КОНЧАЕТСЯ ПЕРВАЯ КНИГА, ГДЕ ОПИСАНО 5596 ЛЕТ, ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА ДОКОНЧИНЫ СВЯТОГО ЕПИСКОПА МАРТИНА

Книга II

НАЧИНАЮТСЯ ГЛАВЫ ВТОРОЙ КНИГИ

1. О епископстве Брикция [397-444гг,] .

2. О вандалах и о гонениях на христиан при них[406-427 гг. – правление Гундериха, 496-523 гг. – правлениеТразамунда] .

3. О Цироле, епископе еретиков, и о святыхмучениках.

4. О гонениях на христиан при Атанарихе[372 г.] .

5. О епископе Аравации и о гуннах[451 г.?] .

6. О базилике святого Стефана в городе Меце.

7. О жене Аэция [395-454 гг.] .

8. Что написано у историографов об Аэции[451 г.] .

9. Что они же сообщают о франках.

10. Что пишут пророки господни об идолахязычников.

11. Об императоре Авите[455-456 гг.] .

12. О короле Хильдерике и Эгидии[457 г.] .

13. О епископстве Венеранда и Рустика в Клермоне.

14. О епископстве Евстохия и Перпетуя в Type и обазилике святого Мартина.

15. О базилике святого Симфориана.

16. О епископе Намации и о церкви в Клермоне.

17. О жене Намация и о базилике святого Стефана.

18. О том, как Хильдерик пришел в Орлеан, а Одоакр –в Анжер [463 г.?] .

19. О войне между саксами и римлянами[466 г.?] .

20. О герцоге Виктории [480 г.] .

21. О епископе Епархии[469-470 гг.] .

22. О епископе Сидонии[470-471 гг.] .

23. О благочестии епископа Сидония и о том, какгосподь покарал за оскорбления, причиненные этому епископу.

24. О голоде в Бургундии и об Экдиции.

25. О гонителе Еврихе [484 г.] .

26. О смерти святого Перпетуя и о епископствеВолузиана и Вера [491 г.] .

27. О том, как Хлодвиг получил королевскую власть[481 или 482 г.] .

28. О том, как Хлодвиг женился на Хродехильде.

29. О крещении первого их сына и о его смерти вкрестильной одежде.

30. О войне против алеманнов[496-497 гг.] .

31. О крещении Хлодвига [496 или497 г.] .

32. О войне против Гундобада[500 г.] .

33. О гибели Годегизила [500 г.] .[26]

34. О том, как Гундобад пожелал креститься[после 500 г.] .

35. О свидании Хлодвига с Аларихом.

36. О епископе Квинциане.

37. О войне с Аларихом [507 г.] .

38. О том, как Хлодвиг получил звание патриция[507 г.] .

39. О епископе Лицинии.

40. О гибели старшего Сигиберта и его сына[после 507 г.] .

41. О гибели Харариха и его сына [после507 г.] .

42. О гибели Рагнахара и его братьев [после507 г.] .

43. О смерти Хлодвига [511 г.] .

КОНЧАЮТСЯ ГЛАВЫ [ВТОРОЙ КНИГИ]

НАЧИНАЕТСЯ ВТОРАЯ КНИГА

[ПРЕДИСЛОВИЕ]

Следуя ходу времени, мы рассказываем вперемежку как о чудесных деянияхсвятых, так и о народных бедствиях. Я считаю разумным, чтобы мы, повествуя оправедной жизни святых, сообщили и о гибели нечестивых людей, ибо этого требуетне удобство пишущего, а последовательность времени. В самом деле, внимательныйи усердный читатель среди историй о царях израильских[135] найдет рассказ о том, как при Самуиле-праведнике[136] погиб богохульник Финеес[137], а при Давиде, прозванном Могучею Дланью[138], пал язычник Голиаф[139].Пусть читатель вспомнит про времена великого пророка Илии, который прекращалдожди, когда он хотел, и посылал их по своему желанию на иссохшую землю, и какэтот же Илия по своей молитве сделал богатой бедную вдову; пусть вспомнитистребления народов, какой голод и какая засуха постигли несчастную землю,какие бедствия перенес Иерусалим во времена [царя] Езехия, которому богприбавил пятнадцать лет жизни; о том, какому истреблению и каким бедамподвергся сам израильский народ во времена пророка Елисея[140], который воскрешал умерших и совершал в народе много другихчудес. Точно так же, вперемежку, писали в своих хрониках о войнах царей и очудесах мучеников историки Евсевий, Север, Иероним и Орозий[141]. Так же поступили и мы, чтобы легче обозреть чередустолетий и произвести полный подсчет годов до наших дней. Итак, следуя историямупомянутых авторов, мы с божьей помощью изложим то, что случилось вдальнейшем.

1. И вот после смерти блаженного Мартина,епископа города Тура, мужа великого и бесподобного, о чудесных деяниях которогоу нас много [27] сочинений, епископство наследовал Брикций.Когда этот Брикций был в первой поре молодости, он строил многочисленные кознибывшему еще в телесной силе святому Мартину, потому что тот часто порицал егоза суетные дела. Однажды, когда один больной искал блаженного Мартина, чтобытот исцелил его, он встретил на улице Брикция, тогда еще диакона, и сказал емув простоте душевной: «Вот я поджидаю блаженного мужа, да не знаю, где он и чтоделает». Брикций ответил ему: «Если ты ищешь того безумца, то посмотри вдаль.Вон он, по своему обычаю, взирает на небо, как сумасшедший». Когда же тотбедняк после встречи с Мартином получил от него то, что хотел, блаженный мужобратился к диакону Брикцию с такими словами: «Брикций, неужели я кажусь тебебезумным?». И когда тот, смущенный этими словами, стал отрицать сказанное,святой муж ответил: «Разве мои уши не были около уст твоих, хотя ты произносилэти слова, находясь от меня далеко? Скажу я тебе правду – а узнал я ее от бога,– что ты после моей смерти достигнешь сана епископа, но знай, что во времясвоего епископства ты претерпишь много бед». При этих словах Брикций засмеялсяи сказал: «Разве я не прав в том, что этот человек безумный?». Но, даже будучиуже в сане пресвитера, Брикций часто оскорблял блаженного мужа.

Когда же Брикций, с согласия граждан, получил сан епископа, он все времяпроводил в молитвах. Хотя он был человеком гордым и тщеславным, однако егосчитали целомудренным[142]. Но на тридцатьтретьем году его служения против него выдвинули обвинение в одном прискорбномпроступке. А именно: одна женщина, к которой слуги Брикция приносили стиратьбелье и которая, сменив мирскую одежду[143],притворно вела жизнь, посвященную господу, вдруг понесла во чреве и родила. Этовызвало гнев всех жителей Тура. Они всю вину возложили на епископа и единодушнорешили побить его камнями. «Долго скрывал ты свое распутство под благочестиемсвятого, – говорили они, – но бог не позволил, чтобы мы и дальше осквернялись,целуя твои недостойные руки». Но епископ в ответ напрочь отверг обвинение,говоря: «Принесите ко мне этого ребенка». И когда принесли ребенка, – а былоему от роду всего тридцать дней, – епископ обратился к нему со словами: «Молютебя во имя Иисуса Христа, сына всемогущего бога, если я твой отец, скажи обэтом всем». Ребенок ответил: «Нет, мой отец не ты!». Когда же жители попросилиепископа узнать, кто отец ребенка, епископ ответил: «Это не мое дело. Чтокасается меня, об этом я позаботился, а что нужно вам, спрашивайте сами».Тогда они стали утверждать, что это он проделал с помощью волшебства, и,единодушно восстав против него, потащили его, говоря: «Больше ты не будешьвластвовать у нас с именем лжепастыря». Тогда Брикций, чтобы оправдать себяперед народом, положил горящие угли в свою одежду[144] и, прижимая их к себе, дошел, сопровождаемый толпою, домогилы блаженного Мартина. Здесь он выбросил угли, показал народу не сожженнуюодежду и сказал: «Как эту одежду вы видите не тронутой огнем, так и мое тело незапятнано прикосновением к женщине». Но они не поверили ему и настаивали насвоем обвинении. Они потащили его, оклеветали и изгнали, помня о[28] предсказании святого: «Знай, что ты за время своегоепископства претерпишь много бед».

После того как они его изгнали, они поставили епископом Юстиниана. Между темБрикций отправился за помощью к римскому папе. Плача и рыдая, он говорил: «Всеэто я терплю по заслугам, потому что я согрешил против божьего угодника, частоназывая его сумасбродным и безумным. Видя чудеса, совершаемые им, я не верил вних». После ухода Брикция жители Тура сказали новому епископу: «Иди вслед заним и похлопочи о своем деле; если ты за ним не последуешь, мы все будемгнушаться тобою». Тогда Юстиниан ушел из Тура. Но когда он подходил к городуВерчелли в Италии, его настиг суд божий, и он умер на чужбине.

Узнав о его кончине, жители Тура, все еще пребывавшие в злобе, поставили наего место Арменция. А епископ Брикций пришел в Рим и рассказал папе о всехсвоих невзгодах. Находясь при папском престоле, Брикций непрестанно служилобедни, оплакивая свои проступки, совершенные против святого Мартина. И вот наседьмом году своего изгнания он ушел из Рима, намереваясь с разрешения папывернуться в Тур, и, придя в местечко, называемое Монлуи[145], находившееся в шести милях от города, там остановился. Ав это время Арменций заболел лихорадкой и в полночь скончался. Епископ Брикцийтотчас же увидел это во сне, и он сказал своим: «Быстро вставайте, чтобы намприбыть на похороны нашего брата, епископа турского». И когда они входили водни городские ворота, тело Арменция выносили через другие. После погребенияАрменция Брикций вновь занял свою кафедру епископа и прожил счастливо семь лет.Всего он пребывал в епископском сане сорок семь лет, и когда он скончался, емунаследовал святой Евстохий, человек большой святости.

2. После этого вандалы, снявшись со своего места,с королем Гундерихом устремились в Галлию[146]; подвергнув ее сильному опустошению, они напали наИспанию[147]. За вандалами последовали свевы,то есть алеманны, захватившие Галисию[148].Спустя немного времени между вандалами и свевами, которые жили по соседствудруг с другом, возник раздор. И когда они, вооружившись, пошли на битву и ужеготовы были к сражению, король алеманнов сказал: «До каких же пор война будетобрушиваться на весь народ? Чтобы не гибли люди того и другого войска, я прошу,чтобы двое – один от нас, другой от вас – вышли с оружием на поле боя исразились между собой. Тогда тот народ, чей воин будет победителем[149], и займет без спора страну». Всесогласились, что не следует многим кидаться на острие меча[150]. В это время скончался король Гундерих[151], и после него королевскую власть получил Тразамунд[152]. Когда произошел поединок между воинами,на долю вандалов выпало поражение. Воин Тразамунда был убит, и тот обещал уйтииз Испании и удалиться от ее границ, как только приготовит все необходимое дляпути.

В это же время Тразамунд начал гонения на христиан[153] и пытками и всяческими казнями принуждал жителей Испаниипринять лжеучение [29] арианской ереси. Тогда произошел такойслучай: одну набожную, очень богатую девушку, почитаемую по достоинству в мируза ее происхождение, ибо она была из знатной сенаторской семьи, и, что самоеглавное, стойкую в католической вере, безупречно служившую всемогущему богу,повели на допрос. Когда ее привели к королю, он сначала льстивыми речамиуговаривал ее принять арианскую ересь. Она отразила щитом своей верыотравленные ядом копья его речей, и он повелел отнять у нее богатства, норазумом ее уже владели сокровища рая. Тогда он приказал подвергнуть еемучительным пыткам, чтобы у нее больше не осталось надежды на земную жизнь. Чтоже дальше? После многочисленных пыток и после того, как у нее отняли земныебогатства, она не сломилась и не отреклась от святой троицы, и ее силой повеливновь креститься [по арианскому обряду]. И когда ее насильно заставилипогрузиться в этот кладезь нечистоты, она воскликнула: «Верую, что отец, сын исвятой дух едины по природе и по сущности!». Сказав же это, она загрязнила всюводу, как та и заслуживала, испражнениями своего чрева. Затем ее отвели насудебную расправу, и после дыбы, огня и когтей ей отрубили голову, посвятив темсамым ее жизнь господу Христу.

После этого вандалы, преследуемые до самого Танжера[154] алеманнами, переплыли море и рассеялись по всей Африке иМавритании.

3. Но так как во время господства вандаловгонения на христиан, как было упомянуто выше, усилились, следует, мне кажется,рассказать и о том, что совершили они против божьих церквей и как лишилисьвласти. Итак, когда Тразамунд, совершив преступление против святых господних,умер, королевство в Африке захватил Гунерих, который был еще более жестоким[155] и которого сами вандалы поставили воглаве. Человеку не исчислить, сколько было убито во времена его правленияхристиан за одно священнейшее имя Христово. Однако свидетельством тому Африка,пославшая их на мученическую смерть, и десница Христова, украсившая их человенцами с немеркнущими каменьями. Мы собрали, однако, некоторые рассказы остраданиях этих мучеников, и кое-что из них следует повторить для того, чтобывыполнить данное мною обещание.

Итак, в то время главнейшим учителем еретиков считался Цирола, ложноназываемый епископом. И так как король [Гунерих] посылал его в разные местапреследовать христиан, то однажды гонитель нашел в пригороде своего города[156] святого Евгения, епископа, человекаисключительной святости и, как говорили, большого ума. Он так поспешно схватилего, что тот не смог пойти к своей пастве, живущей во Христе, и ободрить ее.Когда же Евгений увидел, что его уводят силой, он послал своим согражданамписьмо, чтобы они соблюдали истинную веру. Вот это письмо:

«Епископ Евгений возлюбленным и во Христовой любви сладчайшим сыновьям идочерям церкви, врученной мне богом.

По королевскому эдикту[157] нам веленоприбыть в Карфаген, так как мы исповедуем католическую веру. Вот почему, дабы,уходя от вас, я не оставил божью церковь в сомнении или недоумении или чтобымолча, как неверный пастырь, не покинул паству Христову, я счел необходимым[30] направить вашей святости вместо себя это послание, вкотором слезно молю, прошу и напоминаю, и со всей силой заклинаю во имя величиябожия и ради страшного судного дня, а также ради устрашающего сияния грядущегопришествия Христа, чтобы вы твердо придерживались католической веры, утверждая,что у сына с отцом и у святого духа с отцом и сыном едино божество. Хранитеблагодать единого крещения и соблюдайте священное миропомазание. Пусть никтопосле воды не возвращается к воде, будучи возрожден водою. Ведь по воле божиейсоль получается из воды, но если ее вернуть в воду, она тотчас теряет свойвкус. Вот почему господь в Евангелии справедливо говорит: «Если же сольпотеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?»[158] Во всяком случае, это значит потерять силу ума[159], если хотеть во второй раз приправить то,что было приправлено достаточно. Не слышали ли вы слов Христа: «Кто однаждыомылся, тот не имеет нужды мыться вторично»[160]? Братия, сыны и дщери мои во господе, пусть вас не печалитмое отсутствие, ибо если вы будете придерживаться истинного вероучения, я вас ивдали не забуду и смерть не разлучит меня с вами. Знайте, что куда бы борьбаменя не занесла, пальма победы будет за мной: если я уйду в изгнание, передомной пример блаженного евангелиста Иоанна; если умру, «для меня жизнь –Христос, и смерть – приобретение»[161]. Еслия возвращусь, братия, то исполнит господь ваше желание. Для вас же достаточнотого, что я, по крайней мере, не смолчал, ободрил, научил, как мог. Не яповинен в крови всех гибнущих, и я знаю, что это письмо будет прочитано передсудом Христа в их присутствии, когда Христос придет, чтобы воздать каждому поделам его. Если я возвращусь, братия, я увижу вас в этой жизни, если нет, увижув будущей жизни. Говорю вам: здравствуйте, молитесь за нас и поститесь, ибопост и милостыня всегда склоняли к милосердию. Помните одно место из Евангелия:«Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Ктопосле убийства может погубить и душу и тело и бросить в геенну»[162].

И вот святой Евгений, приведенный к королю, имел спор с названным епископомариан о католическом вероучении. После того как Евгений успешно победил его вспоре о тайне святой троицы и, кроме того, сотворил благодаря Христу многочудес, тот епископ из зависти пришел в сильную ярость. В то время вместе сосвятым Евгением были епископы Виндемиал и Лонгин, весьма умные иблагочестивейшие мужи, равные Евгению по своему сану, но не равные в совершениичудес. В самом деле, тогда говорили, что святой Виндемиал воскресил мертвых, аЛонгин возвратил здоровье многим больным. Евгений же не только возвращал зрениеслепым, но и исцелял слепоту ума. При виде этого мерзкий епископ ариан призвалк себе какого-то человека, который исповедовал ложное учение, как и он сам, исказал ему: «Я не потерплю, чтобы эти епископы творили среди народа многиечудеса и чтобы все следовали за ними и пренебрегали мной. Храни теперь в тайнето, чему я тебя научу. Вот тебе пятьдесят золотых; сядь на улице, по которой мыходим, положи руки на закрытые глаза и, когда я буду проходить вместе с другимимимо тебя, громогласно взывай: „К тебе взываю я, блаженнейший[31] Цирола, предстатель веры нашей, воззри на меня и явиславу и силу свою, чтобы, открыв очи мои, сподобился я увидеть свет, котороголишился“». Выполняя его наставление, этот человек сел на улице, и когда еретиквместе с божьими святыми проходил мимо, тот, думая посмеяться над богом, громковоскликнул: «Выслушай меня, блаженнейший Цирола, выслушай меня, святойслужитель божий, призри на мою слепоту! Позволь мне испытать ту целебную силу,которой ты часто удостаивал других слепых, которую испытывали на себепрокаженные и даже мертвые. Заклинаю тебя самой чудотворной силой, которая утебя есть, возврати мне желанное зрение, ибо я поражен тяжкой слепотой». Нотеперь, сам того не зная, он говорил правду, ибо жадность и впрямь ослепилаего, а он думал, что за деньги он сможет посмеяться над силой всемогущего бога.Тогда епископ еретиков отошел немного в сторону и, тщеславный и гордый,намереваясь, совершив чудо, одержать победу, положил руку на его глаза исказал: «Во имя нашей веры, по которой мы правильно веруем в бога, да откроютсяглаза твои !». Но только он произнес эти богохульные слова, как смех обратилсяв плач, и перед народом обнаружилась хитрость епископа, а именно: у этогонесчастного так заболели глаза, что он с силой давил их пальцами, чтобы они нелопнули. Наконец несчастный начал кричать и говорить такие слова:

«Горе мне, так как враг отвратил меня от божеского закона. Горе мне,пожелавшему за деньги посмеяться над богом и получившему пятьдесят золотых длятого, чтобы совершить это преступление». А епископу он сказал: «Вот твоезолото, а ты возврати мне зрение, которого я лишился по твоей хитрости! Вас же,славнейшие христиане, я прошу о том, чтобы вы не презирали несчастного, нобыстрее пришли на помощь погибающему. Ведь я теперь на самом деле узнал, что„Бог поругаем не бывает“»[163]. Тогда божьисвятые из сострадания к нему сказали: «Если ты веруешь, все возможноверующему»[164]. И тот громко воскликнул:

«Кто не будет верить, что Христос, сын божий, и святой дух имеют с отцомединую сущность и единое божество, тот претерпит то же, что и я сегоднятерплю!». И добавил: «Верую во всемогущего бога-отца, верую, что сын божий,Иисус Христос, равен отцу, верую, что дух святой единосущен с отцом и сыном ивечен, как и они». При этих словах епископы, предупреждая друг друга вовзаимной учтивости, благочестиво поспорили между собой, кому первому осенитьсвятым крестом его глаза. Виндемиал и Лонгин просят Евгения, а тот их умоляет,чтобы они возложили руки на глаза слепого. Когда они это сделали и держали своируки над головой слепого, святой Евгений, осенив крестом Христовым его глаза,сказал: «Во имя отца и сына и святого духа, во имя истинного бога, которого мыисповедуем трояким в едином равенстве и могуществе, да откроются глаза твои !».И тотчас боль у несчастного прекратилась, и он снова стал здоровым. Благодаряего слепоте стало весьма очевидным, каким образом епископ еретиков окутывалжалкой мишурой своего учения очи сердца, чтобы никто не мог очами верысозерцать истинный свет. Несчастен, кто не переступил порога, то есть не вошелдверью Христовой, ибо Христос – истинная дверь![165] Цирола же – волк, [32] а не сторож стада,и факел веры, который он должен был зажечь в сердцах верующих, он в злостисердца своего пытался погасить! Святые божьи же сотворили в народе много идругих чудес, и народ в один голос говорил: «Истинный бог отец, истинный богсын, истинный бог дух святой. Нужно молиться им, исповедуя одну веру, боятьсяодной боязнью, воздавать одну и ту же почесть. Ведь всем очевидно теперь, чтоЦирола проповедует ложно».

Король Гунерих, видя, что его убеждения так опровергаются славною веройсвятых и что власть неправедной ереси не возвышается, а скорей падает и доброеимя его епископа благодаря этому поступку опозорено приказал подвергнутьсвятого божия [Лонгина] разного рода пыткам крючьями, огнем и когтями, а затемубить. А над блаженным Евгением приказал учинить казнь мечом, но сделать этотак, что если в то время, когда над его головой будет висеть меч, он неперейдет к еретикам не убивать его, чтобы христиане не почитали его какмученика, но осудить на изгнание. Как мы знаем, так они и сделали. И, впрямь,когда угроза смерти нависла над ним и его спросили, решил ли он принять смертьза истинную веру, он ответил: «Смерть за правду и есть вечная жизнь». Послетого как меч только повис над ним, его отправили в изгнание в Альби, город вГаллии, где он и закончил земную жизнь. Еще и теперь на его могиле совершаютсямногочисленные чудеса. А святого Виндемиала король приказал зарубить мечом, чтои было выполнено В этом гонении были убиты и изувечены архидиакон Октавиан имногие тысячи мужчин и женщин, приверженцев нашей веры. Но из-за любви кбудущей славе эти мучения святые исповедники ставили ни во что ибо они знали,что, перенеся немногие страдания, приобретут много радостей, как говоритапостол: «Ибо нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении сбудущей славой, которая откроется в святых»[166] Многие в то время уклонились от веры ради богатства и самисебя подвергли многим скорбям[167], как,например, тот несчастный епископ прозвищу Отступник, который отрекся откатолической веры.

Тогда же и солнце затмилось[168], так чтоедва была видна третья часть его. По причине, я полагаю, таких злодейств ииз-за пролития крови и повинных. А Гунерих после стольких преступлений,содеянных им, стал бесноватым; и он, который долгое время наслаждался кровьюсвятых, сам искусал себя зубами[169]. Так,мучаясь безумием, он закончил свою позорную жизнь такой смертью, какуюзаслужил. Ему наследовал Хильдерик по смерти которого королевскую властьполучил Гелезимер[170]. Его победили римлянеВосточной Римской империи[171]; на этом изакончилась его жизнь и его власть в королевстве. Так пало королевствовандалов.

4. Именно в то время на божьи церкви нападалисторонники многочисленных еретических учений, большую часть которых настиглобожествевенное возмездие. Так и король готов Атанарих начал сильные гонения[172]; и многих христиан, подвергнуввсевозможным пыткам, он убивал затем мечом, а иных приговаривал к изгнанию, гдеони и кончали жизнь от голода и различных мучений. Вот почему над ним свершилсябожий [33] суд, и за то, что он проливал кровь неповинныхлюдей, его изгнали из королевства. Так и жил изгнанником, лишенным родины, тот,кто преследовал божьи церкви. Но вернемся к прерванному рассказу.

5. Итак, прошел слух, что гунны хотят вторгнутьсяв Галлию. А в то время в городе Тонгре епископом был Араваций, человекисключительной святости. Он проводил время в молитвах и постах и, частопроливая обильные слезы, молил милосердного бога о том, чтобы он не допускал вГаллию это неверующее и не достойное бога племя. Однако благодаря откровениюон понял, что из-за грехов народа его молитва не может быть услышана. Тогдаепископ решил идти в Рим, чтобы, заручившись покровительством чудотворной силыапостола, легче заслужить милосердие господа, о котором он смиренно молил. Ивот, придя к могиле блаженного апостола, он умолял о благой его помощи,пребывая во всяческом воздержании, более всего – в еде, так что в течение двухили трех дней он оставался без всякой пищи и питья, чтобы не прерываласьмолитва его. И когда он там пребывал в таком удручении уже много дней подряд,он, говорят, получил от блаженного апостола такой ответ: «Зачем ты беспокоишьменя, святейший муж? Ведь господь твердо решил, что гунны должны прийти вГаллию и, подобно великой буре, опустошить ее. Теперь же прими совет:возвращайся скорее, приведи в порядок дом свой, приготовь погребение, раздобудьдля себя чистый льняной саван. Ибо когда душа твоя отлетит от тела, да не узряточи твои бед, которые гунны причинят в Галлии. Так говорит господь наш, бог».Когда епископ узнал обо всем этом от святого апостола, он поспешил отправитьсяв путь и скоро вернулся в Галлию, И, придя а город Тонгр, он немедленнораздобыл все необходимое для погребения, простился с клириками и прочимижителями города, объявив им с плачем и рыданием, что они его больше не увидят.Они же, следуя за ним с великим плачем и слезами, смиренно умоляли его, говоря;«Не покидай нас, святой отец, не забывай нас, пастырь добрый!». Однако они несмогли вернуть его своим плачем, и после того как он их благословил ирасцеловал, они вернулись. Подойдя к городу Маастрихту, он, изнуренныйлихорадкой, преселился от тела. Верующие омыли его и похоронили возле самойстолбовой дороги[173]. О том, каким образомпосле долгих лет тело этого святого было перенесено оттуда, мы написали в книгео Чудесах[174].

6. Итак, гунны вышли из Паннонии и, какутверждают некоторые, накануне святой пасхи пришли в город Мец[175], опустошая все на своем пути. Они предалигород огню, убивали народ острием меча[176],а самих служителей господних умерщвляли перед священными алтарями. Во всемгороде не осталось ни одного неповрежденного места, кроме часовни блаженногоСтефана, первомученика и диакона. Об этой часовне я и расскажу, не откладывая,то, что я узнал от некоторых. А именно: рассказывают, что прежде чем прийти вгород врагам, одному верующему человеку было видение, будто блаженный диаконСтефан беседовал со святыми апостолами Петром и Павлом о гибели города иговорил им так:

«Молю вас, мои владыки, возьмите под свою защиту город Мец и не[34] позволяйте врагам сжечь его, потому что в этом городеесть место, где хранятся мои грешные останки. Пусть лучше народ знает, что ячто-то значу для господа. Но если грехи народа настолько велики, что нетдругого исхода, как предать город огню, то, по крайней мере, пусть хоть этачасовня не сгорит». Апостолы отвечали ему: «Иди с миром, возлюбленнейший брат,пожар пощадит только одну твою часовню! Что же до города, мы ничего недобьемся, так как на то уже есть божья воля. Ибо гpexи народа возросли и молвао его злодеяниях дошла до самого бога; вот почему этот город будет преданогню». Нет никакого сомнения в том, что благодаря защите апостолов часовняосталась невредимой, в то время как город был разрушен.

7. Уйдя из города Меца, вождь гуннов Аттилаопустошил еще много галльских городов. Осадил он и Орлеан, пытаясь захватитьего с помощью мощных таранов. А в то время в упомянутом городе епископом былблаженнейший Анниан, человек замечательного ума и похвальной святости, очудесных деяниях которого мы достоверно знаем[177]. Когда осажденные громко вопрошали своего епископа, что имделать, тот, уповая на бога, уговаривал всех пасть ниц и с молитвой и слезамимолить господа о помощи, которую он всегда оказывает в нужде. И когда они такмолили господа, как наставил их епископ, он им сказал: «Посмотрите с городскойстены, не сжалился ли над нами господь и не подходит ли уже к нам помощь». Ибоепископ предчувствовал, что по божьему милосердию придет на помощь Аэций[178], к которому он еще раньше ходил в Арль впредвидении будущих событий. Осажденные посмотрели со стены и никого неувидели. А он им говорит: «Молитесь с верою; господь вас сегодня спасет!». Икогда они опять молились, он им сказал: «Посмотрите снова!». Они посмотрели иникого не увидели, кто шел бы к ним на помощь. И говорит он им в третий раз:«Если вы будете молиться с верой, то господь быстро придет к вам на помощь». Иони с плачем и громкими стенаниями молили господа о милосердии. Окончивмолитву, они по совету старца посмотрели со стены в третий раз и увидели, чтовдали поднимается от земли как бы небольшое облако. Когда они сообщили о томепископу, он им сказал: «Это помощь господня». Между тем стены уже дрожали подударами таранов и вот-вот готовы были рухнуть. Но тут к городу подошли сосвоими войсками Аэций и король готов Теодор[179] со своим сыном Торисмодом и, потеснив врага, отогнали его.После того как заступничеством блаженного предстателя город был таким образомосвобожден, они обратили в бегство Аттилу, который, дойдя до Мавриакскойравнины[180], приготовился к сражению. Когдаего преследователи узнали об этом, они начали усиленно готовиться к сражению сним.

В эти дни до Рима дошел слух, что Аэций, сражаясь с отрядами врагов,находится в большой опасности. Когда жена Аэция узнала об этом, она в волнениии печали стала постоянно ходить в базилику святых апостолов и молиться о том,чтобы ее муж вернулся к ней из этого похода живым. Так она молилась и днем иночью. Но однажды случилось, что один бедный человек, напившись вина, заснул вуглу базилики святого [35] апостола Петра. Сторожа, не заметивего, по обычаю закрыли двери. Проснувшись ночью, он сильно испугался, ибо весьхрам был освещен лампадами, и стал искать дверь, чтобы выйти наружу. Но кактолько он попробовал засовы первой и второй двери и понял, что все они заперты,он лег на пол и, дрожа от страха, стал поджидать то время, когда молящиесяпридут к заутрене, и он сможет свободно выйти из храма. Между тем он увидел,как два человека почтительно приветствуют друг друга и заботливо справляются оздоровье. Тот, кто был постарше, начал так: «Я не могу больше видеть слез женыАэция. Она постоянно просит меня о том, чтобы я помог вернуться ее мужу изГаллии живым, хотя божий суд решил иначе. Однако я добился большой милости, ион останется жив. И вот теперь я спешу вывести его оттуда живым. Но того, ктоуслышит это, я заклинаю молчать и не разглашать тайну господню, дабы самомускоропостижно не умереть». Но человек, слышавший все это, не смог промолчать.С наступлением дня все, слышанное им в церкви, он рассказал своей жене, и кактолько закончил рассказ, лишился зрения.

Итак, Аэций вместе с готами и франками сразился с Аттилой. Тот, видя, чтоего войско терпит поражение, обратился в бегство[181]. В этом сражении пал король готов Теодор. Никто несомневается, что войско гуннов обратилось в бегство благодаря заступничествуупомянутого предстателя. Так одержали победу и уничтожили врага патриций Аэцийи Торисмод. После сражения Аэций сказал Торисмоду: «Скорей возвращайся в своюстрану, чтобы из-за происков брата ты не лишился отцовского королевства».Услышав это, Торисмод быстро отправился в путь, чтобы своим приездом опередитьбрата и раньше его захватить трон отца[182].Подобной же хитростью Аэций удалил и короля франков[183]. Когда они ушли, Аэций собрал добычу с поля боя и сбогатыми трофеями вернулся как победитель на родину. Аттила же вернулся послеэтой битвы с немногими уцелевшими воинами. Вскоре после этого Аквилея былазахвачена гуннами, сожжена и разрушена. Кроме того, они прошли с боями поИталии и разорили ее. А Торисмод, о котором мы упоминали, покорил в войнеаланов[184] и после многочисленныхмеждоусобных споров и сражений был схвачен братьями и задушен[185].

8. Рассказав и изложив события по порядку, я былбы неправ, обойдя молчанием то, что рассказывает Ренат Фригерид[186], повествуя об упомянутом Аэции. А именно:в двенадцатой книге своей истории он сообщает, что после смерти божественногоГонория Валентиниан, тогда еще дитя, которому исполнилось только пять лет, былпровозглашен своим двоюродным братом Феодосией императором[187], что в Риме взошел на престол тиран Иоанн[188] и что его послов с презрением принялимператор. Говоря об этом, историк добавляет: «Между тем послы возвратились ктирану, принеся с собой грозные распоряжения. Иоанн, побуждаемый этим, послалАэция, который в то время был смотрителем дворца, с большим грузом золота кгуннам, известным Аэцию еще с того времени, когда он был у них заложником, исвязанным с ним тесной дружбой, и приказал ему: как только вражеские отрядывторгнутся [36] в Италию, он должен напасть на них с тыла,тогда как сам Иоанн ударит им в лоб.

Так как об этом муже [Аэция] еще часто придется упоминать, то я хотел быописать его происхождение и характер. Отец его, Гауденций, происходил иззнатного рода в провинции Скифии[189], онначал свою военную службу в войске доместиком[190] и достиг должности магистра конницы. Мать его, родом изИталии, была знатной и богатой женщиной. Аэций, их сын, мальчиком принятыйтелохранителем к императору, в течение трех лет был заложником у Алариха, азатем у гуннов. Впоследствии он стал зятем Карпилиона и из начальникадоместиков был назначен смотрителем дворца Иоанна. Он был среднего роста,крепок, хорошего сложения, то есть не хилый и не тучный; бодрый, полный сил,стремительный всадник, искусный стрелок из лука, неутомимый в метании копья,весьма способный воин и прославлен в искусстве заключать мир. В нем не было никапли жадности, ни малейшей алчности, от природы был добрым, не позволял дурнымсоветчикам уводить себя от намеченного решения; терпеливо сносил обиды, былтрудолюбив, не боялся опасностей и очень легко переносил голод, жажду ибессонные ночи. Видимо, ему с малых лет предсказали, к какому положению егопредназначала судьба, но о нем пойдет речь еще в свое время и в своем месте».Так рассказывает об Аэции упомянутый историограф. Когда император Валентинианстал взрослым, то, боясь, как бы Аэций не умертвил его ради власти, он убилАэция[191] без всякого к тому повода. Нопозднее, когда император Валентиниан, сидя в кресле на Марсовом поле,произносил речь, обращенную к народу, он сам погиб от меча напавшего на негоОкцилы[192], телохранителя Аэция. Таков конецобоих этих мужей.

9. Многие не знают, кто был первым королем уфранков. Хотя о них много рассказывается в истории Сульпиция Александра[193], однако он вовсе неназывает первого их короля, но говорит, что у них были вожди. Нам жепредставляется необходимым рассказать то, что он сообщает о них. А именно:когда Сульпиций говорит, что Максим, потеряв всякую надежду удержать власть[194], находился в Аквилее в состоянии близком кбезумию, он добавляет: «Франки в то время, когда у них вождями были Генобавд,Маркомер и Суннон, устремились в Германию[195] и, перейдя границу, перебили многих жителей, опустошилиплодороднейшие области, а также навели страх на жителей Кёльна[196]. Когда об этом стало известно в городеТрире, военачальники Наннин и Квинтин, которым Максим поручил малолетнего сынаи защиту Галлии, набрав войско, пришли в Кёльн. Враги же, опустошив богатыеобласти, с добычей вернулись за Рейн, оставив на римской земле многих из своих,готовых вновь начать опустошение. Сражение с этими франками произошло вблагоприятных для римлян условиях, и многие из франков пали от меча возлеКоленвальда[197]. Когда римляне после этойудачи обсуждали, следует ли им идти в область франков[198], Наннин отклонил это предложение, так как он знал, чтофранки готовы к их встрече и что в своей стране они несомненно превзойдут ихсилой. Так как Квинтин и другие воины не согласились [37]  сним, Наннин вернулся в Майнц, а Квинтин с войском перешел Рейн возле крепостиНёйс, и когда он удалился от реки на расстоянии двух дней пути, он увиделпустые дома и большие селения, покинутые жителями. Ибо франки, делая вид, чтобоятся встречи с врагом, ушли в более отдаленные лесистые места, по краямкоторых соорудили засеки. После того как воины сожгли все дома в поселках,принимая по своей глупости и трусости уничтожение их за полную победу, они, неснимая с себя оружия, ночь провели беспокойно. На рассвете под водительствомКвинтина они вошли в лесистую горную местность, и около полудня они сбились спути и блуждали, не подвергаясь опасности. Наконец, когда они обнаружили, чтопроходы плотно завалены огромными засеками, они решили прорваться в болотистуюравнину, примыкавшую к лесу. Но тут появились одиночные враги, которые, стоя настволах деревьев, собранных в кучу, или на завалах, словно с высоты башенпускали стрелы как из стрелометов. Стрелы были намазаны ядовитым соком трав,так что полученные от них раны только в виде царапин на коже или в местах нетаких опасных неизбежно влекли за собой смерть. Отсюда войско, окруженноебольшим количеством врагов, неудержимо устремилось на открытую равнину, проходк которой франки оставили открытым. Первыми погрузились в болотистую трясинувсадники, они смешались с телами животных и, падая, подавили друг друга. Дажепехотинцы, которых лошадь не подминала под себя, застревали в тине и, едвавысвободив ногу, снова погружались. Те же, которые немного раньше с трудомвыбрались из трясины, в панике скрывались в лесах. Так боевой порядок былнарушен и отряды перебиты. При этом погибли Гераклий, начальник иовианцев[199], и почти все военачальники. Немногие нашлиспасение под покровом ночи в потаенных лесных местах». Так повествует СульпицийАлександр в третьей книге своей истории.

А в четвертой книге, когда Сульпиций рассказывает об умерщвлении Виктора[200], сына тирана Максима, он говорит: «В товремя назначенные вместо Наннина Кариеттон и Сир стояли с войском в Германиипротив франков». И немного спустя, после того как Сульпиций рассказал одобыче, унесенной франками из Германии, он добавил: «Арбогаст[201], ничего не желая слышать о промедлении, посоветовалимператору[202] наказать по заслугам франков:потребовать от них, чтобы они вернули немедленно если не все, то, по крайнеймере, хотя бы то, что они награбили в прошлом году после уничтожения отрядовКвинтина, и чтобы они выдали виновников войны, ответственных за вероломноенарушение мира». Эти события происходили, как рассказал Сульпиций, в то время,когда [у франков] были вожди. Затем он говорит: «Спустя несколько днейВалентиниан, быстро закончив переговоры с царственными особами франков –Маркомером и Сунноном и, по обычаю потребовав заложников, удалился на зимниеквартиры в Трир». Но когда Сульпиций называет их царственными особами, мы незнаем, были ли они королями или они были вместо королей. Тот же самый историк,когда он упоминает о бедственном положении императора Валентиниана, добавляет:«В то время, когда на Востоке, во Фракии, происходили различные события, вГаллии [38] произошла смута. А именно: когда императорВалентиниан, запершись во дворце под Вьенном, вел почти только частную жизнь,то всю заботу о военком деле передали франкским наемникам, а ведениегражданских дел было поручено Арбогасту. Среди всех воинов, принявших военнуюприсягу, нельзя было найти ни одного, который решился бы выполнить личноеуказание императора или его распоряжение». Затем Сульпиций продолжает: «В тотже самый год Арбогаст, преследуя Суннона и Маркомера, которые у франков былицарьками[203], с яростью, свойственной егосоплеменникам, в самую зимнюю стужу устремился в Кёльн. Ведь он знал всеубежища в стране франков, в которые можно безопасно проникнуть и уничтожить ихогнем, ибо голые, сбросившие листья леса не могли скрыть сидевшего в засадеврага. И вот, собрав войско, Арбогаст перешел Рейн и опустошил ближайшую к рекеобласть бруктеров[204], а также область,населенную хамавами[205], и никто ему на путине встретился, кроме немногих из племени ампсивариев[206] и хаттов[207], которыево главе с Маркомером показались на вершинах отдаленных холмов». В другом местеАлександр Сульпиций не говорит о вождях и царьках, а ясно указывает, что уфранков был король, не упоминая, однако, его имени. Он говорит: «Затем тиранЕвгений, отправившись в поход[208], поспешилк границе Рейна, чтобы возобновить, по обычаю, союз с королями алеманнов ифранков и показать диким народам огромное по тому времени войско». Таковрассказ упомянутого историографа о франках.

Ренат Профутур Фригерид, о котором мы упоминали выше[209], рассказывая о падении и взятии Рима готами, сообщает:«Между тем король аланов Респендиал, после того как Гоар перешел на сторонуримлян, отвел свое войско от Рейна[210], таккак в это время вандалы воевали с франками. Вандалы после гибели их короляГодегизила потеряли в этом сражении почти двадцать тысяч человек, и ониполностью были бы уничтожены, если бы к ним вовремя не подоспели на помощьаланы». Здесь мы обращаем внимание на то, что, упоминая о королях у другихнародов, Фригерид почему-то не упоминает их у франков. Когда же он сообщает отом, что Константин силой захватил власть и приказал своему сыну Констанцию[211] покинуть Испанию и прибыть к нему, онрассказывает об этом так: «Когда тиран Константин[212] вызвал своего сына Константа, тоже тирана, из Испании,чтобы держать с ним совет по поводу государственных дел. Констант, оставив деладворца и свою жену в Сарагосе и поручив управление Испанией Геронцию, поспешно,не делая остановок в пути, отправился к отцу. Встретившись, они вместе провелимного дней, и так как со стороны Италии им не угрожала никакая опасность,Константин, предавшись чревоугодию, велел сыну возвращаться в Испанию.Констант, послав вперед войско, задержался еще у отца. Между тем из Испанииприбыли послы с известием о том, что Геронций посадил на трон Максима[213], одного из своих приближенных, и что он спомощью иноземных племен готовится к войне против него [Константа]. Напуганныеэтим сообщением, Констант и префект Децимий Рустик, который ранее был старшимдворецким, послав к германским племенам Эдобекка, устремились в Галлию,намереваясь с франками, алеманнами [39] и со всем своимвойском как можно скорее вернуться к Константину», Кроме того, когда Фригеридописывает, как Константин сидел в осаде, он сообщает: «Едва минуло четыремесяца со дня осады Константина[214], каквдруг из Северной Галлии прибыли вестники и сообщили, что Иовин присвоилцарские знаки отличия[215] и вместе сбургундами, алеманнами, франками, аланами и со всем своим войском приближаетсяк осаждающим. Таким образом, дело было ускорено, ворота города были открыты, иКонстантин сдался. Его тотчас отправили в Италию, но посланные императоромнавстречу ему убийцы обезглавили его на реке Минции». И спустя несколько строкФригерид сообщает: «В эти же дни Децимий Рустик, префект тиранов, и Агреций,который был перед этим начальником канцелярии Иовина, и многие знатные лицабыли схвачены в Клермоне полководцами Гонория и жестоким образом умерщвлены.Город Трир при вторичном вторжении франков был ими разграблен и сожжен». Акогда Астерий по императорскому указу получил титул патриция[216], историк добавляет: «В то же самое время Кастину,начальнику придворного отряда, было поручено возглавить поход против франков, ион был послан в Галлию». Вот что сообщили нам историки о франках. Орозий[217] же, один из историографов, в седьмой книгесвоего сочинения рассказывает так: «Стилихон, собрав племена, победил франков,перешел Рейн, прошел Галлию и дошел до Пиренеев»[218].

Вот такие сведения о франках нам оставили упомянутые историки, не называя поимени их королей. Многие же передают, что те же самые франки пришли изПаннонии[219] и прежде всего заселили берегаРейна. Затем отсюда они перешли Рейн, прошли Торингию[220] и там по округам и областям избрали себе длинноволосыхкоролей[221] из своих первых, так сказать,болеезнатных родов. Позже это было подтверждено победами Хлодвига [над ними], о чеммы расскажем в дальнейшем. В Консульских фастах мы читаем[222], что Теодомер, король франков, сын Рихимера, и мать егоАсцила пали от меча. Говорят также, что тогда королем у франков был Хлогион[223], деятельный и весьма знатный среди своегонарода человек. Он жил в крепости, называемой Диспарг, расположенной в областиторингов. В этой же области, в южной ее части, до самой реки Луары, жилиримляне. По ту сторону Луары господствовали готы. Бургунды, последователи ересиариан, жили на той стороне Роны, на которой расположен город Лион. Но Хлогионпослал в город Камбре разведчиков, и когда они все тщательно разузнали, сампоследовал за ними туда, разбил римлян и захватил город. Здесь он пробылнедолго и захватил область до самой реки Соммы. Говорят, что из этого же родапроисходил и король Меровей, у которого был сын Хильдерик.

10. Видимо, этот народ [франки] всегда былпривержен язычеству; они совершенно не признавали бога, но делали изображениялесов и вод, птиц и животных, и других стихий природы и поклонялись им как богуи приносили жертву[224]. О если бы до глубиныих сердец дошел наводящий трепет голос, возвещавший народу устами Моисея: «Дане будет у тебя никаких других богов, кроме Меня. Не сотвори себе кумира и непоклоняйся всякому подобию того, что на небе, и что на земле, и что в[40] воде; не сотвори и не служи им»[225]. И еще: «Господу, Богу твоему, поклоняйся, и Ему одномуслужи, и именем Его клянись»[226]. Если быони могли знать, какое наказание понесли израильтяне за поклонение литомутельцу, когда они после пира и песен, после игр и танцев нечестивыми устамиговорили об этом изображении: «Вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя изземли египетской»[227]. Пало из них двадцатьчетыре тысячи[228]. А как были повергнуты иубиты родственниками те, которые, посвятив себя Ваал-Фегору, блудили с дочерьмиМоава?[229] Этим избиением первосвященникФинеес, убив соблазнителей, укротил гнев бога, «и это вменено ему вправедность»[230]. Далее, если бы дошли до ихслуха и слова господа, вложенные в уста Давида: «Ибо все боги народов – бесы,Господь же небеса сотворил»[231]. И в другомместе: «Идолы язычников – серебро и золото, дело рук человеческих. Подобны имбудут делающие их и все надеющиеся на них»[232]. Или же такие слова: «Да постыдятся все служащиеистуканам, хвалящиеся идолами своими»[233]. Иеще слова пророка Аввакума: «Что за польза от истукана, что изваяли его?Создали это литье, мечтание ложное. Есть же это изделие из золота и серебра,никакого дыхания в нем нет. Господь же – во храме Своем святом: да убоитсяпред лицом Его вся земля»[234]. И другойпророк так же говорит: «Боги, которые не сотворили неба и земли, да исчезнут сземли и из-под небес»[235]. То же самое вдругом месте: «Так говорит Господь, сотворивший небеса, Он, Бог, образовавшийземлю и то, что на ней; Он, создатель ее, не напрасно основал ее, для обитаниясотворил ее»[236]. «Я Господь, это – Моеимя, и не дам славы Моей иному и силы Моей истуканам, которые были от началаничтожны»[237]. И в другом месте: «Есть лимежду истуканами языческими – боги, производящие дождь?»[238]. И еще раз устами пророка Исайи говорит: «Я первый, и Япоследний, есть ли кроме Меня Бог и создатель, которого Я не знал бы. Всеизваянные идолы суть ничто, и самые прекрасные из них не приносят им никакойпользы. Они сами себе свидетели в том, что они не видят и не разумеют, и потомупосрамятся. Вот! Все участвующие в этом посрамятся, ибо и художники сами – излюдей же. Сделал это [кузнец][239] нагорящих угольях и молотами и потрудился сильною рукою своею. Подобное ему иплотник делает, [выбрав дерево], вымеряет [его] циркулем и выделывает образчеловека красивого вида, чтобы поставить его в доме. Он рубит дерево, трудитсянад ним и делает идола, и поклоняется ему как богу, гвоздями и молоткамискрепляет, чтобы не рассыпалось. Их поднимают и носят, ибо ходить они немогут[240]. Остаток же дерева – в очаг, ичеловек согревается им. Из другого же [куска дерева] бога и идола сделал себе.Повергается перед ним ниц, поклоняется ему и молится, говоря: „Спаси меня, иботы – бог мой. Половину дерева я сжег в огне и на угольях его испек хлеб,изжарил мясо и съел; из остатка же дерева сделаю идола. Буду поклонятьсяобрубку дерева; часть его есть пепел“. Глупое сердце поклонилось этому идолу,но он не освободил душу его и не сказал: „Не обман ли в правой руке моей?“».[241] Вот этого-то франки и не поняли с самогоначала, поняли же потом, как об этом рассказывается ниже.[41]

11. Когда сенатор Авит[242], житель Клермона, добившись, как об этом достоверноизвестно, императорской власти в Риме, вознамерился вести расточительный образжизни, то он был свергнут сенаторами и поставлен епископом[243] в городе Пьяченце. Но узнав, что сенат все еще озлобленпротив него и хочет лишить его жизни, он с многочисленными дарами устремился вбазилику святого Юлиана, мученика из Клермона. Однако в пути Авит скончался, иего тело отнесли в местечко Бриуд и похоронили в изножье упомянутого мученика.Авиту наследовал Марциан[244]. В Галлии жевоенным полководцем был назначен римлянин Эгидий[245],

12. Когда Хильдерик был королем над франками[246], он, отличаясь чрезмернойраспущенностью, начал развращать их дочерей. Это вызвало ярость франков, и онилишили его королевской власти[247]. Узнав отом, что они хотят еще и убить его, он отправился в Тюрингию[248], оставив на родине верного ему человека[249], который сумел бы смиренными речамисмягчить сердца разгневанных франков и подать сигнал, когда ему можно вернутьсяна родину. Условным знаком был золотой слиток, поделенный между ними пополам;одну его часть взял с собой Хильдерик, а другую – его приближенный, который приэтом сказал: «Когда я тебе пришлю мою часть и она вместе с твоей образуетзолотой слиток, тогда ты со спокойной душой возвращайся на родину». И вот,придя в Тюрингию, Хильдерик укрылся у короля Бизина[250] и его жены Базины. Франки же, прогнав Хильдерика,единодушно признали своим королем Эгидия, магистра армии, посланного, как мыупоминали выше, в Галлию Римской империей[251]. Когда Эгидий уже восьмой год правил франками, верныйчеловек Хильдерика, тайно склонив франков на его сторону, послал к немувестника с частью поделенного золотого слитка, которую он хранил у себя. АХильдерик, узнав в этом надежный знак того, что его опять желают франки и самидаже просят, возвратился из Тюрингии домой, где был восстановлен в королевскойвласти. И вот во время их правления[252] таБазина, о которой мы упоминали выше, оставив мужа, пришла к Хильдерику. КогдаХильдерик, озабоченный этим, спросил о причине ее прихода из такой далекойстраны, говорят, она ответила: «Я знаю твои доблести, знаю, что ты очень храбр,поэтому я и пришла к тебе, чтобы остаться с тобой. Если бы я узнала, что есть взаморских краях человек, достойнее тебя, я сделала бы все, чтобы с нимсоединить свою жизнь». Хильдерик с радостью женился на ней. От этого брака унее родился сын, которого Базина назвала Хлодвигом. Хлодвиг был великим имогучим воином[253].[42]

13. В Клермоне после кончины святого Артемияепископом был поставлен[254] Венеранд изсенаторского рода. А какой это был епископ, свидетельствует следующий отрывокиз Павлина[255]: «Если же ты посмотришьсегодня на достойных епископов господних, как, например, на Эксуперия изТулузы, или на Симплиция из Вьенна, или на Аманда из Бордо, или на Диогенианаиз Альби, или на Динамия из Ангулема, или на Венеранда из Клермона, или наАлития из Кагора, или наконец на Пегасия из Перигё, то, как ни порочен наш век,ты все же безусловно увидишь, что они самые достойные хранители всей веры иблагочестия». Говорят, что Венеранд умер в ночь на рождество Христово. А наутропраздничная процессия стала одновременно и его похоронами. После смертиВенеранда между горожанами возник безобразный спор о выборе епископа. И так какони разделились на партии – одни хотели выбрать одного, вторые – другого, то внароде было большое столкновение. Но однажды, когда епископы в воскресеньесидели вместе, к ним смело подошла одна монахиня, посвятившая себя служениюбогу, и сказала: «Послушайте меня, святители господни! Знайте, что богу неочень угодны те, кого они выбрали в епископы. Вот увидите, сам господь сегодняпозаботится избрать епископа для себя. Поэтому не волнуйте и не сталкивайтемежду собой народ, а лучше потерпите немного. Ибо господь теперь посылает того,кто будет руководить этой церковью». И вот когда они еще удивлялись этимсловам, неожиданно к ним подошел пресвитер из клермонской же епархии по имениРустик. Он и был тем человеком, который ранее привиделся женщине. Увидев его,женщина воскликнула: «Вот тот, кого избрал господь! Вот какого епископа онопределил вам ! Пусть он будет поставлен епископом !». При этих словах весьнарод, позабыв ссоры, закричал, что он достоин и праведен. Посаженный наепископскую кафедру, он принял к всеобщей радости народа епископский сан и сталв этом городе седьмым епископом.

14. А в городе Type после смерти Евстохия,прослужившего епископом семнадцать лет, пятым по счету епископом по смертисвятого Мартина был освящен Перпетуй. Когда Перпетуй увидел, что у могилысвятого постоянно совершаются чудеса, он решил, что часовенка, сооруженная надмогилой святого, слишком маленькая и не достойна таких чудес. Он ее снес, а наее месте построил большую базилику, которая стоит еще и сегодня и расположена в550 шагах от города. В длину она имеет 160 футов, в ширину – 60, в высоту допотолка – 45; в алтаре ее – 32 окна, в нефе – 20; колонн – 41; во всем здании –52 окна, 120 колонн, 8 дверей: три – в алтаре, пять – в нефе. Престольныйпраздник в этой базилике имеет тройное значение: освящение храма, перенесениемощей святого и годовщина того дня, когда святой Мартин стал епископом. А этотпраздник ты должен справлять 4 июля, а погребение тела святого – 11 ноября.Если ты будешь справлять этот праздник с верой, ты заслужишь покровительствоблаженного епископа в настоящей и будущей жизни. Но так как потолок той прежнейчасовенки был искусно сделан, пресвитер счел неразумным, чтобы такая работапогибла; он построил другую базилику в честь святых апостолов Петра и Павла, вкоторой и [43] поместил этот потолок[256]. Кроме того, Перпетуй воздвиг много и других церквей,которые во имя Христово стоят и по сей день.

15. Тогда же пресвитер Евфроний построилбазилику в честь святого мученика Симфориана из Отена. Впоследствии самЕвфроний стал епископом этого города[257].Ведь это он в знак большого благоговения перед святым Мартином переслалмраморную плиту, которая лежит на могиле святого.

16. В те же дни в Клермоне жил святой Намаций,который после смерти епископа Рустика был восьмым епископом. Он своимистараниями построил церковь, которая стоит и сейчас и считается в городепервой. Ее длина – 150 футов, ширина под нефом – 60 футов, высота до потолка –50 футов, впереди – круглая апсида, с двух сторон устроены приделы искуснойработы, а все здание имеет форму креста. Окон в нем – 42, колонн – 70, дверей –8. И, действительно, здесь чувствуется страх божий и его великая слава, авесной верующие вдыхают здесь сладчайший запах наподобие благовония. Стены уалтаря украшены мозаикой, составленной из различных пород мрамора. Черездвенадцать лет после постройки здания блаженный епископ отправил в Италию, вгород Болонью, Пресвитеров за мощами святых Агриколы и Виталия, которые, какнам точно известно[258], были распяты воимя Христа, господа нашего.

17. Супруга Намация построила за стенами городабазилику в честь святого Стефана. Желая украсить ее цветными росписями, онавзяла книгу, развернула ее на коленях и, читая старое писание его деяний,давала наставления художникам, что им изображать на стенах. Но однажды, когдаона так сидела в базилике и читала, пришел какой-то бедный человек помолиться иувидел ее. Так как она была одета в черное платье – ведь она была уженемолодой, – он подумал, что она из бедных, достал краюху хлеба, положил ей наколени и ушел. Она не пренебрегла даром бедняка, который не знал, кто она,приняла его дар с благодарностью и сберегла. Этот хлеб она предпочитала своейпище и употребляла его каждый день, при этом молясь до тех пор, пока не съедалаего весь.

18. И вот Хильдерик[259] вел войну под Орлеаном[260], а Одоакр с саксами выступил против Анжера[261]. Тогда сильная эпидемия чумы покосиланарод. Умер также и Эгидий, оставивший сына по имени Сиагрий. После смертиЭгидия Одоакр получил заложников из Анжера и других мест. Бретоны, изгнанныеготами из Буржа, многих своих оставили убитыми около деревни Деоль. Но Павел,римский военачальник, с помощью римлян и франков выступил против готов и унес споля боя богатую добычу. Когда же Одоакр пришел в Анжер, то туда на следующийдень подошел король Хильдерик и, после того как был убит Павел[262] захватил город. В тот день от сильногопожара сгорел епископский дом.

19. После этих событий между саксами и римлянаминачалась война. Но саксы обратились в бегство, и когда их преследовали римляне,то они многих своих оставили на поле боя, сраженных мечом. Франки захватили иразорили острова саксов, при этом убили много народа. В этом же году в ноябремесяце произошло землетрясение. Одоакр заключил союз с Хильдериком, и онипокорили алеманнов, захвативших часть Италии. [44]

20. Еврих, король готов, на четырнадцатом годусвоего правления поставил Виктория герцогом[263] над семью городами[264]. Как только он прибыл в город Клермон, он пожелал придатьему еще больше благолепия. По его приказу были построены те подземные часовни,которые сохранились и по сей день, а также возведены колонны, находящиеся вхраме святого Юлиана. Кроме того, он приказал построить в деревне Ликанебазилику святого Лаврентия и святого Германа. В Клермоне же Викторий прожилдевять лет. Затем он ложно обвинил сенатора Евхерия, заключил его в темницу, азатем приказал вывести его оттуда ночью, привязать у старой стены, а саму стенуобрушить на него. Но так как сам Викторий вел весьма распутный образ жизни,знался с женщинами, то он, боясь, как бы его не убили клермонцы, сбежал в Рим итам, ведя такой же распутный образ жизни, был побит камнями[265]. После смерти герцога Виктория Еврих правил еще четырегода и умер на двадцать седьмом году своего правления[266] Тогда же произошло сильное землетрясение.

21. В Клермоне умершему епископу Намациюнаследовал Епархий, человек в высшей степени благочестивый и богобоязненный. Итак как в то время церковь имела в черте городских стен только небольшоевладение, то самому епископу жилищем служило то, что называется теперьризницей[267] и там он в ночное времявставал, для того чтобы у церковного алтаря в молитвах воздать благодарностьбогу. Но однажды, войдя ночью в церковь, он увидел, что она полна бесов; исреди них он узрел и самого главного, одетого в женское платье и восседающегона епископском троне. Святитель обратился к нему и сказал: «О проклятаяраспутница, мало тебе того, что ты все места загаживаешь различныминечистотами? Ты еще оскверняешь своим гадким прикосновением и освященноегосподом место, сидя на нем ? Вон из божьего дома и больше не оскверняй его!».Та ему в ответ: «Ты называешь меня распутницей, и я уготовлю тебе много козней,связанных со страстью к женщинам». Сказав это, она исчезла как дым[268]. И впрямь епископ почувствовал страстноеплотское вожделение, но он осенил себя крестным знамением, и враг никак не смогему повредить. Кроме того, говорят, что Епархий основал на вершине горы вШантуане монастырь, где теперь часовня, и там он затворялся в дни святогопоста; но в великий четверг он в сопровождении клириков и жителей города сторжественным пением гимнов возвращался в свою церковь. Когда Епархийпреставился, в епископы рукоположили Сидония[269], бывшего префекта, по своему положению в светезнатнейшего мужа, происходившего из среды первых сенаторов в Галлии, так что онвзял себе в жены дочь императора Авита[270]. Когда в городе Клермоне еще находился Викторий, окотором мы упоминали выше, жил в этом же городе в это же время в монастыреблаженного Квирика аббат Авраам. Он, по милости патриарха Авраама, отличалсянабожностью и деяниями, как мы об этом рассказали в книге его жития[271].

22. Святой же Сидений был так красноречив, чточасто мог, не приготовясь, говорить на любую избранную тему с большим блеском ибез всякого затруднения. Однажды, когда его пригласили на праздник в церковьупомянутого монастыря, и он отправился туда, у него бессовестно[45] украли книгу, по которой он обычно служил мессу. Сидонийв одно мгновение собрался с мыслями и так отслужил праздничную службу, что всеприсутствовавшие дивились, а стоявшим близко казалось, будто с ними говорит нечеловек, а ангел. Об этом мы подробнее рассказали в предисловии к той книге[272], которую мы посвятила мессам, сочиненнымСидонием. Так как Сидоний отличался исключительной набожностью и, как мыупоминали, принадлежал к числу первых сенаторов, он нередко тайком от женыуносил из дома серебряную посуду и раздавал ее бедным. Когда она узнавала обэтом, она сильно его бранила, и Сидоний, выкупив посуду у бедняков, приносил еедомой.

23. И хотя Сидоний всецело был предан служениюгосподу и вел в миру святую жизнь, против него, однако, ополчились двапресвитера, они лишили его возможности распоряжаться имуществом церкви,вынудили его вести скудный образ жизни и подвергли его, таким образом,величайшему оскорблению. Но милосердие божие не захотело оставлять этунесправедливость безнаказанной долгое время. А именно: когда один из этихнегоднейших и недостойный имени пресвитера, еще вечером грозивший Сидониювыгнать его из церкви, услышал колокольный звон к утренней обедне, он поднялсяс ложа, кипя злобой против божия святого, с неблагодарной мыслью выполнить то,что он задумал накануне. Но когда он вошел в отхожее место и стал отправлятьсвои естественные потребности, он испустил дух. А снаружи ожидал еговозвращения слуга со свечой. Между тем наступил уже день, и его сообщник, тоесть другой пресвитер, послал вестника с таким напоминанием: «Приходи, да неопаздывай, чтобы мы вместе исполнили то, что задумали вчера». Но так как тот,бездыханный, не давал ответа, то слуга приподнял дверную занавеску и увидел,что хозяин сидит мертвый на толчке отхожего места. Нет сомнения в том, чтоумерший не менее виновен, чем Арий[273], укоторого также в уборной вывалились внутренности через задний проход[274], ибо когда человек не внемлет в церквисвятителю божию, которому вручены овцы, чтобы пасти их, и завладевает властью,не данной ему ни богом, ни людьми, это можно понять только как ересь. С этоговремени блаженный епископ был восстановлен в своих правах, несмотря на то, чтоеще оставался в живых один из его недругов. Случилось же после этого, чтоСидоний заболел лихорадкой. Он попросил своих отнести его в церковь, И когдаони его туда принесли, около него собралась толпа мужчин и женщин с детьми, ониплакали и причитали: «Почему ты нас покидаешь, пастырь добрый, и на кого тынас, сирот, оставляешь? Неужели после твоей смерти мы будем жить? Да развенайдется после тебя человек, который осолит нас солью премудрости или стольвеским доводом утвердит нас в страхе господнем?». Такое и тому подобноеговорил народ с великим плачем. Наконец по наитию святого духа епископ ответил:«Не бойтесь, люди, вот жив брат мой Апрункул, он и будет вашим епископом». Ноони ничего не понимали и думали, что он говорит что-то в забытьи.

После смерти Сидония[275] тот, второй,оставшийся в живых, бессовестный пресвитер, обуреваемый жадностью, сразу жезавладел всем церковным [46] имуществом, словно он был ужеепископом. При этом он говорил: