реплении трудовой дисциплины, но и плановом наборе на предприятия и в сферу сельско-хозяйственного производства. Уже в июне 1941 г. правительство ввело трудовую повинность, за уклонение от мобилизаций следовало уголовное наказание, сверхурочные работы увели-чивались от 1 до 3 часов в день, отпуска оставались лишь для подростков до 16 лет.

Содержание трудовых отношений потом уточнялось и конкретизировалось. Так, в феврале 1942 г. в указе «О мобилизации всего трудоспособного населения для работы на производстве и строительстве»: самовольный уход с работы приравнивался к дезертирст-ву и наказывался лишением свободы на срок от 5 до 8 лет, было отменено право на увольнение по собственному желанию. Государство в принудительном порядке распро-страняло облигации государственного займа и таким образом уменьшало зарплату рабо-чих и служащих.

Колхозное право.Основная задача этой отрасли экономики состояла в обеспече-нии страны продовольствием. Для этого:

− были усилены плановые начала в сельском хозяйстве, − в 1,5 раза повышен обязательный минимум трудодней,

− в работу включались подростки с 12 лет. Они были обязаны отработать не менее

50 трудодней в году,

− поскольку трудовые ресурсы в деревне резко сократились, правительство приту-пило к организованному набору рабочей силы в городах среди не работающих на про-мышленных предприятиях, учащихся 6–10 классов и студентов.

Процессуальное право.Нормы этой отрасли права,и без того жесткие и бесчело-вечные, в годы войны стали еще более тяжкими:

− в местностях, объявленных на военном положении, военные трибуналы могли рассматривать дела в течение 24 часов, после вручения обвинительного заключения об-виняемому. Кассационному обжалованию такие приговоры не подлежали,

− по делам о нарушении трудовой дисциплины предварительное следствие не про-водилось,

− были сокращены сроки рассмотрения дел по случаям уклонения от мобилизаций, спекуляции, обвешиванию покупателей, злоупотреблении при распределении продо-вольственными и промтоварными карточками.

Семейное право.В условиях войны государство стремилось укрепить семью и вос-полнить гигантские демографические потери. Для этого поощрялись многодетные семьи, расширялась сеть ясель и детских садов, принимались меры по повышению рождаемости и т.д. В 1943 г. были приняты меры по патронированию, опеке и усыновлению. Наиболее крупным законом в этой отрасли был указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким материям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль мате-ринства». Наряду с моральным поощрением и материальной помощью семьям, этот указ вносил значительные изменения в законодательство о разводе:

− были увеличены размеры судебных пошлин,

− устанавливался судебный порядок расторжения брака,

− вводилась обязательная публикация о разводе в местной газете, − дело о разводе рассматривалось гласно.

Гражданское право.В мирных условиях правительство последовательно уничто-

жало эту отрасль права и сферу хозяйственных отношений. В условиях же войны оно пошло на его частичное восстановление: ради обеспечения горожан продуктами питания была разрешена рыночная торговля. В результате к 1945 г. на колхозных рынках и база-рах мяса продавалось на 49% больше, чем в 1940 г., молока – на 72%, овощей – на 98%.

Контрольные вопросы и тесты

1. В чем причина разгрома руководящего состава Красной армии 1937–1938 гг.?

2. Можно ли было предотвратить войну дипломатическими мерами?

3. Насколько оправдана жестокость в сфере трудовых отношений в годы войны?